Исключительная. Ашура

– Тогда, где они? Где твой демон их нашёл? – спросил Михаил.

– Во Вселенской библиотеке, в тайной комнате. Лучше спроси у работников, куда они дели эти скрижали, – ответил Варро.

– Я обязательно расспрошу их и восстановлю все события до последней секунды. Если скрижали окажутся у тебя, я спущусь в твой мир и заберу их, уничтожив всех твоих демонов, – заявил Михаил.

Варро рассмеялся: – Михаил, ты меня смешишь. Нам обоим известно, что ты не можешь этого сделать. И не потому, что у тебя не хватит сил уничтожить всех демонов. За каждого убитого демона нужно будет пожертвовать ангелом. Ты своими руками убьёшь своих горячо любимых ангелов. Не нужно мне угрожать, я хотел вам помочь.

Михаил и Габриэль задумались.

– Брат, этот демон прав: сейчас нет ничего важнее этого, и он действительно подарил нам шанс на спасение людей.

– Я не могу полностью доверять ему. Сначала я найду эти скрижали, изучу их и только потом буду предпринимать какие-либо действия, – сказал Михаил.

– Эх, брат, как же я хочу помочь тебе, быть рядом с вами, но теперь я обычный смертный, не способный ни на что! – печально произнёс Габриэль.

– Нет, брат, не печалься, ты нужен здесь. Будешь с этими людьми, ты должен помочь им, за ними нужен присмотр. Если возникнет опасность для них или для тебя, брат, непременно зови меня, – сказал Михаил.

– Но, брат, мне не велено…

– Всё равно зови, я приду к тебе. И ещё ты должен присматривать за Равновесием, демоном и за Исключительной. Особенно за ней. Как только она выдвинется в путь, немедленно сообщи мне, брат, – сказал Михаил.

– Хорошо, Михаил, – ответил Габриэль.

– Рафаэль, Уриил! – позвал Михаил братьев. – Мы уходим.

– Правда, брат, мы ничего не предпримем? – удивился Рафаэль.

– Что мы должны предпринять?

– Захватим их, – архангел указал на Равновесие.

– Не сейчас, в своё время, брат. Уходим.

Михаил окинул взглядом присутствующих, и три архангела исчезли.

– Наконец-то, даже дышать стало легче, – вздохнула с облегчением Мерена.

– Габриэль, куда ушли твои братья? – спросил Пассифей.

– Они хотят выяснить про неё, – ответил Габриэль, головой указав на Исключительную.

– Они знают источник?

– Есть кое-какие сведения, братья должны проверить.

– А потом?

– А потом они примут решения.

– Вступать в бой или нет?

– Да, Пассифей.

– Оба решения им дорого обойдутся.

– Я знаю это, но я согласен с братьями: нельзя позволить уничтожить человечество.

– Элис, выходит, ты заодно с теми существами? – спросил Пассифей с укором.

– Они моё Оружие, старик, и ты это знаешь, – ответила Элис.

– Скажи, Элис ещё есть в тебе? – спросил Дэвид. Все замолчали и уставились на Исключительную. Было видно, насколько они переживали за свою смертную.

– Да, она ещё существует.

– Я бы хотел поговорить с ней.

– Это невозможно.

– Почему? Ты не позволяешь ей?

– Нет, она не сможет говорить, от неё остались лишь эмоции и воспоминания.

– Я не верю, за пару дней моя сестра не может исчезнуть. Она глубоко спрятана внутри, просто ты не хочешь выпускать её! – злился Дэвид.

Пассифей положил руку на плечо Дэвида. Он подозрительно улыбнулся ему. Дэвид почувствовал, что старику что-то известно.

Исключительная посмотрела на ангела, который молча стоял в стороне. Она чувствовала, что он страдает от того, что ничего не помнит: ни своих братьев, ни присутствующих. Он страдает от незнания того, кто он и что натворил. Убийство брата тяготит его холодную душу. Он словно бездушное существо, внутри которого разгорается странный импульс, разжигающий маленький огонь в его душе.

Исключительная посмотрела на Габриэля, который тоже был опечален состоянием своего ангела. Он переживал, что тот никогда не станет прежним, что к нему не вернутся воспоминания, что он не вспомнит своего наставника и своих братьев. Его судьба сложилась не так, как хотелось бы, а здесь ещё и это состояние. Плюс ко всему, после того как всё закончится, Исключительной придётся отдать его архангелам, чтобы те доставили его к Стражам на суд.

Габриэль страдал. И хотя в Исключительной не заложены эмоции милосердия, и она не знает сострадания, эмоции смертной девчонки свежи, они заставляют её прочувствовать всё на себе.

Ошибкой было то, что она поддалась на уговоры людей и отправилась с ними. Эмоции девчонки меняют её, заставляют отвлекаться от своей задачи и задумываться о том, как помочь им всем.

Исключительная посмотрела на Мерену, которая стояла в стороне и наблюдала за страданиями Арриана. Её веселило его состояние.

Исключительная резко встала и сказала: – Равновесие, подойди!

– Зачем это? – настороженно спросила Мерена.

– Я не повторяю дважды, – ответила Исключительная.

Мерена медленно направилась к ней.

– Я возвращаю тебе силы, – сказала Исключительная.

Услышав это, Мерена обрадовалась: – Да неужели? С чего такая щедрость?

– Он, – она показала на ангела. – Исправь то, что сделала с ним.

– Что? Да не за что, пусть мучается! Это ему наказание за предательство.

– Это не просьба, а приказ. Верни ему память и эмоции.

– Зачем это? Тебе ведь на него теперь всё равно.

– Мне всё равно, а им нет. Исправляй ошибку.

– А если не исправлю?

– Заставь её! – не удержалась от отвратительного поведения Маэса.

– Я никого не стану заставлять, – ответила Исключительная.

– Так что будет, если я откажусь? – Мерена решила поиграть с ней.

– Я выпущу Селену, и она всё исправит, – сказала Исключительная.

Мерена боялась этого больше всего – «порабощения её светлой стороны». Она испугалась и сразу же примолкла. А вот присутствующие обрадовались словам Исключительной.

– Верни Селену, упеки эту ведьму в «тюрьму», – провоцировала Маэса.

– Я жду! – Исключительная пилила Мерену глазами.

Мерена нахмурилась. Она не могла принять то, что кто-то смеет приказывать ей. Тем более, возвращать память этому предателю-ангелу. В момент, когда Исключительная вернёт ей силы, она могла бы воспользоваться этим и сбежать. Но существо, что так легко жонглирует её могуществом, останавливало её. Происходящее не нравилось Мерене, но она бессильна. Да и закрытой в темнице ей тоже не хотелось быть. Тем более, если выйдет наружу эта паршивая Селена, ей станет невыносимо вдвойне. – Ладно, ладно! Я всё исправлю, – сказала она.

Мерена повернулась к Арриану. У Габриэля зародилась надежда, что его ангел скоро станет прежним.

Мерена подошла к Арриану. Он, как зверь, показал ей оскал.

– Успокойся, я верну тебе память.

Арриан растерянно посмотрел на Габриэля, а потом на Исключительную. Страх усилился. Вот-вот, и он всё вспомнит. Но хочет ли он?

– Не сопротивляйся ей, ангел, – сказала Исключительная.

Арриан опустил голову книзу. Мерена схватила его за лицо и впилась в его губы. Исключительная почувствовала какое-то неприятное состояние внутри: жжение в сердце. Не контролируя себя, она отвела взгляд от них.

Мерена отпряла от Арриана. Ангел стоял с закрытыми глазами. Все вокруг молчали, ждали, кем вернётся тот.

Медленно он открывал глаза, ослепляя всех своими ярко-голубыми глазами. Голубой цвет словно пожирал черноту. Словно после долгого сна, Арриан обвёл всех глазами. Увидев Габриэля, он улыбнулся; после его взгляд коснулся Мерены, отчего его лицо скривилось в злую гримасу, он сжал руки в кулак, но неожиданно, за ней, он увидел самого родного, самого любимого человека. Элис стояла и смотрела на него. Арриан подорвался и подбежал к девушке, заключив её в крепкие объятия. – Элис, дорогая моя, я счастлив видеть тебя! Боже, что я натворил. Прости-прости, что заставил тебя страдать.

Арриан почувствовал, что его любимая ведёт себя странно с ним: она стоит и молчит, она словно деревянный истукан, не наделённый эмоциями. Арриан не понимал, но в голове чередой посыпались воспоминания последних дней. И то, что он видел, ему не нравилось. А когда Элис оттолкнула от себя ангела, Арриан вспомнил, что перед ним не его любимая, а существо, называемое себя «Исключительная».

– Где Элис? Верни её назад? – неожиданно для всех «накинулся» ангел на Исключительную.

– Этого не будет, ангел. Тебе вернули прежнюю жизнь, будь благодарен, – произнесла Исключительная, задрав голову выше, тем самым показывая ангелу своё превосходство над ним.

– Зачем мне прежняя жизнь без моей любимой?

– Она никогда не была твоей любимой, она никому из вас не принадлежит.

– Так же, как и тебе Элис не принадлежит, – возразил Дэвид.

– Она – это я, я – это она. Уясните же вы наконец и не злите меня! – по тому, как её глаза засветились ярким жёлтым светом, все почувствовали, что Исключительная разозлилась. А ведь перед ними стоит существо, которое пришло сюда, чтобы уничтожить людей, что ей стоит уничтожить и их всех?

Пассифей снова остановил Дэвида. – Не стоит злить нашего гостя. Мы не хотим, чтобы она, в порыве ярости, причинила кому-нибудь вред, – сказал Пассифей.

– Элис, любимая! – Арриан взял девушку за руки, на что Исключительная с изумлением уставилась на руки ангела. – Дорогая моя, вернись ко мне.

Такой призыв своей любимой от ангела, Исключительная почувствовала: смертная девушка внутри, которая, по предположению Исключительной, должна уже испариться, отреагировала очень ярко, она словно гигантский костёр разгоралась внутри. Девушка плакала от счастья, что её любимый вернулся, что чары этой ведьмы рассеялись. Элис была счастлива. Исключительная впервые ощутила такую силу любви, бурлящую внутри. Это чувство поразило её, всё, что ей довелось прочувствовать в этом воплощении, меркло. А главное, она чувствовала, что этот ангел особенный для неё, не для смертной девушки, а именно для неё – Исключительной. Впервые в голове Исключительного возникли подобные мысли: «Возможно, он стал бы моим спутником в жизни. Возможно, я полюбила бы его. Возможно, он открыл бы нового Исключительного. Возможно, он показал бы другие стороны жизни». Вот только Исключительные не имеют права на отношения. Одиночество – их спутник до конца времён. Об этом даже не может быть и речи. Подобные мысли Исключительная должна искоренять, как и подобное отношение ангела к ней. Она верна своему Создателю, она не может ослушаться его приказу. Нет, этого не будет.

Исключительная вырвала свои руки. – Отныне, ангел, не позволяй себе вольности в отношении меня! Уясни: я не твоя Элис, её больше нет. Не смей призывать её; не смей прикасаться ко мне; не смей даже упоминать её имя при мне. Не зли меня, иначе я верну твой прежний облик.

– Так верни, потому что я не в силах выполнить то, что ты сейчас сказала. Та девушка, что внутри тебя, – самое дорогое в моей жизни. Она – мой смысл. Не будет её, не будет меня, поэтому, хочешь стереть мне память – стирай.

– Арриан, успокойся! – вмешался Габриэль. – Сегодня был насыщенный день, все на нервах, не будем злиться ещё больше.

– Но, Габриэль…

– Арриан, послушай меня: дай ей время.

– Да нет этого времени! – разозлился Дэвид. – Она же сказала: Элис умирает!

– Давайте все успокоимся, – заговорил Пассифей. – Нашей гостье, возможно, нужно отдохнуть. Элис, ты можешь пройти в комнату и побыть со своими мыслями.

– Ты прав, старик, это мне сейчас нужно.

– Иди до конца коридора.

Арриан с грустью проводил ушедшую девушку взглядом.

– Ну и я пойду, старик прав, все на эмоциях, – сказала Мерена и поспешила скрыться.

– Не вздумай исчезать! – строго начала Маэса. – Элис должна была забрать твою силу. Я не доверяю тебе, знай это.

– Ты думаешь, меня это волнует?

– Я всё сказала, не вздумай уходить, не нужно злить Элис.

– Я в курсе, успокойся.

Мерена ушла. Варро тоже собирался уходить, но внезапно понял, что не может открыть портал.

– Что за чертовщина? – спросил он.

– В чём дело, демон? – поинтересовался Габриэль.

– Старик, это твоих рук дело?

– Смотря, что ты имеешь в виду.

– Я не могу открыть портал.

– О, я ни при чём.

– Вероятно, это Элис. Так что, демон, тебе больше не сбежать, – прокомментировала Маэса, посмеиваясь над Варро.

– Серьёзно? Она сошла с ума? Мне что, сидеть здесь? Да я со скуки окочурюсь! Ну я влип. На улицу-то мне можно выйти?

– Думаю, Элис не будет против, – засмеялся Пассифей.

– Отлично!

– Демон, не нужно злить Элис, – ещё раз напомнил ему Габриэль.

– Вы так боитесь этой девчонки?

– А ты хочешь испытать её силу? – спросила Маэса. – Вперёд. Только подальше отсюда, из-за тебя не хочется пострадать.

– Ладно, я буду рядом с домом. Не беспокойтесь, не сбегу.

Демон вышел из дома.

– Арриан, ты в порядке? – обратился к ангелу Габриэль.

– Нет, Габриэль, я совершенно не в порядке, по мне словно бульдозер проехался. Вспоминаю, что натворил, и жить не хочется. Я никогда не прощу себя за все ваши страдания. Я так виноват перед каждым из вас, – ответил Арриан, снова обводя взглядом каждого. Он остановился на Саймоне. – Саймон, прости меня. Смерть Суллы – это ужасно. Арриан взглянул на Маэсу, боль которой была самой страшной, он не мог даже смотреть на неё. – Маэса, мне так жаль, наша потеря невыносима. Аттион был великим воином, и я виновен в его смерти, я не прощу себе эту потерю.

– Виновата Мерена, она совершила все эти преступления, – сказала Маэса.

– Если бы я не поддался на её зов, не случилось бы всех этих последствий.

– Арриан, Маэса права: в этом нет твоей вины…

– Есть, Габриэль, есть. Я убил брата. Как мне простить себя за это? Как простить смерть Аттиона и Суллы? Как простить себе то, что я позволил в отношении Элис? Я даже вспоминать не могу, сколько боли я причинил ей. – Арриан отвёл голову в сторону, он чувствовал отвращение к себе.

– Время всё излечит, всё пройдёт, Арриан, – успокаивал его Габриэль.

– Не пройдёт, и время не излечит. Это всё останется в моей душе, – сказал Арриан, стукнув себя по груди. – Я никогда не забуду всего, что произошло. Габриэль, даже ты пострадал от меня, тебя наказали из-за меня.

– Нет, это моё решение, я по собственному желанию всё делал.

– Не успокаивай, моя боль велика. И сейчас Элис овладело это существо, которое утверждает, что её больше нет. Но как? Объясни, брат, как мне жить без неё? Я не смогу. Лишь Элис могла меня успокоить и придать мне сил. Без её поддержки я не смогу справиться.

– Да успокойся ты, Арриан! – заругалась Маэса. – То, что произошло, не исправить. Не вернуть Аттиона и Суллу. А с Элис ещё не известно, мы не знаем, кто это существо и говорит ли оно правду.

– Арриан, Маэса права: я думаю, она утаила нам об Элис, – согласился с Древней Пассифей.

– Это вряд ли, Пассифей.

– Вот видишь, тебе дают надежду, а ты её разрушаешь, Арриан. Ты сам не хочешь возвращения Элис, потому что тогда не сможешь смотреть ей в глаза. А она боролась за тебя до последнего. Я не винила тебя, потому что знала, что ты зачарован, что всё делает не Арриан, а раб этой ведьмы. Не смей раскисать! По-твоему, каково сейчас Элис? Нам нужно помочь ей, спасти.

Слова Маэсы были жёсткими. Арриан только пришёл в себя, и та буря отрицательных эмоций уничтожала его, и сейчас Маэса своими словами подкидывала дрова в его гнетущий огонь. Арриан почувствовал невыносимую боль и отвращение, он не мог смотреть на них из-за вины перед ними, он не мог слышать их слова. Он должен побыть один, должен разобраться в происшедшем, ему нужна тишина. Арриан развернулся и выбежал на улицу.

– Арриан! – позвал Габриэль. Он хотел пойти за другом, но Пассифей его остановил.

– Не стоит, пусть побудет один. Ему сейчас нужно побыть наедине с собой. Он слишком взволнован, чтобы общаться с кем-то. Оставьте его.

– Пассифей, вы намекали, что Элис можно вернуть? – напомнил Дэвид.

– Я думаю, это возможно.

– Но как это сделать? Я хочу знать.

– Пойдёмте в мой кабинет. Нас не должна услышать Исключительная. – Пассифей жестом указал на коридор, ведущий в его кабинет.

Глава 6

Арриана переполняли воспоминания, которые причиняли ему невыносимую боль. Он чувствовал себя ужасно, стыд и разочарование в себе усиливались с каждым мгновением. Это чувство, словно чёрная рука, приковывало его к земле, не давая шанса уйти. За короткое время, пока он был зачарован, он натворил столько дел, что теперь ему навсегда закрыты врата Асааки и Аррурии. Его цель и стремление стать ангелом снова были разрушены. Он осознал, что даже нет шанса восстановить их.

Арриан надеялся на лучшее, стремился показать себя с лучшей стороны, пытался помочь своим братьям на Земле и доказать им, что он осознал свои ошибки и больше не повторит их. Но всё испортила эта ведьма. Теперь его участь определена: он навсегда останется падшим. У него больше нет права стать человеком и закончить свои страдания. Он будет вечно бродить по Земле вдали от дома и от братьев, которые со временем забудут про него. Но Арриан забыл, что наступил на те же грабли дважды. И эта ссылка не стала для него уроком. Вероятно, он сделан из другого теста, раз не может устоять перед смертными женщинами.

Врата Аррурии закрыты для него навсегда по его вине. Он впустил в свою душу постыдные желания вновь познать запретные чувства. Любовь к смертной женщине лишила его всякого права.

Думая, что вечно будет он бродить по Земле, Арриан ошибается. За столь страшные преступления последуют страшные наказания – вечная смерть. Арриан никогда не воплотится ни ангелом, ни человеком, ни каким-либо другим существом. Его ждёт самая высшая кара на верхнем уровне – вечная смерть. Но он так молод, только начал свой путь. Однако даже эти мысли о последствиях не имеют веса по сравнению с тем, что он ощущает, вспоминая последние минуты жизни своего брата Иезекиля, которого он так безжалостно убил. Нет, это хуже смерти, это несравнимо ни с чем: раздирающая боль внутри, которая царапает душу, оставляя глубокие порезы. Лучше бы он навсегда остался тем бесчувственным рабом со стёртой памятью, лишь бы не испытывать эти муки угрызения совести. В том состоянии он мог бы хоть как-то существовать. А сейчас он не сможет смотреть братьям в глаза, не сможет даже заговорить с ними. Они никогда не простят ему его преступления, никогда не назовут больше братом. Он стал позором для рода ангелов.

В его мрачные мысли ворвались воспоминания об Элис. Она словно светлая нимфа – своим ярким светом разгоняет тьму внутри, на время заглушая боль. Её прекрасные зелёные глаза, волнистые рыжие волосы, лучезарная улыбка, словно чары Мерены, затмевают все отрицательные мысли, терзающие его душу. Арриан ощутил знакомую теплоту, обволакивающую его душу и тело. Это тепло, словно волшебная нить, которая стягивает бреши, нанесённые болью и терзаниями от мук. Элис – единственная, кто может успокоить его, кто может излечить его раненую душу. Мысль о том, что она есть в его жизни, облегчает боль. Но его разум напоминает ему, что век Элис недолог, что однажды его любимая уйдёт. Арриан осознал, что именно эти мысли приносят ему самую сильную боль. Сейчас на время он должен заглушить мысли о своих преступлениях. Он должен посвятить всего себя Элис, насладиться остатком её жизни. Но сейчас это не Элис, а неизвестное существо, захватившее тело его любимой. Неизвестно, что оно сделало с ней. Возможно, Элис, как Селена, глубоко запрятана внутри; возможно, она мучается от боли, и это существо питается ею; возможно, она уже мертва.

Для Арриана сейчас главное – отпустить всё и направить свой взор лишь на Элис. Он должен спасти её, найти способ освободить, а после сам позволит братьям отвести его к Стражам. Сейчас он должен быть рядом с той, кто называет себя «Исключительной», помогать ей…

«Убить людей? Нет, я не могу позволить ей это сделать. Габриэль прав: мы должны сразиться с этим существом и не дать ему навредить людям. Но тогда может пострадать Элис. Исключительная сказала, что никому не победить её, только Создатель может одолеть её. Но Создатель не станет убивать своё творение, тем более что это его воля. И он не допустит нас к себе. Я знаю одно: я должен быть рядом с Элис. Возможно, я ей нужен. Возможно, она видит и слышит меня и ждёт помощи от меня. Я должен быть рядом и узнать это. А если Элис уже не будет прежней? Захват тела другим существом может пагубно сказаться на носителе. Элис непременно изменится. Может быть, она станет такой же, как Исключительная: холодной, безэмоциональной и со стёртой памятью. Но это не ослабит моей любви и желания быть с ней. Я буду с ней рядом, как и она была рядом в трудное для меня время. Элис ценой своего существования спасла меня. Возможно, она заключила сделку? Или это происки какого-то демона, который ввёл всех нас в заблуждение? Варро определил бы какого-то из демонов. А если это именно его план? Неспроста он постоянно вертится возле Элис. Если это твои происки, мерзкий демон, не сносить тебе головы, я сам её оторву. Нужно возвращаться и заставить демона признаться в правде».

****

– Пассифей, скажите, Элис внутри неё, и есть способ её вернуть? – умолял Дэвид.

– Как я уже говорил, я не нашёл никаких сведений об Исключительном. Но я изучал подобных ему существ, таких же древних, как Равновесие. У всех них личность обладателя какое-то время остаётся живой, а затем погибает. Поэтому я предполагаю, что и с Исключительным происходит то же самое. Элис, возможно, жива и скрыта внутри.

– Если это так, то нужно найти способ её вытащить, – заявил Дэвид.

– Парень, это Исключительный, нам с ним не справиться, только его Создатель может его обуздать, – констатировал Варро, чем вызвал недовольство Дэвида.

– Значит, дойдём до этого Абсолюта и потребуем у него сохранить жизнь моей сестре, – настаивал Дэвид.

Варро громко рассмеялся. – Дэвид, Абсолют – это верховное существо, и даже высшие существа не могут к нему явиться!

– Не забывайте, всё происходящее – это желание Абсолюта, – напомнила Маэса. – И, насколько я понимаю, он не из добрых.

– Абсолют – создатель Вселенной, а Бог – создатель всего живого во Вселенной, – пояснил Варро. – Разница между ними в том, что Бог привязан к своим созданиям, а Абсолют их терпеть не может. Большинство созданий Бога – это нарушители покоя, источник Хаоса, но не того хаоса, о котором мы привыкли слышать, а масштабного, охватывающего всю Вселенную. Абсолют любит тишину, только в тишине он растворяется в пространстве, прислушивается к пению галактик и других Вселенных. В тишине он находит покой…

– Что значит «пение галактик и Вселенных»? – заинтересовался Дэвид.

– Каждая планета, галактика издают свой звук, – пояснил Саймон.

– Саймон прав: у всего есть звук, даже на первый взгляд бездушный камень звучит. Всё звучит в природе. Для нас они неживые, потому что у них нет разума, нет рук, ног, они неподвижны, но всё не так, всё живое, абсолютно всё. Так и галактики, и Вселенные – это живые существа. Абсолют обожает слушать звук своих созданий, но хаос от созданий Бога заглушает прекрасные звуки, отвлекает, заставляет пробуждаться. Такие беспокойства происходят периодически, и это не может не злить Абсолюта. Именно из-за создаваемого хаоса в мирах возникает дисбаланс во Вселенной. А существу, которое любит тишину и баланс, конечно, приходит мысль «искоренить этот источник шума», – объяснял Габриэль.

– Я считаю, нужно заставить говорить Мерену, она знает, как освободить Селену, – начала Маэса.

– Мерена не знает, – снова Варро обрубил появившуюся надежду.

– Тебе откуда знать? Если она смогла запереть Селену внутри, значит, знает способ, как выпустить её наружу, – разозлилась Маэса.

– Она не знает. Там, на Кшатрии, она искала способ уничтожить Селену.

– Ну и?

– Она попросила меня достать эти сведения.

– А почему она попросила тебя?

– Потому что у нас с ней была договорённость.

– И что это за договорённость?

– Не имеет значения.

– Что дальше, Варро? – спросил Пассифей, косясь на Маэсу.

– Так вот: я искал эту информацию, и я нашёл её…

– И где же ты это нашёл? Пассифей сказал, что никакой информации нет, – не поверил демону Габриэль.

– Я уже говорил про скрижали, в них всё есть.

– Значит, братья были правы: скрижали Бога у тебя.

– Нет, Габриэль, их у меня нет, – Варро было неприятно, что ему не доверяют.

– Продолжай, Варро, – спокойно попросил Пассифей.

– Я продолжу. Не существует способа уничтожить одну из личностей Равновесия. Для этого нужно желание одной из личностей.

– Что это значит? – спросила Маэса.

– Селена должна добровольно согласиться покинуть это тело, только тогда Мерена сможет её убить.

– Это странно, – сказал старик.

– Почему странно, Пассифей? – спросил Саймон.

– Равновесие – это добро и зло. Две личности создают это существо. Добро – Селена, зло – Мерена. Как во Вселенной свет не может существовать без тьмы, так и в Равновесии Мерена не может существовать без Селены.