Недоброе солнце

К моему удивлению, помимо голубых нашивок, на кителе появился прозрачно-голубой камушек, сантиметра два в диаметре. У Сумудина потом узнаю.

Прощание проходило на огромной площадке. Здесь я еще не была. Стены, как водится, были белого цвета, но сейчас на них проецировались изображения тех, в честь кого, собственно, мы здесь собрались. Офицеры стояли на возвышении с короткой стороны зала. Чуть впереди были Нарин, Сумудин и два первых помощника. Остальные одной шеренгой располагались вдоль стены. Мое место определили где-то ближе к центру. А впереди было море. Практически вся команда судна присутствовала. Бледнокожие валоры со светлыми волосами были одеты в форму, чуть более простую, темно-синюю, с широкой полосой своего подразделения по груди. Все стояли ровными линиями, по квадратам. Сразу видно, военные.

Речь произносил первый помощник, я ее почти не слушала. Что-то о доблести, верности и так далее. Каждому из погибших нашли несколько добрых слов. Я смотрела на капитана. Нарин стоял ровно, но два раза явно пошатнулся. Второй раз его плечом подпер Сумудин. Финалом траурного мероприятия стал залп из всех орудий. Капитан поднял руку и вместе со взмахом раздался оглушительный грохот. Казалось, «Парадокс» вздрогнул от самых нижних ярусов до последней антенны. Признаться, у самой коленки дрогнули, спасибо стоящему рядом офицеру, который проворно подхватил под локоть. Оказывается, капсула Ядра неслабо так глушила шум боя. Может, им меня просто жалко стало, вот и спрятали. Вероятнее всего. Восемь часов такого грохота я бы точно не вынесла.

После прощального ужина сразу отправилась к себе. Вечер был насыщенный, да еще сказывалась, видимо, пара лишних часов, которые были в здешних корабельных сутках. Несколько валорок пытались утянуть меня в общение, но я так вымоталась от впечатлений, что пришлось пообещать им визит вежливости. Уже у самых дверей почувствовала на себе внимательный взгляд. Нарин, утомленный, бледный, но непреклонный, стоял в компании трех офицеров. Они что-то обсуждали между собой, а капитан смотрел на меня. Даже не моргал. Мне показалось, что в глубине этих синих глаз что-то блестит, как искры. Едва заметный издали и невероятно обжигающий, опасный пламень. По телу пробежала дрожь от макушки до самых кончиков пальцев. Только это был не страх или злость. Меня прошибло небольшим разрядом предвкушения и обещания. Ой-ой. Надо уносить себя отсюда.

Очень надеялась, что сон поймает так же, как и в предыдущие вечера, сразу и мгновенно, но, видимо, не сегодня. Неизвестно сколько прокрутившись в кровати, решила, что срочно нужно какао. В моих запасах всегда было несколько порций этого сублимированного напитка. Читала, что раньше его делали из каких-то бобов. Сейчас это могли себе позволить только богатые любители редкости. Я на такие звания не претендовала, да и финансово была не столь беззаботная, вполне устраивал растворимый порошок с невероятным вкусом.

Взяв одну порцию, отправилась в пищевой блок. Смешав содержимое пакетика с кипятком, решила, что не хочу ни в каюту, ни оставаться здесь. В блоке не было много народу, всего двадцать-двадцать пять валор, но как-то хотелось побыть в более тесной компании. Сама с собой, к примеру. Подумалось про здешние смотровые площадки. Кивер подсказал, что их на «Парадоксе» пять. Три относились к полноценным смотровым залам на пару сотен человек. Еще было две, отмеченные как «камерные». Одна была совсем рядом. Это-то мне и нужно. Подхватив свою большую дымящуюся кружку, отправилась к лифту. Освещение уже сменилось на слабое, ночное.

Когда лифт открылся, я попала в полумрак и по инерции сделала несколько шагов внутрь.

Помещение совсем небольшое, вытянутой каплевидной формы. Вся широкая сторона «капли» являлась огромным полукруглым иллюминатором, в котором открывался вид на Космос. Возможно, стекло имело некоторую кратность, так как туманности казались слишком яркими и близкими. Внизу стояло два ряда кресел, по шесть, не больше. Свет был включен самый приглушенный, только небольшие длинные лампы на полу, чтобы избежать падения, и все. Полумрак немного разгонялся удивительными огнями близких звезд.

Всегда любила эти виды, еще с детства, а сейчас просто дыхание перехватило. Красотища! Сколько ни смотри, не насмотришься. Сколько цветов, оттенков, блеска.

Пораженная буйством красок, не сразу заметила в зале присутствующего. В первом ряду, в самом крайнем кресле кто-то сидел. Когда лифт с легким «дилинь» закрылся, еще один посетитель смотровой площадки поднялся. Это был капитан. Его черты лица освещались только с левой стороны, неверный свет множества небесных тел придал ему опасности. Мне стало не по себе. Захотелось сбежать.

– Простите, я не знала, что здесь кто-то есть. Я уйду…

– Нет! – от резкого, почти выкрика, вздрогнула, чуть не расплескав какао. Нарин качнулся в мою сторону, даже руку протянул. – Прошу вас, останьтесь. Пожалуйста.

Голос был очень просящий и какой-то тоскливый. Будто капитану больно или страшно остаться сейчас одному. Сердце екнуло. Как он пережил вчерашнее? Все же, помимо неприятной стычки в столовой, с ним было очень интересно и комфортно. Тем более, здесь больше никого. Может, и правда, остаться?

– Прошу вас, терри. Побудьте немного со мной, – Нарин не двигался, ожидая решение. Что ж, я-то уже пришла. И звезды прекрасны. Осторожно двинулась в сторону кресел. Когда я подошла, капитан предложил мне место рядом с тем, которое занимал ранее. – Присаживайтесь.

Заняв кресла, мы посидели немного в тишине. Было несколько неловко. Возможно, из-за вчерашних событий. Я тихонько отхлебнула какао, чем привлекла внимание.

– Что вы пьете? Мне незнаком запах.

– Это какао. Конечно, не настоящий, а дешевый растворимый вариант, но мне очень нравится. Хотите попробовать? – протянула кружку Нарину и поймала его взгляд. Валор смотрел очень внимательно и серьезно, но потом в один миг его лицо изменилось. Появилась задорная мальчишеская улыбка, сделавшая его значительно моложе. Казалось, что все тревоги и переживания прошедших дней стерлись. Не ожидая таких перемен, я не могла оторвать взгляда от мужчины.

Теплые ладони накрыли мою руку с кружкой. Они оказались немного шершавыми и закрывали всю мою кисть до самого запястья. От кончиков пальцев вверх по телу побежали толпы мурашек, и я слегка покраснела под внимательным взглядом синих глаз. Хорошо, что здесь темно. Не думаю, что слабый свет звезд позволит Нарину разглядеть мою реакцию. Стараясь, чтобы действия не выглядели бегством, осторожно отняла ладонь, оставляя ему какао. Все так же глядя на меня, Нарин медленно глотнул. Я чуть отстранилась, разрывая напряжение, и валор бросил взгляд в кружку.

– По мне чересчур сладко, но вкус интересный. Он имеет какие-то особые свойства?

– Количество сахара регулируется. Я люблю так. Говорят, настоящий вариант может поднимать настроение, помогает выработке соответствующего гормона. А это так, просто приятное питье.

– Как сказать. Мне, к примеру, вполне поднимает настроение. Хотя, может это не какао, а ваше присутствие, – тихо ответил Нарин, глядя на звезды за окном и потягивая напиток. Я замерла, почти не дыша. Со мной, кажется, флиртовали. Давно я приятностей в свой адрес не слушала от интересных мужчин. Пусть будет «показалось».

Немного посидели в тишине. В какой-то момент меня что-то щекотнуло по руке, отчего я дернулась. Нарин быстро обернулся на движение. Мы вдвоем смотрели на кисточку белого хвоста, перекинутого через подлокотник на мою сторону.

– Оу, прошу прощения, я не нарочно. Что-то он сегодня как чужой, – печально сказал валор, плавно утягивая конечность на свою сторону.

– Погодите, – поторопилась я, пока такая интересная часть тела не уползла. В темноте как-то проще быть решительной и немного нахальной. Запинаясь и замирая от собственной наглости, обратилась к собеседнику, не отводя взгляд от хвоста, замершего на полпути. – Никогда не видела хвост так близко, а мне так интересно… и… и я очень хочу посмотреть…а еще он когда вот так…

Я сделала в воздухе плавный взмах рукой, изображая волнообразные движения, и посмотрела на Нарина. Сейчас как оскорбится, вдруг хвост – это какая-то священная часть тела, а я поглазеть тут прошу. Однако на лице валора была плутоватая полуулыбка, и глаза немного блестели. Может, это звезды отражаются. Хвост медленно продолжил свое отступательное движение, и когда я уже почти расстроилась, вернулся назад, замерев на расстоянии вытянутой руки перед глазами. Немного подавшись вперед, я жадно разглядывала это чудо эволюции. Как это надо было разумно его использовать, чтобы природа сохранила такую деталь.

Видно, конечно, было не очень, но любопытство сильнее неудобств. Почти уткнувшись носом в замершую конечность, широко раскрытыми глазами я искала, куда там прячутся шипы. Сейчас были видны только небольшие темные острия, плотно прижатые к поверхности кожи. Как они исчезают? Вдруг хвост зашевелился, сделав медленное плавное движение. И еще раз. Как морская змейка. Я в восхищении открыла рот и даже, кажется, подняла руку. Поняла это, услыхав тихий смех сбоку от себя. Немного смутившись такой бурной реакции, вернулась вглубь кресла и хмуро глянула на Нарина. Он широко улыбался, а по краям глаз появились маленькие лучики морщинок.

– Прошу прощения, я немного…

– Вы ученый, терри Селена. Я понимаю, что вам любопытно. Изучайте, мне не жалко, – дружелюбно перебил оправдания капитан, и хвост лег мне на колени. С минуту недоверчиво глядела на валора, а потом, издав радостный писк, осторожно дотронулась до хвоста пальцем. Нарин снова тихонько засмеялся. – Смелее, терри. Он весь ваш.

Ну, раз так… Тем более, что мне очень понравилось обоснование. Да, я ученый. И вообще, это нужно для науки и для развития межрасовых отношений. Точно. Капитан умный, правильно придумал. Так оно и есть. Немного покивав и почти поверив, что это основная причина, я осторожно положила ладонь на подвижную конечность. Хвост оказался очень теплым, почти горячим. Аккуратно провела по доступной мне поверхности, почувствовала, как под кожей прячутся длинные, не короче моего пальца, шипы. Кожа на хвосте была чуть более жесткая, чем у меня. Как на подушечках рук у валора. Осмелев, немного приподняла хвост. Он оказался весьма увесистым. И все же, что с шипами?

– Сумудин вам не показывал свой хвост?

– Я не просила, – не отвлекаясь от изучения, ответила на тихий вопрос.

Осторожно провела пальцем по кончику торчащего шипа, каюсь, даже слегка поддела ногтем. В ответ на мои действия, шипы стали медленно подниматься. Распахнув глаза вовсю ширь, чтобы ничего не пропустить, я наблюдала, как кожа постепенно растягивается, создавая между шипами небольшую перепонку. Когда они были опущены, казалось, что кожа там такая же, как и везде, а сейчас было видно, что она много тоньше, почти прозрачная. Шипы медленно поднялись, создав вместе что-то похожее на веер, с торчащими концами. Забыв обо всем, коснулась перепонки, осторожно погладив упругую и тонкую кожу. Хвост тут же ускользнул из моих рук, а возле самого уха раздался судорожный вздох и валор произнес низким хрипловатым голосом:

– Поостерегитесь так делать, терри. Иначе утро встретите в моей постели. И меня даже не упрекнут, – бросив быстрый взгляд на Нарина, я отметила серьезное выражение лица и расширившиеся зрачки на фоне яркой синевы. Осознав смысл сказанного, немного вздрогнула и резковато встала, отойдя к окну. Заложив непослушные руки за спину, решила, что стоит ответить валору честностью на честность.

– Прошу прощения. Я просто заигралась, – беззаботное детское настроение, которое было всего минуту назад меня покинуло.

– Перестаньте извиняться, терри Селена. Я не зол и не обижен. Просто предупредил о возможных последствиях, – Нарин ответил уже совершенно обычным голосом и тоже поднялся. – И, кажется, я бессовестно расправился с вашим какао, пока вы были заняты научными изысканиями.

Невольно улыбнулась таким формулировкам. Да, я занималась научными изысканиями, а он расправлялся с моим напитком. Именно так все и было. Нарин остановился немного позади меня и указал на одну из туманностей в правой части окна.

– Это туманность Слезы Богини. Там находится моя родная планета, – подумав, я приняла тему для разговора.

– Расскажите мне о Валоре. Какая она?

– Уже совсем старая. Мы живем под куполом почти пять сотен лет. Две трети планеты – сплошная выжженная пустыня. Остальное все закрыто от пагубного воздействия нашей звезды. Раньше, когда я был ребенком, думал, что так живут все. Конечно, я видел снимки других планет, но осознал разницу и всю беду народа только когда отправился в свой первый полет. Когда я попал в зеленый мир тропических растений под открытым небом, мой привычный мир рухнул. Только…

Я вполуха слушала рассказ, чувствуя, как теплое дыхание немного шевелит мои волосы, и глядя на звезды. У Нарина был замечательный голос – негромкий, плавный, почти убаюкивающий. Вдруг, буквально перед самым моим носом на невероятной скорости пронеслась пара малых истребителей! В спокойное состояние нашего разговора они ворвались так внезапно и резко, что я отшатнулась от окна, чуть не упав. Меня поймала пара крепких рук и твердая грудь Нарина. Он осторожно, но крепко держал меня за плечи.

– Разведчики. Зачищают территорию. Не бойтесь, – произнесли над моей головой.

– Я просто не ожидала, – почувствовав некоторую неуместность такого тесного положения, попыталась отодвинуться, хотя признаться, так спокойно, уютно и защищено, я не чувствовала себя давно.

– Останьтесь так, – шепотом произнес Нарин, не давая отстраниться и мягко удерживая. Почему-то я точно знала, стоит дернуться – он сразу уберет руки. Наверное, именно поэтому я и осталась в той же позе.

Нарин

Я еле собрал воедино все свои физические и моральные силы, чтобы явиться на прощальную церемонию. Поедало чувство вины. Казалось, если бы я был внимательнее, если бы был лучше готов. Если бы… Уже пройдя через подобные стадии сожалений когда-то, прекрасно знал, что понадобится не один день и не один пересмотр записей боев для того, чтобы простить себя и признать – сделал все, что мог. Никогда у меня не получалось просто смириться с потерями.

Саму церемонию запомнил слабо. Ноги держали плохо, и боль в спине, несмотря на лекарства, была просто невыносимой. Помню, что в какой-то момент пошатнулся, потом оперся на Сумудина. Через несколько минут друг шепнул «сейчас», и я отдал команду для прощального залпа.

На ужине съел все, что медик положил в мою тарелку. Это мы уже проходили. Либо я ем, либо еще ночь в капсуле, а осмотры и лечение я терпеть не могу. Так что запихивал в рот все, что доктор считал нужным, и механически жевал, не чувствуя вкуса. Видел свою терри в парадной форме, которая невероятно шла ее темным волосам и смуглой коже. Только, казалось, она отгорожена от меня стеклом. Эмоций почти не улавливал. Внутри как будто была черная воронка, пустота. Сумудин сослался на истощение. А я решил, что она просто испугалась моего вчерашнего вида и изменила отношение. Напрасно, наверное, запер ее в Ядре. Но так хотелось, чтобы была рядом!

Покинув кают-компанию, отправился в самое любимое и спокойное место на «Парадоксе». Здесь почти никогда не бывало посторонних, все знали, что я отдыхаю на этой смотровой площадке. Я уверен, сегодня меня не побеспокоят.

Пока я предавался самобичеванию и пытался не скатиться в отчаяние, пропустил момент открытия лифта. Слух среагировал только на сигнал закрытия дверей. Взлохмаченная, в широких штанах и безразмерной футболке, с дымящейся кружкой на входе в зал стояла Селена. Она была такой домашней, уютной и спокойной, что мне стало легче дышать. Заметив меня, терри сделала шаг назад.

– Простите, я не знала, что здесь кто-то есть. Я уйду…

– Нет! – вырвался почти крик. Только не бросай меня здесь. Только не уходи. Просто побудь со мной. – Прошу вас, останьтесь. Пожалуйста.

Я видел сомнение на лице. От нее исходили волны неуверенности и при этом мягкое сочувствие. «Останься, останься», – повторял про себя, боясь двинуться и спугнуть. Не бывает у вселенной случайностей, она не настолько ленива. Мне снова дали шанс, не упущу.

– Прошу вас, терри. Побудьте немного со мной, – мягко попросил еще раз, подталкивая землянку к нужному мне решению. Еще с минуту постояв, она медленно двинулась по проходу. Специально обратил ее внимание на соседнее место, чтобы не села, где подальше. – Присаживайтесь.

Нужно было с чего-то начать беседу, но я никак не мог придумать. В ее присутствии становилось легче. Нельзя было позволить уйти. Селена отхлебнула что-то очень ароматное и горячее. Пахло сладко и необычно. Так сильно, что перебивало даже запах дарье.

– Что вы пьете? Мне не знаком запах.

– Это какао, – с удовольствием подхватила тему терри. – Конечно, не настоящий, а дешевый растворимый вариант, но мне очень нравится. Хотите попробовать? – мне протянули кружку. Смешная. Нет, здесь нет никакого страха и трепета, который испытывают валорки. Почувствовал, как отступает холод, душивший с момента пробуждения. Губы растянулись в улыбке.

Осторожно протянул руки и обнял чашку вместе с ладонью терри. Кисть оказалась совсем миниатюрной с прохладными пальцами. Я почувствовал легкую дрожь, прошедшую по ее ладони. Скулы моей землянки слегка потемнели. Не мог перестать смотреть на нее, пока Селена не спряталась вглубь креста. Пугливая она сегодня. Может, из-за обстановки? Нужно быть аккуратней, иначе сбежит.

– По мне чересчур сладко, но вкус интересный. Он имеет какие-то особые свойства?

– Количество сахара регулируется. Я люблю так. Говорят, настоящий вариант может поднимать настроение, помогает выработке соответствующего гормона. А это так, просто приятное питье.

– Как сказать. Мне, к примеру, вполне поднимает настроение. Хотя, может это не какао, а ваше присутствие, – ответил тихо, специально глядя в другую сторону. Она даже дышать перестала. Ждал, но взяв себя в руки, Селена решила сделать вид, что я ничего не говорил. Кто ж тебя так обидел, пугливая моя? Так смело себя вела при ярком свете, так дерзко отчитывала Сумудина и так смущаешься, тушуешься сейчас.

Вдруг терри почти выпрыгнула из кресла, обернувшись на движение, увидел собственный хвост. Пока думал про землянку, неосознанно хотел прикоснуться. Вот и вышло, что вышло. Если теперь она сбежит, винить будет некого, кроме себя. И как оправдаться?

– Оу, прошу прощения, я не нарочно. Что-то он сегодня как чужой, – стараясь обойтись без резких движений, потянул конечность на свою территорию.

– Погодите, – Селена чуть подпрыгивала на месте, следя за хвостом. Ее глаза ярко блестели, и было почти видно, как копошатся мысли в этой милой головке. – Никогда не видела хвост так близко, а мне так интересно… и… и я очень хочу посмотреть… а еще он когда вот так…

Когда она попыталась изобразить рукой движения хвоста, я понял, что это шанс. Ее любопытство и желание прикоснуться просто переполняли воздух. Конечно, она думает, что хвост это что-то отдельное от меня. Ей было так неуютно от соприкосновений ладоней, а здесь она готова вцепиться обеими руками, только бы позволили. Смотри, девочка, трогай, привыкай. Чем ближе контакт, тем проще нам будет двигаться вперед.

Предоставив свою пятую конечность для изучения, сам наблюдал за восторгом землянки. Внутри становилось теплее и легче. Не было ни накала эмоций, как при прошлом нашем общении, ни тоски, как до ее прихода.

А Селена разглядывала. Почти носом уткнулась, поворачивая голову то на один, то на другой бок. Я заметил, как подрагивают пальцы от сдерживаемого желания потрогать. Ну, что ж ты такая несмелая сегодня? Желая поднять себе настроение, пошевелил хвостом. У моей терри отвисла челюсть от восхищения. Раньше я думал, что главный элемент моей привлекательности – это глаза. Ошибался, оказывается. С этого дня хвост станет основной ценностью. Не удержавшись, тихо рассмеялся. Смех ее опять спугнул. Она отпрянула вглубь кресла, как в раковину спряталась. Нет, милая, так не пойдет. Нужно срочно придумать тебе оправдание.

– Прошу прощения, я немного…

– Вы ученый, терри Селена. Я понимаю, что вам любопытно. Изучайте, мне не жалко, – водрузив самую ценную часть себя ей на колени, заблокировал, тем самым, пути отступления. Селена задумалась и, видимо, посчитав причину весомой, с радостным вскриком вернулась к изучению, уже не сдерживая прикосновений. – Смелее, терри. Он весь ваш.

Она медленно водила ладонью по хвосту, совершенно не осознавая окружающее. Больше всего ее интересовал гребень. Терри крутила хвост и так и эдак, а у меня возник один не очень приятный, но закономерный вопрос. Они с медиком провели вместе столько времени и, судя по реакции, этот результат эволюции ее интересует давно и сильно, так что:

– Сумудин вам не показывал свой хвост?

– Я не просила, – безразлично к этой теме отозвалась дарье. А я возликовал. В спокойной, дружеской атмосфере она не спросила, а сейчас, смущаясь и нервничая, она все же решилась.

Селена поскребла один из шипов, и я решил больше не мучать девочку. Побуду немного волшебным. Медленно, плавно начал поднимать гребень, наблюдая за реакцией. О да, ради такого можно горы свернуть. Она смотрела на происходящее как на чудо. Осталось ерунда, убедить, что я неплохое приложение к этой конечности.

Кажется, ее больше всего интересовало строение мембраны. Селена весьма осторожно провела пальцами по тонкой коже, а меня неслабо садануло током. Из-за особенностей строения мембрана была наделена невероятным числом нервных окончаний. Больше только в одном месте было. Оно-то на прикосновение и откликнулось. Решив, что на сегодня достаточно и несколько рановато для продолжения, отобрал конечность и честно предупредил:

– Поостерегитесь так делать, терри. Иначе утро встретите в моей постели. И меня даже не упрекнут, – на меня метнули неуверенный взгляд, и терри подскочила к окну. Ну, хоть не убежала. Даже мой комментарий не так сильно ее шокировал, как я боялся. Тактильный контакт определенно сдвинул нас с мертвой точки

– Прошу прощения. Я просто заигралась, – мне почудилось легкое эхо вины. Нет, никаких сожалений не позволю.

– Перестаньте извиняться, терри Селена. Я не зол и не обижен. Просто предупредил о возможных последствиях. И, кажется, я бессовестно расправился с вашим какао, пока вы были заняты научными изысканиями.

На словах про какао она расслабилась. Решил закрепить эффект и отвлечь ее. Перед сном пусть думает о том, что я сказал о последствиях.

– Это туманность Слезы Богини. Там находится моя родная планета.

– Расскажите мне о Валоре. Какая она?

– Уже совсем старая… – я знал, что меня почти не слушают, но главное, что терри перестала дергаться и пугаться. Готов был говорить всю ночь, безумолку. Пронесшиеся мимо истребители толкнули Селену мне в объятия, и не быть мне капитаном, если я упущу момент.

– Разведчики. Зачищают территорию. Не бойтесь.

– Я просто не ожидала, – моя землянка попыталась отстраниться, но я рискнул удержать. Получилось. Она замерла. Немного напряженно и скованно, но в моих руках.

Глава 12

Лени

Мы стояли молча, глядя в иллюминатор. Нарин очень медленно, почти не касаясь, обернул свои руки вокруг моих плеч. А я замерла и старалась не шевелиться. Было и пугающе, и невероятно, до слабости в коленках, приятно. Видя, что я не против, валор сжал руки крепче, прижимая к своему телу. Позволила себе немного расслабиться. Это ничего. То, что было между двумя и в темноте – тайна. Точно знала, если захочу, Нарин и не намекнет об этом вечере.

Большие теплые ладони огладили мои предплечья. Мужчина уткнулся носом в волосы, шумно втянув воздух. По телу прошла волна удовольствия, вызвав нестерпимый зуд на коже.

– Я просто обниму. Ничего больше. Не бойтесь меня, прошу, – тихо и глухо прошептал Нарин в мою макушку.

Думаю, говорить, что я не боюсь, а млею от прикосновений, будет излишне. Когда-то во времена обучения мы придумали с девочками такой термин, как «пять сантиметров ласки». Это означало, что прикосновение приятно настолько, что ощущаешь его на пять сантиметров вглубь под кожу. Очень редкое явление. Вот в этот момент, только от одного движения рук, через одежду, мне показалось, что я получила свои «пять сантиметров ласки». Ладони огладили предплечья еще раз, вызвав повторную волну удовольствия. Я почувствовала, как по талии скользит хвост и вцепилась в него руками, которым не могла придумать применение до этого. Удивительная конечность обвила мое запястье.

– Вы дрожите, терри. Вам холодно? – промурлыкали мне в шею, и мягкие, теплые губы нежно коснулись мочки уха. Он неожиданности и нахлынувших ощущений вырвался сиплый вскрик, и я отдернула голову. Тело подрагивало, а объятия Нарина становились все крепче. Не смотря на собственные действия, даже вопреки им, невероятно, до покалывания в губах, захотелось почувствовать его поцелуй.