Шепот души

Когда мы вернулись домой, мы еще долго обсуждали Ермолая, его жену, и Вячеслав хотел это заснять на пленку, чтобы так учить играть актеров. Он попросил и моей помощи: принять трех человек, и вечером после съёмки они уедут. Я тоже согласилась помочь.

Пару дней Вячеслав отдыхал, колол и складывал дрова в дровницу, купил новый штакетник и обновил низкий забор перед палисадником. Он ждал группу с Мосфильма, чтобы сделать съемки с соседом Ермолаем.

Пришло письмо от Веры, я так обрадовалась, когда мне Вячеслав его отдавал, что он засмущался и сразу ушел, оставив меня один на один с письмом. Я села на ступеньках дома и стала открывать письмо, в нем дочка написала немного о своем здоровье, о том, что заканчиваются съемки, что в сентябре она пойдет на занятия. Благодарила Вячеслава Викторовича, который помог восстановиться, и обещала приехать в гости десять дней в конце августа.

Я сидела на ступеньках, когда вышел Вячеслав и сел рядом со мной. Спросил, какие новости, я сказала, что Вера благодарит его за помощь и собирается в гости. Он обнял меня за плечи и повел в дом. Я опять ожила и надеялась теперь увидеть Верочку через месяц. Вячеслав сказал, если увидит её, обязательно попросит приехать в деревню. Я вслух сказала: «Вот как бывает, что случайный человек принял такое участие в судьбе дочери». «Ты мне уже не чужая», – произнес Вячеслав.

На другое утро приехала машина и привезла оператора с камерой и двух актеров. Мы в пять вечера, по договоренности с Тамарой, пошли к ним в гости, оператор снимал дом, строил план съемки, когда пришел Ермолай. Мы с Тамарой накрыли на стол, все сели за стол, поели, выпили, закусили, опять выпили, и мужчины начали разговоры. Ермолаю снова подливали, и он чокался со всеми и пил, остальные ставили рюмки и начинали его задирать. Мы с Тамарой ушли, а Ермолай начал балагурить и даже распускать руки на молодого актера, который, как ему показалось, вел себя неправильно и стал учить всех жизни. Оператор все это удачно снимал со спины, с боку, актеры помогали ему разворачивать Ермолая и материал получался. Вячеслав сидел на палатях в дальнем углу и подсказывал оператору, что еще доснять. Через сорок минут они вышли из дома, вывели пьяного актера, положили его на заднее сиденье и поехали в Москву. Оператор должен был прислать телеграмму, как сняли материал, не надо ли переснять. Режиссер рассчитался с Тамарой, она не брала деньги, но мы ее заставили взять и попросили купить себе нарядных вещей, я даже предложила свою помощь в подборе платьев.

Уже неделю Вячеслав жил со мной в доме и только сегодня вечером пришел и сказал, что хочет спать сегодня со мной. Я не была против, он лег, и мы долго обнимались, заряжались друг от друга, обменивались энергиями, и у нас снова всё случилось. Ночью он ушел к себе, а я утром пошла на работу и его не будила. Вечером, когда я приехала с работы, он снова завел разговор о моем переезде в Москву, о том, что будем часто видеть дочку, что я буду встречать его после командировок и готовить обеды. Что можно устроиться на работу, и он даже может устроить меня на Мосфильм, или можно просто ходить по музеям и театрам. Мыслей было много, и я никакого решения принять не могла. Я просила дать мне время подумать и попросила несколько дней, чтобы посоветоваться с Марией и Лидией. Он снова попросил дописать сценарий, сказал, что хочет поставить по нему фильм. После этого дня, когда наши сексуальные отношения начались, Вячеслав каждый день засыпал у меня, ночью уходил, если просыпался, а если нет, я собиралась на работу на цыпочках.

Через несколько дней ему пришла телеграмма, что нужно его присутствие на Мосфильме, и он собрался ехать. С меня взял слово, что в конце октября я приеду в Москву, и он меня устроит работать на киностудию Мосфильм, ему нужна помощница в разборе всех его бумаг, пленок, бабин, журналов, справочников и чистке картотеки. Я серьезно задумалась и попросила подержать это место для меня. Он пожаловался, что у него ни кабинеты, а свалки, и надо навести порядок, он мне даст в помощь двух специалистов для разбора, а потом я окунусь в море индустрии и сама смогу понять, что куда определять. Так мы договорились, и я осталась ждать дочку.

Дочь приехала без предупреждения. Вечером постучала в дверь и вошла, у меня сердце от счастья стучало, руки тряслись, когда я её обнимала и накрывала стол. Она быстро устроилась в комнате, где совсем недавно гостил режиссер, и рассказала, что приехала на десять дней, что с конца августа они будут ходить работать на киностудии Мосфильм, сниматься в эпизодах, а с начала сентября начнутся занятия. Через несколько дней я попросила рассказать, как она снималась в фильме и почему жила у режиссера фильма. Она рассказала, что ее пригласили в каникулы недолго сняться в роли второго плана, и она согласилась, чтобы заработать денег. «Я начала сниматься, в это время режиссер разводился с женой, ходил нервный, всех ругал, и актриса главной роли снялась с фильма. Он заметил меня и пригласил на главную роль, я согласилась, – продолжала Вера, – он срочно искал для себя женщину, чтобы забыться от всех неприятностей с женой, и я не устояла, – рассказывала Вера. – Когда начались занятия, меня заложили подруги, что я снимаюсь в фильме, и меня отчислили. Спасибо Вячеславу Викторовичу и Глебу, они вместе ходили к директору и просили исключить только на год. Сейчас я восстановилась и буду учиться дальше, и снова переехала в общежитие от Глеба, у них вроде за год что-то начало налаживаться с женой. Мне он тоже был не нужен ни как любовник, ни как муж, и мы расстались. Вот и вся история, – сказала Вера. – Я сейчас живу в другой комнате с девушками третьего курса», – закончила Вера. Я ей еще раз напомнила, что закончить театральное училище надо, чтобы был диплом, она согласилась. Я спросила про съемки, она объяснила, что это плановые, со всем коллективом третьего курса. Она прожила десять дней, встречалась с молодежью, одноклассниками, но интересно ей не было ни с кем. Она хотела в Москву, искала другой жизни. Я переживала за ее диплом. Через десять дней моя дочь уехала, и я с облегчением вздохнула, Вера давила на меня психологически, и я не справлялась с ее прессингом. Дочь стала другая, взрослая, со своими позитивными и негативными мыслями в голове.

Подруги мои сказали, что деревня для Веры мала, и что, возможно, она станет звездой экрана, что-то такое сильное есть в её посыле к жизни.

Я согласилась, рассказала, что мне было некомфортно с Верой в этот приезд, она в основном читала, ела, сидела, любовалась природой, но рядом не была. Она хотела уехать. «Ждет ли её театральный успех, – тихо сказала я. – Поживем – увидим», – ответили мои подруги.

Подходил октябрь месяц, сентябрь был сложным – заготовки помидор, огурцов, кабачков, овощной икры – всё это отнимало много времени и сил. Картошку выкопали соседи, спустили в мой погреб, но я даже этого не съем, чего наготовила.

Вячеслав звонил, писал письма, мы уже назначили день, когда за мной приедет машина. Мне было страшно, но страх одиночества гнал меня прочь из деревни к людям. Я хотела попробовать жить по-другому, но лучше или хуже, покажет время.

Наступил тот день, когда машина с водителем Сергеем приехала за мной. Мы погрузили мои вещи, овощи, картошку, соленья, и я отправилась к Вячеславу на квартиру. Я села на заднее сиденье машины. Я молча смотрела на дом, который покидала, на улицы, по которым ходила, на речку, которую любила, и мне хотелось плакать.

Через три с половиной часа мы приехали. Сергей поднялся в квартиру с моими сумками и вышел за мной, и мы на лифте подняли остальные коробки. Режиссер встретил меня радостно, мы обнялись и пошли пить чай. Позже я обошла квартиру, стала разбирать сумки, Вячеслав работал с бумагами. Вечером вышли, прогулялись и легли спать уставшие и довольные друг другом. Спали нормально, это был хороший знак.

На следующий день Вячеслав в одиннадцать уехал на работу, а я пошла знакомиться с районом. Зашла в несколько магазинов. Нашла магазин тканей, заказала новые комплекты штор и тюлей на окна. Купила занавески на кухню и вернулась в дом. Режиссер приехал только после десяти вечера голодный и усталый. Поужинал и лег к телевизору, как, видимо, обычно делал. Я подошла, села рядом, спросила, как прошел день, он на меня отвлекся, извинился, стал рассказывать, но я понимала, что ему этого делать не хочется. Я сказала, что тоже устала и ложусь в спальню. Он был не против этого, ему надо было еще о чем-то подумать, и я мешать не стала.

Утром он сказал мне «спасибо», за то, что я дала возможность ему подумать, одному остаться, и он нежно поцеловал меня. Я сказала, что скоро я тоже буду требовать внимания, а он ответил, что завтра он меня возьмет с собой на работу и покажет мое рабочее место. Он ушел, и я стала готовиться к следующему дню.

Нашла, что надену на себя, сделаю легкую прическу, подкрашу ресницы и подведу губы. Хочу выглядеть.

Утром следующего дня мы вышли из подъезда и сели в машину около десяти дня, и в десять тридцать приехали на киностудию. Мы прошли в один из ангаров, там оказалось огромное количество кабинетов и лабораторий. Мы зашли в один из них, там оказался жуткий беспорядок. Вячеслав позвал двух ассистентов, которые должны были мне помогать, и ушел. Мы познакомились, и я стала задавать вопросы, куда что лучше расскладывать и как мы всё это будем описывать. Мы что-то решали, но зашел Вячеслав и повел меня в отдел кадров. Я написала свою биографию, заполнила бланки, и мы пошли в кафе обедать. Мы обедали, а я пыталась понять, каким видит кабинет режиссер и какой порядок хочет навести. Когда всё разъяснилось, мы с ассистентами стали разбирать материалы, чтобы потом по классам всё описать. За полный рабочий день мы много чего сделали, и когда пришел Вячеслав, он удивился. Я еще задала ему ряд вопросов и со следующего дня понимала, как можно выстроить материалы по мере необходимости.

Еще несколько дней мне помогали ассистенты, потом я их отпустила и начала спокойно описывать, как в библиотеке материалы. Снова зашел Вячеслав, отвел меня в другие кабинеты, показал, с кем могу общаться, и ко мне уже вечером начали заходить люди. Кто-то искал режиссера, кто-то хотел справочник или каталог, кто-то – познакомиться.

Уезжали на работу мы вместе, но вечером уходили врозь. Я не ждала его, если он работал с актерами. Часто он приезжал поздно, еще что-то правил в текстах, и я ему старалась не мешать. Иногда помогала на съемках, если заходила на площадку и не хватало свободных рук принести реквизит или поправить костюм. Время на работе шло быстро, мы по несколько раз ели в кафе, в столовой Мосфильма, и я не всегда готовила дома. В кабинете и зале, где я разбирала материалы и вещи, был почти порядок. Я уже принялась за описание материалов и вещей с большим удовольствием, но если что-то люди не могли найти в нашей класификации, помогала или приносила позже. У меня сложились хорошие отношения с коллективом, и мне была работа в радость.

Под Новый год я шла по территории Мосфильма и увидела в группе студентов, которые шли к павильону, свою дочь Веру. Я не стала ее останавливать, проследила, в какой павильон они зашли, и решила на обратном пути зайти узнать, что они там делают.

Когда я зашла и спросила у вахтера, куда прошли студенты, мне ответили: «Идут сниматься в массовке фильма». Я решила не мешать, а зайти в другой раз. А вечером рассказала Вячеславу, что сегодня видела издалека Веру, группа студентов шла сниматься в массовке, и предупредила его, что если ее еще раз встречу, то расскажу ей, что живу у тебя и работаю на Мосфильме. Он промолчал, потом сказал, что мне решать, как ей преподнести мое пребывание в Москве. Немного было сказано грубо, но я не стала обращать внимание на его тон. Мне хотелось увидеть дочь и поговорить с ней, я соскучилась. Утром я зашла в тот павильон, где снимались студенты, и спросила, придут ли они сегодня сниматься, мне сказали, что должны после двенадцати часов дня. Часа в два я пошла снова и узнала, что они уже работают, я заглянула в павильон, увидела пять человек девочек в костюмах и решила не мешать, а оставить записку на вахте и попросить ее прийти в наш павильон.

Только вечером, когда я собиралась уходить, кто-то постучал в дверь, и вошла Вера. Я встала со стула, подошла, обняла её и пригласила сесть на стул. Она оглядела помещение и спросила меня, что я здесь делаю. Я сказала, что работаю. Она помолчала и спросила, а где живу? Я ответила, что у Вячеслава Викторовича. «Здорово!» – произнесла она. Я сказала ей, что соскучилась по ней, что хотела найти её в общежитии, но она слушала и молчала. Я продолжила, что переехала недавно и сразу вышла на работу, чтобы дома не скучать, но пока устаю добираться по Москве и не могла доехать до нее. Она ответила, что учится на третьем курсе, всё нормально, но с теми девочками жить было лучше. Я попросила её переждать, время летит быстро. Она вскоре встала, сказала, что ей еще надо сдать костюм, и ушла. Я сидела опустошенная. Разговор получился сжатый, извиняющийся с моей стороны.

Время летело, и я познакомилась с женщиной из бухгалтерии – Анной, которой я сдавала ведомости на зарплату. Мы с ней были одних лет и ездили на одном автобусе или маршрутке, если везло. Я ей не рассказала, что живу с Вячеславом Викторовичем, просто сообщила, что работаю недавно, а она мне стала рассказывать разные истории из жизни актеров, режиссеров и о своей личной жизни. Я спросила у нее о жизни Вячеслава, она сказала, что про него мало что знают. Он холоден с женщинами, много требует от актеров и сам много трудится.

Я уже полгода жила у Вячеслава, изредка мы ходили в театры, ездили в музеи на выставки, но часто я ездила одна или приглашала Анну. Я убирала квартиру, готовила по выходным обеды, ждала его, и жизнь мирно текла.

Он снова начал снимать новую картину на киностудии, я помогала выстраивать сюжетный план, что-то переписывала для него, была полезной как на работе, так и дома, и он был мне благодарен, но чувства как-то подостыли, и я жила по наитию, как будет, так будет. Он не предлагал больше ни руки, ни сердца, а я перестала ждать. Мы просто жили рядом и спали через ночь в одной постели, если он ночью не работал.

Команда набирала актеров, шли пробы, было много народа, я тоже принимала участие в подборе актеров. И вот уже начали снимать эпизодических актеров, я занялась своей работой и не приходила в павильон недели три. Режиссер стал приходить домой поздно, спал на диване, уходил позже меня.

Но однажды я с ведомостями пришла в павильон уже под вечер. Был еще рабочий настрой, велись какие-то съемки, я искала помощника режиссера и вдруг увидела красивую женщину и Вячеслава в одной из комнат, где отдыхали артисты. Он ей говорил, что дождется её, отвезет сам домой, пытался её обнять. Я приросла к месту и не могла сделать шагу, чтобы выйти из помещения. Они настолько были заняты собой, что ничего не видели и не слышали. Я тихо вышла и спросила себя, что это было? Я в другом помещении около площадки села на стул и увидела, как он её выводил из комнаты на площадку. Она громко ему что-то выговаривала, он робко слушал и шел за ней. Они прошли через павильон и ушли, я не пошла за ними, я должна была подумать, а что же дальше?

Когда я пришла домой, режиссера дома не было, пришел он поздно и лег на диване.

На другой день я днем пришла на площадку и увидела игру этой актрисы, я засмотрелась, сцена кончилась, она подошла к Вячеславу, и он стал ей что-то говорить и обнял её за плечи, и повел из павильона. Моё сердце трепетало и выпрыгивало из груди. Я раньше поехала домой и стала собирать вещи. Потом села, подумала, что актеры – такой народ, может ей лично нужно внимание режиссера, а он, возможно, увлекся. Решила не торопиться, подождать, что скажет режиссер или не скажет. На следующий день всё повторилось снова, они пылко смотрели друг на друга, вместе уходили и приходили. И вот когда я уже хотела выйти из павильона, они снова объявили всем, что пошли пить кофе. Тут он случайно увидел меня, стоя с ней почти за ручку, и я, пунцовая вся, развернулась и пошла. Он не стал меня догонять, но реакцию мою понял.

Он снова не пришел вовремя домой, я легла в комнате, с трудом уснула к трем ночи, его не было. Утром он спал на диване, и я тихо ушла на работу. Вечером около восьми вечера он пришел домой и увидел, что в квартире стало уютно, новые шторы и гардины во всех комнатах. Кухня сияла белизной и новыми занавесками. В зале стоял новый журнальный столик, и он вдруг пошутил, его ли эта квартира? Я промолчала, сидела, собирала свои книги, он подошел ко мне, сел рядом и сказал: «Не уходи, это у меня бывает редко, она мне была нужна в картине, через два дня её не будет, потерпи». Я молчала, но смотреть на него не могла. Он почувствовал, что сильно обидел меня, и сказал, что ему будет плохо без меня, только сейчас он обрел покой и радость в душе, а это всё игра.

Я покачала головой и сказала, что доработаю до конца месяца, а там посмотрю. Вечером он хотел со мной лечь спать, но я сказала, что тогда я уйду в зал на диван, он ушел. Я ходила печальная по киностудии, встретила Анну, мы зашли в кафе выпить кофе, и я снова их увидела вместе. Она смеялась, размахивала руками, он сидел весь жеманный, но, увидев меня, осёкся, стал говорить тише, и вскоре они покинули кафе. Никто ничего не заметил, но мне было плохо. Я еле допила кофе и ушла в свой кабинет.

Вечером пришла домой и стала собирать свои вещи, вдруг прозвенел звонок в дверь, я пошла открывать дверь и увидела Верочку с большой сумкой. Я обняла её и повела на кухню. Стала кормить, настроение мое улучшилось, и я стала спрашивать, что у нее в сумке. Она сказала: «Вещи. В общежитии травят тараканов, попросили тех, кто может пожить у родственников, освободить койки-места. Вот я и освободила. Недели две-три поживу у вас, если вы, конечно, не против. Я сказала, что буду рада, но как отреагирует Вячеслав Викторович? Вера ответила, что она его видела и спросила разрешения, он обрадовался и сказал, что давно надо было приехать.

Я ничего не стала рассказывать Вере, мы просто начали жить семьей, и, надо сказать, что с приходом Веры стало веселее и приятнее проживание в доме Вячеслава.

До мая она прожила с нами, а в июне уехала на практику со съемочной группой, куда были приглашены студенты, которых отобрали для съемок в эпизодах и в помощи на площадках.

В летний период я стала ездить на выходные к себе в деревню, ухаживать за садом и огородом, чтобы не зарос окончательно, но мои добросовестные соседи мне в этом помогали. Они на всей моей полосе посадили картофель и где-то зелени. За цветами я успевала ухаживать сама. Иногда ко мне присоединялся Вячеслав, ему нравилось в деревне, и мы порой захватывали еще пару дней, чтобы что-то сделать полезное на земле.

Однажды в сентябре я пришла на работу в новом платье, с прической, вечером шла с Анной в театр и случайно заглянула в павильон, где происходили съемки у наших режиссеров. У них стоял такой шум и паника, что я развернулась и стала медленно уходить из павильона, когда кто-то закричал: «Да вот же она!» И я вздрогнула, когда меня кто-то схватил за руку. Я остановилась, повернулась с ведомостью в руках, и все замолчали, а второй режиссер сказал, что будут снимать меня, что я подхожу и по фактуре, и по характеру. Я стала отнекиваться, но подошел Вячеслав и попросил меня помочь. Я увидела его уставший взгляд, понурые плечи, печальные глаза и согласилась пойти гримироваться и одеваться. В это время я читала слова, которые надо произнести в кадре. Меня сначала знобило, но потом я себя настроила, что все равно ничего не получится, и я успокоилась и вышла на площадку. Я чувствовала легкость, как будто кто-то делает пробы сотый раз, и мне это все надоело. Подошла главная героиня, произнесла свои слова, я ей ответила, завязался монолог, мы лепили отсебятину, но всё отсняли и переснимать ничего не стали, пленки и желания больше ни у кого не было. Все устали и хотели пойти по домам отдыхать. Режиссеры решили, что посмотрят материал завтра, и если надо будет, вызовут главную героиню, если она будет не занята. Мы приехали домой и легли спать, утром я проснулась поздно, но Вячеслава уже не было. Я поняла, какая эта сложная работа. И хорошо, что это я испытала на себе. Я встала, спокойно собралась на работу и приехала почти к одиннадцати часам.

Никто ко мне не приходил, на съемки не звал, и я успокоилась. Только вечером спросила у режиссера, прошел ли материал, он сказал, что актриса у них больше работать не может, и, поэтому, пойдет так, как получилось. Я только пожала плечами и забыла про это, но через полгода узнала, что фильм получил премию, и даже была отмечена моя работа.

Мы жили спокойно. Дочь Вера училась на четвертом курсе и жила в общежитии, так как у них занятия шли в театрах, и ей далеко было от нас ездить. Я дописывала последнюю часть своего сценария-рассказа, и три части были уже переданы Вячеславу, и он просил, чтобы я закончила последнюю, чтобы представлять полную картину и выходить с ним на руководство. Я торопилась, меня это увлекло, и я хотела дописать. Три части, как оказалось, уже читали корректоры и правили.

Я еще преобразила квартиру, был сделан дополнительный ремонт в ванне и туалете, куплена новая мебель и новые гардины, и шторы в кухню. Вячеслав всё больше времени старался проводить в доме. Позже уходил, раньше приходил, посторонних людей в квартире не было. Всё решалось на работе, в кабинетах, которые я разобрала, и куда купили новые столы и стулья, где люди могли собираться и решать коллективно вопросы.

Коллектив был рад моей помощи, и все уже догадывались о наших отношениях, и я решила поговорить с Вячеславом о том, чтобы мы официально заключили брак, и я себя чувствовала бы увереннее. Как-то вечером он пришел пораньше и мы, после того как поужинали, перешли в зал и включили телевизор. Я неспешно начала разговор о том, что бы я хотела докупить в квартиру, он на всё соглашался, и я всегда брала инициативу в свои руки и делала. Я попросила посмотреть по сторонам, пройтись по комнатам, оглядеться, он встал, пошел, пришел ко мне, сел напротив и спросил, к чему я веду разговор. Я спросила его, видит ли он, что изменилась его квартира, как стало в ней уютно. «А теперь я хочу, чтобы изменились наши отношения, я хочу, чтобы они были законными», – сказала я.

Он сел напротив меня и сказал, что давно об этом думает, но всё как-то нет для этого времени. Но на днях мы с тобой поедем и подадим заявление. Я обрадовалась, что он не против брака, и мы подали заявление. Через месяц мы расписались, небольшим коллективом отметили это событие и стали мужем и женой. Веру мы ждать не стали, она снова после последнего курса была на съемках, и отвлекать её было нежелательно. Отпразднуем позже, когда она вернется. Дочь будет рада этому событию.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.