Увещание к подвигам добродетели. Сборник бесед святого отца нашего Иоанна Златоустого духовно-нравственного содержания

Как невозможно, чтобы человек целомудренный презирал свою жену и когда-нибудь пренебрег ею; так невозможно, чтобы человек развратный и беспутный любил свою жену, хотя бы она была прекраснее всех.

От целомудрия рождается любовь, а от любви бесчисленное множество благ. Итак, считай прочих женщин как бы каменными, зная, что если ты после брака посмотришь похотливыми глазами на другую женщину, хотя бы общественную, хотя бы замужнюю, ты делаешься виновным в грехе прелюбодеяния. Каждый день повторяй себе эти слова; и если увидишь, что в тебе возбуждается похоть к другой женщине и затем твоя жена от этого кажется тебе неприятной, то войди во внутреннюю комнату и, раскрыв эту книгу, взяв в посредники Павла и непрестанно повторяя эти слова, погаси пламень. Таким образом и жена опять будет для тебя вожделенной; потому что такое пожелание не станет истреблять твоего благорасположения к ней; и не только жена будет более вожделенной, но и ты сам окажешься гораздо почтеннейшим и благороднейшим. Нет, подлинно нет ничего постыднее человека, который блудодействует после брака. Он чувствует стыд не только пред тестем и друзьями и встречными, но и пред самыми рабами. И не только это зло постигает его, но и самый дом кажется ему несноснее всякой темницы, тогда как он имеет пред глазами возлюбленную и постоянно мечтает о блуднице.

Хочешь ли узнать в точности, как велико это зло? Представь, какую жизнь ведут те, которые подозревают своих жен, как неприятна им пища, неприятно питье. Им кажется, что стол их наполнен отравами, и как от заразы, бегут они от своего дома, исполненного бесчисленных зол. Нет у них сна, не приносит им спокойствия ни ночь, ни общество друзей, ни самые лучи солнца; но самый свет считают они несносным для себя, не только тогда, когда видят, что жена предается прелюбодеянию, но даже если подозревают ее в этом. Подумай же, что и жена терпит то же самое, когда слышит от кого-нибудь, или только подозревает, что ты предал себя блудной женщине. Представляя это, не только избегай прелюбодеяния, но не подавай повода и к подозрениям; а если жена будет подозревать несправедливо, то успокой ее и разуверь. Не по вражде или гордости она делает это, но от заботливости и от того, что очень боится за свою собственность. Твое тело, как я выше сказал, есть ее собственность, и собственность, драгоценнейшая всякого имущества. Не обижай же ее в важнейшем предмете и не наноси ей смертельной раны. Но, если презираешь ее, то побойся Бога, мстителя за такие грехи; ибо о тех, которые осмеливаются делать это, Он говорит: червь их не умирает, и огнь не угасает (Мк. 9, 48). Если же не очень устрашает тебя будущее, то побойся, по крайней мере, настоящего; многие из тех, которые прилепляются к блудницам, и здесь злые злы погибли (Мф. 21, 41), пострадав от козней распутных женщин. Ибо они, стараясь друг пред другом отклонить человека от сожительницы, соединенной с ним браком, и вполне подчинить его своей любви, прибегали к волшебствам, составляли чары и употребляли много обаяний; потом подвергнув его таким образом тяжкой болезни, предав тлению и продолжительному гниению и навлекши на него тысячи зол, лишали настоящей жизни.

Если ты, человек, не страшишься геенны, то побойся их обаяний. Когда ты чрез такое распутство сделаешь чуждым Божественного содействия и лишишь себя вышней помощи, тогда блудница, смело взяв тебя и призвав своих бесов, составив чары и устроив козни, весьма легко повредит твоему спасению и выставит тебя на позор и посмеяние всем жителям города, так что они даже не пожалеют о твоем злополучии.

Ибо кто помилует, говорит Премудрый, обаянника змеем усекнена, и всех приступающих к зверем (Сир. 12, 13)? Не говорю уже о потере имущества, об ежедневных подозрениях, надменности, наглости, оскорблении, которое блудницы делают глупцам; это горче тысячи смертей. От жены часто ты не переносишь и одного тяжелого слова; а пред блудницей, когда она даже бьет тебя, благоговеешь. И ты не стыдишься, не краснеешь, не жалеешь, чтобы пред тобою разверзлась земля? Как можешь ты войти в церковь и воздеть руки к небу? Как призовешь Бога устами, которыми ты целовал блудницу? И ты не трепещешь, скажи мне, и не боишься, чтобы когда-нибудь молния, упавши свыше, не сожгла твою бесстыдную голову? Хотя бы ты и укрылся от своей обиженной жены, но никогда не укроешься от недремлющего ока. Так и тому прелюбодею, который говорил: тма окрест мене и стены, кого убоюся, Премудрый отвечал: очи Господни тмами тем крат светлейшии солнца суть, прозирающии вся пути человеческия (Сир. 23, 26–28). По всему этому и сказал Павел: кийждо свою жену да имать, и каяждо жена своего мужа да имать. Жене муж должную любовь да воздает: такожде и жена мужу (1 Кор. 7, 2–3). Мед каплет от устен жены блудницы, яже на время наслаждает твой гортань, последи же горчае желчи обрящеши, и изощренну паче меда обоюдуостра (Притч. 5, 3–4).

Поцелуй блудницы заключает в себе яд, яд тайный и скрытный. Зачем же ты гоняешься за удовольствием, которое ведет к осуждению, производит гибель, наносит неизлечимую рану, тогда как можно получать удовольствие, не подвергаясь никакому злу? Со свободной женой и удовольствие, и безопасность, и покой, и честь, и красота, и добрая совесть; а там великая горечь, великий вред, постоянное осуждение. Хотя бы никто из людей не видал, совесть никогда не перестанет осуждать тебя, но, куда бы ты не пошел, этот обвинитель будет следовать за тобой, осуждая и громко взывая против тебя. Таким образом, кто ищет удовольствия, тот особенно и пусть избегает общения с блудницами; потому что нет ничего горче этой привычки, ничего неприятнее этого общения, ничего порочнее этих нравов. Елень любве и жребя твоих благодатей да беседует тебе: источник твоея воды да будет тебе твой (Притч. 5, 18–19). Имея чистый источник воды, для чего ты прибегаешь к болоту, наполненному грязью, пахнущему геенной и невыразимым наказанием?

Какое ты будешь иметь оправдание, какое прощение? Если предающиеся блуду прежде брака осуждаются и наказываются, подобно тому человеку, который был одет в грязные одежды, то тем более – после брака. Ибо здесь бывает двойное и тройное преступление, как потому, что они, наслаждаясь удовольствием, устремились к такому распутству, так и потому, что это дело не только блуд, но признается и прелюбодеянием; это тяжелее всякого греха. Будем же постоянно повторять это и самим себе и женам; посему и я заключу речь… Тщательно соблюдая слова Апостола, и на площади, и дома, и днем, и вечером, и за столом, и на ложе, и везде будем и сами стараться, и жен научать, и мы говорить, и нам говорить так, чтобы целомудренно прожив настоящую жизнь, сподобиться нам и Царства Небесного, благодатию и человеколюбием Господа нашего Иисуса Христа, чрез Которого и с Которым Отцу, вместе со Святым Духом, слава во веки веков. Аминь.

Беседа 34

Увещание не скорбеть о умерших[35]

Вы слышали, как внушает нам Ап. Павел не скорбеть о умерших. Если мы станем разбирать апостольское изречение, то найдем великое сокровище. Не хощу, говорит, вас, братие, не ведети о усопших,[36] да не скорбите, якоже и прочии не имущии упования. Аще бо веруем, яко Иисус умре и воскресе, тако и Бог усопшия во Иисусе приведет с Ним (1 Сол. 4, 13–14). Здесь наперед надобно взять во внимание и рассмотреть, почему Апостол, когда говорит о Христе, называет смерть Его смертью; когда же говорит о нашей кончине, то называет ее не смертью, а успением. Не сказал: о умерших, но что? О усопших. И еще: тако и Бог усопшия во Иисусе приведен с Ним, а не сказал: умершия. Также: мы живущии оставшии в пришествие Господне не имамы предварити усопших (ст. 15). И здесь не сказал: умерших, но во всех трех местах смерть человеков назвал успением. О Христе же не так, а как? Аще бо веруем, яко Иисус умре. Не сказал: успе, но: умре. Итак, почему смерть Христову Апостол назвал смертью, а нашу успением? Не просто и не без цели он употребляет эти различные выражения, но имея в виду нечто мудрое и великое. Говоря о Христе, он употребил слово: смерть, чтобы показать действительность Его страданий, а о нас – успение, чтобы умерить нашу скорбь. Там, где уже совершилось воскресение, он смело употребил слово: смерть, а там, где воскресение есть предмет надежды, употребляет слово: успение, этим словом и утешая нас и укрепляя благие надежды. Ибо спящий, конечно, встанет; а смерть есть не что иное, как долгий сон. Не говори мне, что умерший и не слышит, и не говорит, и не видит, и не чувствует: ибо таково же состояние и спящего. Сказал ли, нечто и странное? У спящего и душа как бы спит, но у умершего, напротив, бодрствует. Но умерший, говорят, гниет и тлеет, и превращается в перст и прах. Что же из сего, возлюбленный? По этому самому надобно более всего радоваться. Ибо и тот, кто хочет перестроить развалившийся и ветхий дом, наперед выводит из него живущих, потом разрушает его и снова воздвигает в лучшем виде. Выведенные не скорбят об этом, а еще радуются; ибо обращают внимание не на видимое разрушение, но воображают будущее, хотя еще и невидимое, здание. Тоже творит и Бог: Он разрушает наше тело, и, сперва изводит живущую в нем душу, как бы из некоего дома, дабы потом воздвигнуть его в лучшем виде, снова ввести в него душу с большею славой. Итак, будем обращать внимание не на разрушение, но на будущую славу.

Опять, если у кого статуя испортилась от ржавчины и от времени, и многие части у нее отвалились; то владелец, разбив ее, бросает в горн, и тщательно переплавив, делает ее лучшею. И как разрушение статуи в горне не есть уничтожение ее, но возобновление: так и смерть наших тел не есть уничтожение, но обновление их. Итак, когда увидишь, что тело наше, как бы в горне разлагается и тлеет, то не останавливайся на этом видении, но жди обновления: да и этим примером не довольствуйся, но прострись умом к более важному. Ибо ваятель, бросая в горн медное тело, делает статую не золотой и бессмертной, но такой же медной; а Бог, ввергая (в землю) тело перстное и смертное, делает тебе статую золотую и бессмертную; ибо земля, приняв тело тленное и смертное, возвращает его нетленным и бессмертным. Итак, видя умершего, не на то смотри, что он сомкнул глаза и лежит безгласен, но на то, как он воскреснет и получит неизъяснимую, изумительную и дивную славу, и от настоящего видения возведи помыслы к надежде будущего. Но ты следуешь обычаю, и потому скорбишь и плачешь? Но не странно ли? Когда ты отдашь дочь в замужество, не почитаешь несчастием, если муж отходит с ней в дальнюю сторону и там живет счастливо; потому что скорбь разлуки облегчается слухом о их благополучии: а здесь, когда не человек, не сораб какой, но сам Господь берет к себе твоего родственника, ты печалишься и сетуешь! – Как же, скажешь, возможно, человеку не скорбеть? Я и не говорю этого; и запрещаю не скорбь, а чрезмерность скорби: ибо скорбеть свойственно природе, но скорбеть чрез меру свойственно душе безрассудной, умоисступленной и изнеженной. Поскорби, поплачь, но не ропщи, не малодушествуй, не досадуй. Возблагодари Взявшего, – и украсишь отшедшего, и облечешь его в светлую погребальную одежду. Если станешь роптать, то оскорбишь и отшедшего, и прогневаешь Взявшего, и повредишь самому себе: но если будешь благодарить, то и его украсишь и прославишь Взявшего и сделаешь пользу самому себе. Плачь, как Господь твой плакал о Лазаре, полагая нам меру, правила и пределы скорби, которых преступить не должно.

Так и Павел сказал: не хощу вас, братие, не ведети о усопших, да не скорбите якоже и прочии неимущии упования. Скорби, говорит он, но не как язычник, не ожидающий воскресения, не надеющийся жизни будущей… Скажи мне, почему ты плачешь так об отшедшем? Потому ли, что он был порочен? В таком случае должно благодарить, потому что положен предел его порокам. Но он был честный и добрый человек? И об этом надобно радоваться, потому что он скоро восхищен, прежде нежели злоба изменила разум его, и отошел в страну, где пребывает уже в безопасности, и не страшится никакой перемены. Но он был молод? И за то прославь Взявшего, что скоро призвал его к лучшей жизни. Но он был стар? И за это опять возблагодари и прославь Взявшего. Постыдись вида выноса: псалмопения, молитвы, собор отцев и такое множество братий – не для того, чтобы ты плакал, скорбел и роптал, но чтобы благодарил Взявшего. Ибо, как призываемых к начальству многие провожают с почестями, так и верующих отшедших все провожают с великой славой, как призванных к высшей почести. Смерть есть упокоение, освобождение от житейских трудов и забот. Итак, когда увидишь, что кто-либо из родственников твоих отошел отсюда, – не ропщи, но умились сердцем, войди в себя, испытай совесть, помысли, что и тебя немного спустя ожидает такой же конец. Вразумись и убойся, видя смерть ближнего, отринь всякую беспечность, рассмотри свои дела, исправь прегрешения, измени свою жизнь на лучшее. Мы тем и отличаемся от неверующих, что иначе судим о вещах. Неверующий видит небо, и покланяется ему, ибо признает его за бога; видит землю, и чтит ее, и прилепляется к чувственным вещам. Мы не так; но видим небо, и удивляемся Создавшему его; ибо веруем, что оно не бог, а дело Божие; вижу я все творение, и чрез него восхожу к Создателю. Тот (неверующий) видит богатство, и изумляется, благоговеет: вижу богатство я, и посмеиваюсь. Тот видит бедность, и скорбит: вижу я бедность, и радуюсь. Иначе я смотрю на вещи, иначе он. Так делаем и в рассуждении смерти: видит мертвого он и считает мертвым; смотрю я на умершего, и вместо смерти вижу сон. И как на буквы все мы, и знающие и незнающие грамоту, смотрим одинаковыми глазами, но неодинаковой мыслью; незнающие видят только буквы, а знающие искусно постигают заключающийся в буквах смысл: так и в жизни мы смотрим на события одинаковыми глазами, но не одинаковой мыслью и разумением. Итак, различаясь от язычников во всем прочем, ужели сойдемся с ними в суждениях о смерти?

Помысли, к кому отошел умерший, и утешься: он отошел туда, где Павел, где Петр, где весь сонм святых. Помысли, в какой славе и светлости он восстанет; помысли, что слезами и воплями ты не можешь исправить случившего, а только крайне повредишь себе. Помысли, кому ты в этом подражаешь и беги общения в грехе. Кому же ты подражаешь и соревнуешь? Неверным, не имеющим упования, как и Павел сказал: да не скорбите, якоже и прочии неимущии упования. Обрати внимание на точность выражения; не сказал: неимущии упования воскресения, но просто: неимущии упования. Ибо не имеющий надежды на тамошний суд не имеет никакого упования, и не знает ни того, что есть Бог, ни того что Он промышляет о настоящих делах, ни того, что за всем надзирает Божественное правосудие. А кто не знает и не помышляет об этом, тот бессмысленнее всякого зверя, и изгнал из души своей закон, суд и правду, словом – все доброе. Ибо кто не готовится дать отчет в делах своих, тот будет уклоняться от всякой добродетели и предаваться всякому пороку. Размыслив в этом и рассудив о невежестве и безумии язычников, с которыми мы сходствуем в сетовании об умерших, будем избегать такого согласия с ними. Для того и Павел упомянул об них, чтобы ты, размыслив о бесчестии, до которого ниспал ты, – уклонился от согласия с ними и возвратился к свойственному тебе благородству…

Итак, мы должны благодарить Бога не только за воскресение, но и за надежду воскресения, которая может утешить и сетующую душу и убедить нас быть благодушными при разлуке с отшедшими, так как они воскреснут и соединятся с нами. Если надобно скорбеть и плакать, то, конечно, о тех, которые живут во грехах, а не о тех, которые отошли с добродетелью.

Беседа 35

О том что милостыня выше жертвы, и о приобщении Святых Таин[37]

Нам предложено ныне тело Христово, дабы мы ели и насытились. Итак, приступим с верою, приступим все немощные. Приступить же с верою значит не только принять предложенное, но прикоснуться к оному с чистым сердцем, с таким расположением, как бы приступали к самому Христу.

Итак, веруйте, что ныне совершается также вечеря, на которой Сам Он возлежал. Ибо ничем не отлична одна от другой. Нельзя сказать, что сию совершает человек, а ту совершал Христос; напротив ту и другую совершает Сам Он. Посему, когда видишь, что священник преподает тебе дары, представляй, что не священник делает сие, но Христос простирает к тебе руку. Как при крещении не священник крестит тебя, но Бог невидимой силой держит главу твою, и ни Ангел, ни Архангел, ни другой кто не смеет приступить и коснуться; так и в причащении. Если один Бог возрождает, то Ему одному принадлежит дар. Не видишь ли, что у нас желающие кого-либо усыновить, не рабам вверяют сие дело, а сами являются в Суд? Так и Бог не Ангелам вверил дар, но сам присутствует, повелевает и говорит: не зовите Отца на земли (Мф. 23, 9). Сим не запрещается тебе почитать родителей, не повелевается им предпочитать Создавшего тебя, и принявшего в число детей Своих. А кто дал тебе большее, т. е. предложил Самого Себя, Тот тем паче не почтет недостойным Своего величия и преподать тебе Свое тело. Итак, послушаем, священники и мирские, чего мы удостоились; послушаем и ужаснемся! Христос дал нам в пищу святую плоть Свою, Самого Себя предложил в жертву: какое же будем иметь оправдание, когда, принимая такую пищу, так грешим? Вкушая Агнца, делаемся волками! Снедая овча, бываем хищны как львы! Таинство сие требует, чтобы мы совершенно были чисты, не только от хищения, но и от малой вражды. Оно есть таинство мира, и не позволяет гоняться за богатством. Если Господь не пощадил для нас Самого Себя; то чего будем достойны мы, когда, сберегая богатство, не побережем души своей, за которую Он не пощадил Себя? Для иудеев учредил Бог праздники, дабы они ежегодно воспоминали о Его благодеяниях; а тебе, так сказать, каждый день напоминает об оных чрез сии таинства. Итак, не стыдись креста. В нем заключены наша слава, наши таинства; сим даром мы украшаемся, им хвалимся. Сказав, что Бог простер небо и землю, расширил море, послал Пророков и ангелов, я не выражу всей Его благости. Верх благодеяний Его состоит в том, что не пощадил Сына Своего для спасения отложившихся от Него рабов. Итак, ни Иуда, ни Симон не должны приступать к сей трапезе, ибо оба они погибли от сребролюбия. Будем и мы избегать сей пропасти, и не почтем достаточным для спасения, если, ограбив вдов и сирот, принесем златый и украшенный драгоценными камнями сосуд для святой трапезы. Если хочешь почтить жертву, то принеси душу свою, за которую принесена жертва; душу свою сделай золотой. Если же она хуже свинца и глины, а сосуд золотой; какая тебе из того польза? Посему будем заботиться не о том одном, чтобы принести в дар золотые сосуды, но о том, чтобы принести от праведных трудов. Ибо дороже золота приобретенное без любостяжательности. Церковь не на то, чтобы в ней плавить золото, ковать серебро; она есть торжественное собрание Ангелов. Посему мы требуем в дар ваши души, ибо для душ принимает Бога и прочие дары. Не серебренная была тогда трапеза, и не из золотого сосуда Христос давал пить кровь Свою ученикам. Однако же там все было драгоценно, все возбуждало благоговение, потому что все исполнено было Духа. Хочешь ли почтить тело Христово? Не презирай, когда видишь Христа нагим. И что пользы, если здесь почтишь Его шелковыми покровами, а вне храма оставишь терпеть и холод и наготу? Изрекший: сие есть тело Мое (Мф. 26, 26), и утвердивший то словом, сказал также: вы видели меня алчущего и не напитали; и далее: понеже не сотвористе единому сих меньших, ни Мне сотвористе (Мф. 25, 42). Для сего таинственного Тела нужды не покровы, а чистая душа; уды же Христовы, то есть, нищие, имеют великую нужду в нашем попечении. Научимся быть любомудрыми и почитать Христа, как Сам Он того хочет. Почитаемому приятнее всего та честь, которой он сам желает, а не та, которую мы признаем лучшею. И Петр думал почтить Господа, не допуская Его умыть ноги; однако же это было не почтение, а нечто тому противное. Посему и ты почитай Его той честью, какую Сам Он заповедал, то есть, истощай богатство свое на бедных. Богу нужны не золотые сосуды, но золотые души.

Говоря сие, не запрещаю делать богатые вклады: требую только, чтобы вы вместе с вкладами и даже прежде оных творили милостыню. Хотя Бог приемлет и вклады, но гораздо лучше милостыню. Там один приносящий получает пользу, а здесь и приемлющий. Там дар бывает иногда поводом к тщеславию; а здесь все делается по одному милосердию и человеколюбию. Что пользы, если трапеза христова полна золотых сосудов, а Сам Христос томится голодом? Сперва напитай Его алчущего, а потом остальное употреби на украшение трапезы Его. Ты делаешь золотую чашу, и не даешь чаши студеной воды! Что пользы устроить для трапезы златотканные покровы, а Христу не дать и нужного для прикрытия? Какой плод от того? Скажи, например, ты видишь человека, не имеющего у себя необходимой пищи, и вместо того, чтобы утолить его голод, только стол обкладываешь серебром; поблагодарит ли он тебя за это или скорее огорчится? И еще, ты видишь человека, покрытого рубищем и окостеневшего от холода, и вместо того, чтобы дать ему одежду, ставишь золотые столбы, говоря, что делаешь это в честь его; не скажет ли он, что ты над ним насмехаешься, и не почтет ли сего крайней обидой? То же представь и о Христе, когда Он, как бесприютный странник, ходит и просит крова; а ты вместо того, чтобы принять Его, украшаешь пол, стены, верхи столбов, привязываешь к лампадам серебряные цепи; а на Христа, связанного в темнице и взглянуть не хочешь. Говоря это, не запрещаю и в том быть щедрым, но советую также не оставлять другого, или даже и предпочитать последнее. За неисполнение первого никто никогда не был осужден, а за неисполнение последнего угрожает геенна, и огнь неугасимый и мучение вместе с демонами. Итак, украшая дом Божий, не презирай скорбящего брата, ибо сей храм превосходнее первого. Те утвари могут похитить и неверные цари, и тираны, и разбойники, а что сделаешь для брата алчущего и странного и нагого, того похитить не может сам диавол; оно сбережется в неприступном хранилище.

Посему, прочитавши все узаконения о милостыне, данные и в Новом и в Ветхом Завете, употребим все старание на исполнение оных. Сие и грехи очищает, ибо сказано: дадите милостыню, и се вся чиста вам будет (Лк. 11, 41). Сие важнее жертв: милости хощу, а не жертвы (Ос. 6, 6). Сие отверзает небеса: молитвы твоя и милостыни твоя взыдоша на память пред Бога (Дн. 10, 4). Сие нужнее девства. Так одни были изгнаны из брачного чертога, так другие введены были в оный! зная все сие, будем сеять щедро, дабы с большим изобилием пожать, и получить будущие блага по благодати и человеколюбию Господа нашего Иисуса Христа, Которому слава во веки. Аминь.

Беседа 36

О молитве[38]

Будем всегда прибегать к Богу и у Него просить всего. Ничего нет равного молитве: она и невозможное делает возможным, трудное – легким, неудобное – удобным. Ее совершал и блаженный Давид, потому и говорил: седмерицею днем хвалих тя о судьбах правды твоея (Псал. 118, 164). Если же Царь, обремененный бесчисленными заботами и развлекаемый со всех сторон, столько раз в день молился Богу: то какое оправдание или прощение можем получить мы, которые имеем столько праздного времени, и не молимся Ему непрестанно, и притом тогда, как можем получить столь великую пользу? Ибо невозможно, чтобы человек, молящийся с должным усердием и призывающий Бога непрестанно, впал когда в грех. А почему это, я скажу. Кто воспламенил свой ум, возбудил душу, преселился на небо, и таким образом Господа назвал своим; кто вспомнив о своих грехах, беседует с Ним о прощении их и молит Его быть милостивым и кротким: тот, по самому упражнению в такой беседе, отлагает всякое житейское попечение, окрыляется и становится выше страстей человеческих. Врага ли увидит он после молитвы? Уже не будет смотреть на него, как на врага; красивую ли женщину? Не соблазнится при виде ее, потому что пламень, возженный молитвой, еще остается внутри его и отгоняет всякую негодную мысль.

Но поелику нам, как людям, свойственно и впасть в беспечность: то, как пройдет час другой и третий после молитвы, и ты увидишь, что возбужденный в тебе жар готов мало-помалу охладеть, беги тотчас опять на молитву и согрей охладевшую свою душу.

И если будешь делать это в продолжение всего дня, разогревая частым повторением молитв самые промежутки между ними, то не дашь диаволу доступа и входа к твоим мыслям. Как поступаем мы, готовясь обедать и пить, – именно, когда увидим, что нагретая вода остыла, то, ставим ее опять на очаг, чтобы она поскорее нагрелась: так будем поступать и здесь; на молитву, как бы на горячие уголья, будем полагать уста свои, и таким образом опять воспламенять душу свою к благоговению. Станем также подражать домостроителям. И они, когда надобно строить здание из кирпича, по непрочности этого материала, связывают эту постройку длинными бревнами и кладут их не на большем, а на малом, друг от друга расстоянии, чтобы от частой кладки этих бревен связность кирпичей сделать крепче. Это сделай и ты; перелагай все житейские дела свои частыми молитвами, как бы связями из бревен, и таким образом со всех сторон огради жизнь свою. Если будешь так поступать, то хотя бы подули бесчисленные ветры, хотя бы напали искушения, скорби, какие-либо горькие мысли, или какое бы то ни было несчастье, не могут они уронить этого дома, скрепленного так частыми молитвами.