Романтика космоимперии. Обыкновенные судьбы

К слову, в нём действительно есть на что посмотреть: в прошлом начальник стражи был известным спортсменом, потом адмиралом флота. Так что в кабинете все полки заставлены наградами и трофеями. К тому же Псорн ведь носит династическое имя ви'Длансов, является троюродным братом короля. И, на мой взгляд, он достойный претендент на трон, хотя публично отрёкся от прав на него ещё лет двадцать назад. Добрый, отзывчивый, не лишённый чувства юмора, уважаемый всеми подчинёнными. Не хочется его подозревать, но служба обязывает…

– Король всегда любил странных девушек. Но в страсти к Адхе превзошёл сам себя. – Псорн нервно черкает на бумажке какие-то узоры. – Я всеми силами старался оградить его от ветеранов войн, особенно от механоидов. Но при этом делал ставку на ветеранов в целом. А нужно было внимательнее присматривать именно за механоидами, причём любыми, включая гражданских. Не рассчитал, что опасность придёт именно оттуда.

– Если можно, поподробнее о детстве фиссы Цинлиф и обстоятельствах знакомства с королём, – напарник старается говорить с непроницаемым лицом, хотя мне видно, что его крайне напрягает личность допрашиваемого.

– Трезен питал слабость к балеринам, а Адха была очень красива и изящна. – Отодвинувшись от стола, Псорн достаёт из ящика и протягивает нам фотографию стройной кудрявой блондинки в бальном платье. – Её ноги – настоящий шедевр врачей и инженеров. Визуально неотличимые от плоти, они не уставали и не стирались. Родители Адхи, обычные разорившиеся дворяне, все свои сбережения вложили в дочь. Она родилась очень больной девочкой: куча операций и замена части органов искусственными прямо с рождения. Но вряд ли они могли предвидеть, что однажды в поисках очередной любовницы король приедет именно в её танцевальный класс и влюбится без памяти.

– Вы проверяли связи фиссы Цинлиф? Может, было что-то подозрительное?

– Король не одобрял подобные проверки, но мы их всё равно проводили. На первый взгляд, всё было чисто. Хотя один момент всё же меня насторожил: её протезы были изготовлены в той же клинике, где проходят механизацию и обслуживание бойцы элитного отряда «Панцирь Б», а он, сами знаете, состоит из ветеранов, потерявших свою боеспособность. Я бы на вашем месте начал копать именно там. Ведь кто-то встроил в фиссу бомбу, да ещё так виртуозно, что наши датчики ничего не засекли.

«Панцирь Б»…

Разумеется, нам с Киваном хорошо знаком этот элитный отряд. Он комплектуется из раненых солдат, у которых полностью ампутировали руки и ноги или же по максимуму заменяли внутренние органы. То, что оставалось от человека, закрывалось специальным скафандром марки «драгун», после чего бойцы становились чем-то вроде доспехов с человеческой головой. Нет-нет да кто-нибудь из этого отряда сходил с ума либо связывался с бандитами и становился очередным клиентом нашего Девятого отдела, специализировавшегося на связанных с механоидами уголовных делах. Последнее громкое дело, связанное с подразделением «Панцирь Б», произошло всего пару месяцев назад: боец отряда ворвался в дом к бывшей любовнице и устроил там настоящую бойню. После этого на Шеноре начали поговаривать о запрете деятельности этого подразделения.

– С этого момента поподробнее, – я наконец вмешиваюсь в разговор. Жизнь давно научила меня не верить в случайные совпадения. Все государственные перевороты совершают военные, и раз в подобном деле они проявили себя, в любом случае это следует проверить.

– Клиника «Элитпротез», – Псорн пожимает плечами. – Мы их проверяли множество раз, но у семьи Цинлиф был отдельный врач, специализирующийся лишь на гражданских заказчиках.

– У вас есть отчёты по этим проверкам? – уточняет Киван.

– Разумеется. – Начальник стражи достаёт с одной из полок папку и вручает нам. – Здесь всё, что я смог собрать на семью фиссы Цинлиф, включая те данные, что получены… нелегально вопреки приказу короля.

– Спасибо, – я широко улыбаюсь собеседнику и пожимаю ему на прощание руку. – Вы очень помогли следствию. Нам нужно идти, но если вдруг вспомните ещё что-то, вы знаете, как нас найти.

– Разумеется. – Псорн с облегчением возвращается к своим делам.

– Что насчёт него думаешь? – интересуется Киван, когда двери кабинета закрываются за нашими спинами.

– Вряд ли врёт. Нам нужно съездить в эту клинику…

Отвечая, я заглядываю в коммуникатор и вижу новое сообщение, пришедшее от жены: «Ладно, я схожу в магазин за заморозкой».

«Не обижайся, малыш. Очень серьёзное дело, возможно, меня даже повысят», – пишу быстро, стараясь не отставать от идущего чуть впереди напарника.

* * *

Не люблю здание «Элитпротеза». Бывать в нём по долгу службы приходится регулярно, но впечатления каждый раз неприятные. Не отпускает ощущение, что архитектор целенаправленно запутывал коридоры, чтобы посетителям не так легко было найти нужное отделение.

Лишь через десять минут блужданий мы заходим в кабинет доктора Найзла, который уже взят под контроль сотрудниками отдела жандармерии.

– Ну хоть кого-то отправили ко мне! Может, хотя бы вы объясните, что здесь происходит? – бросается нам навстречу доктор. Пожилой суховатый мужчина, он искренне радуется нашему приходу. Ещё бы, он уже час не может работать из-за начавшегося в клинике обыска.

– Вы лечащий врач фиссы Адхи Цинлиф? – уточняет Киван.

– Да. Но я сегодня слышу этот вопрос уже по меньшей мере в десятый раз. Так что случилось-то?

– Доктор Найзл, мне кажется, вы не понимаете, кто здесь задаёт вопросы. Что ж, я буду откровенен и очень надеюсь на ответную честность, – суровый взгляд напарника пронзил доктора насквозь, и тот невольно поёжился, отступая к своему столу, чтобы сесть. – От этой честности зависит ваша жизнь. Одно лишь подозрение в малейшей лжи в ваших показаниях, и я вам гарантирую самую сырую и полную насекомых камеру до конца жизни. Так что хорошо думайте перед каждым ответом. И старайтесь отвечать максимально чётко и лаконично. Вам понятно?

– Да, – вот теперь доктор испуган по-настоящему, у него даже начинают дрожать пальцы, которыми он вцепился в подлокотники кресла.

– Тогда начнём сначала. Вы лечащий доктор фиссы Адхи Цинлиф?

– Да, я.

– Вы автор её протезов?

– Не один я. Тут вся лаборатория постаралась.

– Но оперировали вы?

– Да.

– Когда вы последний раз проводили обслуживание её протезов?

– Двадцать дней назад. С тех пор я её не видел.

– Фисса что-то говорила о своих протезах? Может, жаловалась?

– М-м-м… нет. Она последний год вообще была не очень разговорчива.

– Вы сами заметили что-нибудь странное в её протезах?

– Уф-ф… Ну…

Доктор в очередной раз мнётся, и я не выдерживаю.

– Он бесполезен, – припечатываю жёстко. – Передадим дознавателям для допроса с пристрастием.

Киван кивает, и мы оба делаем вид, что собираемся уходить.

– Стойте! – Найзл аж подскакивает в кресле. – Стойте, я всё расскажу! Клянусь!

Напарник вопросительно смотрит на меня, и я махаю рукой типа «ладно, дадим шанс».

– У вас половина попытки, доктор, – мрачно сообщаю допрашиваемому.

– Да, заметил. Ещё как заметил, – на глазах доктора появляются слёзы. – Последние три раза она приходила с нелегальными модификациями.

– Что значит нелегальными? – насторожился Киван.

– Военного образца. Не все модификации разрешены гражданским.

– Где они были установлены?

– Я не знаю. Честно! Но точно не в нашей клинике.

– Откуда такая уверенность?

– Швы и соединения сделаны на оборудовании, которое мы не используем. Такое применяется в основном в полевых условиях, во время боевых действий.

– Почему не доложили?

– Она заплатила мне за молчание.

– Подумайте хорошенько, доктор, – снова вмешиваюсь я. – Назовите хотя бы одну причину, по которой мы не должны арестовать вас за пособничество в нелегальной торговле модификациями.

– Я думаю, это как-то связано с ребятами из «Панцирь Б», – выпаливает Найзл. – У них есть всё необходимое для обслуживания сложных механоидов именно такого типа. К тому же медсёстры шептались, что Адха познакомилась и общалась в коридорах клиники с кем-то из военных. По времени это совпадает со странными изменениями в её поведении.

– Это всё?

– Да. Клянусь, что не знаю большего. Я просто врач…

В его глазах ясно виден неподдельный испуг, и потому мы с напарником молча идём к выходу. Кажется, доктор действительно больше ничего не знает о происхождении нелегальных модификаций Адхи.

– Какие будут распоряжения касательно арестованного? – интересуется один из жандармов, стоящих на карауле у дверей.

– Под домашний арест. Охранять тщательно. Допросить весь персонал и выяснить, с кем именно из военных общалась Адха, – отвечаю я им, одновременно доставая коммуникатор, на который пришло сообщение.

Ирна давно не отвечала, и я надеялся, что это письмо от неё, но… увы, нет.

– Что дальше? Родители фиссы Цинлиф? – спрашивает Киван, пока мы ищем выход из клиники.

– Не выйдет, – отвечаю я. – Только что сообщили: полтора часа назад сгорел их дом. Внутри обнаружены два тела. Вероятнее всего, это и есть родители фиссы. Ушедшую незадолго до пожара в магазин служанку сейчас допрашивают в жандармерии, но она в шоке и твердит, что ничего не знает. Других свидетелей нет.

– Этого следовало ожидать, – Киван хмурится, но даже это умудряется сделать как-то невозмутимо. – Тебя беспокоит что-то ещё?

– Скоро вечер, а жена написала мне всего три раза. Вроде бы нужно радоваться, но всё же… Ладно, отставить гражданские проблемы, давай думать, гений, с какого бока нам зайти к командованию «Панцирь Б»? Спецотряд всё-таки, а не забегаловка.

– Есть у меня одна мыслишка… – подмигивает мне напарник, доставая коммуникатор.

* * *

Спустя час мы с Киваном подъезжаем к казармам, где расквартирован «Панцирь Б». Идти без прикрытия в логово потенциальных заговорщиков – дело рискованное. Поэтому мы взяли с собой Харта, который по происхождению был тарсапом, а по должности – водителем нашего штатного мобиля. После завоевания Тарсы местных жителей стали завозить на Шенор. У них отличное умение чувствовать опасность, даже несмотря на то что бойцы они никакие, ибо трусы. Со временем, вдали от родной планеты способности тарсапов неизбежно ослабевают, потому их меняют каждые два года. И Харт как раз из новеньких. Так что геройства от такого прикрытия ждать бессмысленно, зато как сигнализация он очень пригодится. Конечно, за нас отомстят в случае чего, но настроения это не прибавляет.

– Откуда ты знаешь, что ему можно доверять?

– Эрни – ветеран нескольких войн, – отвечает мне напарник, что-то читая в коммуникаторе. – И самое главное, он – доброволец. Его ранения позволяли обойтись без радикальных решений, но он предпочёл стать полным механоидом, лишь бы быстрее вернуться в строй. К сожалению, пока Эрни привыкал к своему новому телу, война закончилась. До лучших времён его оставили инструктором в тренировочном центре, так он там и закрепился.

– Но ведь не в этом основная причина доверия?

– Разумеется. Мы вместе проходили учебку. Потом меня распределили в разведку, а Эрни попал в десант. К слову, он служил во взводе самого Анзора, одного из героев битвы за Налгорс, ключевого сражения в войне на Тарсе.

– Герои тоже покупаются и продаются, – парирую я.

– Я бы тоже не доверял тем, кто нападал на беззащитных фермеров, – язвит обычно молчаливый Харт.

– Во-во, – поддакиваю ему я.

– Сато, ты зануда, – беззлобно скалится Киван, убрав в карман коммуникатор. – У меня нет других связей в «Панцирь Б». Такая причина тебя устроит?

– Такая – да, хотя доверия к Эрни она не добавила. Харт, останови за углом, прямо к воротам подъезжать не надо. Опасность чувствуешь?

Тарсап в ответ отрицательно качает головой.

Показав удостоверения, мы проходим через КПП и сразу ощущаем, как напряглись дневальные. В казарме повисает гробовая тишина, а из толпы на первый взгляд одинаковых бойцов в «драгунах», снимая шлем, выходит молодой улыбчивый шенорианин.

– Я ждал тебя, Киван, – голос сразу выдал весельчака, разрядив обстановку.

– Привет, Эрни, – мой напарник пожимает стальную руку. – Есть минутка поговорить?

– Для тебя всегда есть, только пойдём куда-нибудь, где поменьше ушей. – Эрни на секунду теряет свою улыбку.

– Без проблем.

* * *

«Милая, не молчи, ты пугаешь меня», – пишу я Ирне, пока мои спутники обсуждают интересующий нас вопрос. Её долгое молчание действительно странно, непонятно и… беспокоит!

– Значит, слухи уже расползлись? – спрашивает Киван у Эрни, одним глазом рассматривая симпатичную официантку – пожалуй, единственное достойное украшение серой невзрачной забегаловки. Честно говоря, я рад, что они не решили остаться в казармах, а ушли в ближайшее кафе, это хорошо стыковалось с моим планом.

– Очень быстро. Мы узнали в течение часа, и с того момента я всё ждал твоего приезда, – Эрни с безразличным видом потягивает специальный коктейль для механоидов.

– Тогда я перейду сразу к делу. Были у кого-либо из отряда контакты с Адхой Цинлиф?

– Да, были. Только не из моего взвода. И вообще не из действующих бойцов.

– В смысле? – удивляется Киван.

– У нас есть отдельное подразделение – взвод отторженцев, или просто ВО. Это бойцы, у которых есть проблемы с адаптацией имплантов. Тело отвергает механизмы, и они начинают гнить в своих скафандрах заживо. Их переводят в этот взвод, но что в нём происходит, не известно никому, это абсолютно секретная информация.

Моему удивлению нет предела. Целый взвод механоидов, о котором не известно даже Девятому отделу! Я тут же достаю коммуникатор и начинаю проверять эту информацию.

– Она встречалась с кем-то из ВО?

– Да. Около года назад, как раз в моё дежурство у казарм объявилась фаворитка короля и интересовалась на КПП, где ей найти Торха Лирдена. А его, я точно знал, на днях перевели после обследования в отторженцы. Наш командир тогда позвал фиссу к себе, долго беседовал, больше она не приходила. Незадолго до этого сам Торх хвастался, что в «Элитпротезе» на том самом обследовании, которое его забраковало, познакомился с красивой девчонкой. Они просто разговорились, сидя в коридоре, пока ждали результаты анализов. Бедолага даже не понял поначалу, как высоко замахнулся.

– Какой именно командир? Ты говоришь о генерале Кюде? –  Да, о нём.

– Так, стоп, – вмешиваюсь я. – Я только что проверил структуру «Панцирь Б», в нём нет никакого ВО, и Торх Лирден числится умершим от рака мозга уже почти год. Я использовал максимальный уровень доступа, так что всё это очень странно.

– Официально все бойцы ВО списаны в запас и «умерли». Командир утверждал, что это делается специально, дабы их случайно не привлекли к боевым действиям вместе со здоровыми ребятами.

– Понятно, – я откладываю коммуникатор в сторону и смотрю на Эрни. – Только не обижайся, но тебе ближайшие несколько часов в казармы лучше не возвращаться.

– Что случилось? – напрягается Киван, которого я не посвятил в свой план.

– Как ты думаешь, Эрни, – начинаю я издалека, – командованию «Панцирь Б» уже доложили, что ты ушёл с нами?

– Среди моих ребят крыс нет! – гордо отрезает солдат. – Хотя за тех, что дежурили на КПП, я отвечать не могу. Другой взвод.

– Отлично. Извини, но весь наш разговор транслировался в Третий отдел. И только что мне написал полковник Дилхел. Группа захвата уже выходит на позиции, через несколько минут начнётся штурм ваших казарм. Возможно, это единственный шанс не дать вашему командиру уничтожить улики, если они ещё остались. Глупо было этот шанс не использовать.

– Вас понял, – Эрни поник. Мне даже стало стыдно за то, что я сделал, не предупредив ни его, ни напарника. – Неужели всё настолько серьёзно?

– Боюсь, да, Эрни…

Словно в подтверждение моих слов, мимо окон кафе, выходящих в магистральный тоннель, пронеслись два броневика.

– Погуляй где-нибудь. Скажи своим, что провёл полдня в допросной. А нам пора.

Я действительно тороплюсь. Ирна уже третий час не отвечает на мои сообщения, и это настолько необычно, что я решаю забежать домой проверить, всё ли в порядке, а заодно и пообедать с женой. Обычно я только ужинаю, так что ей будет приятно.

По мере приближения к дому тревога нарастает. Мы с Ирной вместе уже два года, и она никогда не игнорировала мои сообщения. Напротив, понимая опасность моей работы, регулярно писала и всегда с нетерпением ждала ответа. А тут молчание. И не ответила на звонок.

Даже поступившая информация об успешном захвате казарм силами спецназа жандармерии не сняла ощущения близкой беды. Тем более что сам генерал Кюд застрелился прямо перед тем, как в его кабинет ворвался спецназ. Но следствию всё равно будет над чем поработать, интересных бумаг у него было обнаружено в достатке, да и кое-кто из сержантов явно знал о загадочном ВО побольше, чем Эрни.

Я жил в Зелёном городе – это элитный район, расположенный в огромной естественной пещере. Её нижнюю часть занимал парк с магистралями для транспорта по периметру, а в стены ярусами были врезаны дома, количество которых менялось в зависимости от высоты свода. На моём ярусе их было четыре, и я жил на третьем.

– Гм… Мне что-то не по себе, – выдыхает Харт, когда мы въезжаем на пандус, ведущий к моему ярусу.

– Опасность живая или неживая? – уточняю я. Это действительно важно, трусливый тарсап мог среагировать даже на прогнившую ступеньку.

– То-то и оно, – в глазах бедолаги читается неподдельный ужас. – Я не понимаю. Вообще.

– Механоид? – скорее утверждает, чем спрашивает Киван. Мы с ним уже видели такую реакцию другого тарсапа, во время расследования того самого дела сумасшедшего из «Панциря Б», устроившего бойню в доме бывшей девушки.

– Согласен, – старательно отгоняя панические мысли, киваю я. – Харт, паркуй мобиль аккуратно, так, чтобы нас не было видно от дверей. Останешься внутри, при первом же подозрении вызывай подмогу, понял?

– Так точно, – рапортует тарсап, обрадованный тем, что не придётся лезть в пекло.

В задней части мобиля есть вместительный багажник, где всегда лежат три комплекта лёгкой брони, целый арсенал гранат и кое-какое ручное оружие. Быстро надев броню, мы прихватываем по рельсовой винтовке. Киван распихивает по карманам десяток стандартных гранат и парализующий пистолет-станнер, а я – сапёрный щуп, броню, предназначенную для Харта, и пару гранат-многоножек. Это жуткое оружие получило своё название за десяток тонких ног, которые выбрасываются после активации. Граната сама определяет ближайший подвижный источник металла, прыгает на него и, зацепившись, прожигает кумулятивной струёй слой металла толщиной с руку. Против лёгкой техники и экзоброни это оружие идеально.

Мы с Киваном замерли по обе стороны от входной двери. Встроенные в шлемы визоры показывали, что на первом этаже всего один живой объект, и, судя по массе металла, это точно не Ирна. Второй этаж было не просветить, но вряд ли враги смогли перебросить сюда большой отряд механоидов, а будь здесь ещё и полностью живые, наш тарсап среагировал бы иначе. К счастью, приёмы силового проникновения в типовые дома Шенора отработаны у нас ещё с учебки и регулярно повторяются на полигоне, поскольку даже комиссарам иногда приходится брать врага собственноручно, не дожидаясь оперативников. Как сейчас…

– Действуем по тактике «засвет», только сразу без взрывчатки, – скомандовал я напарнику. – Побольше дыма, а дальше по ситуации.

– Вас понял, комиссар, – сосредоточенно кивает Киван. Чувствуется, что ему не терпится размять косточки.

– Три, два, раз… Пошли!

В следующее мгновение Киван распахивает дверь, а я выставляю в проём прицепленную на сапёрный щуп броню Харта. Не проходит и секунды, как внутри раздаются приглушённые хлопки рельсовой винтовки, а щуп чуть не вырывается у меня из рук. Одновременно Киван швыряет туда дымовую гранату и начинает поливать помещение ответной очередью. На мгновение противник замирает, и я со всей силы закидываю броню внутрь. Забежав следом, стреляю куда-то в направлении противоположной стены, точно зная, что справа от двери у нас стальной стол, который враги вряд ли заморочились убрать. Ирна всегда хотела вместо него деревянный, но сейчас я просто счастлив, что настоял на своём.

С ходу опрокидываю стол, продолжая стрелять, пока Киван так же, короткой перебежкой, швырнув по пути в глубь помещения вторую дымовую гранату, перемещается ко мне за стол. Других надёжных укрытий в прихожей всё равно нет. Встроенный в шлем визор вычерчивает в темноте фигуру в «драгуне», укрывающуюся от моих пуль за лестницей, ведущей на второй этаж. Значит, всё-таки решил сделать ответный ход.

Магазин уже почти на нуле, и потому Киван швыряет через стол ещё одну дымовую гранату. Помещение затягивает практически непроглядный дым, и теперь вся надежда на то, что солдат в «драгуне» хуже слышит, чем мы, и, что самое главное, намного громче ходит. Несколько секунд кажутся мне вечностью, но затем я всё же слышу чёткие мерные шаги со стороны лестницы. Аккуратно активировав гранату-многоножку, я катнул её по полу в сторону врага.

Короткая очередь – видимо, «драгун» пытается подбить гранату. Нечеловеческий вопль… Вспышка, высветившая контур скафандра, из всех сочленений которого бьёт пламя. Наконец, звук падения на пол чего-то тяжёлого.

Я осторожно ползу к домовому терминалу, который управляет охраной и пожаротушением. Как я и думал, он обесточен, поэтому переключаю его на резервный источник питания. Когда включается свет и запускается система дымоудаления, мы можем рассмотреть поле боя.

Похоже, враг действительно один. Видимо, весь расчёт был на внезапность.

– Оставь, потом личность установят, – я брезгливо смотрю, как Киван пытается стянуть с головы поверженного противника шлем. Все мои мысли только о жене. Сейчас, когда мы уже оказались внутри, визоры просветили второй этаж: там никого нет.

И всё же я быстро поднимаюсь на второй этаж, чтобы быть уверенным… В чём? Что мою жену похитили? Или она вообще мертва…

Во рту моментально становится сухо. Вернувшись назад, я наливаю прямо из-под крана стакан воды. Залпом его осушив, слышу удивлённое:

– Опа! – Киван абсолютно круглыми глазами рассматривает лицо под шлемом, который всё же ухитрился снять. И оно… Оно хоть и обгоревшее, но женское! Природа не наделила эту особу избыточной красотой, но ошибиться сложно.

– Да уж. Вторая женщина-механоид за день. И обе смертницы, – ошарашенно констатирую я.

– Ровно на две больше, чем за всю мою карьеру, – бормочет напарник. – Что за ловелас убедил их стать убийцами, хотел бы я знать?

– Вы живы там? – из коммуникатора слышится голос Харта. – Всё как-то зловеще затихло…

– Живы, – отвечаю ему я.

– Ну и замечательно. Оперативная группа прибудет через пять минут.

* * *

– И что вы хотели этим доказать? А главное, кому? И что, если бы вас пристрелили? Начинать следствие заново? – полковник Дилхел лично приехал к моему дому и сейчас распекает за ребячество, пока криминалисты осматривают место боя.

– Мы опасались, что преступник уйдёт, – пытается оправдаться Киван.

– Куда? Пара часов засады – и надоело? Да вы тут могли армию собрать, она бы вас там ещё ждала.

– Моя жена пропала, – бурчу я, обеспокоенный её отсутствием.

– Нашли? Я так понимаю – нет. Герои, дихол вас раздери. Что стоило подождать лишние пять минут? Тем более сам захват вы провели крайне непрофессионально. Убили первого настоящего свидетеля в деле, а то и одного из подозреваемых. Была бы тут твоя жена, Сато, ты бы и её угробил. Выключи эмоции и вспомни, что сначала ты комиссар и только потом муж. Ещё один такой выкрутас, и вы оба будете отстранены с понижением, понятно?

– Так точно! – отвечаем хором. Формально полковник не наш начальник, но он начальник Третьего отдела, а это значит, что его приказы может отменить только король.

– На ваше счастье, у меня есть для вас сюрприз. И не один, – подозрительно резко подобрел полковник. – Во-первых, мы выяснили, кто ваша таинственная убийца в «драгуне». Её звали Гурин Лирден, и она двоюродная сестра Торха Лирдена. Того самого, информация о котором проскочила в разговоре с сержантом Эрни. Гурин состояла в гильдии ассистенток и числится пропавшей без вести ещё с операции на Тарсе.

Гильдия ассистенток – та ещё организация. Одна из проблем Шенора, на котором мало мужчин, не в последнюю очередь из-за постоянных войн. Множество девушек, в основном бедных, так и остаются никому не нужными до самой смерти. Именно их, зачастую потерявших смысл жизни, и набирают в гильдию ассистенток. Ассистентки выполняют на войне часть опасной работы, например разминирование, а также работают в тыловых службах поварами, швеями и санитарками. Есть у них и другие функции, о которых, как правило, предпочитают не говорить.

– Значит, она тоже получила сильное ранение и была упакована в «драгуна»?