Сказка о ночном музыканте

Глаза у лиходея закатились.

Он звал кого-то. Слышалось: «Приди…»

Дым загустел над чашей, образуя

Неведомое прежде существо,

Чад разъедал глаза распространяясь,

Не дозволяя рассмотреть его.

Чем дольше, тем сильнее и сильнее.

Приблизившись, нельзя было дышать,

А для того, чтоб что-либо услышать,

Дыханье нужно было задержать.

Давид из любопытства так и сделал.

Видение, что издали пришло,

Общалось только с вызвавшим злодеем,

И вовсе не смотрело на него.

«Зачем позвал меня сюда прилюдно?

Что хочешь, чтоб я сделал для тебя?

Поторопись, мне быть на солнце трудно.

Уйду с исчезновением огня.

Неужто хочешь снять со всех заклятье,

Что мне велел когда-то наложить?

Но это неприятное занятье!

Тьма тянет тьму, а тут нужно светить!

Но если средь людей найдётся кто-то,

Желающий пожертвовать собой,

Пусть жидкостью из чаши сей напьётся,

Не по приказу действуя – душой!

Тогда все чары снимутся мгновенно

Со всех, кто был заклятием раним,

И дальше уже действовать не станут.

Ослепнет согласившийся – один!

Такое будет главное условье.

Как поступить, ты сам уже решай.

И больше не зови меня при свете,

А то услышишь горькое: «Прощай!»

Там, кстати, есть ещё одно условье,

Но я об этом, всё же, умолчу.

Пора. Огонь, зажжённый здесь тобою,

Уже покинул правую свечу».

Дым поредел и скоро растворился.

Ничто не стало разъедать глаза.

Дышалось легче, воздух разрядился,

И солнцем улыбнулись небеса.

Колдун стоял, не зная, что и делать.

Он не желал того, чтоб сам ослеп.

Ему ещё хотелось восхищаться

Всем лучшим, чем прекрасен белый свет.

Злодей спешил хоть что-либо придумать.

Желая в поединке победить,

Он стал искать бесхитростную душу,

Которую возможно обхитрить.

Правитель ждал, как впрочем, остальные.

А чародей, чтоб время потянуть,

Сказал: «К такому чудо-исцеленью,

Не очень быстр и лёгок будет путь.

Тут важно всё! Поверьте даже мелочь

Сыграть должна решающую роль.

Прошу, пусть для уверенности Вашей,

Предстанет перед нами сам король.

Раз музыкант действительно всесилен,

И смог с его гербом доставить флаг…»

Речь хитреца прервал, вбежавший стражник:

«Нам донесли, что подступает враг!»

И даже тут колдун не растерялся,

А произнёс: «Тем более теперь

Схватить того, кто это всё затеял –

Задача коей нет для нас важней!»

Что сделать мог Давид? Ему осталось

Использовать летучего коня,

Или позвать к себе меньшого брата,

Подмогою великой для себя.

И первое избрав, сказал: «Я знаю,

Как можно взгляд ослепших оживить,

Но видно, прежде нужно в самом деле

До этого к противнику сходить.

Я жду, за стены выйти, разрешенье.

Мне невозможно действовать внутри!

За время, что мы тратили напрасно,

Противник успел ближе подойти».

Правитель произнёс: «Открыть ворота

Нельзя! Там может быть сокрытый враг.

Тебя через подземный ход проводят

С закрытыми глазами. Только так!

На месте тайном одного оставят,

Обратно впустят только с королём!

И помни, никакой другой охраны

Быть не должно, конечно же, при нём!

С другими станем сами разбираться.

Что не поверил прежде, уж прости.

Я этим недоверием наказан.

Иди и Бог в пути тебя храни!»

Глаза Давиду тут же завязали,

За руку взяв, куда-то повели.

По влажности, а также по прохладе,

Понятно стало – путь внутри земли.

Шли в тишине казалось очень долго.

Чем дальше, тем трудней было дышать,

Но к счастью дверь на волю отворилась,

Позволив воздух в лёгкие вобрать.

Повязку сразу с юноши не сняли.

Давида продолжительно вели.

И это было, в общем, объяснимо –

Ход этот пуще глаза берегли.

О нём, понятно, знали единицы.

Кто мог сейчас уверенно сказать,

Что он не враг? Пришёл из ниоткуда…

Как можно незнакомцу доверять?

Когда же, наконец, остановились,

Красивый город виделся вдали.

Вокруг был лес, что поднимался в горы.

Отсюда не виднелись корабли.

Морские и чудесные пейзажи

С другой, похоже, были стороны.

Что к лучшему. Ведь недруг прибыл с моря

И не сумел приметить той стены.

Давид был провожатыми оставлен.

Он ясно слышал, как кто уходил.

Один обратно в царство путь направил,

Другой ещё, похоже, рядом был.

Однако, сняв повязку, не увидел

Вблизи себя из двух ни одного.

Скрипач в тот миг немного усомнился.

Подумав, что прослушал шаг его.

И не проверив, так ли, в самом деле,

Позвал к себе, не мешкая, коня,

Слова произнося как можно громче,

Ведь он их говорил не для себя.

Боясь, что здесь друг шёпот не услышит,

Он прокричал: «Конь верный, отзовись!

Поля, леса минуя, тучи, горы

Передо мною так, как есть явись!»

По зову, что раздался, опустился

С небес красивый чёрный верный друг.

Он был, похоже, чем-то недоволен,

Но не пытался вырваться из рук.

Позволив сесть хозяину удобно,

Он тут же полетел с разбега ввысь,

Не ожидая просьб и приказаний,

И не давая высказать вслух мысль.

Чуть позже, он на остров приземлился,

Что был огромным камнем средь воды,

Поэтому безлюдный и пустынный,

Без лишней и особой красоты.

Здесь точно уж никто не мог услышать

Их тайный, необычный разговор.

Никто не должен знать о том, что может,

И что свершала лошадь до сих пор.

Давидом оценён был сей поступок.

Бесспорно, Огонёк был в этом прав.

Могла ведь часть военного отряда,

Стоять там, лес укрытием избрав.

А здесь, пока спокойно дышит море,

Пока не бьются с рёвом гребни волн,

Скрипач мог, не скрывая всё поведать,

Что он ещё не сделал до сих пор.

Он рассказал ему о страшной битве,

О том, как им случилось победить,

И главное, о том, что мир возможен,

Коль он сумеет короля явить.

Как сделать это, он не представляет,

Не ведает, как выглядит король?

Как можно его с лёгкостью похитить,

Тем, не чиня страдание и боль?

Не счесть было поставленных вопросов!

Скакун же вмиг сорвал с него мешок

И камень, что подсказывал всё время,

Оттуда, как заправский «вор» извлёк.

О Боже! Ну конечно! Как забыл он

О том, что есть возможность вопросить!

У голоса, звучащего в подарке

Имелся шанс ответы получить!

И времени не тратя понапрасну,

Давид поверхность гладкую потёр.

Цвет голубой на тёмный поменялся,

Притягивая вглубь как прежде взор.

На первый, да и главный из вопросов,

Получен музыкантом был ответ:

«Среди людей, кто город оседает,

Высочества сиятельного нет!

Ищи на корабле. Он не таится,

А направляет и победы ждёт.

Охрана рядом с ним не столь большая.

Сыграешь чутко, он с ними уснёт.

Так спящего до входа и доставишь.

Смотри, коня с собою не веди,

Ведь во дворце борьба идёт без правил.

Ждёт трудностей немало впереди!

Не верь сопровождающим придворным.

С волшебником те двое заодно.

Запомни, чтобы справится с заданьем,

Не вздумай пить дарёное вино!

Пусть конь тебя снесёт сейчас в пещеру,

Где бьёт из камня голубой родник.

Как только вы воды его напьётесь,

Появится у каждого двойник.

И там же под большим зелёным камнем

Лежат три фляги с дивною водой.

Одна из них делённое скрепляет,

Другая же является «живой».

Последняя сродни той родниковой,

Что вещи размножает навсегда.

Использовать все жидкости попробуй.

Я не скажу какая, где вода.

Тебе придётся в этом разобраться.

Мне нечего добавить и сказать

Кроме того, что нужно б вызвать брата,

Что может Божью помощь оказать».

Явление чудесное исчезло.

Поверхность камня стала голубой.

Давид имел желанные ответы,

Но огорчён был, кажется, собой.

При простоте всё было очень сложно.

Он должен был вступить в неравный бой,

Спасти от неприятеля сей город,

Заклятье снять, рискуя головой,

Суметь сдержать великое сраженье,

Возможно с самым каверзным врагом.

Давид душой открыт был. Про интриги,

Как их плетут? Зачем? – не ведал он.

Ему нужна была, конечно, помощь.

Когда ты сердцем чист – того же ждёшь.

Но мир иной. Клубок хитросплетений

Без опыта и знаний не поймёшь.

Не этому в пещерах обучали.

Он должен чист душою быть, как снег!

Действительно с собою рядом нужен

Видавший виды зрелый человек.

Но где такого взять? Конечно старец

В присутствии своём мог подсказать.

Но он был далеко и громким словом

Его к себе, увы, не подозвать.

А младший брат, хоть был собою молод,

Но, по словам смекалист и хитёр.

И если уж на помощь звать кого-то,

То из троих, пусть рядом встанет он.

Однако приглашать его на остров

Не стоило. Сначала за водой

Он с Огоньком отправится, чтоб после

Спросить, что делать с призрачной душой?

Поэтому погладив нежно друга

По голове, чуть гриву потрепав,

Давид сказал: «Хочу тебя направить

В пещеру, только что о ней узнав.

Надеюсь на тебя. Мне не известен

До чуда путь. Скажу лишь, что там бьёт

Родник с голубоватою водою,

Где от питья её, двойник встаёт!»

Конь вороной заржал в знак пониманья,

Подставил музыканту левый бок.

Как только была сделана посадка,

Несущий в небеса свершил прыжок

И полетел уверенно в то место,

Которое Давид ещё не знал.

А этот жеребец годами юный,

Всё делал так, как будто там бывал.

Пещера показалась очень быстро.

Друзья спустились к входу, но горы,

Как таковой, там не было. В округе

Царили невысокие бугры.

Был лаз и спуск…. Возникло ощущенье,

Что лишь ребёнок сможет там пройти.

Про скакуна высокого бесспорно

Нельзя было и речь свою вести.

Подумалось: «Туда ли мы попали?

Ведь камень очень ясно говорил,

Что нужно с родника внутри напиться,

Не одному, а именно двоим!»

Возможности ступить на эту землю

Конь вороной в тот миг ему не дал.

Он дёрнулся, затряс лохматой гривой,

Предупреждая юношу, заржал,

Потом ударил с силою копытом,

Уверенно не меньше семи раз.

А скрипачу лишь только оставалось

Ждать, что свершится в месте том сейчас.

Земля пред ними стала подниматься

Магически, как тесто на дрожжах.

Повеял изнутри промозглый холод.

Тишь, темень в глубине рождали страх.

Проход был не широк, однако своды,

Похожие на арку потолка

Поднялись высоко и у Давида,

Хоть встань, не дотянулась бы рука.

Конь замер, пареньку не разрешая,

Спустится, он и сам не мог идти.

Был нужен свет, чтоб миновать преграды,

Что встанут на неведомом пути.

Давид задержку понял и услышал,

Что друг не мог, конечно же, сказать

Доступной для людей обычной речью,

А мог лишь поведеньем передать.

И музыкант, достав из сумки скрипку,

О свете лучезарном заиграл.

Он будто проводя смычком искусно –

Души своей сиянье оживлял…

Скакун, ступая очень осторожно,

По полу каменистому пошёл.

Давид сидел, играл, не замечая,

Каким на самом деле там был пол.

А камни, что лежали под ногами,

Имели разноцветные цвета.

Конь наступал на жёлтые с опаской,

Что глыба вдруг окажется не та.

Друг что-то знал неведомое парню.

Через сто метров разошлась стена,

И перед ними, с привнесённым светом,

Пещера в ярких красках ожила.

Там сверху мягким тихим водопадом

Небесным цветом падала вода,

Речушкой малой в землю утекала,

Отдав назад, что прежде забрала.

Поблизости стоял зелёный камень,

Где по подсказке и должны лежать

Три фляги с необычною водою,

Что могут оживлять, двоить, скреплять.

Давид опять спуститься попытался

Со строгого и умного коня.

Теперь скакун не стал сопротивляться.

Встав на колени, дал сойти с себя.

Скрипач же не посмев остановиться

Лучи старался дольше удержать.

Он обошёл не раз огромный камень,

Но не сумел три фляги отыскать!

И вдруг, как озарение мелькнуло:

«Вода! Пускай размножит нас вода!

Я стану продолжать рождать свет в звуках.

Другой займётся поиском тогда».

Давиду показалась мысль прекрасной.

Она была уместна и мудра.

И он рванулся тут же к водопаду,

В котором, словно синь небес, вода!

Глоток, глоток… Божественный напиток

Воздействие мгновенно оказал.

Скрипач играл на скрипке, с ним же рядом

Такой же статный юноша стоял.

Он походил во всём на музыканта,

Но был без скрипки и не мог играть.

Да в тот момент казалось то не главным –

Задачей было фляги отыскать.

Вопрос встал: как к себе же обращаться?

Однако, кто явился в этот край,

Считав вслух не озвученные мысли

Сказал: «Меня Дивадом называй!

Ведь я твоё прямое отраженье.

Дивад – это Давид наоборот.

Напрасно не теряй в пещере время.

Пусть и скакун из родника попьёт.

Поверь мне, это сделать очень важно,

Ведь фляги не за камнем, а под ним.

Вдвоём столкнуть подобный не по силам,

А с двойником мы план осуществим».

Друг вороной мгновенно отозвался.

Он был не прочь исполнить ритуал

И начал пить пока второй красавец,

Стуча копытом, рядом с ним ни встал.

Дивад взял управленье в свои руки,

Снял с упряжи возможные ремни.

Сгодились тут и вожжи и подпруги –

Всё то, чем глыбу обвязать могли.

И вот они втроём сместили камень.

Им музыкант игрою помогал,

Что оказалось делом очень важным,

Ведь он при свете вот что увидал:

Под твёрдым и огромным монолитом –

Из веток на гнездо похожий круг.

Внутри лежали три цветные фляги,

Но взять их не сумел смышлёный друг.

Вкруг них змея зелёная лежала.

Она, очнувшись, тут же поползла…

Ещё чуть-чуть и парня б покусала,

Но под копытом крепким умерла.

Случилось это, кажется, мгновенно.

Никто не смог и слова вслух сказать.

Конь подскочил, и вдарил по ползучей,

Когда она пасть стала раскрывать.

Возможно, Богу было так угодно:

Тем, кто сумеет в схватке устоять,

При помощи зелёной подопечной,

Дать шанс тот час же воды распознать.

Несчастную разрезали на части.

Иначе опыт делать не могли.

Кто знал, что будет после окропления?

Вдруг станет не одна, а две змеи?

А если оживёт, да и укусит?

Кто вылечит от яда их тогда?

Всё делать нужно было осторожно,

Обдумав все шаги, как никогда!

В руках Дивада три волшебных фляги.

Их внешне было просто различить.

По форме ни одна не повторялась,

Но что внутри – нельзя определить.

Скрипач сказал: «Я цвет воды узнаю,

Ведь слышу вещи в красочных тонах.

Цвет голубой, как будто с водопада,

Я укажу в одной из этих фляг.

Оставь в руках ту, самую большую,

Что плоской, крупной каплею лежит.

Начни кропить змею посередине –

Вода часть тела тут же удлинит».

И в самом деле, лишь открыли крышку,

То поняли, как юноша был прав!

Три капли цвета неба голубого

Удвоили часть тела на глазах.

Давид продолжил: «В остальных такие:

«Зелёный – в круглой, средней, а в другой –

Прямоугольной и средь прочих меньшей –

Цвет жёлтый, скажу больше – золотой!

А вот какой из них, что может делать,

Поведать к сожаленью не могу.

Раз той, что зелена, намного больше –

Смочить ей голову, решение приму».

Двойник, приказ немедленно исполнил.

Змея открыла тяжело глаза…

Понятно стало – действо оживило.

Но у спасённой вниз стекла слеза.

Оставшееся значило сращенье.

Казалось, можно было уходить.

Но юноше со скрипкой захотелось,

Несчастную вновь к жизни возродить.

Дивад мгновенно прочитал по взгляду.

Что нужно разрознённые куски

Опрыскать чудотворною водою.

Тем, оживив всё тело у змеи.

И рисковать теперь было не страшно.

В руках была волшебная вода.

И чтобы с ними после не случилось –

Клад оживит их раз и навсегда.

Не будучи заморским чародеем,

Дивад водою чудо совершил.

От капель части тела притянулись,

Затем участок каждый вновь ожил.

Змея в кольцо стоячее свернулась,

Но тут же, прочь от них не уползла,

А шёпотом над юношей склонившись,

Слова, чтоб слышал он, произнесла:

«Спасибо, что в живых меня оставил.

Я, парень пред тобой теперь в долгу.

Признаюсь, я не очень-то богата,

Но всем, что я имею – помогу.

Позволь мне укусить тебя несильно.

Не бойся, рана быстро заживёт,

Зато потом в теченье долгой жизни

Никто из змей со злом не подползёт!

Вручу ещё волшебный колокольчик.

В миг трудный ты в него лишь позвони,

И птицы, звери – те, кто будут рядом,

Придут на помощь, как друзья твои.

Прошу тебя быть очень осторожным

С водою, что считаешь голубой.

Та, что внутри находится во фляге,

Отлична от бегущей здесь рекой.

Ты жажду утолил из водопада.

Так посмотри – Дивада больше нет!

Чуть позже и второй двойник исчезнет,

Растаяв дымкой, что теряет след!

А вот из фляги, если кто напьётся,

То станет вдвое больше навсегда.

Не дай попасть воде в чужие руки.

В злодейские, так вовсе – никогда!

Пока Давид смотрел, как уползала

В своё гнездо зелёная змея,

С ним рядом очень тихо растворилась

Раздвоенная копия коня.

Хранительница фляг опять вернулась,

Держа во рту «звоночек» небольшой –

Не броский с виду, медный колокольчик,

Что слух ласкал весёлою игрой.

Змея слегка обвила музыканта.

Подарок был положен ей в мешок,

Потом сползла и резко укусила

Давида у стопы, ввергая в шок.

Он вздрогнул и на миг остановился.

В пещере воцарилась темнота…

И тут над ухом парня прошипело:

«Не бойся. Боль твоя уже ушла!»

И в самом деле, под её шептание

Волна тепла по телу разлилась.

Нога в том месте больше не болела,

И рана от зубов за миг срослась.

Давид вновь заиграл, свет разжигая.

Как только осветилось всё огнём,

Он с чувством сожаленья обнаружил,

Что вновь остался с Огоньком вдвоём.

Шестым или ещё каким-то чувством

Навеялась вдруг мысль: «В борьбе с бедой,

Чего бы то ни стоило, он должен

На всякий случай запастись водой».

Но как? Во что собрать хотя бы капли,

Чтоб временно размножить вновь себя?

Пока он размышлял, к нему на помощь

Вернулась необычная змея,

Держа в зубах серебряные фляги.

Наполнив их водою голубой,

Их на седле тотчас же закрепила,

Сказав: «Ты в этом прав, спаситель мой!»

Давид в знак благодарности «Спасибо!»,

Скрывающейся средь камней сказал.

А то, что та считать сумела мысли,

Скажу вам честно, он не ожидал!

Скакун пригнулся и подставил спину,

Чтоб друг мог на него удобно сесть.

Водя смычком по струнам, неудобно

Запрыгнуть на коня или залезть.

И вновь скакун, смотря себе под ноги,

По камням с осторожностью побрёл.

Теперь он выбрал красную окраску,

Хотя сюда по жёлтым только шёл.

Стена, что пропустила их – сомкнулась.

Конь смог уже часть большую пройти.

Никто не ожидал, что перед ними

Препятствия возникнут на пути.

Случилось так, что Огонёк споткнулся.

И тут, как огорчительный сюрприз,

Ударила одна из фляг в зелёный,

И стены опускаться стали вниз!

Признаться – это было страшновато.

Друг объяснимо, начинал спешить,

При этом, как нарочно, ошибаться.

Они могли сей путь не завершить.

Тут крылья для полёта не расправишь.

Рванулся конь и что есть сил скакнул,

Успев-таки их вынести наружу.

В момент последний вход себя замкнул.

Давид вздохнул…. С ним снова шла удача!

Он Огонька за гриву потрепал

И произнёс: «Настало видно время,

Чтоб я меньшого брата к нам позвал.

Пусть он меня немного надоумит».

Не думая про отдых и покой,

Скрипач сказал, как велено – негромко:

«Явись мой младший брат передо мной!»

И в самом деле, будто бы грибочек,

Поднялся тотчас парень из земли,

Встал рядом, музыканту улыбнулся,

Сказав: «Что нужно братец – говори!»

Давид всё рассказал, не утаившись,

И даже то, что друг его крылат,

И то, что ничего не понимает

В плетении интриг. Он в этом слаб.

Явившийся на помощь, был серьёзен,

Он в суть произнесённого вникал,

Но вот лицо у парня прояснилось,

И он ответом юноше сказал:

«Ты взялся за нелёгкую задачу,

Однако её можно разрешить.

Мы всё сейчас разложим по порядку:

Как, чем, когда и где дела вершить!

Раз хочешь победить без боя войско,

Тогда тебе придётся исцелить

Того, кто прибыл, в общем, не за этим.

Он хочет деву в жёны получить!

Ты вылечишь незрячего водою,

Что по-простому все зовут «живой».

А для того возьми её немного,

Глаза закапай ею, иль умой.

Тем самым всем, кто болен, не поможешь,

Но главного, кто нужен нам – спасёшь.

Конечно, наперёд его раздвоишь.

Не навсегда…. Зачем? Потом поймёшь.

В словах будь убедителен весомо,

Что можно и без боя победить,

А значит уберечь своих собратьев

И в то же время деву получить.

С собой захватишь не его конечно,

А временно слепого двойника.

Ведь для того, чтоб сразу все прозрели,

Он очень нужен будет нам пока.

Меня с тобой за стены не пропустят.

Я встану рядом, если позовёшь.

Но сделай это, братец непременно,

Иначе от коварства пропадёшь.

Что будет там, я наперёд не знаю.

Коня всенепременно отпусти.

Из фляг возьми, что временно раздвоит.

Да и за ней внимательней смотри!

Колдун хитёр, коварен и опасен.

Но только я, как он, не лыком шит.

Доверься мне во всём, и ты увидишь,

Как зло перед добром не устоит.

Теперь лети, зря времени не тратя.

И помни – изначально раздвои!

А чтобы тебе слуги не мешали,

Уж издали игрой их усыпи».

Давид забрал означенные фляги.

Одну конечно с жидкостью «живой»!

Обнявшись с братом, тут же распрощался,

Вскочив в седло, сказал: «В путь вороной!»

И конь взлетел, расправив свои крылья.

Минуты, как мгновение прошли.

Под мягкими, как вата облаками,

Военные виднелись корабли.

Друзья не сразу стали приземляться.

Давид проникновенно заиграл.

Он издали людей, что были рядом,

Мелодией своей очаровал.

И от неё никто не мог укрыться,

Все в тот момент смотрели в небеса.

Ведь там, их душу сильно растревожив,

Скрипач творил со скрипкой чудеса.

Во власть того воздействия попавшись,

Закрыв глаза, народ стал засыпать.

На лицах их читалась безмятежность,

Спокойствие и Божья благодать.

Их мало что на свете волновало.

Теперь вокруг царил покой и сон.

Свои и чужестранцы мирно спали.

На землю повалился даже слон.

В то время Огонёк стал опускаться

На палубу большого корабля.

Теперь друзьям не стоило бояться,

Сокрыв за мягким облаком себя.

Король красивый, сильный и могучий