Дург. В поисках королевы

Дург с Максимилианом вышли из шатра рано утром. Завтракать не стали, надеясь откушать яств на восточном базаре. Искушение вряд ли получится побороть, а на сытый желудок удовольствия не получишь. Да еще к обеду Дург собирался нанести визит к правителю здешних степей – хану Галараю. Поэтому из шатра вышли первыми.

Удивлять рынок начал с первых же шагов. Максимилиан никогда не видел шестиногих верблюдов.

– Да, идеальный вариант для перевозки грузов по степи и пустыне, – восхищенно произнес он, глядя на крупное величавое животное с невероятно надменной мордой.

– Ты бы вообще мог ездить на таком лежа, да, Максимилиан? – пошутил Дург.

Но рыжий ничего не ответил на шутку, он уже раскрыв рот смотрел на очередную диковинку – «лягушку-предсказательницу». Это было необычное существо. В центре площади на расстеленной коровьей шкуре сидело нечто, напоминающее одновременно и огромную лягушку, и человека. На большой круглой голове были человеческие глаза, но рот во всю ширину морды. Задние лапы лягушачьи, а передние больше напоминали руки человека. В большом грузном теле с бугорчатой скользкой кожей угадывались очертания и ожиревшего человека, и обычной жабы. Каждый, кто хотел узнать свое будущее, подходил к стоящему рядом хозяину лягушки. Покупал у него крысу и бросал ее в лягушачью пасть. После громкого проглатывания и причавкивания лягушка гортанным голосом произносила предсказание. Толпа, окружившая это чудо, с громкими возгласами или сочувственным гудением принимала сказанное очередному жаждущему узнать свою судьбу.

Дургу было совсем не интересно такое развлечение. А вот рыжий загорелся идеей узнать, что ждет его впереди.

– Максимилиан, на ближайшие несколько дней, а может, и недель я сам могу предсказать тебе твое будущее. Да и после возвращения домой тоже. Дома я даже могу изменить твою судьбу. Ты же меня знаешь, – с улыбкой произнеся это, Дург развернулся и уже сделал шаг, чтобы пройти мимо этой диковинки. Но Максимилиан схватил его за рукав.

– Сеньор, узнайте, сколько стоит крыса, пожалуйста.

Дург взглянул на студента, не став ничего говорить, пошел к хозяину лягушки.

– Можешь дать ему три царта, будет достаточно, – не оборачиваясь, сказал Дург стоящему прямо за его спиной Максимилиану.

– Держи крепче! Уронишь – убежит, придется платить еще раз, – крикнул Дург рыжему, неуверенно державшему крысу, зажатую между двумя тонкими палочками.

Максимилиан подошел к лягушке. Начиная с его первого шага, она пристально смотрела ему в глаза. Рыжий подошел вплотную, но она не открывала рот, продолжая смотреть прямо в глаза. От волнения у Максимилиана затряслись колени и руки. Крыса, зажатая между палочками, стала еще сильнее извиваться, норовя вырваться на свободу.

– Ну, открывай же ты уже быстрее рот, – процедил сквозь зубы рыжий, еле удерживая крысу, совершенно не желавшую умирать во чреве бородавчатого чудовища.

Вдруг лягушка опустила глаза вниз, пасть ее чуть приоткрылась, и гортанным голосом она произнесла: «Зачем ты подошел ко мне, будущий убийца Харона?»

Максимилиан не понял, что сказала лягушка, но, увидев, как в ужасе отпрянули от него те, кто еще секунду назад в голос хохотали над нескладным парнем с извивающейся крысой в руках, выронил эту самую крысу и растерянно посмотрел на Дурга.

– Она пошутила, – выкрикнул Дург в толпу, одновременно схватив рыжего за рукав и потащив его подальше от этого места.

Ничего не говоря, Дург тащил Максимилиана через базарные ряды. Остановились они только в том месте, где было много людей, но не было видно товара. Оказалось, что в этом месте люди и были тем самым товаром. Это был рынок рабов.

– Что она сказала, Дург? – спросил рыжий, когда Дург наконец отпустил его руку, и оба они смогли отдышаться.

– Я потом расскажу тебе, а пока делаем вид, что мы выбираем товар.

Обойдя несколько групп выставленных на продажу людей, Дург наконец решил, что они могут вновь идти в товарные ряды. Но уже выходя с того места, где торговали живым товаром, он заметил юношу, который упросил его забрать щенка. Рядом крутились три толстых усача, старательно нахваливая свой товар.

Работорговцы узнали ночных попутчиков. После обязательных ничего не значащих приветствий Дург сказал, что хочет приобрести кое-какой товар на рынке, и ему нужен носильщик в дороге. Юноша был самым молодым и физически развитым из всех невольников у этих торговцев. Сначала усачи заломили за него баснословную цену. Но Дург, знакомый с восточным менталитетом, начал торговаться и делал это так искусно, что работорговцы продали невольника за треть от первоначальной цены, но получили такое удовольствие, что после сделки хлопали Дурга по плечу, пытались обнять, долго трясли его руку, никак не давая уйти.

Как только ему удалось вырваться из сальных объятий, купленный юноша подошел вплотную и сказал, что Дург не пожалеет о своем выборе.

– Господин, я очень признателен вам за ваш поступок, я готов служить вам верой и правдой. Деньги, потраченные на меня, вернутся вам с прибылью.

– Как зовут тебя? – устало спросил Дург.

– Анкелай, мой господин, – ответил юноша.

Прикупив продуктов в дорогу, все трое отправились к шатру. После обеда Дург планировал нанести визит местному правителю – хану Галараю.

Войдя в шатер, Дург с Максимилианом с удивлением увидели внутри около десятка стражников. Растерянный хозяин сразу указал стражникам на вошедших постояльцев.

До того как ему задали первый вопрос, Дург заметил тела эрлахов с перерезанными глотками. Стало сразу понятно, о чем будут вопросы.

– Отдайте нам свое оружие и вещи и не вздумайте сопротивляться, – громким приказным тоном произнес начальник стражи. – Вы обвиняетесь в убийстве и ограблении гостей нашего повелителя, коими являются все прибывающие на наш базар. Завтра утром вы будете казнены на торговой площади.

– Вы точно знаете, что этих несчастных лишили жизни мы? – совершенно спокойно спросил начальника стражи Дург.

– После того как утром вы вышли из шатра, рабыня-прислужница обнаружила эрлахов мертвыми. Они, как известно, привозят на продажу драгоценные металлы и камни, – с подчеркнутым высокомерием, шевеля длинными усами, проговорил стражник.

– Скажите, ледонский дворянин похож на разбойника? И даже если на его месте был бы разбойник, стал бы он после убийства и ограбления спокойно расхаживать по рынку, да еще и вернуться, вместо того чтобы сесть на лошадь и под покровом ночи уехать далеко от места своего преступления. Вы можете проверить наши сумки и мешки. И если драгоценностей в них не обнаружится, то какие еще аргументы вы можете привести в пользу вашего обвинения? – сказав это, Дург протянул стражнику свою сумку.

Уверенный тон, веские доводы и открытость полностью поменяли отношение начальника стражи. Его подчиненные вытряхнули все содержимое сумок и мешков Дурга и Максимилиана. Никаких драгоценностей там не оказалось. Начальник стражи взял в руки щенка.

– Откуда у вас эта собака? – спросил он Дурга, пристально посмотрев ему в глаза.

– У развилки дорог на Молдоросар мне продал ее один старец. У меня в родовом замке много собак. У этого щенка крепкие лапы. Думаю, из него выйдет отменный охотник, – невозмутимо, без малейшего подозрения в том, что он говорил неправду, произнес Дург.

Начальник стражи вернул щенка Дургу. Повернувшись к подчиненным, отдал команду схватить хозяина шатра. На удивленный возглас того он ответил:

– В твоем заведении произошло убийство, а ты ничего не видел и не слышал. Значит, это ты их убил!

Нескольким уже собравшимся у шатра зевакам начальник стражи торжественным тоном объявил, что имущество преступника будет распродано завтра. Он дал указание двум воинам охранять шатер и все, что в нем есть.

– Могу я сразу купить эту тощую девчонку? – спросил Дург уже развернувшегося уходить стражника. – Мне не помешает в дороге прислуга.

– По закону…

– Я знаю и очень чту законы вашей страны, – не дал договорить старшему стражнику Дург, снимая с пояса мешочек с золотыми монетами.

Когда стражники, за исключением двоих оставшихся сторожить шатер, удалились, Дург приказал Максимилиану и Анкелаю седлать лошадей и собираться в дорогу. А Нийдэ поторопиться все же с обедом.

Когда Дург сам решил поправить сбрую своего коня, к нему подошел нищий сгорбленный старик с длинной палкой в руке.

– Ты хочешь есть? – с легким раздражением спросил Дург на хикейском языке.

Старик не ответил ему на этот вопрос.

– Советую вам скорее убираться отсюда. Завтра этот несчастный лишится головы. Может, и правда, это он убил эрлахов, но в любом случае он хотел, чтобы думали, что это сделали вы. А может, убил кто-то другой, но у него была та же цель. Стража в любом случае доложит о вас хану. И даже если ты теперь выбросишь этого пса, неприятностей вам не избежать, – сказал старик.

Последние его слова были слышны как бы издалека. Дург в это время сам поправлял сбрую своего коня. Когда он повернулся, старика уже не было. Дург огляделся. Старик как будто растворился в воздухе.

– Опять разговор о собаке, – еле слышно сам себе произнес Дург. – И дед туда же. Кто он такой, что городит. – Дург не придал значения словам старика.

После этого он взглянул на Анкелая, помогавшего Максимилиану укрепить поклажу к седлу. Кто он такой, пока загадка, но, возможно, он станет ключом к разгадкам других загадок. С этой мыслью Дург вскочил в седло и скомандовал отряду отправляться в путь. А про себя подумал: «Опять отряд сформировался. Планировал же путешествие в одиночку со слугой-оруженосцем. Ладно, Анкелая купил явно для пользы дела. Время вскоре должно это подтвердить. А вот устраивать личную жизнь Максимилиана в этом походе не планировалось совершенно. И теперь еще обуза в виде молоденькой девушки, которую придется везде таскать за собой, а возможно, и жизнью из-за нее рисковать».

– Ох уж эта моя доброта! – громко произнес Дург, поглядев на двух купленных рабов, и покачал головой. – Нийде с Анкилаем идут пешком, – нарочито грубоватым тоном скомандовал Дург, – и скажите спасибо, что сумки едут на лошадях.

– Да, господин, – в один голос ответили девушка с парнем и низко поклонились.

Глава 3. Дорога на Думу

Маленький отряд спешно покинул пределы «степного города», как назвал это огромное скопление шатров Дург, когда они с Максимилианом подъезжали впервые к этому месту. Хотя ставка хана на хикейском языке – «Ахлан кюрюм», так и переводилось – «степной город».

Из-за двух пеших рабов двигались очень медленно. Нехорошее предчувствие не покидало Дурга с момента возвращения их с Максимилианом к шатру после хождения по рынку. И когда за спиной послышался стук копыт, Дург понял, что предчувствие его не обмануло.

Пока успокаивало то, что догонял отряд всего один всадник. Когда он доскакал, все увидели того самого начальника стражников, забравших хозяина шатра.

– Отдай мне свою собаку, ледонец, и поедешь дальше, – без предисловий произнес тот.

– Я поеду дальше в любом случае, – хладнокровно ответил Дург.

– Ты, значит, не хочешь по-хорошему, ледонец? Хорошо, я скажу хану, что ты украл рабыню. Это ты убил и ограбил эрлахов, подставив хозяина шатра. А когда его схватили, ты присвоил себе его рабыню, – говоря эти гадости, стражник смаковал каждую фразу, видно было, что это доставляет ему удовольствие.

– Если у тебя все, то мы продолжим путь, – отворачиваясь, произнес Дург и пришпорил коня.

Свистящий звук от вытаскиваемой из ножен сабли оповестил о том, что стражник решил, что рабы и слуги не будут ввязываться в драку, а один на один он победит ледонского дворянина.

Дург был готов к такому развитию событий и успел вынуть меч из ножен едва ли не раньше своего визави. Но в следующий момент Анкелай с такой силой пихнул в бок коня стражника, что тот отлетел на несколько метров и, упав на бок, придавил своим крупом всадника. С проворством степного волка он подскочил к обездвиженному противнику и ловким резким движением сломал ему шею.

– Никто не посмеет угрожать моему хозяину, – сказал вслух Анкелай, глядя на мертвого стражника взглядом хищного зверя.

Но через секунду лицо его стало вновь спокойным, и он покорно пристроился вслед коню Дурга.

– Я разрешаю тебе взять его саблю, – сказал Дург, повернувшись к Анкелаю.

– Мне не нужно оружие, мой господин. Если мне еще потребуется защитить вас, я справлюсь без всякой сабли.

«Странно, – подумал про себя Дург, – если он обладает такой силой, почему он не убежал из плена работорговцев? Да он и от меня может, теоретически, уйти в любое время, если захочет».

– Давайте поторапливаться, погоня не заставит себя долго ждать. Наверняка он дал своим подчиненным определенные указания на этот счет, – говоря это, Дург кивнул в сторону мертвого стражника. – Анкелай, не хочешь саблю, возьми его коня, садитесь с Нийдэ и поехали уже.

Лошадь, оправившись после сильного удара, встала на ноги и сиротливо стояла около мертвого хозяина. Анкелай посадил Нийдэ в седло, а сам, взяв лошадь под уздцы, побежал рядом.

Сначала ехали по дороге. Гнали лошадей средним темпом. Нельзя сильно загонять их. Чтобы оторваться от погони, ехать придется без остановок на отдых.

Через пару десятков миль свернули с дороги, пытаясь оторваться от погони. Но знающие степь как свои пять пальцев кочевники по следам легко вычислили, куда поехал отряд. Еще и босые ноги Анкелая, на удивление не отстававшего от лошадей, наверняка помогли им.

Расстояние между убегающими и погоней неумолимо сокращалось. Стало ясно, что стычки не избежать. Дург оглядывался, пытаясь в клубах пыли посчитать нападающих. Минимум полтора десятка. Не так уж много, но в голой степи они моментально окружат и просто расстреляют их из луков. С минуты на минуту стрелы и так начнут свистеть над головами. Шансов было мало.

Нийдэ на удивление хорошо держалась в седле. А вот из Максимилиана наездник был никакой. Часто движения его тела не совпадали с движениями лошади. И тогда его зад больно шлепался о седло с такой силой, что рыжая шевелюра вздымалась при этом, словно стог сена, раздуваемый ветром.

Дург стал лихорадочно продумывать варианты действий. Бой был неизбежен.

В этот момент Анкелай, взявшись одной рукой за седло, на ходу вскочил на лошадь Нийдэ. Пустив лошадь во весь опор, они поравнялись с Дургом.

– Мы приближаемся к песчаному вихрю. Когда подъедете к нему, бросьте впереди себя щенка и ничего не бойтесь. А этих я задержу, – сказав это, Анкелай спрыгнул с лошади.

Дург посмотрел вперед. Действительно, на горизонте был виден огромный столб из песка. Он оглянулся назад. Раб, купленный на рынке, скрылся в клубах пыли, поднимаемой копытами трех лошадей.

Спрыгнув с лошади, Анкелай упал на землю и, распластавшись, стал прислушиваться к приближающемуся топоту коней кочевников. Лежащий ногами по ходу их движения, присыпанный дорожной пылью, он был невидимым для догоняющих.

Когда звук от ударов копыт передовых лошадей стал слышен уже в нескольких метрах, Анкелай резко встал, оказавшись между двумя наваливающимися на него всадниками. Схватив их лошадей за передние ноги, Анкелай резко повернулся вокруг своей оси. Остальные всадники из отряда на полном ходу натолкнулись на непредвиденное препятствие. В свалке ноги и шеи ломали и люди, и лошади.

Дург сунул руку в сумку. Нащупал маленький мягкий теплый комок. Движущаяся по кругу огромная стена песка неумолимо приближалась.

– Ну, дружок, как бы мне ни было тебя жаль – выбора у нас нет, – с этими словами Дург сильнее сжал щенка и, когда до стены песка оставалось не более двадцати шагов, вынул его из сумки и с силой швырнул вперед перед собой. – За мной, не останавливаться! – успел крикнуть Дург.

Трое всадников на полном ходу вошли в движущуюся массу песка.

В полдень к воротам замка Зеевен подъехали три всадника. Стражники ворот доложили об этом Карлу Безухому, и он сам вышел узнать в чем дело.

– Что вам здесь надо? – в своей грубой манере спросил Карл, выглянув из бойницы над воротами.

По форме всадников он понял, что это храмовая стража, и ничего хорошего от встречи с ними ждать не приходится.

– У нас бумага, подписанная его преосвященством кардиналом Геолеоном о вызове маркизы Сесильи Стрэйг в канцелярию священной инквизиции для беседы. Я, капитан канцелярии священной инквизиции, уполномочен доставить маркизу для аудиенции с его превосходительством, верховным инквизитором Хилакиусом, – торжественным тоном ответил Карлу Безухому один из всадников.

– Послушай, капитан, советую тебе убраться прочь отсюда, ибо у меня есть бумага, подписанная его величеством королем Ледонии Дидартом III, о том, что я могу посылать ко всем чертям таких умников, как ты, со всеми их бумагами, кардиналами и инквизиторами, – высказался Карл в своей коронной манере.

– Ты пожалеешь, солдат, что позволил себе говорить так со мной, – ответил капитан храмовой стражи и, развернув коня, поскакал от ворот замка. Его спутники последовали за ним.

Инквизитор был взбешен. После получения донесения о том, что его посланникам был дан от ворот поворот, он в ярости ходил по комнате, постоянно повторяя, что он хотел решить все по-хорошему.

– Я сотру этот замок с лица земли, – выкрикнул вслух Хилакиус и велел подать повозку.

От резиденции до канцелярии расстояние было не более четверти мили, но грузное нескладное тело великого инквизитора не терпело даже таких незначительных походов, и он всегда передвигался на повозке.

Войдя в канцелярию, он увидел капитана храмовой стражи, того самого, что ездил в Зеевен на переговоры. С размаха инквизитор ударил его по голове посохом с тяжелым резным костяным набалдашником на конце. Качнувшись, капитан опустился на одно колено. Из-за уха у него потекла струйка крови. Инквизитор замахнулся еще раз, но в последний момент опустил посох.

Бросив посох на пол, инквизитор Хилакиус вдруг с непривычным для него проворством ринулся к лестнице, ведущей в подвалы, из которых доносились истошные крики пытаемых в застенках людей.

На удивление легко сбежав вниз по достаточно крутой лестнице, инквизитор вошел в одну из пыточных камер. Слева он увидел сидящего на полу узника. Его руки и шея были прикованы цепью к стене, а на ногах были массивные деревянные колодки, из которых торчали две босые черные от грязи стопы. Инквизитор взглядом разъяренного зверя посмотрел на его ноги, потом огляделся по сторонам, вытащил из горна раскаленные докрасна щипцы и, подойдя к узнику, методично, один за одним, под душераздирающие крики несчастного откусил щипцами все десять пальцев на его ногах. Удовлетворив свой животный инстинкт, выпустив наружу таким способом свое бешенство, он еще постоял некоторое время, вдыхая запах паленой плоти. Через пару минут, отрешенно глядя на корчащегося и стонущего от боли заключенного, Хилакиус вдруг испустил глубокий выдох. Тело его обмякло. Он с огромным трудом поднялся по лестнице обратно вверх.

Сидя в кабинете за массивным дубовым столом, приготовив бумагу и уже взяв в руку перо, он неожиданно все отодвинул в сторону.

– Архиепископ все равно не даст разрешения на штурм Зеевена, зачем зря переводить бумагу и чернила, и кардинал здесь не поможет, – в сердцах высказался вслух Хилакиус и в тяжелых раздумьях откинулся на спинку кресла.

Дург попытался открыть глаза. Яркое солнце ослепляло при малейшей попытке раздвинуть веки. Крупная галька, на которой он лежал, больно давила в спину. Сев и прикрыв ладонью глаза он, смог немного оглядеться. Рыжий лежал рядом. Дург чуть потянулся ногой и пнул его в плечо. От испуга Максимилиан сразу подскочил и вытянулся в струнку, хотя глаза при этом еще не открыл. А когда открыл их, то рот его расплылся в широкой гнилозубой улыбке.

– Посмотрите по сторонам, Дург, – расслабленно, с наплевательской интонацией в голосе произнес Максимилиан.

Увиденное заставило Дурга самого вскочить на ноги. Вокруг, окружив их рыжим кольцом, лежала огромная змея. Шкура ее была того же цвета, что и крупная галька под ногами. Ослепленный яркими лучами солнца, Дург сразу и не заметил ее. Рука невольно потянулась к рукояти меча.

– Оставьте это дело мне, мой друг, – выпятив хилую грудь, с пафосом сказал рыжий. – Разве вы не помните, что произошло с тем миражом, который так напугал нас в Овражьей пустоши? Это такой же мираж, только в пустыне. Сейчас я развею его.

Максимилиан вынул свой меч и для придания большей драматичности моменту исказил свою физиономию, оскалив черные зубы. С боевым кличем, который в его случае больше походил на мальчишеский ор, он ринулся на змею.

Но дальше все произошло совсем не так, как в Овражьей пустоши Леса мертвецов. Когда до цели Максимилиану оставалось не более пяти шагов, змеиная голова, раскрыв огромную пасть с длинными ядовитыми зубами, метнулась в его сторону. Как рыжему удалось увернуться от этой пасти, он и сам не понял, но через мгновение с вылупленными глазами и с криком: «Мама, она настоящая!» – он уже бежал назад к Дургу.

Дург, обнажив меч, сделал шаг в сторону от несущегося на него Максимилиана и был готов уже нанести удар, но в этот момент змея исчезла, а стопы опустились во что-то мягкое. Опустив глаза вниз, Дург увидел, что стоит в мягком сыпучем песке, а вокруг его ног обвилась тонкая неприметная змейка. Откинув ее ногой, Дург, ничего не понимая, повернулся к пробежавшему мимо него Максимилиану. Тот стоял ошарашенный. Во взгляде его читался тот же вопрос.

Ситуацию прояснила Нийдэ, очень кстати появившаяся из-за песчаной дюны, ведя под уздцы двух лошадей.

– Это Лирния – страна злобных гномов, – сказала она.

– Но гномы живут в горах, в пещерах, – возразил ей Максимилиан.

– Лирния очень маленькая страна. Посмотрите направо, вот уже и горы видны, пустыня заканчивается. Только нам надо быстрее выбираться отсюда. Каждые два часа все, кто попал в Лирнию извне, становятся маленькими, такими же, как и гномы, населяющие эту страну. В пустыне опасны змеи и пауки, а в горах гномы, которые кладут рядом с входами своих пещер золото и драгоценные камни. Войдя внутрь пещеры, любопытный путешественник идет все дальше и дальше. В глубине он видит несметные богатства гномов и пытается набрать побольше, глупец, не понимая, что в обычной жизни – это пылинки. Из-за своей жадности человек не замечает времени, не успевает выйти и, увеличившись в размерах, застревает в узких подземных коридорах. Здесь-то гномы-людоеды и приступают к своей кровавой трапезе, быстро разделывая тело несчастного пленника своими маленькими острыми лопатками и топорами, – закончила свой рассказ Нийдэ.

– Да, лучше здесь не задерживаться, – как бы подытожил ее рассказ Максимилиан.

– Откуда ты все это знаешь? – спросил Дург.

– Я эссийка, наши земли недалеко отсюда, – сказав это, Нийдэ подвела лошадей, – Надо быстрее ехать отсюда.

С поклоном она протянула уздечку Дургу. Повернувшись к Максимилиану, собиралась сделать то же самое, но он остановил ее.

– Не надо мне кланяться, Нийдэ, я не твой господин, – решительно произнес рыжий и, взглянув на Дурга, спросил: – Сеньор, разрешите ей ехать со мной в седле?

Дург не стал возражать. Максимилиан запрыгнул на лошадь и помог девушке взобраться и сесть перед ним.

Копыта лошадей утопали глубоко в песке. Быстро ехать не получалось. Но Максимилиану сейчас хотелось ехать как можно медленнее. Его руки, держащие уздечку лошади, практически обнимали прекрасную девушку. Покачиваясь в такт лошади, она периодически спиной касалась его груди. Он вдыхал аромат ее волос. Нищий студент, который никогда не мог себе позволить общения даже с продажной девкой из рыночного кабака, сейчас ехал на прекрасном скакуне, достойно одет, с благородным оружием и рядом с ним – прекрасная дева. В этот миг нищий рыжий студент чувствовал себя благородным рыцарем. И он хотел, чтобы этот момент продолжался как можно дольше.

Дург остановив коня, подождал, когда Максимилиан с Нийдэ поравняются с ним.

– Нийдэ, я надеюсь, мы едем в Думу? – спросил Дург.

– Да, мой господин, после лирнийских гор будет широкая степь. В середине этой степи стоят невзрачные глиняные горы. Именно в этих горах вход в подземный город Дума.

– Ты знаешь, как попасть внутрь города? – продолжил расспрос Дург.

– Чужаки могут попасть в город только через Пещеру потерянной души, – ответила девушка.

– Ты была в этой пещере?

Нийдэ молчала. Дург уже хотел повторить свой вопрос.

– Была один раз, – тихо ответила девушка, опередив Дурга.

– Судя по твоему ответу, ничего хорошего в этой пещере нет? – то ли вопросом, то ли просто в размышлениях произнес Дург. – Но выжить там, значит, можно, раз ты сейчас с нами. Ты хотела проникнуть в Думу?

– Я была отправлена туда в наказание для принесения жертвы Харону, – сказала Нийдэ и низко опустила голову.