Образование Великорусского государства.Очерки по истории

Существование всех этих княжеских владений по-прежнему не говорит еще о подлинном политическом распаде Владимирского великого княжества. Великий князь Владимирский в эпоху Александра Ярославича Невского единый и бесспорный представитель всей Северной Руси перед ордынской властью, защитник всех ее областей перед напором западных врагов, распорядитель всех ее боевых сил. Но на отдельных «волостях» великого княжества «княжат и владеют» местные князья, которые имеют на то право, не зависящее от воли великого князя, то «семейно-вотчинное» право, которое издревле составляло основной элемент «княжого права в Древней Руси». Это право вотчинное, наследственное, приобретено, в принципе, самим рождением и семейное, так как его существо в праве всех сыновей владетельного князя на отцовское наследие – общую этим сыновьям «отчину». Реализуется оно либо согласно «ряду» отцу, который определяет, какую именно долю получит каждый из сыновей, либо – особенно для сыновей, малолетних в момент отцовской кончины, их наделением по воле дяди или старшего брата, которому они отцом «приказаны» или даны «на руки». Доли князей наследников в общей их отчине будут позднее называться «уделами» (XIII в. этого термина еще не знает), князья станут говорить о долях своих, как об «уделах вотчины своея», но для данного времени ни в терминологии, ни в существе владельческих отношений князей не видно ничего принципиально нового сравнительно с основами «княжого права» в Киевской Руси. Вотчинные тенденции княжого владения еще слишком подчинены силе политического единства Великороссии, которое имело опору во власти владимирского великого князя, чтобы могла развернуться на их основе определенно иная система отношений. Время великого князя Александра Ярославича напоминает, однако, тот момент в истории Киевской Руси, когда во главе ее стояли Владимир Мономах и сын его Мстислав. При значительной силе объединяющей великокняжеской власти, во внутреннем строе земли уже закреплены основы владельческого обособления сложившихся местных вотчинных княжений. Ростовские владения Константиновичей признаны особой наследственной владельческой единицей; определились вотчинные владения для всех князей – Ярославичей и их потомства. И сам великий князь Александр вотчич на Переяславле-Залесском, который один только и составляет отчину, в строгом смысле слова, его сыновей. Великокняжеская власть еще лишена надлежащей территориальной базы, ее главенство – чисто политическое, и в этом причина ее слабости и упадка. Внутренние силы страны организованы вне ее прямого воздействия по поместным княжествам и легко могут стать из опоры общей политики великорусских князей под главенством владимирского великого князя – фактором разрушения этого главенства и всего объединения, в условиях внутренней борьбы. По этому разрушительному пути и пойдет история Владимирского великого княжества после кончины великого князя Александра Ярославича. Давление татарского владычества, установившееся при его правлении с таким напряжением внутренних отношений Руси, несомненно, сыграло крупную роль в развитии упадка великокняжеской власти.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Грушевский М. С. Звичайна схема русскої исторії й справа раціонального укладу исторії Східвього Словянства // Статьи по славяноведению. Изд. Второго отделения Имп. Академии наук / Под ред. В. И. Ламанского. Вып. I. СПб., 1904.

2

Это М. С. Грушевский блестяще выполнил в своей обширной «Історії України-Руси» и в «Очерке исторії украинского народа».

3

Милюков П. Н. Главные течения русской исторической мысли. М., 1897 (3-е изд. 1913 г.).

4

Там же. С. 158 (3-е изд. С. 177).

5

Погодин набросал свои мысли и впечатления в форме письма к И. И. Срезневскому, которое появилось в т. V «Известий» Академии наук (1856) и в т. VII «Исследований, замечаний и лекций о русской историї» (с. 410–442). Дальнейшая разработка истории русского языка и народной поэзии выяснила ненужность гипотезы о массовом переселении «киевских великороссов» для объяснения тех явлений, которые натолкнули на него Погодина. Но гипотеза направлена на установление крупнейшего исторического факта, которое, однако, не опиралось ни на какие собственно исторические данные. Погодин оперировал наивной филологией, отождествляя церковнославянский язык с древнерусским, и настаивал на запустении киевского юга. Вокруг последнего вопроса и завязалась продолжительная полемика. Библиографию всего вопроса см. у М. С. Грушевского в т. I «Історії України-Руси», примеч. 6, и у А. Н. Пыпина в «Истории русской этнографии», т. III. А. А. Спицын посвятил «теории массового переселения приднепровской Руси на север» часть своих «Историко-филологических разысканий» (Журнал Министерства народного просвещения. 1909. Кн. I), где выясняет рядом кратких и метких замечаний поразительную слабость обоснования этой теории, которая продолжает сильно влиять на ходячие представления нашей исторической литературы. A. A. Спицын отвергает все основные предпосылки этой теории: мнение о том, что «в X–XI столетиях русское население Приднепровья было значительным», что «к половине XII века Приднепровье сильно запустело», «что переселение из киевской области направилось, главным образом, на север и лишь отчасти на запад», замечая, по поводу последнего мнения, что «возможность передвижения приднепровского населения на далекий север совершенно недопустима». A. A. Спицын указывает против ссылки на «южнорусские» названия населенных мест, как на след южнорусской колонизации севера, что «это названия правительственные, княжеские, а не народные», а против «весьма изящно построенного» В. О. Ключевским представления о том, как прокладывался «прямоезжий» путь с юго-запада на северо-восток, что «хронология и история прямого пути из Чернигова на север крайне не ясны и опираться на них, как на доказательство чего бы то ни было, совершенно невозможно». Вся эта теория переселения с юга на северо-восток действительно никем не обосновывалась исторически, конечно, потому, что наши источники не дают никаких данных для ее обоснования. А ее походные положениия, взятые из истории русского языка и былинной поэзиии, должны считаться упраздненными после трудов A. A. Шахматова и В. Ф. Миллера.

6

Соловьев С. М. История отношений между русскими князьями Рюрикова дома. М., 1847. С. 26.

7

Соловьев С. М. Об отношениях Новгорода к великим князьям. М., 1846. С. 17.

8

Соловьев С. М. История России. Кн. I. Стб. 494 (изд. «Общ. пользы»).

9

Соловьев С. М. Об отношениях Новгорода к великим князьям. С. 17.

10

Соловьев С. М. История отношений между русскими князьями Рюрикова дома. С. VI: «Отношения между великими князьями играют столь же важную роль, как и отношения великих князей к их удельным; след. название удельного периода и удельной системы и здесь также [как и по отношению к Киевской Руси] не верно, потому что не обнимает всех сторон княжеских отношений».

11

Соловьев С. М. Об отношениях Новгорода к великим князьям. С. 19–20.

12

Там же. С. 21.

13

Соловьев С. М. История отношений между русскими князьями Рюрикова дома. С. 331. Примеч. 3. Говорю «отождествляет», так как, по Соловьеву, всякий удел есть полная, отдельная собственность.

14

Соловьев С. М. История отношений между русскими князьями Рюрикова дома. С. 286. В. И. Сергеевич перенес именно это представление на съезды Киевской Руси (Сергеевич В. И. Древности Русского права. Т. II. С. 242).

15

Соловьев С. М. Об отношениях Новгорода к великим князьям. С. 21.

16

Соловьев С. М. История отношений между русскими князьями Рюрикова дома. С. 287 и 281.

17

Соловьев С. М. История России. Кн. I. Стб. 1343, 1116.

18

«Те же самые понятия о собственности, о преемстве от отца к сыну, о праве завещания, которые явились к Северо-Восточной Руси изнутри, развились из ее собственного организма, в Галиче были занесены извне, но привились и утвердились необходимо, вследствие обстоятельств исторических» (Соловьев С. М. История отношений между русскими князьями Рюрикова дома. С. 369).

19

Соловьев С. М. История России. Кн. I. Стб. 1341–1346.

20

Там же. Стб. 654–655 и 666 (полемика с Кавелиным и Сергеевичем).

21

Там же. Стб. 1311–1346.

22

Часть пятая.

23

В 1850 г. историко-филологический факультет Санкт-Петербургского университета предложил для соискания медалей такую тему: «На основании летописей и других исторических источников изложить причины постепенного возвышения государства Московского от начала его до установления единодержавия, с объяснением обстоятельств, содействовавших перевесу его над окрестными княжествами и с критическим разбором мнения Карамзина и других писателей по этому предмету». Удостоенная награды работа студента Вл. Вешнякова (О причинах возвышения Московского княжества. СПб., 1851) и посвящена решению вопроса «о причинах возвышения и перевеса над другими княжествами княжества Московского», выдвигая на первый план деятельность московских князей.

24

Кавелин К. Д. Собрание сочинений. Т. I.

25

Чичерин Б. Н. Опыты по истории русского права. М., 1858 (статьи «Еще о сельской общине» и «Духовные и договорные грамоты великих и удельных князей»).

26

Сергеевич В. И. Древности Русского права. Изд. 3-е. Т. I. С. 20–70.

27

Там же. Т. II. С. 242.

28

Там же. Т. I. С. 40–41.

29

Там же. Т. II. С. 252.

30

Там же. Т. I. С. 29 и 69. Тот же мотив еще в тезисах 1867 г. «Влияние высших классов населения на общественные дела продолжает обнаруживаться при посредстве права свободного отъезда, благодаря которому вольные бояре, дети боярские и слуги группировались около того князя, который наиболее удовлетворял их желаниям. Московское государство есть создание вольных бояр и слуг».

31

Тарановский Ф. В. Отзыв о сочинении В. И. Сергеевича «Древности Русского права» (Юрьев, 1911. С. 21). Профессор Тарановский указывает, что Сергеевич не выяснил, как согласить уход князей из старых городов, где их стесняло участие бояр во власти, в новые города, явление, которому Сергеевич, вслед за Соловьевым, придал большое значение, с тем что «в столь новом центре, как Москва, князьям пришлось опять восчувствовать боярскую руку, которая обуздывала их семейно-патримониальные стремления и указывала им путь чисто государственной политики». Сам Ф. В. Тарановский полагает, что «эти причины могут быть выяснены и выясняются в порядке изучения хозяйственного развития и объединения волостей, вошедших затем в единую державу московских государей».

32

Сергеевич В. И. Древности Русского права. Т. I. С. 77.

33

Лекции и исследования по истории русского права. СПб., 1883. С. 43–60 («Деление истории русского права на периоды»),

34

Там же. Изд. 3-е. СПб., 1903. С. 130 и 144.

35

Сергеевич В. И. Древности русского права. Т. II. Кн. четвертая.

36

Сергеевич В. И. Древности. Т. I. С. 15; Он же. Лекции и исследования. Изд. 3-е. С. 102.

37

Сергеевич В. И. Древности. Т. I. С. 57–70.

38

Ср. «В. О. Ключевский; характеристики и воспоминания». М., 1912, изд. Научного слова, статьи М. М. Богословского («В. О. Ключевский как ученый»), М. К. Любавского («Соловьев и Ключевский»), Б. И. Сыромятникова («В. О. Ключевский и Б. Н. Чичерин»), П. Н. Милюкова («В. О. Ключевский»).

39

Ключевский В. О. Боярская дума. С. 87 (курсивы мои. – А. П.).

40

Курсив мой. – А. П.

41

Ключевский В. О. Курс русской истории. Т. I, лекция XX «Боярская дума». Гл. III–IV.

42

Четкие и яркие характеристики целых исторических периодов, построенные на сильно подчеркнутых антитезах, – одно из свойств художественного изложения в курсе В. О. Ключевского; оно привело к тому, что П. Н. Милюков назвал «драматизацией хода русской исторической эволюции». Но в нашей историографии эти характеристики – литературно-художественные – завоевали себе значение научных концепций, сильно влияя на понимание русской истории вообще и ряда отдельных ее явлений.

43

Ключевский В. О. Курс русской истории. Т. II, лекции XXI и XXII.

44

Милюков П. Н. Юридическая школа в русской историографии // Русская мысль. 1886. Кн. 6.

45

Градовский А. Д. Собрание сочинений. Т. I (статья «Государственный строй Древней Руси»).

46

Ключевский В. О. Курс русской истории. Лекции XVII и XVIII; Он же. Боярская дума. Гл. III и IV.

47

Соловьев С. М. История России. Кн. I. С. 494–495; Ключевский В. О. Боярская дума. Изд. 4-е. С. 91.

48

О построении города Константина (Кснятина, Коснятина) сообщает только Никоновская летопись (Полное собрание русских летописей (далее – ПСРЛ). Т. IX. С. 158) под 6641 (1133) г.: «Того же лета князь Юрьи Володимерич Манамашь заложи град на усть Нерли на Волзе и нарече имя ему Константин и церковь в нем созда». О Юрьеве-Польском под 6660 г. в общем перечне церковного строительства Юрия помянуто, что он и «град Юрьев заложи и церковь святого Георгия каменну» (ПСРЛ. Т. IV. С. 153; ср. Т. V. С. 160); о Дмитрове под 6664 (1157) г.: «Родися князю Юрию сын Дмитрей: бе бо тогда на реце на Яхроме и со княгинею, и заложи град во имя сына своего и нарече и Дмитров, а сына нарече Всеволодом» (ПСРЛ. Т. V С. 161; ср. Т. VIII. С. 60). О Москве – в Тверской летописи (ПСРЛ. Т. XV. С. 225) из 6664 г.: «Заложи град Москьву на устниже Неглинны, выше реки Аузы». Само по себе сооружение укреплений мало дает оснований для представлений о колонизационной деятельности князя. О Переяславле читаем прямое указание, что Юрий его «переведе от Клещина [озера], заложь велик, и церковь постави святого Спаса в Переяславли» (ПСРЛ. Т. IV С. 153).

49

Татищев. История Российская. Кн. III. Примеч. 458.

50

См. Татищев. Т. III. С. 139.

51

См. Там же. С. 76: «По многих так нещастливых предприятиях великий князь Юрий Владимирович Долгорукий, пришед в Суздаль и видя себя Руской земли совсем лишенна, от великого княжения отщетясь, основал престол в Белой Руси; Рязанских же и Муромских князей ко оному приобщил и крестным целованием утвердил. Потом зачал строить в области своей многие града Юрьев в поле, Переяславль у Клюшина озера, Владимир на Клязьме, Кострому, Ярославль и другия многия града, теми же имены, как в Руси суть, хотя тем утолить печаль свою, что лишился великого княжения Рускаго, и начал те града населять, созывая людей отвсюда, которым не малую ссуду давал, и в строениях и другими подаяниями помогал, в которые приходя множество Болгар, Мордвы, Венгров кроме Русских селились, и пределы яко многими тысячи людей наполняли». Эта вставка, обличающая самым содержанием свою независимость от летописных источников, отразилось на с. 139, которую привел Ключевский; ср. еще на с. 124 того же тома III слова «где тогда Андрей град на Каме строил». Всего этого (как и многого иного из тех «известий» Татищева, которые использованы С. М. Соловьевым) нет в той редакции второй части «Истории Российской» (соответствует II и III томам печатного издания), которую В. Н. Татищев было приготовил к печати, думая выпустить в свет раньше первой части. В этой первоначальной редакции татищевской «Истории» имеем «летописный свод», составленный на основании всех главных его источников (манускрипты: Кабинетной, Раскольничьей, Радзивилловский, Голицынской, Кириловской, Новгородской Иоаннов, Псковской, Новгородской Крекшина, Никоновской и Нижегородской); для дальнейшей переработки послужили, кроме Иоакима Новгородского, только Иосифовский список (ср. с. 63–64, том I) и какие-то источники, сообщенные Татищеву «от некоторых любопытных», о чем упомянуто в конце гл. VII тома I. Упомянутый список первоначальной редакции второй части «Истории» хранится в Имп. Академии наук под шифром: 17. 17. 11. Погодин приписывал Юрию Долгорукому «основание многих городов», но упоминал только Юрьев, Переяславль, Дмитров и, предположительно, Москву (Погодин. Исследования. Т. V. С. 308). Д. А. Корсаков указывает, что летопись называет только три города, построенных Юрием, – Кснятин или Константинов, Юрьев-Польский и Дмитров, но признает «справедливыми соображения Татищева» о том, что таких городов было, по всей вероятности, больше («Меря и Ростовское княжество», с. 77); К. Н. Бестужев-Рюмин выражается еще осторожнее: «Говорят, что он строил здесь города, и действительно, города, несомненно, княжеского построения (Дмитров в честь Всеволода-Дмитрия, здесь родившегося; Юрьев, в честь его самого), несомненно, им построены; но другие могли быть только укреплены им» (Бестужев-Рюмин. Русская история. Т. I. С. 188). Действительно, трудно критически определить цену этих известий: например, сравнение текстов ПСРЛ. Т. IV. С. 153 и Т. I. С. 160 может вызвать на предположение, что известие о переносе на новое место и расширения Переяславльского града – вставка позднейшей редакции; а сравнение текстов Т. V. С. 161 (о Дмитрове) и Т. XV. С. 225 (о Москве) – под одним и тем же годом может усилить те сомнения в известии о закладке Юрием московского города, о которых см.: Платонов С. Ф. Статьи по русской истории. Изд. 2-е. С. 78–79, так как подрывают уверенность, что эти известия позднейших летописных сводов восходят к старым источникам, а не составлены по устным преданиям и датированы произвольно.

52

См. Княжое право в Древней Руси. С. 41–42.

53

Шахматов A. A. Разыскания о древнейших русских летописных сводах. С. 89–91.

54

Сергеевич В. И. Древности Русского права. Т. I. 16–20.

55

Лаврентьевская летопись. Изд. 3-е. С. 330 (1157 г.).

56

Весьма вероятно, что еще при Юрии Суздаль стал резиденцией не только князя, но и ростовского епископа; на значение Суздаля как епископской резиденции имеем определенное указание от лет, ближайших к кончине князя Юрия: в 1162 г. князь Андрей Боголюбский после разрыва с епископом Леоном возвратил его «но в Ростов, а в Суждали не да ему седети» (ПСРЛ. Т.П. С. 520).

57

В летописи Лаврентьевской – сплетение ростовских и владимирских записей, причем первые, вероятно примкнувшие к «Летописцу старому Ростовскому», на который ссылается епископ Симон в послании к Поликарпу (Киево-Печерский Патерик), проредактированы летописцем Владимирком. См. A. A. Шахматова о Лаврентьевской летописи (в «Разборе труда И. А. Тихомирова»: «Обозрение летописных сводов Руси северо-восточной». Отчет о XII присуждении наград гр. Уварова. 1899) и его же «Исследование Радзивилловской или Кенигсбергской летописи», при фотомеханическом издании этой летописи Общества любителей древней письменности).

58

Лаврентьевская летопись. С. 358 (1176 г.).

59

Мезинии люди – не знатные, не родовитые, «новая знать», получившая политическое влияние в 1170–1180 гг. (Примеч. ред.)

60

Карамзин Н. М. История государства Российского. Т. IV. Примеч. 383.

61

Лаврентьевская летопись. С. 330 (1157 г.); Ипатьевская летопись. С. 490 (1158 г.: «сдумаете Ростовци и Суждальци и Володимерци вси… и посадиша и на отни столе Ростове и Суждали и Володимери»).

62

Ипатьевская летопись (ПСРЛ. Изд. 2-е. Т. II. С. 520–521): «Выгна Андрей епископа Леона ис Суждаля и братью свою потна Мьстислава и Василка и два Ростиславича сыновца своя, мужи отца своего передний; се же створи хотя самовластець быти всей Суждальской земли»; и ниже: «идоста Гюргевича Царюгороду Мьстислав и Василко с матерью и Всеволода молодого пояша с собою третьего брата». Ср. Воскресенская летопись (ПСРЛ. Т. VII. С. 76–77). Ипатьевская летопись ставит изгнание епископа Леона в связь с изгнанием братьев-князей и их сторонников – бояр; столкновение князя Андрея с епископом разыгралось на церковно-религиозных мотивах (Ипатьевская летопись. С. 520; ср. Лаврентьевская летопись. С. 331, под 1159 г.), что, конечно, не исключает политической подкладки конфликта. Момент был исключительной важности для Андрея Боголюбского. Закончив постройку во Владимире Успенского собора, князь Андрей стремится к церковно-политическому возвышению своего стольного города – учреждением в нем митрополии, и к церковно-религиозному прославлению своей земли канонизацией первых ростовских епископов Леонтия и Исаии, мощи коих были найдены при закладке новой соборной церкви в Ростове вместо сгоревшей в 1164 г. Неудача, постигшая эти начинания князя Андрея, не умаляет их характерного значения для всей его деятельности. См. Никоновская летопись (ПСРЛ. Т. IX. С. 220–231); Голубинский. История Русской церкви. Т. I. Ч. I. С. 330–331; Приселков М. Д. Очерки по церковно-политической истории Киевской Руси. С. 135–138.

63

Пресняков А. Е. Княжое право. С. 273 и 296–303, СПб., 1909.

64

Кондаков Н. П. О научных задачах истории древнерусского искусства // Памятники древней письменности. Вып. 132. 1899); Толстой И., Кондаков Н. Русские древности. Вып. VI.

65

Пресняков А. Е. Княжое право. С. 94–105.

66

Ср. Обзор известий о внешних отношениях Суздалыцины: Иконников B. C. Опыт русской историографии Т. II. Кн. 1. Гл. десятая.

67

Пресняков А. Е. Княжое право. С. 100.

68

ПСРЛ. Т. VII. С. 96; Лаврентьевская летопись. С. 391.

69

Лаврентьевская летопись. С. 415 (1212 г.), 416 (1213 г.) и 418 (1217 г.).

70

Пресняков А. Е. Княжое право. С. 43–45. Юрий и Константин действовали по соглашению с Ярославом Всеволодовичем.

71

Лаврентьевская летопись. С. 416 (1213 г.) и 420 (1218 г.).

72

Там же. С. 429 (1229 г.).

73

Новгородцы «послаша к великому князю Юрью, глаголюще: „аще не хощеши у нас держати сын свой, то вдай нам брата своего“, и вдасть им брата своего князя Ярослава» (ПСРЛ. Т. VIII. С. 129, под 1222 г.).

74

Характерны упреки псковичей Ярославу в 1228 г.: «Приидоша полка к Ярославу из Переславля в Новгород, хотяще ити на Ригу. Псковичи же, то сведавше, послаша к Ярославу глаголюще: тебе, княже, кланяемся, но ходи к нам, мы с рижаны мир взяли, а на путь с вами не идем; ходили есте к Колываню и сребро взясте, а правды не учинисте, такоже и в Кеси, а сами отидоша в Новгород, толке раздраживше, и зато нашу братью немцы изошла, а иных в полон свели, аще тако сдумали есте, то и мы противу вас со святою Богородицею» (ПСРЛ. Т. IV. С. 178; Псковская летопись, под 6736 г.).

75

1226, 1228, 1232 гг. (Лаврентьевская летопись. С. 426, 428–429, 437).

76

Юрий посылал туда княжить племянника Всеволода Константиновича (1227), брата Святослава (1228).

77

В 1226 г. Юрий вмешался в усобицу шурина своего с князем Олегом Курским, ходил ему в помощь с племянниками – Константиновичами – и «створи мир межи ими» при содействии митрополита Кирилла (Лаврентьевская летопись. С. 436).