Полная версия
Когда открывается вечность. Старец архимандрит Ипполит
Мне так хорошо и светло вдруг сделалось, что я рассказала об этом сне одной верующей женщине, и она, на мое удивление, узнала тот храм, который я видела во сне. Так совпали сон и явь, и мы вместе с сыном впервые оказались в Рыльске, в Свято-Николаевском монастыре, на могилке того облаченного в золотые одежды батюшки, каким я впервые его увидела в тонком мире, когда меня преследовало адское существо.
Я стала просить отца Ипполита, чтобы Господь дал мне жилье. В ответ на сердце тонким помыслом легло: «Молись Николаю Угоднику». Я узнала батюшку по улыбке на фотографии. По его улыбке, которую впервые видела во сне, когда он повернулся ко мне, чтобы сказать что-то очень важное. Узнала по голосу, когда смотрела фильм о нем. И поняла, что не только я его узнала, но и он узнал меня.
После многолетних мытарств, осенью 2003 года, мы с сыном наконец-то купили домик, всего в двух километрах от городской черты. Не прошло и года после того, как я к батюшке обратилась.
+79155218217
Наталья Кудинова, г. Белгород.
Как-то раз пришла я к нему на могилку во время Божественной литургии, о своих проблемах рассказала, совета стала спрашивать. Вдруг слышу голос: «Батюшка на службе!» Я вошла в храм, помолилась, и все вопросы мои решились. На литургии в храме надо быть, так и при жизни батюшка благословлял.
Не раз видела его после смерти…
Гроб с телом батюшки в день его похорон стоял в нижнем храме Никольской церкви, а я находилась в верхнем в тот момент, когда отец Ипполит подошел ко мне и сказал: «А где же твой Алексей? Почему не пришел меня проводить?» Я живу далеко от монастыря, но побежала домой, за мужем, а когда мы вернулись вдвоем в монастырь, батюшку уже похоронили.
В первую после смерти отца Ипполита Радоницу я вместе со всеми молилась в верхнем храме Никольской церкви. После богослужения батюшка в мантии вышел из храма, а вслед за ним вниз по храмовой лестнице спустилось огромное множество (храм не вмещает столько) людей, у всех ликующие радостные лица. А другие понуро стояли вне храма, у входа, и лица их были печальны. Я так поняла, что тех, которые шли за отцом Ипполитом, помянули вместе с ним на панихиде, а те, которые стояли у дверей и ждали, что кто-нибудь в тот день подаст их имена «за упокой», помянуты не были: некому было их помянуть.
Нередко он по-прежнему сидит в своей стасидии в храме во время богослужений. А однажды летом батюшка в ярком желтом облачении с крестом в руках шел во главе крестного хода от монастыря к святым источникам.
В прошлом году батюшка Ипполит привел к своей могилке очень много людей, я его видела впереди паломнических групп, входивших в Свято-Николаевский монастырь.
А незадолго до того, как осенью 2015 года в монастырь был назначен новый наместник, старец Ипполит стремительно прошел в алтарь верхнего храма.
Галина Мазурова, г. Рыльск.
Испытывала невыносимые боли в животе и не знала, от чего они происходят, врачи не могли поставить диагноз.
В начале 2015 года я посмотрела «прямой эфир» с Борисом Корчевниковым на телеканале «Россия», передача посвящалась старцам архимандриту Ипполиту и схиархимандриту Илию. Рассказы гостей «прямого эфира» о чудесах батюшки Ипполита меня и удивили, и обрадовали, и обнадежили.
И вот лежу с ребенком на кровати и чувствую приступ боли. Тут же вспомнила недавний «прямой эфир». Взмолилась своими словами: «Батюшка Ипполит, мне очень больно, помоги мне! Я очень грешная, но верю, что ты меня слышишь!» Скоро я почувствовала приятное жжение в животе, там, где возникала раньше почти нестерпимая боль. Я исцелилась без единой таблетки, сама не знаю, от чего, от какой болезни.
Очень хотела попасть на могилку к отцу Ипполиту, но путь неблизкий, денег не было. Чудом попала. Мне позвонила добрая знакомая, Валентина Анатольевна, и предложила: «Марина, поехали в Коренную пустынь, знаменитый на всю страну монастырь под Курском». Мы там ни разу не были. «Да… а в Рыльск заедем?» – «Да. Заедем и в Рыльск».
+79004930979
Марина Чеботарева, г. Тамбов.
В нашем скиту, который находится в 15 километрах от Свято-Николаевского монастыря, послушников, трудников не хватает, поэтому часто возникают проблемы с тем, чтобы выполнить необходимые по хозяйству работы. В таких случаях я всякий раз приезжаю на могилку батюшки Ипполита и прошу его о помощи. И всякий раз отец Ипполит посылает в наш скит людей именно в том количестве, которое в данный момент нам необходимо: на уборку – 2 человека, на сенокос – 3 или 4. Буквально всякий раз. А ведь вокруг скита живут одни старики, пенсионеры. На три села осталось 20 хат. Но по благословению старца Ипполита ежегодно обрабатываем 100 гектаров земли, Господь дает хороший урожай, в хозяйстве есть коровы, лошадь.
Еще будучи послушником Свято-Николаевского монастыря, в 1996 году, я понял, что значит благословение старца. Мое монастырское послушание было связано с вождением автомобиля, и я часто пробивал колеса этой легковушки. Я обратился к батюшке Ипполиту с просьбой о деньгах на замену автомобильной резины. Он ответил, что пока денег нет, а через неделю сам подозвал меня, выдал деньги и благословил поменять шины. Чудо состояло в том, что после этого его благословения я проехал на той легковушке в российской резине по «убитым» дорогам 50 тысяч километров и ни разу не пробил колесо! Никто мне не верил. А когда, наконец, вынужден был резину сменить (тоже на российскую, отечественную), на другой же день после замены пробил колесо!
Иеромонах Михаил (Петренко),
начальник скита Покрова Пресвятой Богородицы
в с. Боброво Рыльского района.
С 2010 года наша обитель Казанской иконы Божией Матери стала заметно преображаться и благоукрашаться, началось масштабное строительство. Знаком Божьей милости стало удивительное событие, случившееся в нашем монастыре 19 декабря 2010 года. В тот день в обители стояли рядом две большие иконы: Казанская и Отрада, или Утешение. Два образа, один из которых был привезен к нам с Афона, из монастыря Ватопед, где хранится Пояс Пресвятой Богородицы, а другой – из Серафимо-Дивеевского монастыря с поясочком, освященном на Поясе Божией Матери там же, на Святой горе Афон.
В нашей обители завершалось праздничное богослужение в честь Святителя Николая Чудотворца. Я произносил отпуст «Христос – истинный Бог наш…» В этот момент несколько человек внесли в храм большую Казанскую икону, мы ее приняли и поставили около колонны храма. Параллельно, около другой колонны, стояла икона Отрада или Утешение из Ватопеда, такая же большая по размерам. Вносившие Казанский образ рассказали, что ехали они из Дивеево с этой иконой не к нам, а в Рыльский монастырь. Дороги не знали. Всего в нескольких километрах от Свято-Николаевского монастыря в их машине отключился навигатор. Поехали наугад, сбились с пути. Но очень скоро навигатор сам собой включился и снова стал показывать дорогу в монастырь. Каково же было удивление наших гостей, когда они узнали, что приехали с Казанским образом не в Свято-Николаевский, а в наш монастырь Казанской иконы Божией Матери! Так, промыслительно, они и подарили нам эту Казанскую икону. Сестры, насельницы нашей обители, глубоко верят в то, что непостижимым образом, прикровенно, помощь нашему монастырю ниспосылается молитвами приснопамятного старца архимандрита Ипполита, который много лет подвизался на Святой горе Афон, а после основал нашу обитель.
Событие, о котором я рассказал – несомненный знак его молитвенной поддержки.
Иеромонах Игнатий (Матюхин),
духовник женского монастыря в честь
Казанской иконы Пресвятой Богородицы
в с. Большегнеушево Рыльского района.
Муж и жена ехали в автомобиле по узкой горной дороге на высокой скорости. Окна машины были открыты и вот, во мгновение ока, ветер набросил на глаза водителя авто длинную шаль его супруги. Она вспоминала, что в тот ужасный момент, когда они могли оказаться в пропасти, маленькая фотография отца Ипполита на лобовом стекле машины расширилась до огромных размеров, и автомобиль, вопреки отсутствию управления, не сорвался, «сам» вырулил по горному серпантину. Старец Ипполит не допустил их гибели.
Такой удивительный случай.
Иеромонах Серафим,
насельник Свято-Николаевского монастыря, г. Рыльск.
Мой родной брат Валерий недавно ехал из Москвы в Курск в груженой фуре. Водитель нервничал: они подъезжали к посту, на котором машину в течение долгого времени всякий раз останавливали и неизменно находили повод для того, чтобы выписать штраф. Ни разу не пропустили без мзды. Брат сказал водителю: «Успокойся! В этот раз все будет хорошо. Я попрошу старца Ипполита, и вот увидишь – мы «проскочим» этот пост, не останавливаясь». Подъехали. Прямо на глазах «гаишники» отвернулись от них, ушли с дороги по каким-то своим делам, машину просто не заметили, они проехали, едва притормозив. «Ты что, волшебник?!» – водитель смотрел на брата с самым неподдельным изумлением. «Нет, – ответил Валера, – просто ты не знаешь, кто такой батюшка Ипполит!»
В напряженные дни военного противостояния на Донбассе моего брата задержали на границе с ЛНР украинские пограничники. Кончиться это могло, понятно, очень плохо. Валерий (он рассказал мне потом) взмолился батюшке Ипполиту: «Отец, помоги!!!» Пограничник повертел в руках его паспорт: «У тебя в Луганске семья?» – «Да, семья». Пограничник помолчал и вернул Валерию документы: «Ну, раз семья, давай, проезжай». Так брат избежал беды.
Со мною тоже чудеса происходили. Вскоре после похорон отца Ипполита я оказался в скиту Коренной пустыни, где поделился своей скорбью о почившем старце со скитоначальником. В утешение он подарил мне фотографию батюшки в полный рост, которая была отснята в монастырской келье. В тот год я служил в Знаменском курском монастыре и возвращался в Курск из Коренной по лютому морозу, лицо замерзло, щеки посинели. Когда вошел в свою келью, поставил на стол фотографию батюшки и замер: лицо отца Ипполита будто бы покрылось инеем, как мое. Через десять минут я согрелся и снова внимательно посмотрел на фото. Лицо отца Ипполита сделалось таким же розовощеким, румяным, как и мое лицо. Так старец Ипполит меня утешил, дескать, смотри: я живой!
Замечательный случай произошел на Афоне несколько лет назад. Мы, двое паломников из России, находились в греческом монастыре Симонопетра, а когда пришло время возвращаться в свой, Русский-на-Афоне Свято-Пантелеимоновский монастырь, на море разыгрался шторм. Греки предупредили нас о том, что к монастырской пристани можно и не спускаться: в такую погоду теплоход никогда не подойдет к причалу (на Афоне сообщение между монастырями преимущественно морское). Но мы должны были действовать по благословению и вернуться в Свято-Пантелеимоновскую обитель в тот самый день. Спускались к пристани по крутой тропе, путь от Симонопетра до моря неблизкий. Но наконец пришли, стоим на пристани и видим, как наш теплоход проплывает мимо, о чем и предупреждали нас греки. Море разбушевалось не на шутку, и вот уже мы смотрим вслед удаляющемуся теплоходу. Тогда я обратился к отцу Ипполиту, который почти восемнадцать лет был насельником Свято-Пантелеимоновского: «Батюшка, помоги! Как же быть? Нам ведь благословение надо исполнить!» Просили, надеялись, что отец Ипполит нас услышит. Непременно! Но все же не поверили своим глазам, когда теплоход вдруг стал разворачиваться и поплыл к пристани, где мы стояли. Взошли на борт, после чего нас тут же потребовали к капитану. Он с неудовольствием смотрит, кричит нам что-то по-гречески, мы, конечно, ничего понять не можем. Но греки перевели его гневные слова в наш адрес:
– Я из-за вас чуть не разбил корабль!!!
Даже такое возможно.
Иеромонах Алексий,
насельник Коренной Рождества Пресвятой Богородицы пустыни.
«…Есть многое на свете, друг Горацио, что и не снилось нашим мудрецам!» Это сказал шекспировский Гамлет, в данной строчке совпадая с не на всякий день и час чудесным, но всегда спасительным христианским опытом веков.
Византийское время… полночь
«Да будет воля Твоя!»
Кровью христиан освящена сокрушающая отвесные скалы волна Эгейского моря. В ее шуме звучит эхо боя со смертью, варварами и слабостью падшего естества – немеркнущая красота и несокрушенный дух империи Ромеев – дух Византии! Дух свободы от смерти, жизни в бою!
Сиреневый воздух Эллады.Здесь ночи черней шоколада,И звезды сочней винограда,И смерть уж не смерть, а отрада.Евангельская прохладаЖивет в твоем сердце, Эллада.Эллада…[1]Парадоксальным может показаться этот факт. Огромные, с боем, часы над Русским-на-Афоне Свято-Пантелеимоновским монастырем каждый час отсчитывают земное время ушедшей в вечность цивилизации. Византийское время…
Оно не похоже на суетливый бег стрелок на наших часах. Оно подвижно и чутко, время империи, подарившей нам Никео-Цареградский Символ веры и самую суть ее.
От захода солнца за горизонт начинается отсчет времени нового дня на Афоне. Момент полночи. А в те часы, когда земля на тысячи верст вокруг погружается в глубокий сон, на Святой Горе возносятся молитвы к Богу за весь мир. Никто не спит в эти ночи напряженного духовного подвига. И Богородица благословляет Свой земной удел – узкой полоской суши соединенный с древней Македонией, с землей Эллады горный полуостров в Эгейском море, Агион Орос, Святой Афон.
…В 60-е годы прошлого века Русской Православной Церкви выпало пережить еще одну ночь гонений. Как и в годы первых безбожных пятилеток, коммунисты снова взрывают храмы и разгоняют монастыри. Держатся, не закрыты лишь Троице-Сергиева Лавра, Псково-Печерский монастырь. Незакрытые обители пытаются превратить в «культурно-исторические заповедники», из них всевозможными (и порой весьма изощренными) способами «выдавливают» монахов. Перед отцом Ипполитом и его собратьями встает выбор: быть изгнанными из своих обителей в мир или…
Именно в это время знаменитый церковно-общественный деятель (личность, безусловно, историческая), добившийся, в конце концов, вопреки всему улучшения положения Церкви, влиятельный не только в СССР, но и в определенных международных кругах, Ленинградский митрополит Никодим (Ротов) сумел получить от светских властей почти сверхъестественное «добро» двух далеко не дружественных в то время между собой государств. Ему разрешили пополнить новыми насельниками из Советской России вымиравший русский Свято-Пантелеимоновский монастырь на Святой Горе, в далекой Греции.
Известия оттуда не поступали десятилетиями, с самой революции семнадцатого года до конца Великой Отечественной войны вообще не было ни единой весточки. Да и потом почти ничего. Никто точно не знал, что там происходит. Побывав на Святой Горе, Владыка Никодим воочию убедился, насколько своевременно пытаться сохранить православное русское присутствие на Афоне.
Выбор в России пал на нескольких крепких телом (трудиться им предстояло и день и ночь) черноризцев из «простых», не способных, с точки зрения государственной власти, на «политические провокации». В первой же «четверке» избранных и оказался, по послушанию священноначалию, иеромонах Ипполит. Желал ли он и сам, возможно, на всю жизнь, навсегда отправиться на Афон? Конечно, послушный Господу монах желал исполнить волю Божью о себе, которую усмотрел в сложившихся обстоятельствах. Сам батюшка ответил однажды на этот вопрос с великим смирением и простотой: «Ну а куда было деваться, идти в мир?..» Еще в те далекие годы для многих стала очевидной его полная покорность Промыслу, независимо от хода и деталей ускользающего времени.
Слезы над морем
В те далекие годы молодой иеромонах Ипполит питал душу и сердце смиренным духом русского старчества в Псково-Печерском монастыре, в число братии которого он был принят в ноябре 1957 года. В обители подвизались старцы из закрытого безбожниками Валаамского монастыря. Один из них – иеросхимонах Михаил (Питкевич), который много лет жил в пустыне отшельником – предсказал псковскому монаху, отцу Сергию (Маркелову) важную перемену в судьбе: через три года отец Сергий вместе с отцами Ипполитом и Досифеем (Сороченковым) отправится подвизаться на Святую гору Афон.
Так и случилось. Архимандрит Ипполит говорил, что он и отец Михаил дружили и исповедовались друг другу. Старец Ипполит вспоминал, как однажды увидел отца Михаила выходившим из пролома в монастырской стене в столпе огненном. По прошествии десятилетий архимандрит Ипполит говорил о своих духовных наставниках с неизменной благодарностью, с какой-то детской простотой: «Вот схимонах Николай слепенький… Бывало, придешь, он лежит в балахончике, его навещают врачи и так смешно говорят: «Дышиче-глубче, у вас сердце болит». Он любил яйца с черной икрой, наболтает сырые. Такое яйцо он называл «курочкой». Бывало, подойдешь к нему под настроение: «Вы что, старец, желаете? Курочку? А может, дурочку?..»
Так легко, с улыбкой говорил батюшка Ипполит. И ни жалобы, ни намека в его словах на тяжелейшую внутреннюю борьбу, на суровые «статьи законов» того времени. Так скрывал он себя.
Девятого июня 1966 года архиепископ Псковский и Порховский Иоанн (Разумов) подписывает увольнительную грамоту иеромонаха Ипполита (Халина), «который… направляется на Святую гору Афон для несения т а м постоянного иноческого послушания».
Слово «там» выделено в документе безо всяких на то ссылок или требований делопроизводства. Вероятно, для архиепископа Иоанна и его канцелярии это самое «там» находилось где-то бесконечно, безвозвратно далеко. Не без оснований, конечно.
Думал ли батюшка когда-нибудь вернуться на родину, которую так любил?.. Он забрал с собой дух русского старчества Глинской и Псковской обителей, который вместил в себя всю Россию. И, верный обетам монашеским, больше не взял ничего, оставив нам все «приметы времени», все претензии «века сего». Почему? Говорят, что старцы увозят с собой лишь сокровища духа. А вообще, Бог знает, почему…
«Как мы не понимаем людей!» – архимандрит Ипполит произнес эти слова спустя много лет с того дня, когда он впервые ступил на землю Эллады. Сколько же он постиг перед тем, как выстрадал эту мудрость!
Вряд ли когда-нибудь после ухода из мира отец Ипполит искал понимания среди людей. Хотя наверняка его часто ранило бессердечие окружающих. Он раз и навсегда обрел утешение и сочувствие в мире ином. Вот ключ к разгадке его личности. Батюшка никому не открывался – ни близким, ни дальним. Тому, кто общался, может быть, каждый день со Святителем Николаем, не было в этом нужды. А пред ним не оставалась неразгаданной, непонятой ни одна живая душа! Как же умел он понимать и чувствовать людей!
– Да, отец, это же жизнь, – глубоко вздохнул старец в разговоре с одним журналистом, – жизнь человеческая! Раньше-то, помнишь, из жизни былины да поговорки складывали. Вот жили вместе мать и дочь. А у дочки умер любовник или жених. Мать ей и говорит:
Дочь моя, доченька, брось, моя родная,Брось ты о нем говорить.Время настанет – полюбишь другого,Счастливо будешь с ним жить.А дочка отвечает:
Нет, моя маменька, нет, моя родная,Нет, не забуду его. Глазки закроюДоской гробовою,Тогда лишь забуду его.В песнях воспевается преданность любви на всю жизнь, это очень важно. Муж умер, а мать соблазняла…
Голос старца дрогнул.
– Это же жизнь, отец! Стихотворения надо учить… А слышал такое?
Скажи мне, кудесник, любимец богов,Что сбудется в жизни со мною?И скоро ль, на радость соседей-врагов,Могильной засыплюсь землею?Пророческие слова… И дальше:
Волхвы не боятся могучих владык,А княжеский дар им не нужен;Правдив и свободен их вещий языкИ с волей небесною дружен.– И кто же, скажите, эти волхвы? – полюбопытствовал журналист. – Они ведь не христиане были, и что же, вы говорите, – богоугодны?
– Пророки и раньше жили, – с улыбкой ответил старец.
– А какие еще стихи любите?
– Разные. Одно вот запомнилось.
Погиб Поэт! – невольник чести —Пал, оклеветанный молвой,С свинцом в груди и жаждой мести,Поникнув гордой головой!..– Это стихотворение трогает ваше сердце?
– Да, отец. Оно же из жизни.
Не вынесла душа ПоэтаПозора мелочных обид,Восстал он против мнений светаОдин, как прежде… и убит!А ты, отец, молись. Молись. Псалмы да песни… «Шумел камыш, деревья гнулись…», «Пой, скрипка моя, пой!..»
Да, Господь не продлил путь поэту. Люди долго не живут. Между прочим, мне всегда, когда сдавал экзамены, попадалось это стихотворение – «Смерть Поэта». Мы в школе учили наизусть почему-то только отрывок. Я потом его выучил все. На всю жизнь.
– Батюшка, ну а то, что Пушкин погиб на дуэли, это Богу ведь неугодно было? Это – гордость?
– Ну, немножко ревность, гордость, да. Немножко не по-христиански. Он перед смертью причастился. Это хорошо. «Россия вспрянет ото сна». Это пророческие слова. Господь открывал суть поэту.
– Батюшка, вы рассказывали, что когда жили на Афоне, то выходили на берег моря и пели песню: «На чужой стороне я как гость нежеланный…» Вы можете ее сейчас спеть?
– Да, я пел эту песню. Сейчас не спою. Она ведь тоже из жизни. Выйдешь, бывало, летом на берег моря, никого нет, волны шумят, и в них купаешься (хотя это не приветствовалось) и все вспоминаешь – о родине…
– Вы тяжело переносили разлуку с родной землей?
– Да, тяжело. Я всегда говорил, что человек узнает о родине только тогда, когда поживет на чужбине. Слову «родина» нет цены.
Он хранил в своем сердце Россию, родное село, близких друзей, любимых отца и мать те долгие, трудные годы, которые жил на Святой Горе. Сотни раз он выходил на берег моря под покровом ночи и вставал на прибрежный камень, лицом на северо-восток, туда, где страдала и веселилась Россия, и пел под южными звездами песни родной стороны, исполненные светлой радости и всемирной печали.
– Ходил я к морю, на камушке сяду, пою, молюся и плачу, – вспоминал он горные тропы, потоки, закаты солнца и славу каждого дня Афона.
«Иппо́литос – ксипо́литос», – добродушно шутили греки, замечая созвучие его монашеского имени с греческим словом «босоногий». Быть может, он напоминал им босоногого монаха из народной сказки?..
Афонский вопрос
Эллада встретила русских монахов из СССР не слишком благосклонно, их много лет преследовало подозрение греческих спецслужб в «экспорте революции». И эти подозрения нередко доходили до абсурда… Но такова уж была особенность геополитического противостояния соцлагеря во главе с Советским Союзом и «мира демократии», к которому принадлежала Греция. «Холодная война» СССР и Запада не прекращалась даже на Афоне.
До революции в России о Свято-Пантелеимоновском монастыре заботился сам русский царь и члены императорской фамилии. Российская империя всячески (порой не только средствами дипломатии) поддерживала славянское присутствие на Афоне и особый духовно-политический статус Святой Горы. В 1913 году, накануне Первой мировой войны, на Святой Горе находилось, по разным оценкам, от 3500 до 4800 человек русских, из них около половины – в Пантелеимоновском монастыре, который процветал не только духовно, но и материально.
Вот что писали вскоре после Октябрьского переворота в своих «агитках» большевики: «Сейчас, когда почти все наши монастыри смыты революционной волной, Афон с его сотнями келий, скитов и монастырей и десятитысячной армией черноризцев заслуживает сугубого внимания и приобретает для нашего православия особое значение. Как единственный неуязвимый уголок этих черных паразитов-пауков, сотни лет высасывавших из кармана нашего крестьянина от трех до семи миллионов рублей ежегодно…» Впечатляющая классовая ненависть…
Между тем, в Греции в 1926 году на высшем государственном уровне было принято и узаконено «Новое положение об Афоне», которое полностью изменило международный статус Святой Горы. «Полуостров Афонский является самоуправляемой частью Греческого государства, – утверждается в «Положении», – под духовным управлением Вселенского Патриарха. Все монашествующие на Афоне являются отныне греческими подданными, а также все вновь поступающие послушники становятся таковыми без дополнительных каких-либо прошений…» В свое время российские дипломаты посмеивались над «амбициями» греков. Как оказалось, напрасно. Наше отношение к единоверным эллинам было далеко не идеальным. Мы их попросту игнорировали.
После падения Российской империи Греция активно устремляется к политическому величию Византии.
Задолго до этого, еще в 1844 году, в парламенте Греции была официально провозглашена «Мегали идеа» – Великая идея. В XXI веке Греции суждено сыграть свою роковую роль и в судьбах России, и в наступлении самых последних времен… Суть этой идеи – возрождение Греческого государства в границах Византийской империи, некогда охватывавшей мир от Италии до Палестины. Или как минимум включение в состав государства всех территорий, населенных греками, в том числе Константинополя и значительной части Малой Азии. Помимо этого, владычество греческих патриархатов простирается до Египта… В общем, планы вполне грандиозные.