Восстание Магов. Том 1. Прижатые к земле

– «Черт! Слишком увлекся!»

В последний момент из его локтя вырвалось еще больше манны, но вместо того, чтобы почувствовать, как его кости внутри руки вновь вырываются из положенного места, он приказал невидимым микроскопическим ниткам проникнуть внутрь его руки и сдержать это пагубное движение.

Этот гром и раскаты воздушных вихрей уже нельзя было даже сравнить с теми жалкими отголосками истинной грозы, что раньше он был способен выдать. Он с чудом опустил свой взгляд сначала на целую руку, затем на ту половинку колонны, что проскользнула под ударом и разлетевшуюся повсюду траву и лишь с благоговением воскликнул:

– Истинный Грозовой кулак Пылающего Бога Разрушений был рожден!

Глава 34. Деревня

В следующие пару дней Гордыня неустанно оттачивал силу и скорость своего новоприобретенного приема. Он так сильно увлекся, что даже не успел заметить, как все его запасы еды и воды иссякли. Но каким-то чудом он таки успел вовремя остановиться до того, как свалиться от бессилия. Наконец пришло время отправляться в деревню за помощью.

Беда в том, что Гордыня не был до конца уверен, что ему там помогут. Особенно если учитывать что они уже работают вместе с Адамом. Единственное на что ему оставалось рассчитывать при наихудшем развитии событий, так это его собственные кулаки. Он до сих пор знал, что даже этот столь базовый прием, что он успел разучить, еще далек до идеала, но выбора банально не оставалось. Ему просто необходимо было пойти на этот риск.

По пути же он еще успел поразмышлять, чего ему пока не достает, дабы он смог стать полноценным бойцом. Ответ был прост – запаса манны. Да, изначально он планировал компенсировать этот недостаток своими развитыми путями, но это оказалось куда сложнее, чем он предполагал. Когда ему впоследствии необходимо будет разучить заклинания посильнее, то они определённо будут требовать от него куда больше манны, чем он сейчас может держать внутри себя. А потому единственным способом будет разделить такие сильные заклинания на отдельные составные части. Но если действовать так, то у потенциального соперника будет шанс заметить применение умения и избежать его или вовсе сбить. Да и контролировать свою манну Гордыня может с трудом, придавая ей лишь самые базовые формы и характеристики.

Так что оставалось лишь поработать и над этим. Всё же это не было для него чем-то новым. Еще в лаборатории Адам заставлял его заниматься подобным, так как, скорее всего, отлично знал об этом недостатке Гордыни. Процесс он знает, а значит полпути уже считай пройдено, так? Ну, беда в том, что этот процесс слегка болезненный. Мана, она вещь нестабильная, а потому не любит попусту где-то задерживаться, не пытаясь извратить и исказить своё местонахождение. Особенно достается людям. И хоть Гордыне духом стать не суждено, но манна всё равно не стремиться и в нём остаться надолго. Она как поток, что постоянно бурлит внутри. И пока этой иллюзорной воды немного, то сдержать её несложно. А когда ты пытаешься пренебречь этим правилом настолько, что не боишься залить в сосуд больше, чем он пока может выдержать, то рискуешь за это серьёзно поплатиться. Но лишь так Гордыня сейчас сможет развить эту способность в кротчайшие сроки. Через боль и слезы. Снова. И снова.

Ладно, всё же, пока что столь дурные мысли можно было оставить чуть поодаль. Сколько бы не находилось в нём сейчас решимости стать сильнее не смотря ни на что, ему бы это всё равно не удалось по одной простейшей причине, что уже была упомянута – тренируясь на голодный желудок он бы быстро загнулся. А потому пока что можно было, хоть на мгновение, отвлечься от всех этих насущных проблем и наслаждаться красотой и спокойным переливанием зеленых лугов вокруг под лучами яркого солнца.

– А вот и она! Дошел-таки! – закрывая глаза от навязчивого светила и прищуриваясь, произнес Гордыня.

Перед ним стояло совсем небольшое, но в тоже время чистое и ухоженное поселение. Ряд где-то из десяти-двенадцати каменных домиков формировал одну небольшую протяженную вперед улочку. За ними уже виднелись различные здание покрупней, а куда дальше всего этого Гордыня мог лицезреть поистине чудо – город, парящий в небесах. В самой деревеньке при этом пока всё было тихо – Гордыня не видел ни единой души на улице. Хотя на дворе и стояла такая прекрасная и солнечная погода.

– Наверное, все работать ушли – промолвил про себя он.

– Да, так и есть, а ты чего тут забыл? – и вдруг услышал незнакомый голос позади.

Обернувшись, он увидел небольшую старую женщину, которая несла на своей спине какой-то мешок.

– Вам не тяжело? Может, помочь? – как-то почти на автомате сказал Гордыня.

– Было бы неплохо – лишь ответила старушка – Но ты этим всё равно от вопроса не отвертишься. Кто ты и зачем пришел?

Странно, тон у бабушки явно был в меру спокойный, а потому Гордыня пока никак не мог понять, как отреагировать на сложившуюся ситуацию, а потому просто выпалил:

– Да так, я просто путник, пришедший сюда издалека…

– Путник издалека – с задумчивым выражением на лице повторила старушка – Давно я о таких не слыхала. Ты точно не солдат какой-нибудь беглый?

– Нет, нет, чего вы… – хоть Гордыня точно и знал, что таким не был, но всё равно немного разволновался, давая такой ответ.

– Ой, да ты юноша не переживай! Если ты ничего плохого сделать не хочешь, то мы тебе с радостью поможем. Хоть неспокойные времена снаружи и закончились, но неспокойные души и разрушения от них остались. Даже в такой ситуации непросто найти такое спокойное место, как наше.

Она говорила о войне снаружи лаборатории. Но похоже она уже закончилась? Гордыня всё-таки никак не мог до конца понять её слов, особенно когда она говорила вот так:

– Я вижу и чувствую, что тебе пришлось натерпеться, пока ты досюда шел. Пойдем, я отведу тебя домой, а там ты приляжешь, отдохнешь и расскажешь, всё как было.

– А разве вам не надо этот мешок куда-то донести?

– Ой, да это подождет, подождет, внучек.

До сих пор не до конца разобравшись в ситуации, Гордыня всё же решил довериться пожилой леди и прошел вместе с ней до её дома. Тот стоял обособленно от остальных и был деревянным. Из трубы наверху шел дым, а у самого крыльца оказался пожилой мужчина, занимающийся рубкой дров.

– Вот чем ты старик занимаешься? Разве не легче их магией порубить? Нет, смотри, надрывается почем зря!

– Не надо тут мне снова причитать, старая! Как хочу, так и рублю! Еще чего она мне тут указывать будет! Этот процесс он такой, в нём вся эта ваша магия только дело портит! – старик со старухой так разошлись на пустом месте, что про Гордыню вновь вспомнили лишь спустя пару минут.

– Ой, да и черт с тобой! Ты лучше посмотри, какого я к нам статного юношу привела в дом! – с гордостью показывая на Гордыню обеими руками, произнесла старуха.

– Ха, а я и не заметил сразу! Сам огромный такой, а стоит тихо! Совсем как дуб какой выходит! – усмехнулся старик и протянул руку Гордыне – Меня звать Никола, а её Жаннет. Мы тут живем отдельно ото всех, и ночлег предоставляем всяким загульным. Ты же как раз один из таких, как понимаю?

– Я… – Гордыня было хотел слово вставить.

– Да какой загульный! – но его тут же перебила Жаннет – Он у нас путник, да непростой, а издалека!

– И чего?

– Да ничего, балда! У них там говорят такое твориться, ужас просто!

Отлично понимая, что уймутся они еще не скоро, Гордыня лишь молчаливо прошел в дом и с улыбкой задумался о том, насколько же полны жизни эти старик со старухой.

Когда оба наконец закончили меж собой пререкаться, а дед наколол дров, то все они сели за один большой деревянный стол и принялись обедать. Жаннет наготовила как будто на пятерых, а сама ничего почти не съела, а потому Гордыне с Николой пришлось неплохо так отдуваться почти за троих. Хоть поначалу Гордыня и с трудом понимал, почему эти два пожилых человека столь добры к нему, но чувствуя и видя в их глазах истинное счастье и умиротворение, не мог не заразиться от них этими чувствами. Всё-таки он впервые со дня побега смог ощутить, как снова сумел собраться всей семьей и хорошенько провести время вместе. А ведь вечером их двоих ожидала порция еще больше…

– Мда, был бы тут Обжорство, то обзавидовался бы… – взглянув на вновь накрытый и заполненный яствами стол, произнес Гордыня.

– Обжорство? Это кто? – поспешила у него спросить Жаннет – Звучит как имя хорошего мальчика, который не будет винить свою бабку за то, что она немного ошиблась с количеством ингредиентов!

– Да ты так каждый раз! И совершенно «не специально» каждый из них! – проворчал на неё Никола – Хотя всё-таки и правда, кто такой этот Обжорство и что у тебя за имя такое чудное?

– Так мы сами придумали – ответил Гордыня – До этого были лишь номера.

Сначала он не был уверен, что готов им рассказать о том, откуда на самом деле прибыл и куда держит путь, но теперь, уже абсолютно не чувствуя угрозы, решил всё же поделиться этой историей хоть с кем-то.

– Ну и негодяй этот Адам! А наши ему еще и припасы выдают?! Ну я схожу и так им! – неожиданно для Гордыни, очень бурно отреагировала на это Жаннет.

– Да ты постой, старая вояка! Сказал же тебе юноша, что и не знают они, наверное, с кем дело имеют. Да и вся еда, вода и одежда таки применяются по назначению и распределяются равно между всеми!

– Эх, ну всё равно так нельзя ведь! Какой душегуб будет семьи с их детьми разлучать!? А уж про Гордыню и его братьев и сестер я вообще молчу!

– Ну, ну! Кричи то сколько влезет, а так просто делу всё равно не помочь! – обратился дед сначала к бабке, а потом и к самому Гордыне – А ты оставайся у нас сколько хочешь! Мы сходим, с кем надо поговорим и всё равно управу на этого злодея найдем!

– Даже не знаю, как вас и благодарить…

– Да чего уж ты! Мы просто дед с бабкой, что живут тут на отшибе себе припеваючи, а вокруг такой ужас твориться. Что во время войны, что после! И наш долг не стоять в стороне в таких ситуациях и пытаться помочь всем, чем можем, а то мы что – нелюди?

Гордыню поистине удивило, как много было в этих двух решимости кому-то искренне и от всего сердца помочь. Долгое время он думал, что такое чувство постоянно сидит лишь в нём одном и вынуждает остальных так или иначе под это подстраиваться. А оказывается, что есть те, кто даже не будучи так особо одарены и обременены, как Гордыня, всё равно жаждут помочь. И хоть он сейчас должен был быть рад, обнаружив это, но вместо этого он почему-то лишь еще отчетливее понимал, что не может обременять и их. Пусть это их стремление направиться на помощь другим, ведь Гордыня то на самом деле был куда более самодостаточен на данный момент.

– Нет, спасибо, конечно, но я всё же не смогу у вас тут задерживаться по долгу – тщательно всё обдумав, ответил Гордыня.

– Отчего же так? – с неким огорчением спросила у него Жаннет – Не приглянулась тебе наша развалюха, да?

– Нет, нет, что вы…

– А я тебе дед говорила, давай тоже из камня сделать попросим. Нет, всё у тебя в одной точке твое упрямство застряло и никак ты его оттуда не вынешь!

– Да помолчи ты, женщина! Что не видишь, парень что-то серьёзное тебе сказать хочет!

– Спасибо. Я еще до того, как пришел себя уже для себя всё решил. Я наберусь сил, вернусь в лабораторию и сам спасу всех своих друзей. А когда буду возвращаться к вам за едой и водой, то с покорностью буду готов всё отработать! – даже поклонившись в знак уважения, произнес Гордыня.

– Нет, нет, ну что ты такое говоришь! – хотела было вновь начать Жаннет.

– … – но Никола прервал её движением руки – Ясно парень, ясно. Ты прям как я в молодости: ни от кого подачки не ждешь и просто так брать не хочешь. Отлично тебя понимаю. И хоть мне всё равно хочется сказать тебе всё тоже, что сейчас сдерживает в себе Жаннет, но выбор остается за тобой. Как будешь возвращаться, то должен будешь нарубить все дрова, что будут стоять снаружи и утащить в управление все мешки с зельями, что Жаннет изготовит. А еще…

– Стой. Этого уже хватит, не впутывай его в это, пусть местные маги как-то сами разберутся!

Гордыня заинтересовался, о чем хотел ему сказать Никола:

– Нет, нет, продолжайте.

– Эх, да сдуру я, наверное, ляпнул… – уже не хотел говорить он.

– Вас еще что-то беспокоит?

– Да бродит тут в округе одна шайка. Как то и к нам вламывались, да мы не особо богатые брать нечего, вот и ушли восвояси. Но как-то мне всё равно неспокойно.

– Дед… – лишь приговаривала бабка.

– Я понял, разберусь – в ответ лишь отчеканил Гордыня.

– Да нет, нет, ты не понимаешь, они бывшие вояки, а еще и буйные. Не прощу я себе, если беду на тебя накличу. А бабка то и вовсе и после смерти мне покою точно не даст.

– Это то да, старый ты болтун!

– Не беспокойтесь, я буду действовать в меру своих сил.

Гордыня еще от старшего брата слышал, что любой зверь, загнанный в угол, будет отчаянно цепляться и биться за свою жизнь. И по словам Николы он примерно себе представлял, что эта банда магов-разбойников была в примерно похожей ситуации. Только вот в угол они загнали себя сами, но остановить их беспорядки всё равно предстояло кому-то другому. Сможет ли Гордыня их остановить – большой вопрос, однако это явно был бы отличный способ проверить свои способности на практике. А еще важнее проверить: а сможет ли он вообще здраво действовать во время столь напряженной ситуации. Всё же как он не пытался из себя это выбить, но он пока так и остался сторонником ненасилия.

– «Ну, этот вопрос мы быстро с тобой решим. Или уже?» – Гордыня удалось об этом всём вновь задуматься лишь после целой недели интенсивных тренировок.

Кроме своего грозового кулака он уже мог похвастаться еще парой новых приемов, хоть пока и не придумал для них названия. Его максимальный запас манны в путях вырос в 3-4 раза, а тело уже куда быстрее восстанавливалось после повреждений и набирало мышечную массу. В какой-то мере, кроме целебной магии самого Гордыни, в этом еще сильно помогали зелья и снадобья от Жаннет, которая также оказалась способным магом воды. Раньше Гордыня никогда для себя магию с какой то стихией старался нарочно не ассоциировать, ведь отлично понимал, что не сможет пока вытянуть что-то подобное, но за эту неделю он успел неплохо сладить не только с магией воды, но немного подразвить и магию земли.

Конечно, основной фокус он всё также делал на сигнатурных приемах реактивного движения: со временем он понял, что может выкручивать на максимум не только скорость ударов, но и их силу. Каждый такой сверхмощный удар требовал небольшой подготовки, но разрушительная мощь, которую он был способен производить с лихвой покрывала такой недостаток.

В дополнении ко всему этому он начал учиться использовать реактивный принцип и в своём движении: пока что ему это давалось с трудом, но сама идея о том, что он может разгонять всё свое тело с помощью реактивных поток манны глубоко засела у него в голове.

Из-за того, что он начал учиться применять этот особый стиль для всего своего тела, Гордыня также начал разучивать удары ногами. Пока что комбинаций выдавать не получалось, да и как-то встраивать их в свой ритм тоже, но виной тому куда большее покрытие, из-за чего его иногда начинало уносить в воздух от собственных ударов. Те либо тянули его за собой, либо бросали в сторону. И если с кулаками это еще как-то удавалось нормировать, то вот при использовании ног Гордыня чувствовал, что в будущем сумеет использовать эту особенность себя на преимущество. Когда получше научиться контролировать своё тело в воздухе.

– «Так что же ты ответишь мне, Гордыня? Всё также боишься кому-то навредить? Но тогда к чему это всё? Ты же противоречишь себе, если считаешь, что во всем можно разобраться без лишней крови. Ох, нет. Кровь проливать это отнюдь не лишнее, иногда без этого просто некуда, так ведь. Даже чаще да, чем нет».

Эти дурные мысли, какими он их раньше считал, сейчас серьёзно заставляли его задуматься каждый раз, как появлялись. Они ведь не возникали из неоткуда, и привносил их в голову Гордыни не кто-то иной. Нет, это были его слова. Слова самому себе. И он не чувствовал, что эти слова стремятся ему навредить. И чем чаще он обо всем этом задумывался, тем чаще ловил себя на мысли, что он не просто так проходит через всю эту боль и перегрузки. Что он не просто так изо всех сил стремиться стать сильнее. Он уже не делает это лишь для того, чтобы спасти свою семью.

В нём теперь разыгрался нешуточный азарт. Той силы, что он получил, уже было достаточно, чтобы вновь ворваться в лабораторию и, круша всё вокруг, пробраться к сестрам и братьям и вытащить их оттуда. Но теперь ему этого было недостаточно. Теперь он хотел еще и сразиться с Адамом, еще лучше – победить его.

Сражаться, победить – эти два слова с каждым днем приобретали для него всё новый и новый смысл. Уже ради них он готов был выкладываться по полной, уже ради них но готов был из раза в раз достигать своих пределов и превосходить их. Да, раньше он был чисто семейным милым мальчиком, который старался всем и во всем помочь. Он просто тогда еще не верил в себя, не верил, что когда-то сможет как-то еще помочь, как-то еще им отплатить. Он боялся потерять то время и ту возможность. Но ведь он лишь цеплялся за остальных. А как ты кого-то вытащишь, если сам ни на что не способен?

И, казалось бы, Гордыня догадаться до всего этого, стоило ему лишь немного поработать над собой. Но вот для всего остального мира это почему-то так и оставалось загадкой. Та шайка магов, терроризирующая слабых и наслаждающаяся этим. Им ведь это было невдомек. Как и людям в подчинении у Адама. Они лишь предпочитали закрывать глаза, не видеть собственных слабостей, а лишь живиться на чужих. И если кто-то лишь пока слаб и неспособен, то некоторые так и не смогут стать сильнее. У них может быть для этого всё, но он же вместо этого будут просто упиваться своим преимуществом. А если же посчитают, что ничего у них нет, то до конца жизни будут лишь плакать всем вокруг и сетовать на судьбу.

Люди сами склонны создавать себе проблемы, но вместо того, чтобы их решать самим, они лучше обременят этим кого другого. Но так как редко находятся те, кто готовы просто так тянуть эту ношу, то таким бредовым способом люди лишь тонут в своей пучине сами и тянут на дно других. Сколько же и сам Гордыня был таким? Сколько он пытался спихнуть свой долг на остальных грехов? Только ему удалось заметить, что грехи еще не до конца стали настоящей семьей, а лишь зализывали раны друг другу. Их всех сближало лишь то, что все они оказались в столь незавидной ситуации и под полным контролем Адама. Всё те положительные и полные жизни моменты, что они с таким трудом создавали вместе, меркли под давлением лаборатории и её экспериментов. А как только бы всё это прекратилось, как только бы они сбежали, как только бы осознали через какой ад прошли, то что бы с ними стало?

Каждый из них бы лишь с болью мог молчаливо смотреть в глаза другому и вспоминать те темные моменты, как одному приходилось утешать другого. А с этими воспоминаниями возвращалась бы и память о собственных страданиях. И такой неконтролируемый взрыв негативных эмоций накрыл бы всех их. И что бы тогда Гордыня делал? Он лишь наивно полагал, что лучшим временем и местом, чтобы поделиться всем этим и начать работать над проблемой всем вместе, было в этом зеленом и просторном диком лугу после побега. Но что если именно потому, что он еще тогда побоялся им рассказать, они сейчас никогда не смогут преодолеть эту боль и навсегда потеряют друг друга? Да, он делал всё правильно, как тогда считал: он тянул их всех друг к другу так сильно, как только мог. Но на самом ли деле это всё, что он мог сделать в той ситуации? Почему он побоялся просто поговорить с ними об этом? Почему он даже в такой ситуации, в таком положении, в деле, касающемся его семьи, пошел на все эти полумеры?

– Как жалкий трус, я лишь боялся, что так могу сам всё потерять! Но что теперь? Теперь я итак всё потерял, а помочь самым дорогим мне людям не смог! Больше я не собираюсь отвлекаться на чепуху! Больше я не позволю ничему и никому встать на моем пути! Я сведу их всех вместе, мы все обнимем друг друга крепко-крепко, мы улыбнемся во все лица, с радостью рассмеёмся и никогда больше не будем знать печали! Да, это глупо, это наивно, это по детски, но это одно большое воспоминание на всех нас будет в силах одолеть всю ту тьму, что мы пережили. Оно поможет нам начать всё сначала и стать настоящей семьей, а не горсткой незнакомцев у костра в кромешной тьме! – проговаривал про себя каждое предложение Гордыня, вбивая его в себя с каждым отработанным ударом.

После этой тренировки он чувствовал себя как никогда лучше. Теперь он окончательно мог сказать, что готов был вернуться и надавать тумаков Адаму и всей его охране. Оставалось лишь вернуться домой к Николе и Жаннет и попрощаться, перед этим, как следует, отблагодарив за все. Но у парочки слетевших с катушек от переполняющей их силы и царящего кругом беззакония, магов почему-то именно в этот день появилась навязчивая идея вернуться в мирную деревушку близ гильдии Вайтхартов и начать беспределить там. Чёрт его знает, какой полоумный из них решил, что это хорошая идея, вот только Гордыне так точно не показалось:

– Вы, куски дерьма, тут что устроили?! – с переполняющим его, как никогда, гневом и потоком манны, почти прорычал в их сторону он.

– Вы смотрите-ка! Наконец-то они кого-то прислать снова удосужились! – самый высокий и тощий из магов презренно взглянул на Гордыню и вымолвил.

– Только вот это же еще совсем пацан, сосунок! Что он нам сделает?! – с недоумением спросил у него другой, в порванной куртке и штанах.

– Может еще раз крикнет? – заявил один с нелепой и вызывающей прической, отчего все трое рассмеялись.

– Вы бы пацаны осторожнее, кто будет вам, если что, нос поправлять? – наконец из-за их спин появилась самая массивная фигура, а по тону речи так и явно их капитан – Урек, давай, заряди в него камнем, да и дело с концом, а мы пока подождем Вайтхарта.

– Сейчас, босс – маг с ирокезом уже было поднял свои ручонки и призвал над собой камень, как вдруг свист ветра прорезал ему уши, а прямо рядом с ним оказался Гордыня, готовящий мощный апперкот из приседа, хотя еще мгновение назад он стоял в паре метров.

Последовавший после этого удар отправил незадачливого мага в дальний полет до ближайшей крыши, где ему и предстояло отлеживаться до конца боя.

А Гордыня предстояло-таки «опробовать на практике», как он ранее и планировал, свои боевые приемы, которые он оттачивал последний месяц. Только вот у него по этому поводу были слегка иные мысли:

– Вы и для разогрева не сгодитесь, мусор! – сказал он, грозно похрустывая костяшками.

Глава 35. Гордыня

– Наглый малявка, да как ты только смеешь!? – тут же среагировал маг огня в рваной одежде, только заслышав дерзкое высказывание Гордыни – Сейчас папочка покажет тебе, что такое горячо!

После столь напыщенных слов этот недотёпа, однако, лишь еле как смог сблизиться с Гордыней, а затем вяло начал размахивать перед ним своими почти дрожащими руками. Да, всё это время из них вырывался огонь, но это даже близко не было угрозой для Гордыни. Вместо этого он лишь шаг за шагом продолжал отходить назад, чуть ли не со смехом наблюдая за потугами оппонента по нему попасть.

– А ну-ка хватит уклоняться! – с почти запыхавшимся голосом выдавил из себя маг – Сражайся как…

– Это ты, Зей, зря, конечно… – лишь успел промолвить про себя глава разбойной банды, прежде чем юный грех одним движением вкопал бедолагу в землю – Ну, Эл, теперь ты с ним драться будешь?

– Они оба лишь пара кретинов, босс – ответил высокий и тощий разбойник, а затем призвал ледяной клинок из своей правой руки, а с помощью левой бросил в направлении Гордыни ледяные осколки.

Гордыне ничего не стоило увернуться от столь неспешной атаки, а затем с легкостью парировать удар ледяного клинка, ведь по сравнению с его техникой реактивного движения все эти хулиганы двигались почти с черепашьей скоростью. Этот Эл, конечно, не сдавался куда дольше, чем его предшественники, а потому заставил Гордыню даже немного попотеть в обороне до тех пор, пока его первая и последняя комбинация из ударов не закончилась. А уж как он выдохся, то с невероятным удивлением обнаружил, что грех вовсе не почувствовал его напора и смог за мгновение оказаться у него за спиной для нанесения решительного удара.

– Ладно, ладно, хватит тут моих пацанов калечить. Они мне еще пригодятся – но тут он услышал голос капитана сзади, после чего мощное торнадо образовалось прямо под ним и швырнуло в сторону.

Когда Гордыня отошел от удара и снова сумел открыть глаза, то понял, что этот маг воздуха унес его прочь от города и своих приспешников и теперь с наглой улыбкой стоял прямо перед ним.