Восстание Магов. Том 1. Прижатые к земле

Они счастливо и без задней мысли оба помчались на этот прекрасный и чарующий голос, но только ЖА заметил, насколько же на удивление серьёзным был на самом деле вид ГО.

– Кажется сегодня я нашел для себя здесь место, ЖА – по пути назад ненароком обмолвился ГО – Впервые с того момента, как я внезапно проснулся в лаборатории пару недель назад, я знаю, что я должен делать и зачем. А главное это всё идёт изнутри меня! И я даже не знаю, как тебя отблагодарить, а ты должен знать, как это гложет меня изнутри!

Та улыбка и то счастье, что ГО источал с этими словами, словно маяк надежды в глубокой штормовой ночи, чуть было не ослепили ЖА и заставили его запнуться, но он всё же нашел в себе силы и ответил:

– Просто считай меня своим другом с этого момента, поверь, для меня этого будет достаточно! – ГО еще не совсем понимал, как этого может быть достаточно, но в то же время верил, что если им вместе удастся чего-то по итогу добиться, то это и будет лучшей наградой для его первого друга.

Глава 22. Страсть

Следующая пара недель для ГО пронеслась совершенно незаметно: каждый день, как и договаривались, они с ЖА собирались на той полянке снова и снова постоянно пытаясь выдумать и воплотить в жизнь очередной план. То краску из лаборатории похитят, то безделушек всяких. Жаль только что краска оказалась набором крайне вредоносных химикатов, надышавшись которыми мальчикам пришлось провести пару дней в постели, а безделушки источали из себя какую-то дурную энергию и вызывали приступы неконтролируемого гнева у ГН.

– Так странно, головы у нас вроде две стало, ничего путного так и не получается! – разразился в отчаянии ЖА – Ну почему нам нельзя просто сделать уборку в помещении или в крайнем случае какие-то тяжести потаскать?

– Но мы же итак на этой неделе уже дважды всю кухню мыли: в первый раз только решили зачем-то использовать то странное средство, которое нам посоветовал ОБ – подметил в ответ ГО.

– Да, кто же знал, что жидкость, которой он любит прочищать свой желудок будет сродни кислоте! Как он вообще умудряется такую дрянь пить и не болеть, а мы и от какого-то дурного запашка валимся без сил?

– Слушай, а я у тебя никогда не спрашивал, а кто тут у вас самый старший, а кто самый младший?

– А сам-то как думаешь?

– Хм… – ГО изначально призадумался – Наверное, ты тут всё-таки самый юный, ты ведь ростом даже ниже меня! Ну а самый взрослый это, скорее всего, тот, кого ты любишь постоянно звать старшим братиком – ЗА, верно?

– И с чего это ты решил, что я тут самый мелкий, а?! – возмущенно вопросил ЖА – Вообще-то самая малявка тут это, должно быть, ПО!

– Ох, точно, я почти и забыл про неё, уж слишком редко удавалось с ней переговорить или даже увидеться – вспомнил ГО.

– Так значит, да? Слушай, а у меня, кажется, созрел новый план на сегодня! Ты сиди здесь, а я её приведу сюда: как раз и поболтаете, как у двух самых юных обитателей у вас должно быть много общего, о чем можно поговорить! – с хихиканьем заверил его ЖА и отправился обратно в убежище.

Вот только время шло, а ЖА всё никак не возвращался. Хотя тут нечему было удивляться: если ПО всё это время стеснялась заговорить с ГО, то он сейчас мало что мог изменить исключительно своим характером. Поначалу, от такого ожидания ГО совсем не знал, что делать и даже начал немного переживать и волноваться, но затем быстро вспомнил, что ему уже доводилось проводить свои дни в полном одиночестве. Просто земля под ним в те разы была другой: на той лужайке близ лаборатории не было столь пышной флоры и фауны, что сейчас окружала его здесь, вместо этого тут и там лишь валялся всякий научный мусор, которой чаще всего или просто выглядел неказисто или и вовсе пугал еще неокрепшего ГО.

И вот так, рассуждая о всяких мелочах, он совершенно и не заметил, как мысли вновь поглотили его. Ему эта черта всегда казалась ему немного странной, а сейчас, глядя на ЖА и прочих детей, он лишь еще сильнее осознавал разницу: для ребёнка столь юного возраста он уж слишком часто любил погружаться в крайне одинокие и глубоко личные мысли. Да, он считал, что думать о таком важно и всё такое, но видя насколько же близко рядом с ним находиться его истинное счастье, он лишь раз за разом понимал, что таким путем лишь неосознанно закрывается от этой действительности. Так как раз за разом ему приходиться убеждать себя в том, что всё то, что с ним сейчас происходит, происходит на самом деле.

И хоть после нескольких часов ЖА и вернулся, дабы извиниться и забрать ГО обратно, но сам ГО начал замечать, что его все также тянет вот так иногда остаться наедине с собой. Насколько бы не было весело проводить время вместе со своим другом ЖА, или насколько интересно не было бы пытаться надоедать ЗА и ГН и ввязываться из-за этого в различные передряги, но почему то раз за разом он после обеда уходил на полянку и размышлял о всяком под предлогом что до сих пор ждет там ПО.

И беда была совсем не в том, что он был подавлен или что-то в таком роде. Нет, просто всё сильнее сближаясь с этими людьми и раскрывая их различные и порой удивительные стороны души, он четко осознавал, что у него самого за душой почти ничего не стоит. Он до сих пор не знал ни о том, как появился на этот свет, ни зачем Адаму было всё это нужно. В его голове с самого рождения уже каким-то загадочным образом витал определённый клубок понятий, благодаря которому ему не пришлось учиться жить с нуля. Он знал, кто такие мама, папа, брат, сестра, хотя у него их никогда до недавнего момента и не было.

Он понимал, что он не совсем обычный человек, как и все здесь, но сам в себе какую-то особенность найти не мог, чтобы поделиться ею с другими. Сестрица ГН может быть невероятной сильной и грозной, когда злиться, старший ЗА любит разыгрывать остальных детей копируя их внешность и подражая им. У ОБ невероятная пищеварительная система, ЛЕ постоянно спит, но за неё всеми делами занимаются её вороны. Конечно, ЖА и ПО пока находились с ним на одном уровне, но даже от них ему удавалось порой услышать о каких-то странных чувствах и особенностях в своем теле. А вот единственной странностью ГО было лишь то, что он хоть и сумел легко определить для себя цель в жизни, но его юный мозг еще не мог составить адекватный алгоритм по её реализации. А просто так бросаться выражениями о том, что он непременно защитит улыбки каждого из своей новообретённой семьи, было чересчур глупо и ребячески. Даже для такого юнца как он.

Но в один день первая часть этой мозаики сама, наконец, пришла к нему. На тот момент он уже не надеялся таки встретиться и поговорить с ПО, по крайней мере не сейчас. Вместо этого они вместе с ЖА уже распланировали их совместный день с ГН, в надежде что она станет важной ниточкой по сближению и с остальными. Беда заключалась только опять-таки в том, что они уж слишком распланировали этот судьбоносный день, а потому со стороны он скорее был похож на попытку ухватить всех зайцев сразу. И не просто всех зайцев в округе, а вообще всех при всех зайцев. Такой помпе позавидовал бы даже какой-нибудь король, если в их стране или мире вообще был такой. В общем, вы уже должны были понять, что ГО уже давно от прежней идеи немного отстранился, а на полянке продолжал кого-то ждать исключительно в виде привычки и способа собраться, оставшись наедине с самим собой.

Однако, как и упоминалось ранее, в один из таких загруженных обдумыванием чрезмерно грандиозного плана дней ГО вдруг заметил, что кто-то прятался в лесу за рощей и пристально за ним наблюдал. Какое-то время он просто пытался не замечать этого, но тот, кто там находился, явно был очень настойчив, а потому ГО решил всё-таки провести какую-никакую разведку ситуации. Вдруг его самые худшие опасения сбылись, и это прибыл кто-то из лаборатории, дабы забрать его обратно в лабораторию. Хотя даже находясь здесь, вдали от этого страшного места, им всем всё равно приходилось периодически посещать лабораторию и видеться с Адамом, так как окончательно из под его «опеки» они так и не сбежали. А уж об очередных проведённых экспериментах никто предпочитал не распространяться попусту. Но если это не лаборант, то тогда кто же?

– Стой, не подходи ближе, пожалуйста! – вдруг ГО остановил знакомый голос – Я просто немного стесняюсь!

– Ого, ПО, не ожидал тебя здесь, наконец, увидеть! – лишь с удивлением произнес в ответ на это ГО, ясно видя её розовые пышные волосы.

– Нет, глупый, ты меня кое с кем путаешь! Я совсем никакая не ПО, у меня вообще-то имя получше есть! – продолжала настойчиво говорить персона из-за своего укрытия за одним из деревьев – Меня зовут Страсть и у меня к тебе один вопрос! Не против, если я тебе его задам?

– Конечно! – будучи еще не до конца уверенным, что здесь происходит, ответил ГО – Но если я тебя не знаю, то откуда ты знаешь меня?

– В этом и заключается мой вопрос, глупый! – её уверенная манера речи сейчас явно была позаимствована у старшего брата ЗА, но ГО пока не спешил подмечать столь явный факт, так как, признаться честно, его даже в какой-то манере забавляло то, что сейчас происходило – Ты раз за разом приходишь сюда и постоянно кого-то ждешь! Иногда даже часами просидеть вот так можешь, неужели ты до сих пор веришь, что она таки придет?

– Но почему ты решила, что я здесь кого-то жду?

– Я просто знакома с той, кого ты тут ждешь! – явно пытаясь скрыть свой прокол, начала оправдываться Страсть – И знаешь, могу сказать, что не повезло мне познакомится со столь застенчивой и пугливой девочкой! Я ей уже не раз о тебе говорила, но она всё никак не может отчего-то решиться и встретиться с тобой! Вот скажи, не глупая ли она? Как понять такую?

– Да ну! Я бы так не сказал! – совершенно внезапно для неё ответил ГО – На самом деле, мне кажется, я её прекрасно понимаю! И совсем не осуждаю: не всегда так легко смириться с тем, что тебе просто так навязывают. До этого момента она прекрасно жила вместе со всеми своими братьями и сестрами, может быть поначалу она и их тоже так же стеснялась, но впоследствии набралась сил и смогла со всеми подружиться. Однако вся суть и особенность этого процесса в том, что нельзя на людей давить и заставлять их перешагнуть собственные нужды лишь дабы в очередной раз с кем-то сблизиться. Это же близкие и отнюдь непростые отношения, так что если ей еще нужно время, дабы прийти к этому, то я не против. Особенно если я знаю, что она уже раздумывала над этим!

Ответа на столь пылкую речь от ГО однако не последовало, вместо этого Страсть на какое-то время притаилась и, кажется, что-то очень горячо сама с собой обсуждала. Но ожидание всё же не продлилось долго, и вот ответ, наконец, последовал:

– Слушай, но ведь мне, ой точнее, ПО и правда очень обидно, что она заставила так долго ждать и сейчас она хоть уже и, кажется, собралась с собой, но до сих пор стесняется показаться именно из-за этого!

– Значит, она думает, что я на неё обиделся, так получается?

– Да! Ну а если и даже нет, то она еще и на себя обиделась, и совсем не знает, что с этим делать!

– А тогда не могла бы ты рассказать мне об этом имени? Звучит гораздо более живо, чем мое безжизненное ГО-185 к примеру.

– Ох, это имя, на самом деле мне его никто такое не давал, просто я, точнее мы с ПО придумали его! Однажды братик сказал, что на самом деле за каждым нашим именем, а точнее идентификационным кодом, так вроде это произноситься, скрывается какой-то особый смысл! И что каждый из них это лишь сокращение от определённого слова. Так вот мы долго думали и в один момент и придумали для каждого тут свое такое имя!

– Звучит очень интересно! А тогда ПО может мне назвать своё имя или хотя бы моё, а то мне прям жуть как интересно стало!

– Правда? Не обманываешь? Но вот братику и сестрице почему то проще именно по старому всех называть, а потому пока я лишь одна с этими именами балую!

– Ничего страшного! Как по мне так наоборот всем нам стоит обращаться друг к другу именно таким образом!

– Да, верно, хорошо, тогда тебя… тебя зовут… – Страсть явно немного призадумалась, пытаясь вспомнить, как вдруг с искренней радостью из её уст вырвалось – Точно тебя тогда зовут Гордыня, представляешь! Братик когда-то говорил, что хотел бы себе именно такое имя, но ничего не поделаешь, и видимо оно теперь будет принадлежать именно тебе! Ты не против?

– Гордыня… – отчетливо произнес про себя ГО – А что, звучит отлично! Прямо так и веет какой-то серьёзностью и крутостью! Спасибо тебе Страсть! С этого момента всех буду просить именно так ко мне и обращаться, ха-ха!

– Ну чего ты, не стоит, я же всего лишь… – снова прибывая в явном смущении, ответила Страсть – Я же всего лишь дурочка, которая устроила всю эту нелепую игру, чтобы даже в такой момент от тебя попытаться скрыться.

– Слушай, а ведь это совсем не дело, что только ко мне так обращаться будут, да и вообще всё это очень странно будет выглядеть, так что прощу, расскажи мне и про все остальные имена! – совершенно внезапно для неё Гордыня вдруг оказался уже за тем самым деревом, что она укрывалась, и сейчас смотрел ей прямо в глаза, находясь при этом прямо перед ней!

– А, ну это… ЖА – это Жадность, ГН – Гнев… – кое-как проговаривая слова сквозь смущение и волнение, всё равно объясняла ему Страсть – ЗА – Зависть, ОБ – Обжорство, ЛЕ – Лень, ну а ПО – это Похоть!

С последним именем её лицо еще сильнее погрузилось в краску, волосы задребезжали и, стремясь скрыть это, она уткнулась в свою накидку, как страус в землю и начала нелепо махать вокруг руками:

– Но только ты этого ничего не слышал, ты меня понял?! И не смей меня называть Похоть, пожалуйста! Меня итак все из-за этого задирают!

– Но если это твое имя, то его нечего стыдиться! Тем более я в нем ничего зазорного не вижу! Мы тут все грешники выходит! – заливаясь смехом, произнес Гордыня – Если ты волнуешься по таким мелочам, то как вообще спишь по ночам?

– А я и не сплю! После подобного мне всегда лишь хочется провалиться под землю и никогда больше ни перед кем не показываться! – никак не могла успокоиться Похоть – Но эти мои постоянные капризы лишь мешают и раздражают остальных, я уверена! Вот и сейчас это повторяется: одно и тоже и так каждый раз!

– Эй, ребятня, чем это вы тут занимаетесь? – вдруг очередной знакомый голос вступил в разговор – Сегодня все будем помогать ГН с ужином, разве забыли? А на дворе уже как раз вечереет.

То был Зависть, направляющийся обратно с тушкой небольшого кабана подмышкой и слегка запачканный в крови. Выглядел он, конечно, в таком репертуаре немного устрашающе, но Гордыня уже успел выучить, что он просто любит в свободное время немного поохотиться. Это было достаточно жестоким хобби, по его мнению, но в то же время благодаря нему их убежище уже давно могло поддерживать себя самостоятельно.

– Ох, Зависть, извини, мы тут совсем забыли, что придется помогать с этой тушкой, скоро вернемся! – ответил Гордыня.

– Зависть? – удивленно вопросил тот в ответ – Это что одно из тех имен, что я когда-то придумал? Забавно, что ты знаешь. Но ладно, мне пока нет до этого никакого дела. Просто собирайтесь скорее и возвращайтесь, а то еще от волков вас защищать придется!

Снова взглянув на Похоть однако Гордыня понял, что теперь ситуация лишь усугубилась, так как она окончательно от него отвернулась не в силах больше показаться на глаза:

– Вот видишь, я еще и врунишка к тому же! Ничего я сама не придумывала и вообще ни на что тут сама не способна! Не противно находиться рядом с такой? – кое-как пробубнила она.

– Неужели ты хочешь, чтобы я стал тем, кто накажет тебя за все твои надуманные прегрешения? Не слишком ли жестокую участь ты для меня в таком случае избираешь? – лишь уверенно ответил ей Гордыня – Я понимаю, почему ты так переживаешь, вот только если кому тут и получать по заслугам, то я не откажусь пойти первым. Мы с Жадностью столько дел успели за эти несколько недель натворить, что ужасно вспоминать становиться!

– Но я же знаю, что у вас это получилось лишь потому, что вы хотели как лучше! Я же и вовсе ничего не могу сделать ради Гнева или Зависти, хотя они до сих пор от меня ничего и не требуют!

– Ну а получилось у нас как всегда! Знаешь, не всегда и не всем обязательно проявлять свою любовь к кому-то, как мы это делаем! Ты и так у нас очень милая и очаровательная, заботливая и чуткая, а потому если ты просто и дальше продолжишь всех нас слушать и вот так приходить, дабы поговорить, то от этого будет в разы больше пользы, чем от всех наших уборок на кухне вместе взятых!

– Но как же так? Вы столько трудитесь, а я могу делать добро лишь потому, что я такая? Как же это тогда несправедливо! – почти слезно вопрошала у Гордыни Похоть, так желая найти ответ, почему он так к ней неожиданно добр.

– Вот видишь! Ты заботишься и переживаешь о нас, а это, как по мне, самое главное! Ну и пусть мы с тобой находимся в разных ситуациях, и то, что ты делаешь, просто оставаясь собой, в разы превосходит пока все наши нелепые потуги. Но это не повод винить себя! Вместо этого мы с Жадностью постараемся изо всех сил, чтобы тебе больше никогда не пришлось так думать! – стараясь сдержать её слезы, Гордыня такой громкой речью лишь заставил её еще сильнее расплакаться.

– Тогда, Гордыня, всё же позволь мне сделать еще кое-что! – внезапно она вытерла слезы руками, а затем схватила его ладони и сжала в своих – С этого момента я изо всех сил буду стараться делать то, что считаю правильным и важным нашей семье! А потому позволь мне в этот раз стремиться к вершине и ради тебя!

– На том и договоримся!

По дороге обратно они уже решили слегка расслабиться от столь напряженного разговора и поговорить о всякой повседневной всячине: о том, какое блюдо у Гнев их самое любимое, какую мелодию, исполняемую воронами Лени, они слышали чаще всего и еще много о чем им удалось поговорить за столь, казалось бы, недолгий путь домой.

– Стоп, стоп, что он тебе сказал там нужно нажать? – спросила у него Похоть.

– На кнопочку посередине, вот только я от чего-то так сильно на неё вдавил, что она провалилась!

– И как вы её оттуда потом доставали?

– Это уже мальчишеские секреты!

– Фу! Мне почему-то больше не хочется об этом слушать! – смеясь, произнесла Похоть, совсем не замечая, что перед входом их уже давно ждут Гнев и Жадность.

– Что-то вы изрядно задержались, молодые люди! – явно пародируя Гнев, произнес Жадность нахальным голосом – Мы уже давно со всем и без вас справились!

– Да уж, я так долго ждала от тебя этих приправ ПО, что решила уж приготовить сегодня мясо без них – с небольшим укором произнесла Гнев, хотя было видно, что она совершенно не злиться, а скорее констатирует факт – Однако, прежде чем ты снова куда-то убежишь, а потом будешь меня мучить, прося прощение, я хочу сказать, что никогда не видела тебя такой разговорчивой в последнее время! И потому я очень рада и прощаю тебе всё сразу же!

– Вот опять ты так себя ведешь, Гнев! Постоянно всех прощаешь, а мы потом мучайся в попытках найти уже себе оправдание! – с такой же скромной долей обиды произнесла Похоть, скорее просто вновь неохотно признавая свою очередную оплошность – Да и вообще, мне и правда пора!

Видя, как она стремительно скрывается от него, Гордыня лишь протянул одну руку вверх и помахал ей напоследок, но вместо того, чтобы как обычно лишь постесняться и проигнорировать подобное, она впервые обратилась к нему:

– Пока, Гордыня!

Жадность и Гнев стояли и смотрели на это в полном недоумении, но единственный вопрос, который они пока успели оба сформировать, был совершенно очевиден:

– Что за Гордыня и Гнева такие? Это что вы нас так теперь обзывать или так подшучивать решили? – задать его первой, однако, удалось именно Гнев.

– Нет, просто с этого момента я очень сильно хочу, чтобы мы перестали называть друг друга просто по своим кодам. И именно ради этого нам пришлось так надолго задержаться. Позвольте мне объяснить…

Итак, совершенно неожиданно для себя, но Гордыня нашел для себя и всех остальных не только новые отличные, на его взгляд, имена, но и впервые в его голове вспыхнуло что-то, что могло привести его к желаемому. Если ему только удастся и со всеми остальными так хорошо поладить, да даже если ему еще хоть с кем-нибудь еще так удачно и приятно удастся поговорить хотя бы раз, то он уже будет так счастлив, что готов будет хоть луну с неба стащить! Неужели что-то со стороны кажущееся настолько приземленным, на самом деле может творить настоящие чудеса в людских сердцах?

Глава 23. Обжорство

С того момента, как Гордыне удалось подружиться с Похотью, ой, приношу свои извинения, со Страстью, ему все реже и реже приходилось оставаться в одиночестве и думать о своих проблемах. Поначалу для него такие изменения были непривычны, но вскоре он начал замечать, что время, проведённое с Жадностью и Страстью, дает ответы на те вопросы, что он раньше хранил глубоко в себе и на которые никак не мог ответить. Ему это казалось немного странным, ведь он думал, что все свои проблемы всегда должен решать сам, а иначе ничего не получиться. Однако на деле всё оказалось совсем наоборот, и всякий раз, когда он пытался что-то вытащить исключительно на своих плечах, ему либо помогали, либо у него всё с треском проваливалось.

В какой-то мере это была крайне отчаянная ситуация, но в то же время он давал себе отчет, что он пока всего лишь ребёнок и просто должен стать чуточку более сильным и умелым, дабы быть способным сделать что-то самостоятельно. А пока он лишь позволил времени идти своим чередом. Дни быстро сменялись неделями, а те перерастали в месяцы, и вот не успел он оглянуться, а все уже праздновали его своеобразный день рождения. Никто из детей в лаборатории не знал о том, когда и от кого родился на самом деле, а потому за эту дату в основе своей было принято выбирать каждому из них самостоятельно. Как они чувствуют.

А Гордыня почему-то всегда чувствовал себя летним ребёнком: именно в этот период ему было легче всего, а постоянный яркий солнечный свет всегда поддерживал улыбку на его лице. Справив до этого уже несколько дней рождения других членов семьи, Гордыня был в невероятном предвкушении, когда же такой день наступит и для него. Хотя раз за разом наблюдая за размахом таких мероприятий, он никак не мог отделаться от типичной глупой мысли о том, что не достоин такого. Но в судьбоносный день ему удалось отделаться от этой навязчивой дури в голове и полностью погрузиться в ту прекрасную и уютную атмосферу, что ему создали остальные.

Однако не только шикарным пышным тортом для него запомнился тот день, но еще и ритуалом по загадыванию желания. Нет, в нем самом на деле не было особой искринки: просто задуй свечи, да и дело с концом. Но когда пришло время, Гордыня вспомнил, что хоть он уже и смог почувствовать, что нашел для себя здесь место и мог бы и дальше прекрасно проводить здесь время, но это же не совсем то, к чему он стремился. А так как его взгляд на том праздном вечере привлекла невероятная способность Обжорства поглощать почти любую материю без вреда для себя, то он решил сыграть на этом и попытаться продолжить то дело, о котором ему позволили забыть прежние дни.

Гордыня знал, что выбирает для себя не самую простую цель, так как Обжорство хоть и был добрым тихим малым, но его мотивы и поведение часто ставили в тупик большинство в семье. Взять хотя бы то же соревнование по набиванию своего желудка: Обжорство был в нем признанным чемпионом, но скорее не потому, что он одолел всех остальных соперников, а потому что никто не рисковал даже пытаться участвовать в любом раунде кроме первого. Ибо если начиналось все с простого и малого: парочка порций каши плюс парочка отбивных, то вот дальше схватка переходила уже на немного непривычный уровень. Нет, Гордыня, конечно, знал, что в древности люди любили есть траву и даже корни деревьев, но вот чтобы и сейчас таким себя добровольно заполнить ему пока не хватало решимости. Вот только сдаваться и отступаться от своей затеи он был не намерен, а потому начал проводить свои особые подготовительные тренировки на смех Жадности и Страсти.

Но такое отношение преследовало их лишь поначалу. Заметив, насколько серьёзен на деле оказался Гордыня, они ничего не могли поделать, как развести руками и понадеяться, что это пройдет. Но тогда они еще даже не подозревали, насколько далеко готов был зайти наш маленький герой ради этой дружбы.

– Стоп, что? Ты только что съел камень? Ты точно не спятил? – когда Жадность увидел, как Гордыня пихает в себе в рот камень, то сразу хотел бежать за Гнев, дабы помочь бедолаге, но тот заранее остановил его и приказал ничего не делать.

– Ничего такого, если так подумать: просто немного суховато было и по горлу немного туговато прошлось. Но я слышал, что некоторые животные специально свой живот такими забивают, дабы еда лучше переваривалась. Так может быть это и есть секрет Обжорства? – неугомонно стоял на своем Гордыня.