Золушка барачного квартала

Татьяна Викторова

Золушка барачного квартала

ЗОЛУШКА БАРАЧНОГО КВАРТАЛА

Глава первая

Элька завернулась в одеяло и уткнулась в подушку. Но звуки дождя доносились, и уже было понятно, что он не собирался прекращаться. Но больше всего Эльку раздражал голос Раисы, доносившийся из большой комнаты.

Здесь, в бараке, где они занимали две комнаты, одна была квадратная, просторная, вторая, чуть вытянутая, но наполовину меньше; соседи говорили, что Золотаревым повезло: досталось самое большое жилье в этом одноэтажном бараке.

Свою меньшую половинку она делила с Петькой – десятилетним сыном Раисы, его металлическая кровать стояла напротив. В общем-то, у Эльки тоже такая же была. А еще в комнате стоял небольшой шкаф, в котором она прятала свой скудный гардероб. К восемнадцати годам не приобрела ни одной приличной шмотки; стоптанные сапожки, благо, размер тот же, носила который год, а иначе босиком пришлось бы ходить. Скромное пальтишко с искусственным воротничком, клетчатое платье, юбка, пара блузок – остальное по мелочи, Элька не считала.

Однако сейчас, отвернувшись к стенке, ей было тоскливо не из-за вещей, к их однообразию она привыкла, тем более, что в районе, застроенном одними бараками, большинство так и одевались. Сейчас она была расстроена придирками Раисы. До чего же надоела эта тетка! Элька в душе так и звала ее: «тетка». Даже титула «мачехи» она не удостаивалась.

Надоело ее вечное ворчание, недовольный вид – это когда Эльку касалось. А когда они с отцом садились «скоротать» вечер или отметить праздник, то Раиса превращалась в хохочущую, громкую бабенку. Ее пышно подбитые рыжие волосы возвышались башенкой на голове. Она по поводу и без повода хохотала, демонстрируя золотые коронки.

Отец Эльки работал на деревообрабатывающем комбинате, зарплату получал невысокую, денег не хватало. Даже элементарных вещей, как например, нового пальто или обуви для Эльки (девка-то уже почти взрослая, парни засматриваются). Ну и в бытовом плане многого в доме не хватало… Но Раиса чаще всего «пилила» отца из-за зубов. И наконец, собрав получку и премию отца, Рая вставила зубы. Теперь же всякий раз не забывала блеснуть ими, демонстративно посмеиваясь.

В окно что-то стукнуло, кажется, камешком звякнуло. Элька высунула голые ноги из-под одеяла, коснулась ими пола, выглянула: дождь перестал. За окном, прикрывшись отцовским дождевиком, стояла Зойка, подружка Эли. Они вместе восемь лет сидели за одной партой, а теперь третий год учатся в сельхозе. Только Эльке удалось поступить на ПГС (промышленное и гражданское строительство, удумали же в сельхозе открыть такое отделение), а Зойка сумела потянуть отделение агрономии, и то, потому что свободные места были. Но она осталась довольна, ей нравилось.

Вообще, еще когда была жива Элькина мама, считалось, что девочка окончит десять классов и поступит в институт. Но когда мамы не стало, отец привел в дом Раису. И через два года мачеха почти вытолкнула Эльку идти учиться после восьмого класса, скорей приобретать профессию и не сидеть на шее у родителей.

Зойка отчаянно махала, пытаясь вызвать подружку на улицу. Эля открыла окно, в комнату ворвался свежий весенний воздух, который бывает, когда только закончится дождь.

– Выйди, скажу чего!

– Говори здесь, не хочу выходить, а то мачеха ворчать будет.

Зойка, успевшая обесцветить волосы, и теперь челка выделялась пучком пшеницы из-под капюшона, расплылась в счастливой улыбке.

– Контрамарки дают в ДК, там ВИА будет выступать, сегодня комсорг сказал.

– Ну и что, нам разве достанется? Там уже нужным людям раздали.

– Тебе точно билет будет! – Зойка загадочно улыбнулась.

– Откуда знаешь?

– Сказали, в первую очередь дадут тем, кто учится хорошо.

Элька сморщила носик: – Ну, я же не отличница, так себе – середнячок.

– Не прибедняйся, Золотарева, говорю: тебе дадут.

– А тебе?

Зойка сникла, и была похожа на намокший лист, опустившийся под тяжестью воды. – Мне не дадут, уже узнавала. – потом посмотрела умоляюще на Эльку. – Попроси на меня…

Элька задумалась. Сходить в городской дом культуры на танцы очень хотелось. Это не то, что у них в тихане (так они называли техникум), где несколько увальней топчутся на месте, остальные стоят по стеночке, а девчонки старательно вытанцовывают, будто на выставке.

В ДК все по-другому. Там ансамбль, там молодежь со всего города. К тому же, если по контрамаркам, то намечается вполне приличный вечер с концертом и танцами.

Но идти одной, без Зойки, желания не было. Даже не представляла, что она там будет делать одна. Просто смотреть?

– Ладно, Зайка, я завтра узнаю, может, еще одну контрамарочку подкинут. Элька, когда хотела успокоить подругу, называл ее "Зайкой".

– Ну, тогда «покедова» что ли, до завтра, – Зойка снова расцвела, тряхнув пшеничной челкой. – Как мачеха? лютует? – участливо спросила она.

– Да-ааа, ворчит как всегда, – Элька зевнула, – надоело все. Барак этот надоел, этот район, сбежать бы куда-нибудь… только куда… кто меня ждет…

– Ну, ты держись, – Зойка отошла от окна и побежала домой.

– Выставилась! Чего не видела там? – Элька вздрогнула. Голос Раисы застал врасплох. – Лучше бы с Петькой позанималась.

– Ваш Петька себя плохо ведет, – ответила она. – Кто вчера мне в тапки клей налил? Вот когда перестанет пакостить, тогда и буду заниматься.

– У-уу, неблагодарная, сказал же пацан, случайно капнул клеем, а ты бучу подняла до потолка. – она сдернула одеяло с Эльки. – Иди посуду мой, нечего вылёживаться.

Элька, почувствовав запах перегара, не стала связываться, накинула халатик и пошла мыть посуду.

Сначала надо было нагреть воды. Еще когда была жива мама, отец приспособил кухонный стол в коридоре, там и плитка газовая стояла. И получилось, что готовили в коридоре, источая невероятные запахи еды. Но это при маме. Сейчас Раиса делала все быстро, закинет в кастрюлю и дело с концом.

Уборка в доме и посуда были полностью на Эльке. Печку топил отец, но золу выносила Элька. Однажды вымазавшись золой, даже на лице был немного золы, она выскочила с ведром, а Зойка увидела, рассмеялась и назвала Эльку Золушкой. «Золотарева, ну ты смешная, нос-то в золе, прямо Золушка».

«Ага, в наших бараках как раз Золушки не хватало». – они переглянулись и обе расхохотались.

«Вот было бы здорово, если бы, правда, мы превратились в «Золушек», – размечталась Зойка. – Насчет меня – не знаю, куда мне с моим сороковым размером ноги, а вот ты… ничего… пацаны смотрят на тебя».

Элька прибрала на столе, спрятала продукты в холодильник, подтерла пол. Петька сидел у телевизора, иногда косился на нее, пытаясь угадать, злиться ли за вчерашнее или нет.

Отец тем временем что-то бормотал несвязно, потом переключил внимание на дочку. Как выпьет, в нем просыпалась вселенская отцовская любовь: плакал, вытирая слезы, просил у дочери прощения, говорил, как ее любит – Эльку любит. Всё прерывалось, когда Раиса начинала приставать к нему с вопросами: «А меня? меня разве не любишь? Николаша, да я же… я ведь тебя-то как берегу», – начинала причитать Раиса, и Элька, не в силах вынести ее нытья, готова была забиться в угол, как сверчок.

Контрамарки действительно давали лучшим учащимся. Элька взяла ее без труда у секретаря.

– Ну что? – Зойка уже поджидала.

– Ничего. Одну дали, да еще расписалась за нее.

– И что, я не пойду? – у Зойки выступили слезы.

– Не хнычь, надо что-то придумать. Ну, хотя бы попросить. Стой тут.

Она снова заглянула к секретарю. – А можно еще одну? очень надо!

– Знаете, вас сколько таких, кому очень надо… строго по спискам выдаем.

– Ну, пожалуйста, не идти же мне одной.

– Сказано: лишних билетов нет. Все!

Элька вышла. Постояла у двери. Потом решительно вошла. Так же решительно подошла к столу секретаря, сунула руку в старенькую сумку, которая осталась еще от матери, достала шоколадку и, молча, положила на стол. В глазах Эльки можно было прочитать: «Даешь контрамарку!».

Секретарь тоже, молча, положила руку на шоколадку и она исчезла в столе. Также, молча, подала контрамарку.

– А расписываться? – напомнила Элька.

– С ума сошла?! какая роспись?

Элька, опомнившись, выскочила.

– Есть! – она подала желанную бумажку Зойке.

– Ура! Мы идем!

– Ага, идем, зато без сладкого остались, отцовской шоколадкой пришлось пожертвовать, – призналась Элька.

– Целой шоколадкой! – ахнула Зойка.

– Ну да, контрамарки нынче ценятся.

Техникум, в котором учились подружки, находился в исторической части города – в центре. Но дома здесь стояли кирпичные или бетонные, аккуратные скверы украшали район. Эльке нравилась эта часть города.

Но лишь стоило подъехать на автобусе или пешком подойти к мосту через местную речушку, как цивилизованная жизнь обрывалась. На другом берегу раскинулся барачный район, застроенный деревянными домами, в основном двухэтажными.

Элька терпеть не могла этот район. И эти старые дома с облезлыми рамами, с дырками в заборах, с колонками и туалетами на улице, с зарослями крапивы вдоль заборов, с заметенными снегом улицами зимой, с пьяными выкриками по пятницам, с подростками, горланящими песни под гитару, собравшимися на пятачке возле старого клуба, – всего этого она стеснялась. Даже девчонкам в тихане не говорила, в каком районе живет. Только Зойка, ее вечная подружка знала, потому что также жила с родителями и младшими братьями в барачном квартале.

– В чем на танцы пойдем? – спросила Элька.

– Сама думаю, – Зойка пригладила свою пшеничную челку. – Ладно, чего-нибудь напялю, как мамка говорит: «лишь бы прикрыться».

Эльке захотелось, конечно же, чего-нибудь нового, но она вспомнила свое клетчатое платье, белую блузку, прикинув в уме, что из них подойдет.

После обеда заехала в универмаг, который как раз находился в самом центре города. Беленькие туфельки на невысоком каблучке блеснули своей новизной. Элька нащупала в кармане несколько купюр – ее заначка от стипендии, и, решив, что это как раз тот самый случай, чтобы ее потратить, пошла рассчитываться.

Продавец, заметив неуверенность девушки, с улыбкой сказала: – Не сомневайся, их в обед выставили, это последняя пара. – Элька облегчено вздохнула, окрыленная словами продавца, и отдала деньги.

Туфли она спрятала под подушку, зная, что Раиса не смолчит и выскажет, сколько всего надо, например, Петьке. Напомнит, что отец ходит в старой куртешке, ну и так далее. Поэтому туфли прямо в коробке лежали на постели, предусмотрительно укрытыми.

В субботу Элька нагрела воды и помыла голову. Русые волосы распушились, рассыпались по плечам, и она, носилась по комнате, как русалка.

Вдруг в коридоре послышался шум, громкий разговор, который переместился к ним. Элька вышла. У самого порога стоял улыбающийся отец, напротив Раиса, а в центре – младшая двоюродная сестра отца Людмила.

– Эличка, цветочек, это ты? – воскликнула Людмила, увидев удивленную племянницу. – А я тебя еще маленькой помню, эх, редко видеться приходится, в разных частях страны живем.

Людмила, стройная, с короткой стрижкой на каштановых волосах, в брючках и плащике, была похожа на иностранку. По крайней мере, Эльке так показалось.

– Тетя Люда! – она прижалась к ней, уткнувшись в плечо. – Вы останетесь?

– Детка, я ведь проездом, вечером самолет.

Работала Людмила на Севере где-то в порту, работа была сезонной, и она возвращалась к себе в Ленинградскую область.

– Эх, сеструха, чего же так мало? Побыла бы, погостила, – стал уговаривать отец.

– Самолет, Коля, хорошо хоть так заскочила, посмотреть на вас, а то все через письма, да открытки…

Раиса разглядывала большую сумку гостьи. Людмила наклонилась, расстегнув ее и достала конфеты, мясные деликатесы, банку ароматного кофе. Раиса ловко спрятала в стол и в холодильник, улыбаясь и поблескивая золотыми коронками.

– Ну, за стол тогда, – позвал отец, садись, сеструха, за встречу выпьем.

– Погоди, братик, отдышусь, а потом и чайку можно. – Людмила не отходила от Эльки.

– Никак собираешься куда?

– Да у нас сегодня вечером в ДК концерт, а потом танцы, но я останусь, пока вы тут, не поеду, я лучше с вами…

– Ничего, дорогая, я ведь тоже вечером уезжаю, так что вместе поедем. Тебе во сколько?

– К семи.

– Вот и мне также. – Людмила с Элькой ушли в меньшую комнату, Раиса из любопытства последовала за ними.

– Это что? – Людмила указала на блузку и юбку. Твой наряд?

– Ага.

– Ну, так-то хорошо, молодец, аккуратно вещи носишь… она достала из сумку сверток и, развернув, подала Эльке платье.

Это было голубое платье из струящейся ткани. Элька так и застыла с ним в руках, боясь даже дыхнуть на него.

– Ну чего стоишь, меряй.

– Так это же ваше.

– Было мое. Купила сдуру, понравилось, а оно мне мало, а тебе самый раз. Меряй, импортное оно.

Элька нащупала этикетку, покрутила платье в руках и стала переодеваться, натыкаясь на колючие взгляды Раисы.

– Ну, красавица! У тебя даже цвет лица поменялся, ты как цветочек – самая красивая. – Людмила любовалась племяницей.

– Дорогое платье-то? – спросила Раиса. – Денег больших стоит, наверное…

– Так мои же деньги, – рассмеялась гостья, – как хочу, так и трачу.

Она снова вернулась к сумке и достала платок для Раисы и подала свитер Николаю. Ну а Петьке достались все конфеты, которые он старательно уминал.

До самого вечера Раиса пыталась узнать, сколько же получает Людмила, но этот вопрос так и остался нераскрытым.

– На такси поедем, – сказала она Эльке, – тебя завезем в ДК, а потом в аэропорт.

– Ой, теть Люда, а я с подружкой, как бы ее захватить…

– Захватим!

Зойка, счастливая, что ее подвезли, выскочила из машины, поджидая подружку. А Элька смотрела на Людмилу. – Теть Люла, да ну его этот концерт, я лучше с вами в аэропорт, провожу вас.

– Детка, ты посмотри какая ты красивая, да может у тебя этот вечер главным в жизни будет, может, ты его с теплотой вспоминать будешь. Ведь и у меня такой вечер был, и встреча была, да неверно я распорядилась им. Так что беги, и делай все правильно. Веселись, цветочек, и пусть голова кружится от счастья, ты ведь еще такая молоденькая. Только голову никогда не теряй, хорошо?

– Хорошо, тетечка Людочка…

– Ну-ну, слезки вытри, ни к чему на таком чудесном личике. Видно с Раисой-то у тебя не очень?

Элька кивнула.

– Все временно, детка, не печалься…

Элька провожала взглядом машину, и казалось ей, что все это во сне: и тетя Люда, и новое платье, белые туфельки, и этот концерт…

– Ну, пойдем, – Зойка тянула за руку, – а то уже начинается.

Глава вторая

– Элька, вот повезло тебе, такое платье отхватила! Я вообще такого не видела, будешь самая красивая! – Зойка шла впереди, оглядываясь поминутно, словно хотела удостовериться, не отстала ли Элька.

– Не отхватила, а тетя Люда подарила! – поправила она, еще не привыкнув к своему новому образу. Ей казалось, она была воздушной в этом платье, да еще пышные волосы, которые не стала скреплять, оставила распущенными. И эти туфли, которые удалось купить накануне в универмаге, – нет, определенно, Эльке невероятно повезло. Главное – тетя Люда приехала. Элька вспомнила про нее и снова загрустила.

– Ты чего такая кислая? – они оказались на первом этаже в огромном фойе. Там, у стеночки, на небольшой импровизированной сцене, уже настраивали свои гитары музыканты.

– Жаль, тетя Люда уехала, так хотелось, чтобы она пожила у нас.

– Давай договоримся, – Зойка резко повернулась к подружке, – завтра будешь думать про тетю Люду, не сомневаюсь, что тетка у тебя золотая. Но сегодня – наш вечер. Золотарева, улыбайся, пожалуйста, в таком платье ты не имеешь права не улыбаться.

– Умеешь ты уговорить, – Элька взбодрилась, коснулась руками платья, такого приятного на ощупь.

– Ой, смотри, смотри, это же Лёнечка Карпинский! – Зойка вытянулась, стараясь разглядеть солиста ансамбля. – Как он поет! Я просто не могу, я в обморок упаду от его голоса.

– Зойка, ты чего, тебе плохо? – испугалась Эля.

– Да не плохо мне, это я так – образно, я просто летаю от счастья. Нравится он мне.

– Кто? Карпинский? Да он такой гордый, стоит, как индюк надутый…

– Элька, ты вообще не понимаешь, он же красавчик, лапочка…

– Бабник он! Даже у нас в тихане слухи про него ходят: каждый месяц новая девчонка.

– Да и ладно, он мне все равно нравится! – Зойка, едва донеслись первые аккорды, начала пританцовывать. – А вон девчонки с тихана, – она помахала им. – А вон Женька Прохоров, это который в городской футбольной команде…

Зойка слегка наклонилась к подружке. – Ну что я тебе говорила, видишь сколько мальчиков симпатичных и очень приличных…

Но Элька последнюю фразу пропустила мимо ушей. Она смотрела в другую сторону, потом, как бы невзначай, отворачивалась, словно боясь выдать себя.

– Куда смотришь? – толкнула локтем Зойка. – Кого увидела?

– Да так, никого.

Объединившись с однокурсниками из своего техникума, девчонки забыли на какое-то время учебу, свои бараки, родителей, забыли все, чем они живут каждый день. Они растворились в цветомузыке, поддавшись звукам, шуму, общим эмоциям, захватившим молодежь.

Она его заметила почти сразу. Никогда раньше не видела этого паренька. Кажется, он немного старше ее – Элька так определила. Ни на кого так не хотелось смотреть, как на него.

– Я поняла, – шепнула Зойка, – ты смотришь вон на того светленького в сером пиджаке. Хорошенький, – одобрила Зойка.

Вообще, у Зои слово «хорошенький» по отношению к парню означало – высшая оценка.

Элька впервые смутилась и только кивнула в ответ. Даже танцевать в общем круге расхотелось. Она засмущалась, прижалась к стене и, кажется, впервые не знала, как себя вести.

А он тоже посматривал на нее. Рядом с ним крутился паренек, и они переговаривались, делая вид, что танцы им не интересны.

Зойка успела потанцевать с Витькой Потаповым со своего курса, широкоплечим, не очень-то расторопным парнем. Потом верещала, когда пел Карпинский, подпрыгивая и размахивая руками. – Ой, не могу, как он мне нравится! – Зойка даже глаза от счастья прикрывала. А тем временем Потапов, довольный, что Зойка пригласила на танец, переминался на месте, ожидая дальнейшего внимания от однокурсницы.

– Пригласи его! – подсказала Зойка.

Эля, которая была не робкого десятка, и могла при случае дать отпор навязчивому парню, вдруг испугалась. Она побледнела от одной мысли, что пойдет к этому светленькому пареньку и пригласит на танец. Нет, она лучше забьется в угол и будет наблюдать за ним… и просто мечтать.

У Эльки так уже было не раз. Вот ложится спать, а в мыслях возникает картина, что идет навстречу ей парень… и кажется он тоже светленький и даже похож на того, который стоит в танцевальном зале. С такими мыслями она не раз засыпала. Даже во сне как-то снилось, что напротив стоит паренек, и Элька чувствует, как он ей нравится. Потом она просыпалась и оставалось приятное послевкусие от приснившегося.

Вот и сейчас, кажется, как во сне: он стоит поодаль, а подойти не решается.

Эльку уже два раза приглашал какой-то долговязый парень, кажется, Сережей зовут – она не старалась запомнить. Но тот, что стоит недалеко от входа, так и не подошел. И вообще, было похоже на то, что он зашел сюда случайно, просто поглазеть.

Элька уже взгрустнула не раз, подумав, что ей показалось, что он на нее смотрит.

Подходили ребята с техникума, что-то рассказывали, громко смеялись, поглядывая на Эльку. Но никто из них не «зацепил» ее сердца.

Элька вообще еще никогда не влюблялась, ну если не считать ее симпатии в пятом классе, когда одноклассник признался в любви через записку. Но это было давно и совсем по-детски.

А еще в своем барачном районе ребята иногда пристают. То присвистнут вслед, то за талию схватят… Элька не воспринимала их всерьез, и всегда могла дать отпор. Хрупкость ее была обманчива – натренировала руки на ведрах с водой из колонки, с углем и дровами. Да и вообще она не собиралась свою жизнь связывать с кем-то из барачных.

Она повернулась в очередной раз, откинув назад волосы, и взглядом уперлась в стену: светленького не было. Казалось, все оборвалось в один миг – все вокруг поблекло. Даже цветомузыка потеряла цвет и однообразными пятнами отражалась на потолке.

Она постояла еще минут пять. Потом для вида потанцевала еще и отозвала Зойку. – Может, пойдем?

– У-ууу, давай еще, – Зойка запыхалась, была довольна и не собиралась уходить, – еще побудем тут. – Да не бойся, рано еще, ходят автобусы!

– Ну, я тогда на улицу выйду, постою, подышу, – предложила Эля. – Я скоро, будь тут.

Сумерки накрыли город и уже начало темнеть. Но Элькино платье было видно даже в темноте. Да и сама она не могла остаться незамеченной.

– Уже уходишь? – услышала голос за спиной.

Он стоял почти у самого входа. Стоял один, без друга. И этот голос словно вернул ее к жизни.

– Нет, у меня там подружка. Просто вышла на улицу, подышать хочу.

– Ну да, душно там.

Он стоял теперь так близко, что можно было слышать его дыхание. И он смотрел на нее, и, кажется, даже улыбался. Совсем чуть-чуть, едва заметно.

– Я тоже вышел подышать. Первый раз здесь?

– Второй.

– Я тоже редко сюда прихожу, друг позвал, говорит, здесь ансамбль шикарный.

– Да-ааа, мне нравится, песни такие… ну, в общем, хорошие песни.

– Ну что прогуляемся? – он показал на широкий тротуар возле дома культуры.

Элька посмотрела на дверь. – Подружка там, договорились вместе уйти.

– Да мы только погуляем, – он подал руку, и они спустились по ступенькам.

– Ой, какая песня, – медленная мелодия вырвалась из стен дома культуры и, казалось, кружилась в воздухе.

– Тебе нравится?

– Очень!

– Тогда пойдем.

Они танцевали на глазах изумленной Зойки, и она, встретившись взглядом с Элей, дала знак, как здорово они смотрятся вместе.

Эля сделала вид, что не заметила, чтобы не смущаться самой и не смущать своего партнера.

– Полвечера стоял вон там у двери, смотрел на тебя и думал, как к тебе подойти, – признался парень.

– Правда? – Элька была сражена таким признанием, ведь она думала, что он не замечает ее. – А я думала, тебе не интересно здесь.

– Ну, наверное, так и есть, если бы не ты… как тебя зовут?

– Элина. Эля.

– Эля… – задумчиво повторил он, – какое необычное имя.

– Это мама так назвала. А тебя как зовут?

– А я что, не сказал разве? – он еще больше смутился. – Извини… Вячеслав, можно Слава.

– Слава… – она тоже задумчиво повторила.

– Ты далеко живешь?

Этого вопроса Элька не ожидала. Точнее сказать, он вполне логичен после знакомства парня и девушки, но для Эльки такой вопрос вовсе нежелателен.

– Ну-ууу, нет, не очень.

– Я провожу. Не против?

Как она могла быть против… отказать, значит все сразу и закончится, как в том сне, когда она видит его, идет к нему и все обрывается…

– Я не против, можно прогуляться.

– Тогда пойдем прямо сейчас.

– Я только подружку предупрежу, а то ведь мы вместе пришли.

Она отыскала глазами Зойку и подошла к ней. – Зоичка, я пойду. Ты не теряй. Доедешь сама?

– Ты с кем, с этим светленьким? Ну, здорово! Короче, ты домой пошла, он тебя провожает?

– Ну да.

– Слышь, Золотарева, смотри, если начнет там, ну приставать что ли, в пятак ему… хотя, не похож он на маньяка, ну очень симпатичный.

– Ага, симпатичный маньяк, – передразнила Элька.

– Ну, короче, если что, беги.

– Зоичка, ты сама во время домой явись, чтобы все хорошо было.

– За меня не переживай, – Зойка сложила руки замком, в знак поддержки, – давай, удачи, тебе, Золушка, может, вырвешься из нашего болота барачного. Парень-то сразу видно – не простачок какой-нибудь, еще узнать бы, кто у него родители…

– Да какая разница… ну, все, я побежала.

Они брели по темной улице, не замечая времени, и не замечая, как подошли к реке. Элька совершенно не чувствовала прохлады, хоть и была в легком платье.

– Ты такая нарядная, я подумал сначала, что у тебя день рождения, – предположил спутник.

– Нет, день рождения у меня зимой. И вообще, я закаленная.

– Ну не скажи, от реки свежестью тянет. Он снял пиджак и, не спрашивая, накинул ей на плечи. И они минуту стояли друг против друга совершенно рядом, а над ними раскинулось огромное звездное небо.

Он посмотрел в него и стал искать созвездия. Элька присоединилась. Как она была благодарна в этот момент, что перечитала кучу книжек и о Космосе, и о спорте, и даже о конструировании. Она вообще любила читать. Мама, когда была жива, приучила ее, снабжая дефицитными книгами. А где она их брала – до сих пор неизвестно. Потом уже Элька догадалась, что мама отстаивала многочасовые очереди, чтобы купить книги.