Путешествие на Запад

Уже знакомая парню вспышка и они оказались в том же доме, откуда они переместились.

– Располагайтесь. – Мавон обвёл рукой комнату.

Люциус кивнул. – Завтра нам надо

– Оставайтесь. Я вам хороший чаёк заварю. – Пообещала Дулфия. – У меня тут сохранились свои запасы.

– Позже. – Отрезал Люциус. Он кивнул Энрику и Кириану.

Дулфия попросила Люциуса разжечь камин, чтоб вскипятить воду для чая. Тот это сделал. И ушёл в другую комнату, где ему постелили на пол плотную зимнюю одежду. Там он и лёг. Рядом с ним сел понурый совсем разбитый Кириан.

Мавон с Энриком, вышли в прихожую, где Дулфия выставила на стол большие пивные кружки. Видя удивление Энрик от этого, она стеснительно улыбнулась. – Что нашли, из того и пьём.

– Ты также будешь извиняться перед Бальдром? – Мавон хитро улыбнулся.

– Я ему две кружки налью.

Здесь но Дулфия разожгла магические огоньки над столом. После этого поставила пять кружек.

– Зачем пять? – Спросил Энрик.

– Вдруг они явятся. – девушка кивнула на дверь. Она порылась не большом комоде, достала оттуда какие то травы, бросила их в котелок с закипающей водой и помешала ложкой. Вскоре она потупила огонь и разлила ароматную терпкую воду по кружкам.

Сев с ними за стол, Дулфия начала вполголоса щебетать, рассказывая разные истории. Несмотря на свою молодость, рассказывать ей было что. Энрик слушал её с интересом, но по комментариям Мавон быстро стал понимать, что большая часть её историй – выдумки. Они с Мавоном слушали, неторопливо попивая горячий терпкий ароматный чай.

В какой то момент дверь в комнату открылась и к ним вошёл уставший Кириан.

– Можно посидеть с вами?

– О, конечно. – Дулфия сняла с очага котелок с водой и налила ему.

Кириан сел в глубокой задумчивости. Ожоги теперь были даже лучше заметны, делая его на вид старше, чем он выглядел раньше. Он вдохнул пары чая и немного отпил.

– Как Люциус?

– Он медитирует.

Некоторое время все молчали, ожидая продолжения.

Он поднял на них глаза. – Вы болтайте, болтайте. Я просто хочу подумать. – Он кивнул на кружку и слегка улыбнулся. – Хорошая трава.

– Это чай. – ответила Дулфия. – Вкусно, правда?

Он кивнул.

– Почему вы хотите убить Хольку? – Спросил Энрик.

Он задумчиво и немного смущённо посмотрел в стол. Через некоторое время его лицо стало чуть увереннее и он поднял глаза. – Я не хочу убить её. Я хочу, чтобы мессия исполнил свой долг. Спас других. Всех нас. Выжег всё зло в этом мире. – Он вновь опустил глаза. – Даже азимар, посланник богов, не сумел сделать это. Но наш мессия сможет. Ибо так говорил пророк. А он – величайший из когда-либо живших.

– А Хольку то вы за что ненавидите?

Он вздохнул. – За то, что она портит мессию. Привязывает его к нашей бренной, жалкой реальности. Она привлекает его простыми земными ласками, заботой. Если бы она делала это с любым другим, я был бы только рад. Но мессия… Он создан для большего. Он создан, чтобы получить власть и силу, подобную Белой Сфере, подобную Великому пламени. Подобную ангелам и драконам. Подобную богу. Но бог не может иметь привязанности. Он не личность – он сущность. Он воплощение сил. Безмолвных и бесстрастных. Чтобы вознестись, мы должны отринуть всё, что связывает тебя с этим миром. – Он поднял взгляд. – И сильнее всего его связывает она. Кардинал Флеймус предупреждал меня. И одной из моих задач была при встречи с мессией избавиться от неё. Любыми способами. Не потому что она – зло. А потому что она – главное, не единственное, но главное, что привязывает его к этому миру. Склоняет к чувствам. И от того делает предвзятым и ранимым. Вместо великих свершений, вместо того, чтобы вершить бесстрастно судьбы мира, она предлагает ему судьбу обычного смертного. Тем самым она, сама того не зная, лишь продлевает страдания этот мира, ведь пока грешников никто не карает, пока не случился великий суд и очищение, злодеяния и несправедливость будут продолжаться. И его страдания она тоже продлевает, ибо только полная бесстрастность дарует истинное спасение и спокойствие души. Боги не страдают от мук совести, ярости и страха. Они знают, что должно делать и делают это, потому что для них существует лишь обязанность.

Он замолчал. Полминуты они провели в молчании.

– Ты думаешь, Люциус способен быть бесстрастным? – Спросила Дулфия.

– Уже не думаю. Похоже, я проиграл. – Тихо продолжил Кириан. – Сейчас он готов пожертвовать всем ради одной смертной. А я для него теперь – враг. – Он опустил голову. – Значит, я проиграл. Я провалил миссию, с которой был послан и из-за моей слабости, как настоятеля, пророчество может не случиться. И мир продолжит страдать.

– Если это пророчество, то как оно может не произойти? – Спросил Энрик. – Ведь если оно должно быть, то оно будет, разве нет?

Кириан подумал. – Не знаю. Будущее, зависящее от воли одного единственного существа, очень непостоянно. А мессия – существо крайне эмоциональное. Он хочет, чтобы его вёл расчёт, но вся его жизнь – это сплошная борьба с чувствами. Борьба, в которой он в итоге проиграл, стараниями этой женщины. Ему была уготована великая судьба, но она всё время тянет его вниз. Думая, что спасает его от тьмы, она лишь отсрочивает падение оной во всём мире. Может, ему самому от этого и лучше, но ценой его личного и их общего счастья станет продолжение нынешней ужасной эпохи.

– Эпоха тьмы закончилась. Вечная тьма рассеялась.

– Ангел развеял тьму на небе, но не в душах. Мерзавцы остаются мерзавцами и под ясным небом и во мраке туч. Мессия был рождён, чтобы исправить это, закончив тем самым эпоху тьмы окончательно.

– А как же вы планируете сделать его богом?

– Не совсем богом. Это я несколько преувеличил. Но близким к нему. – Он немного подумал. – Демон, что живёт в его душе. Мессия не одержим, он – единое целое с могущественным созданием Бездны. Единственное, чего ему не хватает, для того, чтобы использовать его силу в полной мере – контроля. Ему нужно взять под контроль себя и его, чтобы применять её, как он сочтёт нужным. Наш основатель и бывший лидер – пророк Хоакин, породил мессию, как своего сына, а наш культ был создан, чтобы защищать и наставлять его.

Некоторое время они молчали.

– А кто сказал про это пророчество? – Осторожно спросила Дулфия, отхлебнув чаю. – То есть, откуда оно пошло?

– Великий Хоакин, да будет гореть вечно его разум, услышал однажды глас свыше. – Он внимательно посмотрел на девушку. – Я понимаю, к чему вы спросили. Из нас тоже не все верили. Но все убедились в этом, когда ритуал был сотворён и ребёнок, равного которому не знал мир, явился. – Он кивнул на лестницу.

– Но разве Хоакин не предвидел, что Люциус не захочет быть мессией?

Вопрос Энрика, как казалось, поставил Кириана в тупик. Он какое то время задумчиво молчал. – Не знаю. Мне кажется, что само собой предполагалось, что мессия должен понимать важность своей цели и стремиться к ней всеми силами. Предполагалось, что мы объясним ему и не дадим сбиться с пути. – Он устало выдохнул. – Мы не справились. И я не справился.

– Почему тогда ты всё ещё следуешь за ним?

Кириан задумался. – Не знаю. Я не уверен, что это уже необходимо. Но если он не мессия, то получится, что и весь наш культ всё это время существовал напрасно.

– Не напрасно. – Сказал Мавон. – Вы пытались защитить его. И, возможно, если бы не вы, он бы не дожил до этого момента.

– Может быть. Но, что в этом толку, если мессия отказался от конечной цели. Хотя. – Тут он задумался. – Разве ж он отказался?

– Он хочет помочь Хольке, но это не значит, что он отказался от идеи стать мессией. – Заметил Мавон.

– Это верно. И это значит, что мне нужно продолжать исполнять свой долг.

– Помогать ему?

– Да. Мне приказано было найти артефакт, который мы собирали и сделать всё необходимое, чтобы мессия воспользовался им по назначению. Пока что этого не произошло. А значит, моя миссия продолжается.

– И ты будешь пытаться убить Хольку, если мы вернём ей облик? – Энрик напряжённом смотрел на него.

Кириан заметил это и покачал головой. – Я и не пытался. Я лишь наставлял мессию. Пытался вернуть его на истинный путь. Его привязанность, из-за которой мы сейчас здесь – иллюзия. Она проста и оттого заманчива. Но за ней очень легко не увидеть главного. – Его голос становился увереннее. Он будто начинал проповедовать. – Что всё наши личные терзания – ничто в сравнении с целями, данными нам высшими силами и самой судьбой. Тот, кто борется с ними, лишь отсрочивает неизбежную судьбу и тем продлевает собственное несчастье, ведь даже если нам суждено пройти через страдания и боль, значит это для чего то нужно, значит через эту боль мы должны что-то осмыслить. И потому чем сильнее боль, тем она важнее, тем большую пищу для ума даёт. – Он на секунду замолчал и будто очнулся. Оглянувшись и убедившись, что хозяин не вышел, он продолжил уже тише. – Это я и пытался объяснить мессии. Но, похоже, он не готов. Или же моих навыков не хватает, чтобы убедить его.

– И не надо. – Сказал Мавон. – если ему суждено стать тем… кем вы хотите, чтобы он стал, то он им станет. А если не станет, значит не суждено.

Кириан покачал головой. – Пророчество не происходит сам по себе. Любое пророчество – лишь предсказание. Оно показывает то, что ещё не случилось. Но если что-то может случиться, значит, у нас есть силы, чтобы оно случилось. И лишь от нас зависит, исполниться ли оно. И если нам не удастся воплотить его в жизнь, это будет означать лишь то, что мы оказались слабы.

– Я не хочу, чтобы Люциус становился демоном. – Сказал Энрик.

Кириан пожал плечами. – Его судьба не зависит от твоей воли.

– Я уже не дал ему убить Хольку. Иначе, он бы уже отправился в Бездну.

– Что да, то да. Но лишь его собственное промедление дало тебе этот шанс.

– И я им воспользовался.

– Так же и с пророчеством. Оно – шанс. Мы лишь хотим, чтобы он им воспользовался. На благо всего мира.

– Если вы не можете решать за него, то может, лучше и не пытаться? Дать ему выбор и будь что будет. Если он мессия, то ему суждено будет выбрать правильную дорогу. – Сказал Мавон.

Кириан отхлебнул чая. – После сегодняшнего я уже не уверен. В нём много ненависти Она не плоха сама по себе, но это тоже эмоция. Полезная для борца со злом, но вредна для божества и, тем более, для судьи.

Они немного помолчали. После этого Дулфия вновь начала неторопливо и тихо рассказывать истории. Рука Мавон вспыхнула, он поджёг ею дрова. Когда она вскипела, он по второму разу налил всем воды. Чай получился разбавленным, но всё равно ароматным. Он приятно согревал, отвлекал от печальных мыслей, коими были полны последние дни.

Постепенно Энрика начало клонить в сон и в один момент н решил пойти спать, заодно проверить, спит ли Люциус.

Он вспомнил, что у волшебника имелись при себе какие то травы, которые он ранее пил. Надо было напомнить ему о них.

XVI

Люциус спал, отвернувшись к стене. Энрик решил не трогать его, поскольку его самого клонило в сон. Он лёг и вскоре его пример последовали Мавон и Дулфия.

Он пытался заснуть, но вскоре начал слышать шёпот Люциуса. Разобрать слова он не мог, но тон его был просящим.

Энрик открыл глаза. Люциус лежал на спине и смотрел в потолок. Через некоторое время он тихо поднялся и вышел в прихожую.

Парень немного полежал и последовал за ним.

Люциус проверил бочку. Убедившись, что воды в ней нет, взял вёдра и вышел. Энрик последовал за ним, но столкнулся с ним на лестнице.

– Иди спать – на удивление вежливо попросил Люциус. – Завтра у нас будет много дел.

– А вам не спиться?

– Я не могу спать после сегодняшнего.

– Можно, я вам помогу? С водой?

Люциус остановился и некоторое время напряжённо думал. – Если хочешь.

Вдвоём они сходили к колодцу на краю города и быстро набрали там воды. Люциус старался работать целой рукой, так что помощь Энрика пришлась очень кстати.

– Вы часто ссоритесь с Холькой? То, есть, это всё, правда, из-за меня?

– Из-за тебя. Но и без тебя хватает. Бывает время от времени. Мы с ней не сходимся характерами. Думаю, ты уже заметил.

– Как же вы тогда путешествуете вместе?

Он пожал плечами и взял целой рукой ведро с водой. – Так получилось. Мы вступили в орден одновременно и попали в один отряд. И сработались. Сначала ходили, вместе монстров убивали, потом война началась и важные задания, на которых без нас двоих было никак. И сработались.

– И вы всегда хотели её убить?

Люциус остановился, закрыл глаза и глубоко вдохнул. Энрик понял, что сказал лишнее.

– Я не хотел её убивать! – Чётко напряжённо прошептал он. – И никогда не хотел. И никогда не захочу.

– Простите.

Люциус пошёл дальше. – Да, она дура. Она всегда была дурой, но я никогда не хотел убивать её. Это демон хочет, чтобы она сдохла. Потому что он мешает ей.

– Иногда Холька ему нравится.

Люциус опять резко остановился и посмотрел на Энрика. Его глаза стали чуть светлее. Энрик схватился за меч.

– Значит, ты слышал его?

Энрик кивнул. – Благодаря червю я слышал его.

– Значит. – Люциус закрыл глаза и выругался. – Да, следовало тебя убить. – Тут он резко замолчал. – Нет. Тогда бы умерла и Холька. Тогда, может и хорошо.

– Вы всегда жили с ним? И он всегда хотел, чтобы вы убивали?

Люциус на секунду замер. – Какой ты любопытный. Да всю жизнь. Я родился с ним. Я слышу его с самого рождения. А убийства и ярость – его природа. А через него – и моя. Но я всегда боролся с этим. И Холька помогала мне в этом. Она пыталась заглушить его. И потому он её ненавидит. Но она умеет убивать. Потому иногда она ему нравится.

– И Холька его терпела? Я имею ввиду то, что он – часть вас.

Они вошли в дом. Люциус магией поджёг дрова в камине. Энрик стал наливать воду в котёл.

– Она дура. – Продолжил Люциус. – Она верила, что меня можно изменить. Одного этого достаточно, чтобы быть дурой.

– Она считает вас добрым. Она говорила, что вы добрее, чем кажетесь.

– Самообман, как видишь. Чувства затуманивают её разум, заставляют видеть то, что она сама хочет видеть. Наводят иллюзию. – Он сел за стол и обхватил руками голову. – Но я не заслужил этого. Я – ничтожество. Я не достоин такой веры. Она права – я всегда был ублюдком. Я хотел быть такой же сильной, как она. Потому что мне говорили, что я обязан быть таким.

– Но вы же победили Хольку?

Он улыбнулся болезненной печальной улыбкой. – Она поддалась мне. Она могла меня разодрать, но не стала. Она смогла остановиться. А я – нет.

Энрик попросил у Люциуса его успокаивающие травы. Тот молча подал ему мешочек. Энрик высыпал смесь в котёл, помешал. Вскоре котёл вскипел. Энрик снял его с огня и налил воду в кружки.

Люциус взял одну и принялся смотреть в неё.

Энрик чувствовал, что нужно сказать ему что-то успокаивающее, но не знал, что.

– Но вы всё же решили спасти её.

– Её? – Он поднял взгляд. – Нет. Я себя хочу спасти. Если бы не она, я бы, наверное, уже поддался демону. Я отплачу ей. Я обязан.

– Вы хотите этого. Значит, добро внутри вас восторжествовало, как сказал бы отец Диодор.

Губы Люциуса искривились в издевательской улыбке. – Интересно, почему оно торжествует после того, как худшее уже случилось?

– Отец Диодор говорил, что добро невозможно без зла. И великое добро твориться только вместе с великим злом.

– Умный у тебя священник.

Энрик кивнул, немного не веря, что сейчас вынужден успокаивать Люциуса. – Может, нам пойти спать?

Люциус отпил. – Иди. А мне есть, о чём подумать.

– О Хольке?

Он опустил голову и кивнул. – Оставь меня, дурак.

Подойдя к двери, Энрику услышал тихое «Спасибо. Что спас её».

Утром они двинулись всей компанией в ту же библиотеку, в которой Люциус с Холькой долго сидели во время первого посещения.

По дороге Мавон и Дулфия отделились от них. – Мы лучше посетим наше здешнее убежище. Проследим, чтобы Бальдр и его подчинённые не застали нас врасплох.

Они с Кирианом пошли за Люциусом. Им быстро принесли

Энрику досталась книга на южном языке. Люциус дал ему листок, на котором твёрдым почерком были написаны названия глав. Даже на родном языке Энрик с трудом понимал, что написано в этой умной книге. Для него это был очень тяжёлый язык. Многие предложение и целые абзацы приходилось перечитывать по два, а то и три раза. Но ему показалось, что он нашёл то, что искал – историю о дракона и об алхимиках, которые смогли превратить дракона в человека.

Главное, что он понял, это то, что ингридиентами для зелья являются чешуя дракона, кровь человека, несколько знакомых, достаточно распространённых трав, а также пепел.

Он показал это Люциусу. Тот оживился, взял листок и начла переписывать часть написанного. Его глаза были красными. Он не спал этой ночью. Но действовал решительно и внимательно.

– А откуда мы возьмём чешую? – Спросил Энрик. – Нам же придётся вернуться к ней. – Он сам не представлял, как они должны будут взять у Хольки чешуйку.

– У нас она есть. – Уверенно ответил Люциус, не отвлекаясь от книги.

Ещё несколько часов, пока они с Кирианом читали свои книги. Энрик взял другу книгу. Она оказалась сборником старых редких зелий и варев, в состав которых входили редкие ингридиенты.

Когда они закончили, Люциус оставался таким же мрачным. Но теперь в этой мрачности чувствовалась уверенность и спокойствие.

– Нам нужна алхимическая лаборатория. Со сложным оборудованием.

– Здесь должны быть алхимики.

Люциус кивнул. – Спросим у Мавона с Дулфией. Если у них нет никого из знакомых, то придётся идти к местным алхимикам. И ещё нам нужны деньги. – Он посмотрела на Кириана. – Ты понял?

Тот кивнул. – Я постараюсь их раздобыть, мессия. Мы можем продать часть вещей.

– Доставь их любым способом. Нам так много денег, как только получится.

– Разве так дорого будет попросить их сделать одно зелье? – Удивился Энрик.

– Не знаю. Но мы должны быть готовы ко всему.

Кириан покинул их и они вдвоём направились в дом. Мавон и Дулфия ждали их внутри.

– Мне нужна алхимическая лаборатория. С перегоночным кубом. – Сказал Люциус.

– В городе есть отделение гильдии королевских алхимиков. – Ответил Мавон.

– Вы нашли? – Дулфия с любопытством улыбнулась.

Люциус кивнул. – Чтобы изготовить его, нам понадобится хорошая лаборатория. И деньги

Дулфия запустила руку в волосы и немного взъерошила их. – Мы не особо богаты. – Она улыбнулась, немного застенчиво. – А сколько просят?

– Собираюсь выяснить. Но едва ли меньше пары сотен золотых. Особенно, когда поймут, что именно им нужно сделать.

Тут Энрику пришла в голову идея. – А мы не можем просто попросить воспользоваться их лабораторией, чтобы самим всё подготовить?

Люциус посмотрел на него и прищурился. – Просто? – В его голосе слышалась насмешка. – Ты думаешь, они позволят каким то проходимцам прикоснуться к сложному оборудованию? А вдруг мы от него ничего не оставим? – Он вновь посмотрел на Дулфию. – К тому же я не алхимик. Был у нас с Холькой один знакомый алхимик. Он бы нам сделал, что нужно.

– Этот? – Дулфия задумалась. – Абеллард?

Эльф кивнул.

– А почему мы не можем пойти к нему?

– Потому что мы не знаем, где он сейчас. Так что ничего не остаётся, как узнать сумму и собрать её. Любыми средствами. – Последнюю фразу он произнёс особо чётко.

– Мы соберём что нужно. – Дулфия обратилась к Мавону. – Мы можем что-нибудь продать.

Мавон сурово посмотрел на неё. – А жить потом на что будем?

– Госпожа же обещала нам заплатить.

Он слегка ущипнул её.

Энрик с Дулфией обменялись улыбками и парень побежал за Люциусом.

Они шли по главной улице, пересекли торговую площадь, подошли к библиотеки и перед ней свернули вправо. Небольшая, но ухоженная улочка привела их к большому каменному дому, над широкой дверью которого на синем полотне был нарисованы три золотистые мензурки, соединённые тонкими трубочками. Дверь была не заперта и они вошли в просторную комнату, в центре которой стоял полукруглый стол, заполненный бумагами. Человек сидящий за ним был стар и судя по движения, близорук. Услышав вошедших, он надел очки.

Люциус жестом велел Энрику оставаться у входа, а сам подошёл к нему. В завязавшейся тихой беседе парень слышал лишь отдельные слова. Люциус подал деду бумажку с текстом. Тот посмотрел на неё, затем вопросительно на гостя. Тот что-то объяснил. Беседа приняла упорный характера. Судя по тому, что человек начал что-то пересчитывать на счётах, речь явно зашла о цене. Несколько раз он начинал что-то писать на листе. Люциус другой грифель и писал на том же листе, что-то говоря ему. Сам эльф при этом становился всё более напряжённым. И похоже, дед это заметил. В какой то момент он картинно вздохнул и что-то кратко сказал, указав на лист. Волшебник кивнул и развернулся.

Молча пройдя мимо Энрика, он вышел наружу.

– Что там?

– Договорились. Нужны деньги. Завтра.

– А откуда мы возьмём чешую?

Вместо ответа он вынул из кармана небольшой коробок и открыв его, показал Энрику. В нём лежало около десятка золотых чешуек.

– Она вам их дала?

– Я сам собирал.

– А вы их собирали, чтобы…

Люциус резко закрыл коробок и убрал его в карман. Энрик замолчал.

– И много потребовали?

– Сошлись на пятистах. При том, что основные ингридиенты у нас.

– А сколько у нас?

– Слушай. – Люциус резко остановился и обернулся к нему. – Ты знаешь, где нам искать деньги?

Энрик подумал. Ничего, кроме воровства, пока что не приходило ему в голову и он покачал головой.

– У тебя есть эти деньги?

Он покачал головой.

– Тогда сиди дома и не мешайся.

– Я хочу помочь.

– Помочь? – Он прищурился. – Ты уже помог.

– Но вы сами раскаялись.

Энрик посмотрел ему в глаза. Он вспомнил, каким испуганным и подавленным был вчера Люциус. Теперь на его лице не было и следа этих эмоций.

Его тонкие брови слегка изогнулись, частично исчезнув за маской. – Раскаялся? -Его взгляд на пару секунд стал мутным. – Да. Но не из-за тебя. Если бы не Холька, я бы с радостью убил тебя.

Энрик вспомнил момент, когда он бросился на Люциуса и последняя фраза разозлила его. – За то, я что не дал убить Хольку?

Глаза Люциуса стали яркими и насыщенно красными. В руке загорелся огонь. Он с заметным напряжением сжал её и огонь пропал. Энрик подавил в себе желание отступить назад. Несколько секунд они стояли так, впившись друг в друга взглядами.

– Ты храбреешь – Сказал он тихо. – Но будь осторожен.

Огонь в его руке померк. – Нет, Холька. Мы ещё поговорим. – Прошептал он, посмотрел вниз и медленно покачал головой. – Она не простит этого. – Он закрыл глаза. – Но я не хочу, чтобы она страдала ещё сильнее. Когда вернётся. – Резко зажмурился и открыл глаза. Его взгляд и голос стали прежними, спокойными и решительными. – И если ты хочешь дожить до момента её возвращения, то делай что хочешь, иди куда хочешь, но не не путайся под ногами! – На последней фразе его голос повысился и резко, но несильно ударил Энрика в плечо. Тот дёрнулся и отступил на шаг.

Люциус быстро пошёл дальше.

Энрик смотрел за удаляющемся магом и раздумывал над дальнейшими действиями. Он не может больше ходить за ними, как балласт. У него было ощущение, что теперь жизнь Хольки зависит только от него. Это чувство горело самолюбие, но и пугало. Тем, что любая его ошибка приведёт к большому горю.

Нужны деньги. Но где их достать прямо сейчас?

Заработать не получится. Это слишком долго. Единственный вариант – украсть.

Энрик порылся в мешочках. В том, где должен был быть порошок для невидимости, он действительно был. На два раза.

Вопрос только, у кого украсть?

Ему вспомнился Варела. Он помнил, что в его особняке он видел в его кабинете несколько драгоценных камней. Также он припомнил, откуда тот доставал деньги. И где он хранит драгоценные камни.

Но стоит ли оно того? Имеет ли он право обкрадывать того, кто погиб столь ужасной смертью?

Но Холька… Он не может её оставить. Она ещё жива. Её можно вернуть. А Варелы уже нет.

Другой вопрос: как проникнуть в сам дом?

Первое, что пришло ему в голову, было использовать тот же трюк, что он использовал с культистом, когда следил за Люциусом. Но это слишком ненадёжный план. Нужно выманить слуг .

Время было послеобеденное. До заката было ещё несколько часов.

Энрик быстро дошёл до дома Варелы. Заглянув в ближайшие переулки, он не нашёл там никого. Зато нашёл несколько камней, кусков брусчатки и кирпича.

Убедившись, что никого вокруг нет, он, сколдовал на себя невидимость, после чего кинул в один из камней в окно дома. С громких звоном стекло разбилось и изнутри донёсся мужской крик: Кто там?