Путь Святозара. Том второй

В шатер вошел Вячко и поставил на стол кувшин молока да две чаши, а погодя принес еще небольшую мису укрытую утиральником и бесшумно покинул намет.

– Я сейчас налью тебе молока и принесу, – поднимаясь, молвил правитель.

– Нет, отец, не неси, проводи меня до стола мне уже легче, – ответил Святозар, и, скинув с себя укрывала, поднялся с ложа.

Правитель наклонился и помог сыну надеть сапоги, довел его до стола, да усадив, укрыл своим укрывалом. Ярил поместился за столом напротив сына, и налил ему молока в чашу, убрал с мисы утиральник, высвобождая румяные бока еще теплых расстегаев. Святозар взял чашу в руки, и, делая большие глотки начал пить горячее, обжигающее молоко. И как только белое коровье молоко растеклось по всему его телу, так тотчас оно выгнало из него и из души наследника весь ужас да холод Пекла. Святозар же перестал вздрагивать, и, почувствовав страшный голод, взял расстегай, а правитель меж тем подлил сыну в чашу еще молока.

– Спасибо, все-таки Жировиту, – добавил Святозар, переставая жевать. – Что он такая добрая душа, кормит меня такими вкуснастями, а то бы на этой походной пищи, Храбр прав, я бы не смог удержать мой меч ДажьБога и мой щит Семаргла. Теперь, отец, я уверен в себе и знаю, что победа будет на мой стороне.

– Но магия Нука сильна в ней сила Пекла, тьмы, Нави, – со смятением в голосе сказал правитель и налил молока и себе в чашу.

– Нет, отец, его магия это тот колдун, что висел на дереве и которого сглотнул Горыня, – пояснил Святозар, и, окончательно согревшись, снял с себя укрывало правителя, да бросил его на ложе. – Она конечно сильная, но это не магия чарколов или магия Богов, перед которой я бессилен. И знаешь, я уверен, что ДажьБог не покинет меня, потому как перед самым моим улетом из Пекла он шепнул мне: «И помни, я рядом…!»

– Мальчик мой так, ты думаешь, бек пойдет на нас войной? – взяв чашу с молоком в руки и замерев на миг поинтересовался правитель.

– Не сомневаюсь, отец, после того, что ему показал Нук, он не будет колебаться. Так, что отец не повезет мне обзавестись тремя гнедыми, двумя вороными и двумя чалыми лошадьми, – улыбнувшись молвил Святозар, да допив из чаши молока, вытер губы и руки утиральником. А после устремив сосредоточенный взгляд на отца, досказал, – отец, я прошу тебя лишь об одном… Я вызову Нука на поединок, а ты не будешь меня останавливать.

– А, если он не пойдет? – и вовсе нервно оглядев наследника, поспрашал правитель.

– Я, думаю, пойдет…. Он считает себя сильней меня и это обязательно надо показать беку, – принялся говорить Святозар и провел пальцем по сияющему белым светом камню на перстне. – Но даже если он побоится, то я скажу ему, что я Богомудр… Я видел в какой ненависти к Богомудру его растил Горыня. Именно из-за Богомудра, он его и сглотнул… так, что я уверен узнав, кто я на самом деле он не станет колебаться.

Правитель сидел, молча, и крутил на столе пустую чашу, а отставив ее в сторону, сказал:

– Хорошо, мальчик мой, я даю тебе слово, что не стану противиться твоей воле, и позволяю тебе, вызвать Нука на поединок. Но, – отец прервался, и лицо его болезненно дрогнуло. – Но тогда, я хочу, чтобы ты ответил мне, что будет с Эрихом, когда ты убьешь Нука.

Святозар опустил голову, не в силах поведать правителю всей правды, но потом вспомнил слова Храбра, про душевные муки, которые саморазрушают его душу, и, вздев очи посмотрел прямо в зеленые глаза Ярила да чуть слышно произнес:

– Отец, ты понимаешь, что я должен убить Нука, должен согнать это чудовище туда, откуда оно вышло, чтобы оно никогда больше не терзало души людей, не творило зло и не вело на войну народы. Но как только я убью Нука, Эрих сразу умрет, потому что его душа наполовину Нук, а душа не может быть полумертвой. Прости, меня отец, за это… Но выбирая между братом и своим народом, я не могу сделать иного выбора!

Наследник встал из-за стола, едва покачиваясь от пережитого, и направился к своему ложу. Он медленно снял с ног сапоги, и, улегшись на ложе, муторно вздохнул, правитель подошел к сыну, укрыл его сверху укрывалом и больным голосом проронил:

– Да, мальчик мой, я знаю, что у тебя нет иного выбора…. И знаю я также, что если бы ты мог помочь своему брату, то сделал бы все возможное и приложил все свои силы. Но я так много переживший за последнее время, должен подготовить себя к смерти своего сына. – Отец наклонился, поцеловал Святозара в волосы и тихо добавил, – ты пахнешь как Тур, спи, мальчик мой, твоя светлая, но измученная душа заслужила отдыха.

Глава двадцать восьмая

В полдень следующего дня, когда Святозар, беседуя, сидел в шатре вместе с Эрихом и Стояном, вовнутрь вошел взволнованный Дубыня и позвал наследника к выходу.

– Побудь с братом, Стоян, – молвил Святозар, и встревоженный вышел в след за наставником. – Дубыня, что случилось? – спросил наследник, лишь за ним запахнулся полог намета.

– Идем в шатер правителя, к нам приехали посланники бека Туруса, и отец зовет тебя, – ответил наставник.

Святозар поспешил к шатру, а зайдя в него, увидел, что ложа оттуда уже вынесены, и, посередине намета стоит небольшой позолоченный трон правителя, не тот который был во дворце, а более простой, так называемый походный. Отец стоял рядом с троном одетый в белый ферязь, долгополое платье с длинными рукавами, без воротника, и перехваченный золотым поясом, на котором в ножнах висел меч, да надевал подаваемый Вячко венец правителя. Он торопливо оглянулся на вошедшего Святозара и с волнением в голосе сказал:

– Сын, надень белый ферязь, что принес Вячко, ножны с мечом и обруч наследника, к нам идут посланцы бека. С Эрихом кто-то есть?

– Да, отец, Стоян… а двое дружинников, я видел, по приказу Дубыни, встали около полога охранять его шатер, – ответил Святозар.

И немедля принялся, как и велел Ярил, переодеваться. Он снял с себя синий кафтан, также спешно надел белый ферязь поданный слугой, да стянул свой стан золотым поясом. Наследник с большим почтением повесил ножны с мечом ДажьБога на пояс, пристраивая их на правый бок с затаенной тревогой, верно, чтоб скрыть ее, проворно оправил вьющиеся каштановые волосы и водрузил на голову обруч. Святозар, кажется, лишь миг раздумывал, а после снял тряпицу обвязывающую правую руку и отдал ее да вещи Вячко, который тотчас поклонившись, поспешил вон из шатра.

– Ты зря снял тряпицу с руки, – недовольно глянув на еще не затянувшуюся дыру в правой руке, заметил правитель, и опустился на трон.

– Пусть посланцы видят, что я здоров, отец, – успокаивающе проронил Святозар, и, подойдя к трону правителя, встал с правой стороны. – А как они уйдут, я снова ее намажу, необходимо, чтобы она также, как и левая зажила до боя с Нуком.

В шатер в парадных голубых кафтанах, вошли Храбр, Дубыня, воеводы Жировит, Бажен, Ярополк и Миролюб и встали позади трона правителя. Жировит поместился прямо за Святозаром. И наследник, обернувшись к воеводе, широко улыбнувшись, весьма мягко сказал:

– Жировит, спасибо тебе, за то, что все эти дни снабжаешь меня едой.

– Да, что ж, наследник, мне приятно сделать тебе, что-то полезное, тем более. – Жировит замолчал, муторно вздохнул и чуть тише добавил, – тем более, что ты вернул своего брата, под сень его семьи и народа.

– Тише, прекратите говорить, – строгим голосом молвил Храбр, оно как в шатер уже входили четыре нагакских посланника.

Святозар повернул голову и принялся рассматривать посланников. Нагаки были невысокого роста, черноволосые, со смуглой кожей, с узкими глазами, большими носами и широкими выдающимися вперед скулами. Они были одеты в длинные, зеленовато-желтые одеяния, наподобие женских восурских сарафанов. Войдя в шатер нагаки оглядели его скромную обстановку и поморщили свои лица, да шагнув ближе, едва приклонили головы. Однако стоило лишь им шагнуть ближе, как на правой руке наследника ярко вспыхнул кроваво-красным светом перстень, дар царя Альма, и заполыхал, да так ядренисто, что не только нагаки, но и правитель, и наставники, и воеводы повертали в сторону того сияния свои головы. Святозар и сам не ожидающий такого полыхания камня, беспомощно зыркнул на перстень, затем перевел взгляд на правителя, и, растеряно улыбнувшись отцу, еле слышно шепнул:

– Ненавидят они нас, – да кивнул на нагаков, отец по теплому улыбнулся в ответ, и повернул голову в сторону посланников.

Святозар тоже воззрился на нагаков и увидел, как теперь низко… низко склонились перед правителем и наследником Восурии четыре нагака, а тот, который стоял немного в стороне, и, вообще, коснулся руками пола, изогнувшись так, что показалось еще маленько и он вообще переломится напополам. Наконец посланники выпрямились, испуганно посмотрели на Святозара, перевели взоры на его перстень, который продолжал полыхать красным светом, и замерли, не в силах ничего сказать. Наследник убрал руку с перстнем за спину, и прикоснулся камнем к кафтану стоящего позади него Жировита, и морг спустя кроваво-красное сияние спало, вмале и вовсе сменившись на белое. Святозар благоразумно решил пока не выставлять перстень, а подержать его около воеводы, который судя по сиянию камня, испытывал к нему добро и любовь.

Нагаки какое-то время молчали, но погодя один из них заговорил на непонятном языке, а тот каковой стоял немного в стороне, и, кланяясь, чуть не сломался, дрожащим голосом стал переводить на восурский язык речь посланца. «Интересно, – подумал Святозар. – Как же я все это время их понимал и бека и нагаков? Значит точно говорят, что душа наша многоязычна и понимает не только языки разных народов, но и язык Богов».

А дрожащий переводчик, уже гутарил:

– Великий и всеславный бек наш Турус, который господствует и управляет народом нагаков, что века живут и правят в Кочевой Южной Степи, требует от тебя правитель Восурии склонить свою голову и подчиниться беку, признав его богом на земле, который может казнить и миловать кого угодно. А если ты правитель Восурии не подчинишься и не придешь на поклон, то завтра утром бек выведет свои войска на границу и даст тебе бой. И знай, правитель Восурии за нами идет очень сильный колдун Нук, он испепелит твоих воинов и поглотит твои города.

Правитель выслушал нагака, ни один мускул не дрогнул на его лице, ни одно чувство не отразилось на нем, однако стоило тока переводчику смолкнуть, как он усмехнулся и зычным, наполненным мощью и гордостью голосом, ответил:

– Передай беку, посланник, следующее. Никогда восурский правитель и восурский народ не предаст своих великих Богов! Никогда не признает простого смертного бека своим богом и господином! Никогда я правитель вольной Восурии не пойду на поклон к Кочевой Южной Степи! А если твой бек хочет войны, так тому и быть! Да, и передай еще своему беку, что восуры били, бьют и будут всегда бить подлый и жестокий нагакский народ!

Видно было, как переводивший речь правителя нагак покрылся от страха зелеными пятнами, когда передал старшему его слова. Святозар тронул отца за руку, что лежала на широкой ручке трона, и спросил: «Правитель, я могу добавить?» Ярил утвердительно кивнул головой, и тогда наследник повернул голову к покрытому зелеными пятнами нагаку, выставил вперед правую руку, на пальце которого сызнова полыхнул кроваво-красным светом перстень, и звонко произнес:

– И еще передай, посланник, своему беку, от чародея, наследника престола славной Восурии, следующее… Я вашего колдуна Нука знаю и не боюсь. Сам я обладаю великой магией, и не позволю испепелить воинов моего отца и поглотить города моей Родины! А если, твой бек, не понял, что моя магия намного сильнее магии колдуна Нука, то пусть послушает сказы про мою победу над царем Черномором и великанами! А если он опять не поймет, то пусть запомнит, как только я убью подлого колдуна Нука, схвачу вашего бека за его жиденькую бороденку, намотаю на руку, – и Святозар протянул правую руку с полыхающим перстнем вперед и порывчато сжал ее в кулак, направляя слепящий кровавый свет на лица посланников. – И кину вашего бога-бека в великую Кочевую Южную Степь, как когда-то кинул в Восточном море самого Черномора. А вас всех кочевых нагаков в тот же миг обращу в камни. – Наследник замолчал, посмотрел на переводившего его слова нагака, оный внезапно затих, боясь перевести услышанное и глянув прямо в его узкие, будто щели глаза, добавил, – а, ты нагак, вот как я сказал, так и переводи… А то дуну на тебя и ты онемеешь, – и Святозар опустил вниз дотоль выставленную вперед руку.

Как только вымолвил эти слова наследник, нагак испуганно подпрыгнул на месте, затрясся всем телом и торопливо стал переводить сказанное наследником. Лица нагаков тут же тревожно вздрогнули, они перевели свои взгляды с полыхающего перстня наследника на его меч, потом посмотрели ему в глаза и приклонили головы, не в силах передать то, что наверно велел им бек, впрочем, немного погодя надрывисто вздохнув, изрекли:

– Тогда, завтра будет бой, – и опять до самого пола поклонились правителю и наследнику, да все еще не поднимая головы, направились к выходу, а тот нагак, что переводил, испуганно оглянулся и прикрыл рукой рот.

– Это тебе не поможет, – негромко проронил ему вслед Святозар и увидел, как нагак вновь подпрыгнул на месте и закрыл рот другой рукой.

– Ну, ты и сказанул, наследник, – усмехнувшись, молвил Ярополк, когда нагаки покинули шатер.

– Ты, же вроде, недоволен был, этим сказом про Черномора, – улыбаясь, заметил Храбр.

– Точно, Храбр, там один сплошной вымысел, – согласился Святозар. – Но раз его слушают, то пусть бек потрясется, представляя себе, как я сначала накручивал на ладонь густую бороду Черномора, а теперь буду накручивать на нее жидкую бороденку, его… бека Туруса.

В шатре все громко засмеялись и даже отец. Правитель меж тем неторопливо поднялся с трона, положил руку на плечо своего сына и произнес:

– Хорошо, други смеяться, да полно. Берите свои дружины и начинайте выдвигаться, как мы с вами и решили. Бажен, Ярополк вы людей отобрали, чтобы охранять моего сына Эриха?

– Да, – незамедлительно ответили воеводы.

– Ну, тогда начнем, – закончил правитель.

И в то же самое время стан пришел в движение. Дружинники правителя и воевод, пешие части воев выдвинулись в степь, ближе к нагакскому стану, чтобы занять более выгодное расположение, взяв с собой только необходимое на ночь, ибо поутру, как все знали, начнется сражение. Подойдя к месту, выбранному заранее, правителем и воеводами, войска остановились и разожгли костры, чтобы ночью обогреться и поесть перед боем. Воеводы выставили дозорных по краям войска, кои должны были следить за степью и движением нагаков.

Воины восурские сидели у костров и беседовали, а правитель, Святозар, оставив за старшего воеводу Жировита и Ярополка, в сопровождении Храбра, Дубыни и Стояна вернулись в опустевший стан, чтобы попрощаться с Эрихом. Отец предупредил своих другов, что Эрих умрет, лишь только Святозар убьет Нука. Храбр и Дубыня надсадно вздохнули, и попросились ехать вместе с правителем, чтобы напоследок обнять своего ученика. Когда правитель и наследник подъехали к шатру Эриха, уже вечерело. Около намета за костром сидело шесть дружинников воевод Бажена и Ярополка, они поднялись и поприветствовали прибывших, а из шатра увидев Святозара, вышел Эрих, и, подбежав к спешившемуся брату, обнял его.

– Знаешь, брат, – сказал Эрих. – Я так рад, что перед боем вы приехали ко мне. Я бы тоже хотел быть с вами там в первом ряду и защищать землю моих предков… Но я боюсь Нука, и вряд ли смогу быть хорошим ратником.

– Ты, Эрих, был всегда славным ратником, – ответил Святозар, когда они все вошли в шатер брата и расселись там. – Всегда прекрасно держал меч.

– Да, брат, это верно, – заулыбавшись согласился Эрих. – Если, Святозар, тебе завтра удастся победить Нука, может моя душа будет свободна, и я перестану его бояться. И наконец-то я буду счастлив рядом с вами: тобой, отцом и Туром.

Святозар сидящий подле Эриха на ложе, зыркнул на отца, расположившегося напротив сыновей на табурете, и увидел, как дрогнуло его лицо, а сам надрывно задышав, тем прерывчатым дыханием, поборол набежавшую на него слабость, до боли сжавшую душу, и чуть слышно откликнулся:

– Я тоже надеюсь победить Нука, брат…

– Помнишь, Святозар, – вновь начал, сияющий Эрих. – Когда ты пришел мне на выручку в Сумрачном лесу, где покинутый всеми, и даже шепотом Нука, я чуть не погиб… Ты просил меня смирить злобу в моей душе, а я ответил, что ничего к вам кроме нелюбви не могу чувствовать… Но, знаешь, брат, я ошибался… И не знал я тогда, как оказывается могу любить, не знал как станешь ты мне дорог, станешь таким близким братом и другом. – Эрих замолчал и крепко обняв Святозара, срывающимся голосом добавил, – прошу тебя, брат, сбереги себя в бою, на дай Нуку убить тебя… Потому как тот шепот, что ты усмирил в моей душе, больше не будет мешать мне быть самим собой, не будет заставлять ненавидеть моих близких и мою землю. И я благословляю Бога Семаргла, что он помог мне… мне, который никогда в него не верил, никогда его не знал. Но я, брат, успею все наверстать, ведь, как только Нук умрет, и я от него освобожусь, тотчас передо мной откроется долгая жизнь с дорогими мне людьми.

Наследник чувствовал, прижимая Эриха к себе, что еще миг, и он закричит от боли, но внезапно в их разговор вмешался поднявшийся с табурета Храбр:

– Ну, я думаю, Святозару, пора идти. – Эрих отпрянул от брата и удивленно посмотрел на подошедшего наставника, который насильно взял наследника за плечо и поднял. – Да, Эрих, ему надо идти. Оно как ему надобно отдохнуть… отдохнуть перед боем, чтобы завтра он смог остаться живым. Стоян, – обратился он к сыну Дубыни. – Проводи Святозара до войска.

Эрих торопливо встал, и, обняв брата, которого все еще крепко держал за плечо Храбр, сказал:

– Желаю тебе, чтобы Богиня Среча, завтра не покидала тебя ни на миг, брат мой!

Святозар вышел из шатра, и увидел, что на землю уже опустилась густая, плотная ночь, она словно укутала своей темнотой все вкруг себя, лишь ярко переливались в том мраке два шатра, вроде усыпанные сверху горящими искорками. Наследник спешно отошел подальше от полыхающего в ночи шатра брата и остановился так, чтобы никто не видел его слез. Сзади приблизился Стоян, нежно погладил его по волосам, так как это делал отец, и тихо молвил:

– Поплачь, поплачь, друг мой дорогой, тебе станет легче. А я постою тут рядом с тобой и послежу, чтобы никто ни видел твоих слез.

Выплакавшись вволю, Святозар и Стоян не дожидаясь, правителя с наставниками уехали к войскам. Некоторое время спустя вернулся отец, он спешился и отдал коня Храбру, а сам сел рядом со Святозаром около костра. Ночь была тихая и теплая, с мерцающим звездным небом и поблескивающей кострами землей.

– Ты, сынок, давай укладывайся спать, у тебя завтра трудный день и тяжелый бой, – молвил правитель.

– Знаешь, отец, – ответил Святозар, неотступно смотря на оплывающие под огнем поленья. – Я тебе хотел, что сказать, перед тем как выполню твою волю и пойду отдыхать. Я очень рад, что ты такой светлый, добрый и чистый человек – мой отец. Когда я жил свои прошлые жизни, то у меня никогда не было земного отца. Первый Святозар жил с божатыми – названными родителями. Богомудр рано остался сиротой и его воспитывал наставник… А теперь, хоть я и не вырос с тобой, но я очень рад, что последние годы прожил подле тебя… Я счастлив, что могу назвать такого заботливого и чуткого человека своим отцом. Когда я буду биться с Нуком, я буду думать о твоем благородстве, отец, и буду подобен тебе. Я, прошу тебя, отец, если вдруг я завтра погибну… Ты не должен не падать духом, ты должен иметь силы довести бой с нагаками до конца и победить их, засим вернуться домой к нашим Туруше и Малуше, и вырастить их. Я так мало дал знаний Туру, но научил его главному, уважать и понимать книгу Вед. И если он продолжит обучение под твоим присмотром и с помощью Вед, то станет очень сильным магом, потому как знания в книге неисчерпаемы, просто надо хотеть и желать учиться.

– Ты, словно со мной прощаешься, – дрогнувшим голосом произнес правитель.

– Нет, отец, я с тобой не прощаюсь… но я хочу, чтобы мы оба были готовы к любому исходу поединка, – заметил Святозар. Он положил руку на плечо отца, несильно его сжал и добавил, – потому что даже если я погибну, душа моя никогда не умрет, и лишь на время затаится в Ирий-саду, а погодя нанова вернется, чтобы жить на земле. И тогда я хочу одного… хочу, чтобы только ты… ты был моим земным отцом.

Глава двадцать девятая

Рано утром, когда Бог Солнца Хорс только выводил своих солнечных коней на небесный свод, войска восуров и нагаков пришли в движение и выстроились друг напротив друга. Впереди восурской рати стояла сильная конница из дружинников, а позади всадников пешая часть воев, которая должна вступить в бой, уже после атаки дружины на конников нагакского войска. В первых рядах дружины под треугольным ярко-лазурным стягом с золотыми краями стояли правитель и наследник. Слева от Ярила поместились воеводы Жировит, Бажен, Ярополк и Миролюб, а справа от Святозара други Храбр, Стоян, Дубыня и Искрен.

Святозар видел, как расступились первые нагакские ряды, пропуская вперед бека Туруса на гнедом жеребце. И как только бек занял свое место рядом с черным квадратным стягом, на каковом пылал серебряный конь, наследник тронул руку правителя, посмотрел на него и когда отец утвердительно кивнул, понудил Снежина и поехал к Турусу. Следом за Святозаром последовали Храбр, Стоян и Дубыня.

Подъехав почти вплотную к беку так, чтобы можно было разглядеть его плоское точно блин лицо, Святозар придержал коня, а Снежин, словно чувствуя тревогу хозяина, был послушен и спокоен как никогда и сразу остановился. Легкий ветерок развевал его чудесную, длинную, белую гриву, а сидевший на нем сверху в голубом кафтане, поверх которого была надета короткая кольчуга, с укрепленными на поясе ножнами и вставленными в них мечом, Святозар был необычайно красив. Наследник оглядел нагакское войско, кое едва склонило перед ним головы, затем, воззрился прямо в узкие глаза Туруса, и громко сказал:

– Бек Турус, я наследник престола великой и славной Восурии, ведун Святозар вызываю на поединок твоего подлого прихлебателя колдуна Нука, с которым хочу потягаться силой и показать на чьей стороне Боги и Правда!

Святозар видел, как раздвинулось войско, пропуская вперед вчерашнего все еще покрытого зелеными пятнами нагака, переводившего слова правителя и наследника. И видел наследник, как тот нагак спешился со своего чубарого жеребца, испуганно зыркнул на Святозара, подбежал к беку, и, поцеловав его короткую, пыльную обувь, посем суетливо вздел голову и зашептал. Лицо Туруса дрогнуло, он обернулся и крикнул на своем каком-то каркающем языке, что-то воинам, и тогда их ряды вновь раздвинулись, и к беку подъехал на вороном жеребце Нук. И как только Нук поравнявшись с беком, остановился от него по левую руку, на правом пальце наследника засиял кроваво-красным светом перстень, Нук посмотрел на полыхающий палец Святозара и ответил:

– Биться я с тобой не буду, мне не надо никому доказывать, как сильна моя магия, как велик Бог, что идет за мной! Как только нагаки сметут войско восурское, я войду в ваши города, обращу восуров в покорных, безответных, безропотных своих служителей и заставлю верить в своего Бога.

– Это ты имеешь виду Чернобога, называя его своим Богом… Бога зла, смерти и лжи? – спросил Святозар и увидел как затрепетали губы Нука. – Ты зря думаешь, что мой народ предаст свою веру и своих Богов, и склонится перед твоим Чернобогом. Ты наверно сильно уверен в своей магии и в этих подлых бесхвостых собаках, оные величают себя нагаками.

–Я не сомневаюсь, – усмехнувшись, откликнулся Нук. – В силе Чернобога, моей магии, и как ты правильно заметил, в силе этих бесхвостых собак.

– Ах… ну раз ты не сомневаешься в себе и своем Боге, то давай с тобой и потягаемся силой, или прав я и ты меня боишься… Точно также, как боится меня Турус, зная, что как только я тебя убью, то в тот же миг намотаю его жидкую бороденку, – и Святозар вытянул вперед, полыхающую красным светом со сквозной дыркой возле перстня, правую руку и, покрутил ее. – Намотаю его бороденку на вот эту руку, и запущу его в великую и бескрайнюю степь.

Наследник посмотрел на бека и узрел, как от его речи тот покрылся зелеными пятнами, да повернув голову, закричал на Нука так громко, что в разные стороны из его рта полетели слюни, упавшие не только на вороного жеребца сына Горыни, но и на его неприглядное лицо. Нук спокойно утер оплеванное лицо и так глянул на бека, что тот сразу перестал кричать и затих. И тогда наследнику стало ясно, что после увиденного вчера беком в шатре, Нук взял вверх над Турусом и больше его не опасался.

– Поединка не будет, – ровным голосом сказал Нук и тронул коня, чтобы вернуться на прежнее место.

– И даже тогда Нук, – крикнул ему вдогонку Святозар. – И даже тогда, когда я тебе скажу, что я есть Богомудр! Богомудр который когда-то победил твоего злобного отца Горыню и согнал его в Пекло, где он и будет находиться до скончания веков.