Нагна

Я слушал рассказ моего друга и понимал, что упускаю что-то важное из виду, нечто, словно занавес, отделяло меня от некой тайны, которую вот-вот откроют. Я самостоятельно пытался к ней приблизиться, но мои попытки не увенчались успехом. Очевидные вещи никак не давались осознанию. И вот, когда Андрей дорассказал мне свою историю, он замолчал и пристально на меня посмотрел.

– Антон, это удивительный мир. Здесь связи людей порой очень причудливо переплетаются и ткут судьбу человека, но именно сам человек определяет свой путь, хоть и не всегда догадывается об этом. Князь Глеб дал мне поручение разыскать и привести к нему некоего неизвестного. Ты догадываешься, о ком я говорю?

Я не был тупым, но не знаю почему, этот вопрос переадресовался к той части меня самого, где была пустота, и ответа не последовало.

– Антон, я говорю о тебе! За тобой меня послал князь Глеб!

Вот здесь занавес рухнул, и хлынувший поток света заполнил пустоту, я все понял! У меня сложилась полная картина и понимание куда и зачем иду вместе с другом! Оставалось только это пережить!

Часть 3.

XII

– Ирина, внучка – позвал девушку, шьющую у окна, дед Перенег ослабленным больным голосом, а про себя как обычно подумал «красивая она у меня», вкладывая в эти слова глубокий смысл, радуясь за нее, испытывая чувство гордости за те качества, что желал видеть в ней – терпение, любовь, отзывчивость, мудрость и просто любуясь ее статной фигурой.

– Да, дедушка – ответила Ирина, оставив свою работу и подойдя к лежащему у стены избы на широкой лавке человеку, взяла его за руку, – ты опять волнуешься за меня? Это напрасно!

– Понимаю все сердцем, внучка, что не прав, а вот ум все покоя не дает, терзает душу. Пожил я и повидал много, да только доброго мало находил. Вот и печалюсь я о тебе, хотя очень желаю тебе счастья, чтобы миновали тебя лихие невзгоды. Человек в этот мир приходит свободным, таким он и должен жить и уйти. Сколько мог я хранил и оберегал тебя, но мое время пришло, теперь наши дорожки расходятся, дальше ты пойдешь одна. Мне остается верить в твою высокую звезду, которая ниспошлет тебе надежных друзей и спутников, что помогут не оступиться на твоей стезе.

– Дедушка, любимый, я тебе очень благодарна за заботу и науку твою! Сколько бессонных ночей ты провел возле меня, выхаживая больную, находящуюся при смерти, сколько радости ты мне подарил и светлых дней, находясь рядом. Но будь теперь спокоен! Я проживу жизнь по твоим заветам.

– Я знаю это, Ирина. Поэтому полегчало мне от твоих слов – и Перенег улыбнулся, – просьба у меня, сходи в лес, принеси мне испить водицы из святого источника.

– Хорошо, дедушка – и девушка не мешкая, поцеловав больного в заросшую щеку, взяла кувшин и вышла.

Оставшись один, Перенег снова погрузился в раздумья о прожитом, подводя итоги потраченного времени. Жизнь пролетела стремительно, словно стрела, пущенная из лука и попавшая в цель. Уже много раз воскрешались в памяти пройденные этапы, но всегда при этом присутствовало смутное чувство недоделанности, упущенности. И разбираясь в ушедших в небытие событий, он отмечал одно, он мог сделать в жизни куда больше, медленно давалось понимание смысла существования, очень медленно. Только в немеркнущем свете надежды стояла внучка Ирина, надежды, что она не повторит его ошибок и сумеет наполнить до краев свой сосуд опытом, знаниями, станет счастливой и ни о чем не жалеющей! Но какие усилия ей придется приложить для этого в такое тяжелое время, выдержит ли, вот что больше всего заботило Перенега, когда думал о внучке.

Ярко вспомнился один эпизод из жизни, который разделил ее на «до» и «после». С тех пор минуло много лет, но память четко зафиксировала даже незначительные детали далекого прошлого.

Он был молод и полон сил. Стоял ясный день, отовсюду веяло утренней прохладой. Одетого по-походному, как обычно собираясь в лес на охоту, его провожала жена с маленьким сыном на руках. Перенег считал себя счастливым человеком, он сильно любил свою семью, ради которой всегда делал все с полной самоотдачей, и она отвечала ему взаимностью. Поэтому дела легко спорились, вернее он просто не замечал трудности, преодолевая их, созерцая в сердце своем родные образы.

– Возвращайся, соколик мой, с добычей! Мы ждем тебя! – говорила Оляна своему мужу.

– Ждите, я ненадолго – отвечал Перенег, целуя жену и ребенка, потом обняв их, пошел на охоту, несколько раз оборачиваясь. Оляна махала ему свободной рукой на прощание и улыбалась. Одетая в светлый сарафан, босая, с перекинутой на грудь тяжелой черной косой, она стояла и смотрела вслед уходящему мужу. Со светлой душой отправлялся в лес Перенег, отчего ему непременно сопутствовала удача, поэтому и возвращался всегда с богатой добычей. От добрых отношений семья его не знала нужды и жила в достатке. С сияющими глазами он вступал в царство деревьев, где сразу преображался, отбрасывая лишнее и концентрируясь на своей цели. Днями он выслеживал добычу и когда наполнил свой мешок, повернул назад к дому. Усталость скрадывалась ожидаемой радостью от встречи. Идя неспешно, размеренно, экономя силы, Перенег приближался к деревне. Тут его тонкое обоняние уловило запах гари, на душе стало сразу тревожно, отчего он прибавил шаг. Чем ближе было селение, тем сильней было волнение. Очевидно, дым шел ему навстречу. Только сейчас ветер дул в его сторону. Когда вышел на опушку, то глазам открылось душераздирающее зрелище, вся родная деревня была сожжена, уже догорали дома, от которых практически ничего не осталось. Перенег сбросил мешок и бросился к своей избе, и, подбегая к ней, заметил возле черных сгоревших руин лежащие знакомые тела. Кругом кровь. Он бросился на колени, поднимая уже давно остывших жену и ребенка. Крик отчаяния огласил округу, по лицу, никогда не знавшему слез, побежали струйки соленой воды, хлынувшие через край, которые невозможно было сдержать. Рыдая, Перенег припал к погибшей семье, боль утраты сковала обручем грудь. Долго не замечал ничего вокруг себя, ни наступления ночи, ни восхода нового дня. Вконец опустошенный, Перенег встал и осмотрелся кругом, видя зарубленные тела селян и остовы печей. Похоронив жену и сына, он обошел деревню, за которой выкопал большую яму и сложил туда всех жителей. Закончив эту работу, он присел возле сгоревшей своей избы и обессиленный, с тяжелым взглядом огляделся. Это движение скорее Перенег сделал, чтобы развеять сон, но перенесенное горе и тяжелый физический труд сморили его.

Во сне же он видел свое возвращение и встречу с Оляной и ребенком, потом праздничную трапезу, игры с сыном и ночь.

Проснулся Перенег, витая еще в грезах и не сразу вспомнив о случившемся и непоправимом. Снова отчаяние охватило его, он сильно сжал голову руками, вцепившись в волосы.

С большим трудом давались ему первые дни без семьи. Тоска, безысходность, потеря смысла жизни давили его темным неподъемным грузом, отчего сидел Перенег подолгу не в состоянии подняться. Но время шло и в нем постепенно начал складываться новый смысл – жить ради них, за них! Ведь он жив! И как бы его ни тянуло расстаться с этим миром, чтобы присоединиться к родным, близким людям, Перенег подчинился могуществу жизни.

С болью рвалась крепкая цепь, связывающая его с ушедшими в иной мир женой и маленьким сыном. Словно часть живой плоти было удалено вместе с утратой семьи, но он выстоял, поднялся и начал новый круг своей жизни с твердым осознанием непременного воссоединения с теми, кто составлял и продолжает составлять смысл его бытия.

Новые воспоминания еще приходили к нему, будоража чувства, заставляя переживать заново знаковые события, но он заметил, что и незначительные на первый взгляд эпизоды в его судьбе, так же воспринимаются им, полно, ярко и удивительно четко, с мельчайшими деталями. Перенег полностью погрузился в просмотр картин своего прошлого, перенеся все внимание на это занятие, как вдруг по старой привычке резко вернулся «в себя» и превратился весь в слух. До него донеслись голоса, явно направляющиеся в сторону избы, он различил двух людей, идущих свободно, без утайки, что успокоило старика, всегда чувствующего опасность. Однако, не почуяв от приближающихся незнакомцев угрозы, свои любимые ножи, которые лихо и точно метал, дотянувшись рукой до места их хранения, положил все же под одеяло.

Наконец, дверь отворилась, и на пороге появились два молодых человека, причем один из них широко улыбался, сразу увидев хозяина, а другой с любопытством осматривался по сторонам, бегло бросив взгляд на лежащего старика.

– Ну, здравствуй, дед! Наверно, не ожидал со мной вот так свидится, а? – проговорил первый вошедший и направился прямо к Перенегу.

Тот напрягал зрение и память, стараясь быстро вспомнить, откуда ему знаком этот голос, и вообще этот гость. Вдруг лицо Перенега просияло неподдельной искренней радостью, он узнал вопрошавшего.

– Андрей! Вот так диво! Подойди к старику, обниму сердечно!

Когда Андрей подошел, хозяин приподнялся и крепко его обнял, долго не отпуская, у старика из глаз потекли слезы.

– Прости, Андрей, за влагу, но дорог ты мне как сын, горевал, когда молва людская донесла весть о твоей гибели в болотах.

– Что ты, дед, это мне прощение просить у тебя надо, что не подал весточку о себе.

– Главное – жив! – и старик еще раз прижал к своей груди Андрея.

– А сила в руках твоих еще есть, Перенег! Только почему не встаешь? – встревожился Андрей.

– Да, приболел малость, да и годы берут свое, не та уже силушка, что была ранее, но не жалуюсь. А кто с тобой, что за хлопец?

– Познакомься, дед, это Антон, мой спутник. Долгая у нас с ним история, сразу все не расскажешь.

– Хороший парень! – одобрил Перенег Антона, внимательно посмотрев на того.

– Что же, гости дорогие, присаживайтесь к столу, скоро внучка моя придет, потрапезничаем.

– Уж не Ирина ли? – спросил удивленно Андрей.

– Она, родимая. Вот, ухаживает за стариком.

– Ох, дед, как был ты хитрым, так и остался, все прибедняешься насчет хвори – весело проговорил Андрей, хотя по нему было видно, что переживал за старика, прекрасно понимая в каком тот положении, видя его нездоровье.

– Эх, сынок, кабы притворялся, на ногах бы тебя встречал, а так, даже такая радость поднять меня не смогла! – сокрушенно, качая головой, ответил Перенег.

Мимо окон промелькнула женская фигура и вскоре дверь открылась, в комнату вошла Ирина…

XIII

Я с Андреем сидел за столом, когда вошла девушка. У меня при ее виде сразу появилась картина крестьянской избы из крепостной жизни, виденной в исторических фильмах, повествующих о тех временах. Крепкая, уверенная, вся ее сущность излучала такую силу, волю, напор, что все помещение сразу заполнилось ею. Выражение «в горящую избу войдет и коня на скаку остановит» точно характеризует Ирину, да еще крупная черная как смоль коса дополняли образ несгибаемой натуры. Я смотрел на нее во все глаза, забыв про приличие.

– У нас гости! – обрадовавшись, увидев нас, проговорила девушка, ставя кувшин на стол. Потом быстро перелила из него в деревянную кружку воду и подала лежащему старику со словами – вот, дедушка, вода из святого источника, как ты просил, испей, только небольшими глотками и разогревай воду.

Перенег осторожно взял кружку, предложенную с такой заботой и нежностью, что благодарность сразу отразилась на его лице.

– Спасибо, внучка!

– Андрей, леший, как рада тебя видеть! Дай-ка, обниму своего спасителя – и с этими словами она и Андрей, вышедший из-за стола ей навстречу с улыбкой, обнялись и поцеловались.

Я наблюдал за ними в большом, надо сказать, удивлении. Их поступки и манера поведения явно не гармонировали с настоящей эпохой. Везде я видел забитость, подавленность людей, их страх, несмелость, а здесь присутствовала свобода, раскрепощенность. За короткое время успел подметить одну особенность у девушки, ее трепетное отношение к старику, где-то даже с робостью и полная неудержимость в отношении с другими, как, например, с моим другом. В Ирине легко без конфликта уживались разные черты, составляя ее неповторимую колоритную натуру. Она жила, именно жила, а не просто существовала, пропуская впустую драгоценные секунды бытия. Неукротимый огонь сквозил во всех ее движениях, но резко переставал пылать, чтобы, словно, не опалить своим жаром, не причинить вреда, когда девушка обращалась к больному.

– Ты совсем не изменился! – подытожила Ирина, отстранив от себя Андрея, держа вытянутые руки у него на плечах, в ее глазах мерцал яркий свет.

– Зато ты, Ирина, стала такой красавицей, что и взгляд теперь от тебя не оторвать, да и характер у тебя стал еще круче! – засмеялся мой друг.

– Держись! Испепелю! – засмеялась девушка и отпустила его, перенеся свое внимание на меня.

– Ну, знакомь нас! – с усмешкой приказала Ирина.

Я почему-то весь покраснел, зажался, хотя краем глаза заметил улыбающееся лицо деда, очень довольного, особенно как-то радуясь за «внучку», видимо, каким-то своим потаенным мыслям, которые тревожили его.

– Антон, мой друг и соратник! – представил меня Андрей.

– А что это Антон такой красный, всегда такой? Я при встрече вроде не заметила – и засмеялась, прекрасно осознавая свое влияние.

Я совсем потерялся, но на помощь пришел Андрей.

– Ирина, не смущай, он смелый! Только от твоего напора, от натуги его сдержать, покраснел!

– А, тогда ладно, усмирю себя! – и снова засмеялась.

После ее слов, мне стало легче, а потом и совсем комфортно, а когда я осмелился и, наконец, поднял глаза, то встретился с ней взглядом, в которых светилось спокойствие, забота и нежность.

– Это другое дело – подметил Андрей, – а то набросилась сразу и сбила моего верного спутника с толку.

– Вы, наверно, голодны, я сейчас быстро стол накрою – уже ласковым голосом проговорила Ирина и принялась хозяйничать.

Я с Андреем снова оказался за столом, Перенег продолжал лежать на своей скамье с улыбающимися глазами.

– Другим ты стал, Андрей – заговорил дед после наблюдения за моим другом, – и я этому очень рад. Знаешь ведь, полюбил тебя, точно сына, и больно было смотреть как ты мучил себя ненавистью. Надеялся, что образумишься, да так и вышло. Выходит, вера, любовь и надежда чудеса-то творят!

– Другой я, ты верно это, дед, подметил

– А, друг твой, про подвиги ведает что-нибудь?

– Да, рассказал ему кое-что…

– Позволишь мне дополнить? – спросил Перенег.

– Говори, что считаешь нужным. Ему, думаю, интересно будет услышать обо мне от постороннего.

И обращаясь уже ко мне, Андрей сказал:

– Не так ли? – и улыбнулся, зная точно, что прав.

Мне действительно стало очень любопытно услышать о жизни друга от Перенега, мудрого, пожившего и много повидавшего человека.

– Разбойничал здесь Андрей, только не ведаешь насколько лют был, особенно к сборщикам. У них до сих пор лица бледнеют при упоминании его имени.

Я посмотрел на друга, и никак не мог себе представить в этом заботливом человеке того тирана, что наводил ужас и лишал жизней людей.

– По всему княжеству его ловили – продолжал Перенег усмехаясь, – как блоху на одежде. Веселое было время! Не хотел бы я к тому Андрею в руки попасть и врагом его быть. Сейчас лихо у нас наводит Володар, размах у него уж не тот, хотя, кто знает. Люди сказывают, что он колдун, все про всех ведает и к нему, будучи знатного рода, лучше не наведываться. Только он согласия не спрашивает. Достойный у тебя преемник оказался, Андрей – закончил свою речь Перенег.

– У меня все готово, прошу – весело пригласила всех Ирина, хотя мы и так сидели за столом, где я украдкой наблюдал за ней, слушая старика.

После еды Ирина опять принялась что-то хлопотать, Андрей вызвался ей помочь, и они оба вышли из дома во двор. Я остался с Перенегом, и наша беседа возобновилась. Старику не терпелось многое мне рассказать.

– Антон – начал дед, – ты еще молод, жизнь уму-разуму будет учить, я же хочу предостеречь тебя от своих ошибок. Ты послушай старика, люди мы разные, да только промахи у всех одинаковые. Внучок, научись любить, а тот, кто любит, тот верит! И такая вера не слепа и глуха, это вера – ведун, она все знает! Такая вера прозревает суть человека, а это уже наука доверия. Без различения кому можно доверять, кого сторониться, далеко не уйдешь. Ибо цена обмана слишком высока и долго его потом исправлять приходится, хорошо, если жизни хватит. Так-то!

Дед замолчал, погрузился в себя, потом посмотрел мне в глаза и продолжил: «Андрей жил без любви, и хоть верные подобрались у него дружки, предателя-то он не распознал. А когда я указал на него, было уже поздно. Андрею вообще везло, я порой поражался, какие крутые повороты делала его судьба, но он как-то каждый раз умудрялся удержаться на ногах. И сейчас я очень рад за него, он обрел любовь. Кстати, Ирину он привел ко мне. Тогда, управляемый ненавистью, как бык, приходящий в бешенство от трепещущейся перед ним тряпки, так и Андрей в тот раз пришел в ярость при виде сборщиков и, уже миновав их, решил все-таки напасть на обоз. В нем-то и находилась Ирина. Сотник, что в охрану был поставлен, глаз на нее положил и у старосты, отца ее, выкрал, тот жаловаться кинулся, да головы лишился. Ты внучку мою видел, понял, какая она несгибаемая и своему похитителю отпор дала. Тогда он приказал ее связать и не кормить, пока пощады не запросит. Ошибся сотник, Ирина предпочла умереть, но остаться свободной. При смерти Андрей и доставил ее до меня, я тогда знахарствовал, ко мне кого только не приводили. Потом часто заезжал, навещал больную. А затем пропал и объявился только вот сегодня. Ирина же как выздоровела, осталась у меня жить, привязалась ко мне, а я ее как родную полюбил, сюда, в глушь перебрались. Внучка теперь вместо меня людей лечит, в определенные дни ходит в мой старый дом, сказывала, что новый рядом люди сами отстроили для нее, добротный. Вот уж такой благодарности не ожидал, беднота кругом, а мужики собрались и сруб поставили. За добро добром отплатили. Выходит, живо еще наше княжество!»

Перенег замолчал, я тоже погрузился в свои мысли. Видимо, прошло довольно много времени в молчании, потому что от голоса деда я вздрогнул и вынырнул на «поверхность».

– Антон, я не буду спрашивать ни тебя, ни Андрея куда путь держите, знаю, что неспроста он объявился здесь и не ради прогулки ноги стаптываете. Верно говорю?

– Да

– Ну и на том порешим беседу нашу закончить.

Дед снова умолк. На этот раз тишина длилась недолго, раздался смех, и Андрей с Ириной вернулись в избу.

– Ну, дед, никогда бы не подумал, что у тебя такое хозяйство, лихо ты развернулся – весело сказал Андрей, падая на скамью за столом.

– Тебе разве Ирина не сказала, это ее дело рук, я помогал чем мог. Ей всех жалко, кормит людей, к ней постоянно идут и ждут от нее помощи.

– Уморила меня – посмотрев на девушку, сказал Андрей, – но обмыться после работы такое удовольствие!

И повернувшись ко мне, предложил:

– Дружище, а не сходить ли тебе в баню, Ирина, знаешь, как парит?

Я покраснел, и заметил, что девушка тоже засмущалась.

– Ты меня не понял – залился мой друг, – она такой жар нагоняет, что ого-го!

Получив от Ирины чистые штаны и рубаху, я отправился с ней в баню, что располагалась за домом. Это было маленькое строение, войдя в предбанник, девушка мне все показала и, подмигнув, вышла, закрыв за собой дверь. Когда вошел внутрь, там стоял такой жар, от которого пришлось присесть. Прав оказался Андрей, аж дух захватывало.

После бани вернулся в избу и напился предложенным квасом, настроение у меня было великолепное, я, наконец, полностью расслабился. Мой друг не преминул подшутить над моим благодушием, чем рассмешил всех. Это был один из тех вечеров, которые запоминаются надолго, к которым возвращаешься, когда трудно и нужны позитивные эмоции. В моей памяти крепко запечатлелись лица всех присутствующих, их горящие глаза, непередаваемая атмосфера легкости, доброты, непринужденности, веселья.

Я не ожидал такого задора от деда Перенега, преобразившегося и помолодевшего, вспоминавшего молодость, забавные происшествия, рассказывая о них так уморительно, что у всех нас животы заболели.

Уже ночью, лежа на широкой печи, на которую меня положили вопреки моим бурным протестам, я еще многократно прокручивал сегодняшний день, наполняясь светом, внутренней бодростью от атмосферы встречи. Особенно, непроизвольно, мой взгляд останавливался на Ирине, ее образ так и стоял передо мной, когда, наконец-то, пришел сон.

Я проснулся позже всех, никого в избе не было, даже больного деда. На столе была еда. Пройдя прямиком к двери, вышел на улицу, вовсю светило солнце, погода стояла изумительная.

– Добрый день, Антон – поприветствовал меня Перенег, сидящий на скамеечке возле крыльца, которого я не сразу заметил.

– Добрый день, дед!

– Ну как спалось на новом месте, приснилась жениху невеста? – улыбаясь, спросил старик.

– Нет, не помню – как вдруг память вернула ночной эпизод моей беседы с Ириной, где я сидел на широкой скамье в светлой одежде и в каком-то неизвестном мне доме, – хотя, беру свои слова обратно, кое-что видел, внучку твою.

– Ну, это к добру! – засмеялся очень довольный Перенег, – в ее сердце совсем зла нет, потому и сказываю, что худо отступит, если Ирина привиделась.

– А что, это самое худо уже подступило? – поинтересовался я, желая уточнить, понимая, насколько слова некоторых людей оказываются пророческими.

– Поживешь – увидишь – уклончиво ответил старик, затем, чтобы сменить тему, сказал, – иди-ка лучше умывайся и поешь, а потом выходи, посидим еще потолкуем. Ирина с Андреем в лес пошли, понесли травы, еду людям на мое старое место, так что придут теперь нескоро.

– Как же Ирина в такую даль одна ходит и не боится? – удивился я.

– Так она выросла в этих местах, чего ей бояться. У нее защитников много, да и за себя постоять всегда сможет. Ты не знаешь, как ловко с оружием умеет управляться – и снова засмеялся, точно увидел удирающих врагов от нее.

Я пошел в дом, улыбаясь, заряженный жизнеутверждающей энергией Перенега. Когда вернулся, он сидел на прежнем месте и предложил сесть рядом на свернутый плащ.

– Слушай, Антон – жмурясь на солнце, начал дед, – я на тебя спящего посмотрел и подумал, трудно тебе придется в жизни! Хотя кому легко? Но ты не бойся, судьба у тебя хорошая, светлая, главное сам не теряй найденное и продолжай искать, что душа требует, даже если словами высказать этого не получается. Чуешь, о чем толкую?

– Да – но про себя сказал: «интересно говорит…».

– Тебе Андрей не рассказывал, как мы с ним первый раз свиделись?

– Нет, хотя он мне о своей жизни много говорил.

– Тогда слушай, полезно знать. Как я уже говорил, знахарствовал в этих местах, однажды ночью в сильный ливень принесли мне Андрея его дружки, был он тогда очень слаб, заболел шибко сильно. Положили на пол и просили помочь ему. А в то время указ вышел: за помощь бунтарю Андрейке лишение головы. Я уже свое пожил, княжескую грамоту бояться уже как-то не с руки, и согласился их главаря вылечить. Долго его выхаживал, но на поправку все же он пошел, а потом и вовсе здоровье полностью восстановилось, даже крепче от трав и настоев стал, очистили они его, силушку свою ему передали. Я тогда расценил это добрым знаком, раз природа помогла подняться с постели, выходит, не совсем пропащий человек этот Андрейка. А потом выяснилось, что и сам он травник неплохой, да только в беседах с ним увидел причину болезни его – ненависть! Проникла глубоко в сердце ему эта зараза, а потому травы, которые сам себе готовил, не могли ему помочь. И только оказавшись над пропастью, дойдя до корней своей злобы, он смог очиститься. Я не знаю какое таинство происходит на границе жизни и смерти, но Андрей после этого изменился, хоть и не заметил в себе разницы. Ему еще предстояло новое рождение! После болезни события в его жизни стремительно, как горный ручей, стали складываться в новую мозаику. Появление предателя и последующая мнимая, как оказалась, гибель, его возвращение другим человеком, подтвердили мою правоту. Этому миру он еще был нужен, природа знала, что в его сердце зло уступит место доброму и светлому.

Мне вдруг стало на душе тревожно, я непроизвольно заерзал и хотел подняться на ноги, Перенег тоже начал к чему-то прислушиваться, потом сказал: «вот что, сынок, сходи в избу, принеси дудочку, что на полочке у входа лежит, увидишь сразу». Я сделал так, как велел дед, принес ее и отдал старику.

– Теперь слушай, Антон, уходи отсюда не мешкая, захвати с собой свой мешок, возьми еды, воды, посмотри, чтобы не осталось от тебя никакого следа. Отойди как можно дальше и слушай эту мелодию – Перенег наиграл веселую мелодию, – если я прерву ее и заиграю другую – он исполнил залихватскую, – тогда беги во весь дух из этих мест, если же после остановки опять услышишь веселую – возвращайся. Здесь звук далеко разносится. Все понял?