Неповторимое. Том 1

Странно, но все получилось буквально с первого захода. Модель действовала! Все принципиально было правильно, а вот внешний вид модели, увы, оказался неудачным. Все-таки требовался металлический корпус.

Володя пообещал его сделать, если я дам ему глиняную формочку. На Армалите он вначале отлил чугунные поделки, а потом, уже из тонкой жести, выдавил корпус. Вообще, к моей просьбе он отнесся исключительно серьезно. Написал своему другу, который служил с ним в одном подразделении в Кронштадте, а теперь работал лаборантом и одновременно учился в Ленинградском кораблестроительном институте. Тот сообщил, что при их лаборатории создан постоянно действующий совет, решающий сразу две проблемы: разбирает рационализаторские предложения, приходящие в адрес института, и поддерживает связи со школами, проявляющими интерес к кораблестроению. И самое интересное – шефом лаборатории, где работал друг Володи, был академик Алексей Николаевич Крылов. Мне, правда, это имя тогда ничего не говорило, зато приятель сразу загорелся.

– Мы должны подготовить модель и написать небольшой реферат для лаборатории, – решил он, – пусть в Ленинграде рассмотрят твою работу. И потом, это прямой путь в институт, а для тебя сие весьма важно – сколько остается до окончания школы? Всего ничего – два с половиной года. Усёк?

Его настроение тотчас передавалось не лишенному амбиций «вьюноше», каким тогда был я. Словом, мы наметили конкретный план действий.

Я рассказал обо всем отцу. Тот повстречался с Володей, после чего затею нашу не только одобрил, но сказал даже, что готов помочь в изготовлении модели. Я был на седьмом небе! Но скоро только сказка сказывается. Не все получалось так, как хотелось! Трижды переделывали корпус, несколько раз меняли способ крепления котла, неоднократно – корму. Требовалось сообразовывать выхлопы паров через трубки с положением руля; последнему полагалось быть ниже и не подвергаться влиянию выхлопов. Короче, закончил модель лишь осенью, а это был уже девятый класс!

Затянулось дело и с рефератом. Отцу не нравилось, что мы ограничились описанием технической стороны, не затрагивая вопросов предназначения боевого катера. Только в конце года все наконец отправили и стали ждать.

День 15 декабря 1939-го для меня был знаменателен дважды. Мне исполнилось 16 лет, я получил паспорт. И в этот же день отправил в Ленинград посылку со своим детищем. А уже весной следующего года получил из Ленинградского кораблестроительного института не только ответ, но и грамоту. Я награждался за создание действующего макета боевого корабля. Одновременно Володе пришло письмо от его ленинградского друга, где сообщалось: работу твоего ученика рассмотрели, она ничего необычного не несет; но, дабы поддержать Варенникова, решили наградить его грамотой; надеемся, это станет для парня стимулом.

Конечно, стимул! Настоящее событие! Все меня поздравляли. Я был безмерно рад, счастлив. Впереди открывались захватывающие перспективы!

…Мне нравился наш город. Аккуратный, чистый, зеленый. И люди вокруг были добрыми, внимательными. Не было нищих, беспризорных детей, бездомных стариков, безработных. Жители забыли невзгоды гражданской войны, разруху и все связанные с ними слова, начинающиеся страшной приставкой «без (бес)». И преступности не было. Проституции – тем более. И других «прелестей» капитализма. Того, что появилось сейчас в Москве, да и по всей стране, мы тогда не знали и не могли даже представить, как это все выглядит.

Конечно, наша армавирская жизнь была далеко не идеальной, оставались материальные и бытовые проблемы, мы жили скромно, без роскоши, но в целом все-таки хорошо.

Что скрывать, случались в стране и перегибы, и невинных арестовывали на основе ложных доносов. Многие незаслуженно отбывали наказания. Но то были не массовые, как сейчас принято говорить, репрессии – чего не было, того не было. Они имели место прежде всего в отношении командных кадров Красной армии и ряда государственных деятелей. А в общем, страна была на подъеме. Словом, тогда, в предвоенные годы, можно было жить и не тужить. Каждый человек был уверен в завтрашнем дне. И не только в своем, но и родного государства. Как хотите, а по нынешним временам это просто бесценная вещь. Никаких банд, никакого экстремизма и сепаратизма. У людей хватало средств для приобретения всего необходимого. Многие горожане, имевшие двор, держали кое-какую живность, обрабатывали огород. Кстати, был он и у нашей семьи. Армавир в те годы считался театральным городом. Популярным был местный театр – даром что провинция! Аншлаги случались не только на премьерах. Не оставались без внимания несколько клубов, два кинотеатра, музей, библиотеки. Большой городской парк в выходные дни по вечерам был переполнен. Музыка, мороженое, ситро… Но никаких ограблений, убийств. Мы бродили до поздней ночи по самым темным аллеям, не боясь бандитских нападений, и родители с легкой душой отпускали нас, не опасаясь за наши жизни. А сегодня? Стоит включить телевизор – очередное громкое убийство. Могут среди бела дня у подъезда твоего же дома застрелить, и никто не пошевелит пальцем, чтобы найти убийцу. Будут только фальшивые вздохи по телевидению и в прессе. Или сообщат, что, мол, напали на след, вот-вот схватят убийц. Но проходят годы, и дело затухает… Ничего подобного во времена моего отрочества не было. Армавир – городок провинциальный, был тих и спокоен. Я ходил в школу, работал в своей мастерской, в беседах отводил душу с отцом. А Вторая мировая стояла у порога, уже сжигая Европу. Все чаще и отец говорил об этом. Да разве только он? И по радио – о войне, и в газетах – о ней. Естественно, что и мы, ребятня, рассуждали и спорили – будет война или нет. Давайте вместе перелистаем хронику надвигающейся грозы. За точку отсчета возьмем итоги Первой мировой войны. Они, как известно, предрасполагали не к миру, а к новой бойне. Появилось несколько групп государств, имевших – в разной степени – влияние на мировые процессы. Первая группа – победители: США, Великобритания, Франция, Италия, Япония. Они стремились диктовать свои условия всем остальным. Вторая группа – побежденные. Это Германия, Австрия, Венгрия, Болгария, Турция. И еще одна группа – страны, находившиеся в политической, экономической и военной зависимости от великих держав. К ним относятся Бельгия, Голландия, Испания, Португалия и другие малые страны. Отдельно стояли «нейтралы» – Швейцария и Швеция. И колонии, где только-только просыпалось национально-освободительное движение. Как утес в океане, сам по себе, возвышался Советский Союз, родившись после Первой мировой войны в результате революции.

Итак, Версальский договор не стал гарантом мира, а, наоборот, нес в себе новый раздрай между ведущими государствами. Он лишал Германию права на мощные вооруженные силы: ее армия не могла превышать ста тысяч человек. Запрещалось иметь танки, самолеты. Генеральный штаб ликвидировался, а военная служба в стране не считалась обязательной. Мало того, Германия обязана была выплатить победителям до середины 1926 года 20 миллиардов золотых марок. А в течение последующих тридцати лет – еще почти 5 триллионов золотых марок.

Конечно, для немцев это был грабительский договор. Он обрекал даже внуков и правнуков на жизнь в кабале.

Авторы Версальского договора внешне проявляли заинтересованность в недопущении (пресечении) военных конфликтов. Для того и создали Лигу Наций. Что же касается Советского Союза, то у него тогда не было резко выраженных позиций в отношении политики западных стран – нами предлагалась политика мирного сосуществования. Зато у Запада эти позиции прослеживались четко – они СССР фактически изолировали.

Стремясь вырваться из омута политической и экономической изоляции, Советский Союз постепенно устанавливает дипломатические отношения со многими странами мира. В первую очередь – с ближайшими соседями. Налаживаются взаимовыгодные контакты и с Германией. А у последней в то время одна сверхзадача: избавиться от кандалов Версальского договора. И это удается.

Первым прорывом стал Рейнский гарантийный пакт. Согласно ему Англия и Франция взяли обязательство гарантировать мир на западных границах Германии. Характерно, что ее восточные границы не оговаривались; следовательно, немцам предоставлялась полная «свобода рук» на Востоке. В соответствии с подписанным в 1926 году в Локарно соглашением, Германия вступает в Лигу Наций. Немцы пошли на сближение с Западом в ущерб советско-германским отношениям. Это был прецедент. Наше правительство отмечает: договор в Локарно направлен своим острием против СССР.

Как должно было в такой ситуации поступить советское руководство? Разумеется, принять меры к укреплению экономической и оборонной мощи страны. Что и делается. В СССР разрабатывается военная доктрина. Четко определяется расстановка военно-политических сил. Анализируются возможные варианты нападения на страну. Прорабатываются основные направления военного строительства. Одним словом, предпринимаются экстренные меры. И это было оправдано. В 1929 году в странах Запада разразился тяжелый экономический кризис, он длился несколько лет. Естественно, все внимание правительств этих стран сосредоточивается на внутренних проблемах. Именно тогда наши отношения с целым рядом государств улучшаются. Заключаются двухсторонние договоры, пакты о ненападении. Но вот к власти в Германии приходит Гитлер, и картина резко меняется. Фашистский рейх ставит агрессивные цели: ликвидировать Версальский договор, уничтожить или максимально ослабить силы, мешающие германской экспансии. Высшие гитлеровские бонзы мечтают получить доступ к источникам сырья, затем установить свое господство в Европе, а потом и в мире. На этом пути предусматривается уничтожение Франции, Англии и, конечно, СССР. Остальные – сами склонят голову. Все это подробно изложено в книге Гитлера «Майн кампф» – «Моя борьба». Таковы реалии. Однако СССР – уже не та царская Россия, с которой Германия пробовала свои силы в Первую мировую войну. Он располагает достаточно высоким военным потенциалом. Для острастки не мешает это продемонстрировать, и в сентябре 1935 года проводятся маневры Киевского военного округа. В них участвуют не только стрелковые и кавалерийские части, но и танки, механизированные войска, применяются массированные воздушные десанты. Попросту говоря, было показано проведение глубокой наступательной операции. Приглашенные на учения иностранные гости шокированы. Маневры засняты кинооператорами, пленки разошлись по всему миру. Эффект оказался огромным. Надо ли удивляться, что вскоре с нашей страной стали подписываться договоры о взаимной помощи? И все же главным просчетом политики западных стран того времени остается недооценка реальной опасности фашистской агрессии. Прежде всего это имеет отношение к Франции и Англии. Верно прогнозировать были способны только отдельные личности из тогдашних западных политиков. К ним относится Уинстон Черчилль. В июле 1936-го в Испании вспыхнул фашистский мятеж. Народ поднялся на защиту своей республики. На древнюю землю Дон Кихота прибыли свыше 50 тысяч добровольцев-антифашистов из 54 стран мира. А Советский Союз отправил, кроме добровольцев, 400 танков, 1200 орудий, 650 самолетов, большое количество стрелкового оружия, боеприпасов, военного имущества. Однако сторонники республики не были должным образом объединены. Гитлер и Муссолини, сосредоточив все усилия вокруг Франко, оказались в более выгодном положении. Республиканцы потерпели поражение.

И вот тут в политике западных стран начинает просматриваться тенденция умиротворения агрессоров – Италии и Германии. Кто стал зачинателем? Правители Англии и Франции. Лавры первенства в этом позорном деле, безусловно, принадлежат Невиллу Чемберлену, английскому премьер-министру. Последовавшая затем политика «невмешательства» окончательно развязала Гитлеру руки.

В начале 1938-го на заседании рейхстага фюрер заявил: «Более 10 миллионов немцев живут в двух государствах, расположенных у наших границ. В интересы германского рейха входит защита этих немцев там, где они не могут сами отстоять свою политическую и духовную свободу». О каких немцах говорил он? Конечно, о проживавших в Австрии и Чехословакии. Подобными заявлениями Гитлер готовил общественное мнение к мысли, что эти страны следует присоединить к Германии.

Можно ли было тогда рассчитывать на объединение европейских сил, дабы обуздать новоявленного «бонапарта», одержимого идеей мирового господства? Нет! Англичане вели с ним свои «кошки-мышки». Например, заместитель премьер-министра Великобритании лорд Э. Галифакс в беседе с Гитлером 19 ноября 1937 года прямо заявил: если Германия, дескать, будет уважительно относиться к целостности Британской империи, то последняя не станет перечить фюреру в его намерениях, связанных со странами Центральной и Восточной Европы. А Франция, запутавшись в своих внутренних проблемах, давала понять, что она зеркально отражает политику своего английского партнера. США, третий партнер, поддерживали политику двух первых, следовательно, тоже отстаивали принцип «свободных рук» для Гитлера.

Тот начал с Австрии. В феврале 1938-го фюрер встречается с канцлером К. Шушнигом и буквально требует полного подчинения. Шушниг вынужден парафировать предложенный ему текст соглашения, но через месяц объявляет: 13 марта будет проведен плебисцит о присоединении или неприсоединении Австрии к Германии.

Для Гитлера это равносильно пощечине. Как стерпеть такое?! И тогда, 12 марта, рано утром он вводит в Австрию 200 тысяч немецких солдат. Страна пала за день до намеченного плебисцита.

Вокруг этого события поднялась большая политическая трескотня… Тогда народный комиссар иностранных дел СССР М. Литвинов предложил немедленно созвать Лигу Наций, чтобы обсудить ситуацию. Первой наше предложение отвергла Англия.

С захватом Австрии немцы, несомненно, улучшают свое общее стратегическое положение. Ими созданы благоприятные условия для оккупации Чехословакии. Кроме того, открылись пути на юг – в Италию и на Балканы, а также на восток – к Польше и Советскому Союзу. Всем ясно: следующим объектом германской агрессии станет Чехословакия.

В те дни английский дипломат Сидс доносил из Москвы в Лондон, что «Красная Армия считает войну неизбежной», «подготовка к ней идет напряженно» («Британские дипломатические документы», раздел «Советский Союз, 1917–1939 годы». Т. 16. С. 65).

Да, мы готовились к тому, что считали неизбежным. Сложа руки не сидели. На протяжении многих лет, благодаря осуществленной в короткие сроки индустриализации страны, была создана современная, высокого уровня материально-техническая база государства.

И культурную революцию успели провести. И людей смогли воспитать в духе патриотизма, преданности своей Родине. Это не высокие слова, а та правда, которая помогла всем нам стать в 1945-м Народом-Победителем. «Почему наша боевая техника и вооружение лучшие?» – такой вопрос задали на телевидении генеральному директору «Росвооружения» А. Котелкину. Тот прямо ответил: «Вы думаете, мы все последние 70 лет ничего не делали?» Верно, мы капитально занимались обороной страны. Умы наших бесценных ученых и золотые руки наших рабочих создали такое, чего на протяжении последних десяти лет даже сейчас не могут сделать в США. Жаль только, что позволили врагам Отечества развалить уникальный военно-промышленный комплекс нашей страны.

В 1939 году Сталин неоднократно подчеркивал: в политической игре, начатой элитами западных государств, сторонниками невмешательства, таится большая опасность. Эта игра может закончиться для них серьезным провалом. То было дальновидное предупреждение правителям Англии, Франции и США.

Буквально через пять дней после сказанного Сталиным немецко-фашистские войска оккупировали Чехословакию, а чуть позже, в конце марта, захватили литовский Мемель. От Польши немцы тоже потребовали территориальных уступок. Маски были сброшены, иллюзии рассеяны. Война вползала в Европу.

Мюнхенский урок многому научил советское руководство. Можно было определенно сказать: в Москве поняли, что коварные политики Англии и Франции только способствовали политике Гитлера. И «западные демократии», и «бесноватый» фюрер сделали все возможное для нанесения максимального ущерба Советскому Союзу. Они извивались штопором в своей дипломатии, чтобы столкнуть лбами Германию и СССР. Находясь в полной изоляции, руководство нашей страны делало все, чтобы прорвать блокаду, найти пусть временных, но союзников. В сфере этих действий, естественно, оказалась и Германия.

Когда сегодня слышишь от некоторых политологов, дипломатов, что, мол, такими контактами мы поставили себя в один ряд с Германией, что Гитлер и Сталин – «одинаковое зло», то возникает желание назвать подобные рассуждения мерзостью. Относится это и к писаниям некоего Резуна (Суворова).

Его «Ледокол» – не просто книга, рассчитанная на сенсацию, – это бы еще не беда! Она насквозь лжива, ставит факты с ног на голову. Человеку, предавшему Родину, захотелось убедить читателя: не Гитлер агрессор, а Сталин! И он пыжится, чтобы что-то доказать, пытается убедить… Кого? В чем? Нас, прошедших через пожар Великой Отечественной? Или наших внуков, знающих о ней по учебникам? Конечно, внуков! Он-де «открывает им глаза», «просвещает». Этот трус и предатель, извращающий историю войны, вознамерился «отнять» внуков у фронтовиков – вот в чем суть. Подлая суть! И верны утверждения некоторых публицистов, что Великая Отечественная война не окончена, она продолжается и сегодня в умах – предатели сражаются с нами из фашистского окопа, на стороне врага.

Гитлер очередной жертвой определил Польшу. Хотя и сидел совсем недавно за одним столом с поляками, когда делили «чехословацкий пирог». Тогда от этого пирога полякам досталась значительная доля, они ее проглотили, а теперь должны быть готовы к тому, что их проглотит Германия. Как лучше реализовать этот замысел? Гитлер предпринимает усилия по изоляции Польши от западных стран, одновременно стремится нормализовать отношения с СССР. На что рассчитывает? На то, что советское руководство пойдет на переговоры скорее с ним, чем с чванливым польским правительством, уже замаравшим себя в «чехословацком деле».

Для этого требовалась мощная политическая провокация в отношении Польши – это было в манере Гитлера. Раз нужно – будет! Появляются условия: во-первых, передать Данциг в распоряжение Германии; во-вторых, предоставить ей автостраду и железную дорогу – они пересекают польский коридор. И тогда начинается самое интересное. Польша, разумеется, отказалась, а этого как раз и добивался Гитлер. После чего приводится в исполнение план нападения на Польшу.

Началась дипломатическая суета. Чемберлен, как обычно, становится в позу, заявляя: Англия не окажется в стороне. Если, мол, Польше будет угрожать опасность, то ее правительство обязательно получит всяческую поддержку. Одновременно Чемберлен заявил, что такой же позиции придерживается и Франция. Но Гитлер – ноль внимания! Он понимал несостоятельность политики тогдашних лидеров Англии и Франции и не принимал их в расчет.

Тогда Англия и Франция решают начать переговоры с Советским Союзом, явно надеясь на то, что это сделает Гитлера внимательнее к их пожеланию – оставить Польшу в покое. Но советское руководство уже имело горький опыт переговоров с лидерами английской и французской «демократии». Кстати сказать, политику последних прилюдно критиковал даже Черчилль… Поэтому Москва выступила со встречными конкретными предложениями. Они состояли в следующем: «1. Англия, Франция, СССР заключают между собой соглашение сроком на 5—10 лет о взаимном обязательстве оказывать друг другу немедленно всяческую помощь, включая военную, в случае агрессии в Европе против любого из договаривающихся государств. 2. Англия, Франция, СССР обязуются оказывать всяческую, в том числе и военную, помощь восточноевропейским государствам, расположенным между Балтийским и Черным морями и граничащим с Советским Союзом, в случае агрессии против этих государств. 3. Англия, Франция, СССР обязуются в кратчайший срок обсудить и установить размеры и формы военной помощи, оказываемой каждым из этих государств во исполнение пунктов 1 и 2. 4. Английское правительство разъясняет, что обещанная ими помощь Польше имеет в виду агрессию исключительно со стороны Германии. 5. Существующий между Польшей и Румынией договор объявляется действующим при всякой агрессии против Польши и Румынии либо вовсе отменяется – как направленный против Советского Союза. 6. Англия, Франция, СССР обязуются после открытия военных действий не вступать в какие бы то ни было переговоры и не заключать мира с агрессорами отдельно друг от друга. И без общего для всех трех держав согласия. 7. Соответствующее соглашение подписывается одновременно с конвенцией, имеющей быть выработанной в силу пункта 3. 8. Признать необходимым для Англии, Франции, СССР вступить совместно в переговоры с Турцией об особом соглашении о взаимной помощи» (Документы и материалы кануна Второй мировой войны, 1937–1939 годы. Т. 2. С. 72). Все четко и ясно. Но Лондон и Париж обошли молчанием предложение Москвы, видимо, именно потому, что эти предложения строго определяли обязанности каждой из сторон. С назначением на пост народного комиссара иностранных дел СССР В.М. Молотова поползли слухи, что внешняя политика государства изменится. Нет, не изменилась! Суть кадровой перестановки диктовалась положением в мире. Сама ситуация требовала другой фигуры на этом посту – более авторитетной, самостоятельной, способной принимать решения без долгих согласований, как это вынужден был, к сожалению, делать Литвинов. Ведь он, в отличие от Молотова, не входил в состав Политбюро, не был приближен к Сталину.

Советское правительство 2 июня 1939-го вносит предложение: подписать с Англией и Францией договор о взаимопомощи; одновременно и военную конвенцию, где предусматривалось оказание тремя державами помощи Польше, Финляндии, странам Прибалтики, Греции, Турции и Румынии. Но Англия и Франция отклоняют этот проект. Очевидно, причина была в том, что они боялись Страны Советов, пресловутой коммунистической опасности. Вдруг набравший силу на одной шестой части мира социализм перекинется к ним? Страшно подумать! И снова их взгляды устремились к Германии…

Англия, ведя вместе с Францией переговоры с Москвой, параллельно и тайно вступила в контакт с немцами. Речь шла о заключении нового «пакта четырех» (Англия, Франция, Германия, Италия). При этом в основу последнего англичане положили разделение сфер влияния между Англией и Германией. Идя на уступки немцам, они многим жертвовали (прежде всего – за счет Польши). Мало того, они предлагали Гитлеру огромный заем – 1 миллиард фунтов стерлингов. То был вообще нонсенс.

В итоге дипломатической возни возникло несколько очагов переговоров. Все это время Гитлер активно действовал. В начале августа 1939-го разведка доложила Сталину: Германия может выступить против Польши в любой момент, начиная с 25 августа… Одновременно посол Германии в Москве граф Шуленбург в беседе с Молотовым заявил, что Германии конфликта с Польшей не избежать. Однако прежде желательно иметь соглашение между Германией и СССР, в интересах последнего Гитлер может пойти на большие уступки. Руководство нашей страны, взвесив все за и против, пришло к выводу: для Советского Союза в условиях вихляющей политики «западных демократий», растущей угрозы со стороны Японии заключение с Германией договора о ненападении есть единственно правильный выход именно в данной ситуации.

Он дает значительные преимущества СССР, в первую очередь – время, необходимое для подготовки обороны страны; окатывает холодным душем антисоветчиков в Англии и во Франции, постоянно подталкивающих Гитлера к агрессии против Советского Союза. Этот вывод очень важен. Нынче у наших политологов и историков он почти отсутствует.

Тогда, перед началом Второй мировой войны, кажется, только Черчилль разоблачал губительность соглашательской политики «умиротворения агрессора». Он открыто призывал к союзу с нашей страной, фактически поддерживал предложение Советского правительства о создании антигитлеровской коалиции. Разумеется, были и другие, солидарные с Черчиллем, но их голосов в Москве не слышали.

Заключение Пакта о ненападении между СССР и Германией снижало градус напряжения, что переоценить очень трудно. В то же время этот пакт был своеобразным средством нажима на Англию и Францию, а с ними СССР рассчитывал продолжать переговоры. Договор, о котором идет речь, подписан 23 августа 1939-го. Он имел дополнительный протокол, не подлежащий опубликованию. Пакт заключался на 10 лет. Стороны брали обязательства не применять силу в отношении друг друга, постоянно проводить консультации, все конфликтные ситуации разрешать мирно. Сталин, как и советское правительство, иллюзий в этой связи не строил. Он знал: война с Германией неизбежна. Сие необходимо подчеркнуть, поскольку об этом часто умалчивают. Нашей стране, рассуждал Сталин, требуется возможно больше времени для подготовки к предстоящей войне. А еще важно то, что этим договором продвижение Германии на восток ограничивается. И Прибалтика против СССР использована не будет. Что касается Польши, то тут нет смысла строить какие-либо догадки, в том числе утверждать, будто советско-германский договор стал причиной нападения Германии на эту страну. Ведь документально подтверждено: Гитлер решение о захвате Польши принял уже весной 1939-го… Теперь о секретном протоколе. Здесь есть вопросы. Газета «Известия» 21 августа 1987 года напечатала стенограмму разговора Молотова с Риббентропом при подписании договора и протокола. Имперский министр говорил о «духе братства, который связывал русский и германский народы», но Молотов прервал его: «Между нами не может быть братства. Если хотите говорить о цифрах, то давайте приступим к этому». И они с начертанных Риббентропом мифических облаков спустились на грешную землю – повели речь о цифрах. Протокол уточнял сферы влияния СССР и Германии в Восточной Европе. Северная граница Литвы проходила по рекам Нарев, Висла и Сан. В случае конфликта Германии с Польшей немецкие войска не должны переходить рубежей этих рек, вторгаться в Латвию, Эстонию и Финляндию. В то же время Германия признавала интересы СССР в Бессарабии. Сегодня так много желающих бросить камень в наш огород, обвинить в нарушении наших же принципов. Кое-кто даже усматривает здесь сговор Германии и СССР. Сегодня легко рассуждать и обвинять. Но посмотрите на реальную обстановку! Разве могло советское правительство позволить себе стать белой вороной в мире обмана и предательства? Вот и выходит, что среди волков следовало выть по-волчьи, а не петь соловьем. Сталин и Молотов, как в свое время Иван Грозный, Петр Великий и Екатерина II, делали все во имя интересов Отечества.