Проклятые земли. Левиафан. Книга 4

Он сбросил с рук опротивевшие лоскуты ткани и стал трогать разбросанные перед ним предметы, перебирая их один за другим. И ничего с ними не происходило. Ровным счетом ничего. Он вновь контролировал свою силу.

– Ты, кстати, ранен, – неожиданно донеслось из темноты. Настолько неожиданно, что Аудун тут же вскочил на ноги, выставляя перед собой скрамасакс, который будто сам метнулся ему в руку, хотя мгновением раньше лежал в стороне у трупа берсерка.

– Воу, поспокойнее! – произнес человек, выступая из темноты. Он был невысок, ростом примерно с самого Аудуна, на первый взгляд довольно крепок, но несколько худ. Его длинные черные волосы, растрепанные, налипли на лицо. Довольно молодое лицо с глазами… да, таких людей Аудун не раз встречал на своем пути. Юнцов, что повидали достаточно, чтобы их глаза выцвели, приобретя сероватую прозрачность с налетом отстраненности, что свойственна лишь глазам стариков.

Он подошел к костру и Аудун увидел, что руки его плотно связаны веревкой, а льняные штаны и рубаха в грязи и порваны в дюжине мест. Он позволил себе расслабиться и отбросил скрамасакс, осознав, что перед ним тот самый пленник, о котором говорил Гуннар.

– Я Лейв, – представился он, подходя ближе. – Благодарю, что спас мне жизнь. Не знаю, как беловолосый, но я уже не надеялся вернуться с этого острова живым.

– И не вернулся бы, – уронил Гуннар. Он сделал пару шагов к Лейву, подхватив с земли брошенный Аудуном скрамасакс. Глаза эриля сощурились, он присел, готовый обороняться. Но Гуннар нарочито медленно вытянул вперед нож, ткнув им в веревочные путы. Лейв, с опаской глядя на воина, вытянул вперед связанные руки. Свистнуло наточенное до невероятной остроты лезвие (все ж берсерки знали, что оружие, которым они кормятся, надлежит содержать в безупречном состоянии) и эриль улыбнулся, свободно разводя руки в стороны.

Он кивнул Гуннару, тот с непроницаемым видом уронил скрамасакс на землю, да так, что нож воткнулся острием в каменистую почву. Аудун, наигравшийся с сокровищами берсерков, поднял взгляд на беловолосого. Они несколько мгновений смотрели в глаза друг другу, потом Гуннар развернулся и не спеша двинулся в сторону бухты.

– Рад бы потолковать, да мне пора, – произнес он, не оборачиваясь. – Может, свидимся еще.

– Оружия не возьмешь? – Аудун поднялся, пристально глядя в спину воина, тот на мгновение замедлил шаг.

– Тут не используют оружия, что будет мне по руке, – вкрадчиво проговорил беловолосый и вновь ускорился.

– Лодку не тронь, – буркнул Аудун, не отрывая взгляда от спины воина, что уже почти скрылась в полумраке.

– Лодка мне не нужна, – тихо проговорил тот и растворился в ночной тьме. Аудуну могло показаться, но последние слова Гуннар проговорил с едва уловимым смешком.

Лейв тем временем бесстыдно шарил по трупам. С одного он снял шерстяной плащ, с другого – худ. На данный момент копался в поясных кошелях третьего.

– А боги твои не будет против, что мертвых обираешь? – решил пошутить Аудун. Настроение у которого после обнаружения клыка подскочило до самых небес, черных и непроглядных, напрочь лишенных звезд в эту хмурую холодную ночь.

– Боги мои говорят, что забрать свое – не значит мертвых обирать, – эриль явно шутки не понял. – Плащ и худ мои были, а насчет этого, – он выудил нечто из кожаного мешочка, что висел на поясе одного из погибших берсерков, и протянул вещицу Аудуну. – Это забрать позволишь?

– Ты разрешения у меня спрашиваешь? – Аудун изогнул бровь. На узкой ладони Лейва лежал круглый предмет из серебра. По периметру предмета выведены руны, в центре – девятиконечная звезда с руной на каждом пересечении, а посреди звезды – молния с головой рогатой змеи. Руны были знакомые, такие в ходу у нордманов Вестфольда, но отчего совсем не читались, складываясь в абсолютную бессмыслицу, а некоторые имели нестандартное начертание.

– Разумеется! – Лейв удивился не меньше самого Аудуна (удивился удивлению, так сказать). – Ты сразил этих людей и все, что принадлежало им, теперь по праву твое.

– А твои худ и плащ? – улыбнулся воин. – Тоже мои?

– Хм, – Лейв почесал висок. – Нестыковочка, ага. Формально…

– Ладно, мне все равно, – прервал его Аудун. – Не претендуя я на твои шмотки. И на эту штуку тоже, хотя интересная она, не спорю. Что это, знаешь?

– Догадываюсь, – многозначительно изрек Лейв. Он сел на землю рядом с костром и рывком оторвал лоскут от подола рубашки. Затем поводил взглядом вокруг, пока не наткнулся на узкую тонкую веточку, взял ее в руки и сунул в огонь. – Это оружие, древнее. С тех времен, когда здесь предки нордманов жили. От них мало что осталось, а что есть – то Хель пойми для чего нужно. Но кое-что, кое-какие вещицы свою силу сохранили.

Лейв достал веточку из огня, подул на нее, чтобы погасить пламя, и стал водить опаленным концом по льняному лоскуту, оторванному от рубахи. Он что-то бурчал себе под нос, Аудун, глядя ему через плечо, видел, что эриль рисует руны. Ис и Перт он узнал, третий символ представлял собой незнакомый рунескрипт, в котором соединялись черты Ивар и Сол.

– И что это оружие делает? – полюбопытствовал Аудун. Не сказать, чтобы он на слово поверил эрилю, мол, перед ним древний артефакт невиданной силы, с другой стороны – Лейв не производил впечатление безумца и точно верил в то, что говорил.

– Как бы это сказать, —протянул парень. Он положил артефакт на тряпицу с рунами, а потом свел углы тряпицы так, чтобы получился мешочек. – Эта штука блокирует колдовство. Мое так точно. Но теперь, – он широко улыбнулся, глядя на дело рук своих. Затем сунул неказистый мешочек за пазуху. – Теперь я его, скажем так, сделал безопасным.

Он поднял глаза, поймал взгляд Аудуна, зацепился за него и улыбка тут же покинула молодое лицо. Воин почувствовал, что в парне шевельнулась сила, мощная, глубокая, еще далеко не в полной мере контролируемая им самим. Лейв действительно был шаманом, таких нордманы звали эрилями. И знаний его оказалось достаточно, чтобы понять – перед ним не человек.

– Кто ты? – медленно произнес он, не отрываясь от глаз Аудуна. В его взгляде смешались восторг и страх, причем второй парень честно силился превозмочь. Но не получалось. – Ты ведь не человек. Больше, чем человек. Но… кто?

– Слушай, – Аудун на мгновение зажмурил глаза и потер переносицу, размышляя о том, что, возможно, парня придется убить. – Давай я не буду отвечать на этот вопрос, а ты не будешь его больше задавать. Никогда и никому, идет? Тем более, что вряд ли мы еще когда-нибудь увидимся.

– Я не знаю, кто ты, – Лейв будто бы не услышал его слов. Он не моргал и даже, кажется, не дышал. – Но я видел тебя. В своих странствиях по океану вюрда. Ты пришел, чтобы изменить этот мир, ты…

– Парень, рад был познакомиться, но теперь – прощай, – Аудун отвернулся. Теперь все ясно, подумал он, наверное – местный дурачок. Тогда пусть живет, все равно ему никто не поверит.

– … ты пришел сюда, преследуя своего врага, – продолжал Лейв и эти слова заставили Аудуна вновь повернуться к эрилю. Воин больше не улыбался, его желваки напряглись. – Но ты потерял его след. Ты идешь за ним, потому что он обещал…

– Откуда ты это знаешь? – взревел Аудун. Он подскочил к Лейву и схватил его за плечи, поднял над землей, пронес несколько шагов и прижал спиной к высохшему дубу. – Никто здесь не может знать об этом! Откуда?!

– Я видел это! – прокричал в ответ Лейв. Удивительно, но страх исчез из его глаз. В них все ярче разгоралось новое чувство и оно еще меньше понравилось Аудуну. Названия у этого чувства не было, зато было название тем, кто жил этим чувством. Их называли фанатиками. – Видел в изменчивых потоках вюрда! Много лет назад!

Аудун медленно опустил эриля на землю. Внимательно посмотрел на него. Волна ярости, порожденная непониманием, быстро опадала. Аудун ненавидел сталкиваться с тем, чего не понимал или о чем ничего не знал. В последнее время это происходило настолько редко, что он совсем позабыл – даже для него в этом мире остается немало загадок.

– Так ты эриль? – сурово спросил он.

– Эриль, – кивнул Лейв, не отводя своих льдисто-прозрачных глаз. Такие глаза могли быть только у истинного нордмана.

– Шаман стало быть? – спросил Аудун, уже мягче. – Рунный шаман, как здесь говорят.

– Можно и так сказать, – Лейв пожал плечами, все еще неотрывно глядя в глаза воина, который был больше, чем человек.– В Вестфольде говорят иначе. Здесь говорят – читающий вюрд.

– Вюрд – судьба? – уточнил Аудун.

– В одном из аспектов, – вновь пожал плечами Лейв. Он тоже позволил себе расслабиться и бочком медленно покинул узкое пространство между дубом и могучей грудью Аудуна.

– Раз знаешь, зачем я пришел, то можешь мне помочь? – невозмутимо полюбопытствовал Аудун. Он не просил помощи, его тон подразумевал иное – он говорил о том, что может позволить эрилю помочь себе.

Оказавшись в землях нордманов, Аудун потерял часть своих сил и уже не мог с легкостью читать людей. В принципе, это не было проблемой, он неплохо обходился без своих особых способностей и пары фраз ему обычно было достаточно, чтобы узнать о человеке все необходимое. Вот только Лейва он пока не понимал, точнее – понимал не до конца. Зато уже не сомневался, что парню можно доверять.

– Это будет честь для меня, – эриль уважительно склонил голову. – Более того, я прошу разрешить мне разделить с тобой твой путь.

– Не думаю, что он будет простым, – хмыкнул воин, прищурив глаза. – Я уже давно иду за своим врагом и тут каждый шаг сопряжен с риском. А для смертного этот риск и вовсе неподъемен.

– Я сдюжу, – пообещал Лейв, тоже дернув уголками губ в подобии улыбки. – Если позволишь.

– Как хочешь, – развел руками Аудун. Он внезапно понял, насколько это большая удача в его положении – найти столь сильного шамана. – Так ты можешь сказать, где мой враг?

– Думаю, я здесь в том числе для этого, – проговорил эриль с двусмысленной улыбкой, подтекста которой воин не понял. – Пути вюрда неисповедимы.

– Однако ж, ты их упорно исповедуешь, – непроизвольно у Аудуна вырвался смешок, навеянной удивительной близкой аналогией. – Ну да ладно, что тебе нужно, шаман? Его вещь?

– Именно, – кивнул эриль. – Но, полагаю, ее у тебя нет.

– Нет, – согласился воин. – Но есть кое-что получше. Его образ. Долгое время подпитываемый моим гневом, а потому столь яркий, что станет маяком лучше всякой вещи.

Лейв не ответил. Он коротко кивнул и, подобрав один из бесхозных клинков, стал чертить на земле руны, раз за разом останавливаясь и задирая голову к небу. Что-то подсчитывал, прикидывал (губы его при этом беззвучно шевелились), затем снова возвращал взгляд к земле и, щурясь в свете костра, выводил острием клинка идеально ровные узоры тайных ставов.

Аудун отошел, чтобы не мешать эрилю и посмотрел вверх. Небо над островом оказалось неожиданно чистым, хотя везде вокруг его затягивали темные низкие тучи. Воина это не удивило. Удивило его то, насколько судьба оказалась благосклонна к нему. Но лишь подумав об этом, Аудун поспешил перевести мысль в другое русло.

Он посмотрел на трупы берсерков, сосредоточившись на том, что с ними тоже нужно что-то делать. Они хоть и выбрали не тот путь, все же оставались воинами и теперь их судьбы уже не во власти живых. Посему – справедливо и тела отдать на суд их богов. Но как? Сжечь или похоронить? Ведь нордманы делали и так и так, в зависимости от того, кому служил человек при жизни, – асам или ванам. Потом Аудун понял, что это глупый вопрос. Берсерски посвящали свои жизни Всеотцу. Значит – сжечь.

Лейв тем временем уже закончил, нарисовав на земле идеальный круг и вписав в него с десяток рунических символов. А в самом центре круга Аудун разобрал трискель и довольно странный гальдрамюнд, каких ему раньше видеть не доводилось. Эриль сделал все быстро и четко, явно был мастером своего ремесла, несмотря на очевидную юность.

Парню не пришлось ничего объяснять, Аудун видел массу подобных ритуалов. Они вошли в круг и воин протянул шаману обе руки, закатав рукава до локтей. Эриль сделал то же самое и они схватились за предплечья друг друга.

Лейв прикрыл глаза и сосредоточенно забубнел. Интересно, подумал Аудун, а он понимает, что слова эти едва ли что-то значат и произносятся лишь с целью повышения концентрации? Может и понимает, но пока не хватает опыта делать все, что нужно, без слов.

Он ощутил легкое покалывание в районе предплечий, потом что-то коснулось его сознания, едва уловимое движение чужой мысли, но этого было достаточно. Аудун не рискнул открыть эрилю свой разум, он просто восстановил в сознании образ своего врага так ярко и четко, что аж похолодел от вмиг пробудившегося гнева. Эриль это почувствовал и даже слегка дернулся, коснувшись столь мощного несдерживаемого чувства.

В отличие от шамана Аудун не закрывал глаза, за свою долгую жизнь он овладел собственным сознанием на таком уровне, что доступен совсем немногим. Вообще, он и сам мог бы провернуть нечто подобное, причем в разы быстрее, но, последовав за своим врагом сюда, он отчего-то утратил некоторые из своих способностей. Это как потерять в бою правую руку, будучи обоеруким бойцом, – умение осталось при тебе, ты отлично знаешь, как выполнять мельницу и другие приемы с клинками в обеих руках, вот только второй меч взять физически не можешь.

Он увидел, как руны в кругу и гальдрамюнд в центре замерцали синеватым пламенем. Колдовской огонь не горел, скорее едва теплился, шаман не вливал в символы слишком много энергии, для ритуала этого не требовалось.

– Вижу, – наконец проговорил он, не открывая глаз. Голос его был сухим и хриплым, из него будто выпили всю жизнь. – Он далеко на западе, по ту сторону Южного моря.

Лейв сглотнул. Толи оказался недостаточно силен, толи определенные ритуалы давались ему с трудом. Тут же Аудун подумал, что возможна и третья причина, которая его совсем не устраивала. Этой причиной мог быть тот факт, что его враг, оказавшись здесь, не растерял свои силы, как он сам. Да и плевать, тут же одернул себя Аудун, все равно найду и уничтожу!

– Он не знает, что ты идешь следом, – продолжил Лейв. Его лоб покрылся испариной, и виной тому был вовсе не жар от костра. – Не могу понять, он вообще не думает о тебе, будто не знает тебя. Но за ним… За ним целый народ.

– Какой еще народ? – не выдержал Аудун, хотя знал, что сейчас Лейвом владеет не тот транс, в котором шаман может адекватно общаться.

– Народ великих воинов, – эриль будто услышал его вопрос. – И король этого народа тоже стоит за его спиной. Король и войско его. Тебе не одолеть своего врага в одиночку, он часть их и они будут биться за него с кем угодно. Ох! – брови шамана подлетели вверх, будто он хотел широко открыть глаза, но веки его не дрогнули. – Их король… и другой, колдун… они… они!

Он издал резкий булькающий звук и обессилено свалился на руки Аудуна, который подхватил вмиг ослабевшее тело шамана и аккуратно уложил его на землю.

Лейв разлепил веки и в первое мгновение на месте его зрачков Аудун видел лишь подернутые кровавой сеткой белки. Потом зрачки шамана заняли свое естественное положение, он моргнул и сел. Капли пота высыхали на его лбу, кожа, во время ритуала принявшая оттенок серого пергамента, возвращала себе нормальный тон. Жизнь вновь наполняла молодое тело.

– А теперь поясни, – Аудун сел напротив шамана на корточки, только сейчас заметив у того на плаще латунную фибулу в форме трискеля.

– Да я вроде все сказал, – Лейв повел плечами, будто разминая их. – Враг твой о тебе ничего не знает, будто забыл. Живет другой жизнью, стал другим человеком. Частью этого северного народа. Народ тот похож на народ нордманов – столь же могуч и воинственен. И отчего-то они все с ним, я видел образ, будто они как единая стена, монолит. Чтобы свалить одного – нужно свалить всю стену.

– А что за король там? – Аудун еще не совсем понимал в чем дело, но уже начал прикидывать в голове дальнейший план действий.

– Вождь их, сильный очень, – Лейв поджал губы и посмотрел в огонь. – отчего-то и он вместе с твоим врагом, доверяет ему. Придешь туда в одиночку – одолеют тебя, каким бы сильным ты не был. И подобраться не получится, у них тоже колдуны есть.

– Посильней тебя? – с вызовом спросил Аудун. Он не хотел задеть чувства эриля, но тому нужен был стимул, быть может, шаман сумеет припомнить что-то еще из своего видения.

– Один точно, – Лейв неожиданно перевел взгляд на Аудуна. – Он даже тебя посильней. Не сочти за дерзость.

– Не сочту, – хмыкнул Аудун, поднимаясь. – Я все понял. Как этот пес заручился такой поддержкой – будем разбираться на месте. Сначала нужно до него добраться. Целый народ, говоришь, за ним? И король?

– Верно, – эриль покачал головой. – Большая сила, слишком большая…

– Сожжем их, – Аудун внезапно перевел тему, ткнув пальцем в ближайшего берсерка. Как обычно, чтобы принять окончательное решение, ему нужно было отвлечься.– Но потребуется костер побольше.

Он пошарил взглядом вокруг и уверенно двинулся к тропинке, что уводила к песчаной бухте. Благо, в древесине на острове недостатка не было.

– Чтоб врата в Вальхаллу оставались для них навечно закрыты! – сплюнул эриль и пошел вслед за Аудуном.

– Думаю, их с нетерпеньем ждут в другом месте, – хмыкнул воин, который уже точно знал, что ему делать дальше. – Я бы назвал это иначе, но вы зовете Хельхеймом.

– А ты бы как назвал? – заинтересовано спросил Лейв.

– Ты не поймешь, – буркнул Аудун. – Я бы назвал это полной задницей.

Глава 3. Тебя ждут в Вальхалле

Костер для берсерков они сложили добрый. Побросали тела в пламя вместе с одеждой и оружием, как было принято у нордманов. Стоять рядом и вкушать запах горящей плоти не стали, поспешили к гавани.

Гуннар, как и обещал, лодку не тронул.

В непроницаемом полумраке два силуэта сели в скрипнувшую под их весом посудину, оттолкнулись веслами от берега. Двинулись напрямик к пристани Хортена. Был бы снеккар, можно было бы и напрямую до Осгордстранна дойти, подумал Аудун.

Лодка оказалась довольно широкой, так что они с Лейвом взяли на себя по веслу. Гребли на удивление слаженно, хотя Аудун, у которого в этом деле был немалый опыт, даже и предположить не мог, что эриль владеет гребной техникой. В юном теле таилась недюжинная сила, несмотря на то, что в габаритах Лейв серьезно уступал большинству нордманов. Однако ж он был сыном своего народа, со всеми, как говорится, вытекающими.

– А Гуннара ты знаешь? – в два выдоха спросил Аудун, налегая на весло.

– Ульфхеднара? – переспросил шаман. – Нет. Нас отдельно привезли.

– Было в нем что-то, – пояснил воин, поймав вопрошающий взгляд эриля. – Не солгал, похоже, беловолосый. Как и я он, не отсюда.

– Тут сказать ничего не могу, – Лейв попытался пожать плечами, не отрываясь от весла. Вышло невразумительно. – Но можешь не сомневаться, мы его еще увидим.

– Откуда знаешь? – Аудун недоверчиво взглянул на рунического шамана. – Ты ж вроде больше не колдовал при мне.

– Не колдовал, – согласился Лейв. – Просто чувствую, знаю. Бывает у меня такое.

– Такое, – сказал Аудун с нажимом. – У всех бывает.

Они бы посмеялись, если бы не были заняты греблей. Но лодка летела вперед, точно подгоняемая владычицей Ран, и до берега оставалось меньше хальфвара. В столь поздний час городская пристань пустовала. Два кнорра, что он видел днем, остались на своих местах, а вот снеккар куда-то делся. Зато рыбацких лодок прибавилось, потому как к вечеру рыбаки, что ходили на север за хортенский мыс, возвращались домой, к семьям.

В хортенской корчме, что обнаружилась прямо за пристанью, Аудун снял две комнаты, но прежде, чем отправиться на боковую, пригласил Лейва за один из дубовых столов, массивные доски которого насквозь пропитались медом, блевотиной и другими продуктами людской жизнедеятельности, по большей части – еще менее приятными к узнаванию. Воин прикинул, что раз уж эриль увязался за ним, стоит хоть немного разузнать о юном шамане, а пара кружек меда в этом деле точно не повредит.

Они сели в дальнем углу большого квадратного зала с арочными перекрытиями, недалеко от металлической жаровни, что давала черного удушливого дыма не меньше, чем тусклого желтого света. Но была уже поздняя ночь и посетителей корчмы, обедневших на пару бронзовых брактеатов, подобные мелочи уже мало волновали, тогда как корчмарские служанки, толстые и неказистые бабы в летах, казались неизмеримо краше, чем минувшим вечером, что тоже шло в плюс корчмарю.

– Пусть стезя наша полна будет славы! – провозгласил Лейв, поднимая здоровенную деревянную кружку (а иных в корчме и не было, ну не пили нордманы из малой тары). – Скьель!

– Скьель! – поддакнул Аудун, улыбнувшись. Вокруг царил веселый гвалт и шум, посреди которого он чувствовал себя довольно сносно, почти как дома. Он давно уже не посещал таких мест и воспоминания о далекой юности нахлынули штормовой волной, вмиг разметавший все тревоги и сомнения.

– Кстати, я надеюсь, что ты все же поделишься со мной своими мыслями насчет этой самой стези, – заявил эриль, в два огромных глотка осушив кружку и смачно после сего действа рыгнув. Пил он как нордман, не отнять. – Я имею ввиду…

– Я понял, что ты имеешь ввиду, – перебил его Аудун, у которого имелись собственные вопросы. – Обязательно, но позже. Скажи-ка лучше, ты ведь эриль Хортена?

– Верно, – кивнул Лейв, потом окрикнул одну из служанок-трэллов и, когда та обратила на него внимание, поднял над головой кружку, перевернув ее вверх дном. Из кружки выпало пару капель меда, знак получился недвусмысленный. – Как понял?

– Никак, – хмыкнул Аудун. – Иногда можно не думать, а просто слушать. О тебе до Тёнсберга слухи доходят. Слишком молод ты для эриля, но у годи Хортена, как я понял, не было выбора.

– Помер старший эриль, – пожал плечами парень. Осоловелый взгляд подернулся пеленой инстинктивной грусти. – Учитель мой, хороший был человек, мудрец великий. Но время его пришло, и отправился он сквозь Железный лес.

– Учитель твой меня мало интересует, – довольно резко ответил воин. – А вот ты, несмотря на младость свою, не дурак и не слабак. В этом я и сам убедился уже. Да только как же берсерки тебя спеленали? А главное – по что?

– А так, Хель их забери, и спеленали! – злобно гаркнул Лейв, принимая у служанки две кружки меда. Грусть мгновенно улетучилась из его прозрачных, едва синеватых глаз. – Ага, погоди. Так ведь Хель их и забрала, видать! Хах!

– Ближе к сути, – с натянутой улыбкой проговорил Аудун, ударяя свою кружку о поднятую кружку шамана.

– Отказался я им настои целебные делать, вот почто, – Лейв внезапно посерьезнел. Мед был хороши несмотря на то, что эриль жадно поглощал принесенную к питью баранину и хлеб, пьянел он быстро. А еще, надо думать, сказалось пребывание в плену. – Они пригрозили, тогда я их послал далеко и надолго, пообещав проклятие навести. Надо было, кстати! Псы эти не рискнули ко мне в открытую лезть, но ночью трое пробрались в мой дом, что на краю Хортена стоял и взяли меня. С амулетом тем были, а я ведь не знал, даже клинка не схватил, когда они в окна щеманулись. Голыми руками на них полез, на колдовство в расчете. А оно вон как вышло!

– А что с домом? – уточнил Аудун, не имевший привычки упускать детали. Хотя переспрашивал он редко, обычно довольно быстро сам приходил к нужным выводам и находил верный ответ.

– А? – Лейв оторвался от смачного куска баранины и посмотрел на собеседника блуждающим взглядом.

– Ты сказал, дом «стоял», а не «стоит» на краю города, – пояснил воин. – Сожгли что ль?

– Ага, – кивнул Лейв с набитым ртом, потом натужно проглотил мясо. – Это ж отступники, но слову годи – вне закона. Для них, псов войны, ничего святого нет. А еще берсерки! Да сам Всеотец от них сразу отрекся, будь уверен!

– Буду, – пообещал Аудун и опрокинул в горло кружку меда.

– Ну а теперь насчет моего вопроса, – Лейв хоть и захмелел мальца, а все ж не спешил расставаться с трезвым рассудком. – План то у нас какой?

– Помнишь, что ты мне сказал? – спросил в ответ воин. – Почему я не смогу одолеть своего врага в одиночку?

– Потому что с ним король и войско! – процитировал шаман собственные слова. Кажется, он сам был искренне удивлен тому, что так легко и точно сумел их воспроизвести.

– Значит, мне нужен свой король и свое войско, – без тени улыбки констатировал Аудун. Мгновение Лейв молча смотрел на него, потому хотел уже разразиться дичайшим смехом, но в последнее мгновение что-то остановило его. Вполне возможно – взгляд Аудуна. Взгляд человека, который не остановится ни перед чем, пока не получит желаемое.

– Это ведь не шутка, – сглотнул Лейв. Не от испуга, отнюдь. Скорее от осознания невероятности слов, произнесенных его собеседником.

– Не шутка, – кивнул Аудун, явно наслаждаясь произведенным эффектом. Затем он перевел взгляд с эриля на кого-то позади. Сощурился, присматриваясь. Потом глаза его округлились, а губы разошлись в непроизвольной улыбке. Как показалось шаману – плотоядной, хищнической.