По ту сторону добра

Из черного зёва сливной трубы, протискиваясь и втягиваясь через узкое отверстие, появилось темное существо. Оно вылезло в ванную и остановилось, собравшись в небольшое сплющенное червеобразное создание. Его вытянутое уплощенное тело, покрытое хитиновой кольчугой, поглощало свет лампы.

Подняв морду, существо осмотрелось, шевеля присоской-ртом. Несколько пар микроскопических глаз изучали окружающую яркую среду. Размытые огромные предметы и странное светило, смущали его. Существо вытянулось во всю длину и поползло на край ванны, поднимаясь все выше и выше по мокрой, привычной для него поверхности.

Девичьи грёзы

Светильник в абажуре с причудливыми геометрическими узорами, излучал мягкий рассеянный свет. На стенах и потолке замерли фантастические рисунки, словно боясь разбудить девушку. Уронив книгу на грудь, Ира уснула, погрузившись в мир сладких девичьих грёз.

Растягиваясь и сжимаясь дугой, существо медленно ползло по гладкой и новой для него поверхности. Ему не попадались ни травинки, ни кусочки земли, ни ветви, упавшие с деревьев, и это было странным. Из привычного была только влажная среда – маленькие озёрца, оставленные босыми ногами девушки.

Оно чувствовало выдыхаемый живым существом углекислый газ, а в воздухе витал сладкий химический коктейль из пота и жировых клеток.

Преодолев коридор, странного вида червь, вытянулся у порога спальни, прислушиваясь к своим рецепторам. Углекислота распознавалась теперь отчетливо, а запах кожного покрова человека стал еще слаще.

***

Солнце обжигало плечи и спину, волны успокаивающе шумели, мягко плескаясь о берег. Девушка нежилась на песчаном пляже, закрыв глаза и наслаждаясь солнечным теплом. Позади нее простирался до самого горизонта лазурный океан, а впереди было только голубое безграничное небо.

Нега разливалась блаженным теплом, проникая в каждую клеточку ее тела, смывая усталость и накопившееся напряжение. Она полностью расслабилась, погрузившись в сладкую дрёму и отдалась во власть этого волшебного места. Казалось, что время остановилось…

Солнце пекло всё ярче, прикосновения его стали уже горячими, обжигающими. Вероятно, солнечные лучи нарочно собрались в один пучок и больно жалили между лопаток.

Во сне она повела плечами, избавляясь от жгучей боли, и перевернулась на правый бок. Заложив руки под голову и поджав колени к животу, девушка погрузилась дальше в свой чудный сон.

Трансформации

Весь следующий день Ирка чувствовала себя плохо и, сославшись на недомогание, отпросилась с работы пораньше. Тело её ломило, руки выкручивало, будто в организме происходили изменения, пульс участился, и в голове была постоянная тупая боль. Хотелось все время пить.

Не дождавшись вечера, Ира уснула. Ей снился черный засохший лес на краю болота, гнилое корневище, полное дождевой воды и копошащихся в ней червей. Огромное болото, покрытое тиной, по которой весело бегали водомерки, догоняя друг друга, а над покровом воды летали стрекозы, то и дело зависая в воздухе и стремительно бросаясь на комаров, которые с жужжанием летели им навстречу.

Она плавала, извиваясь словно змея, ныряя под тину, проплывая под корягами, обросшими ракушками, минуя затаившихся у берега воды больших зеленых жаб, жадно смотрящих на пролетающих мимо насекомых. И ей было легко, ей никогда не было так легко и приятно даже во сне.

На следующее утро Ира чувствовала себя хорошо. Девушка удивилась такому странному сну, но еще больше её поразило приятное ощущение влажной среды болота – она не испытывала отвращения.

Это был отличный субботний день, и девушка посвятила его наведению порядка в квартире. К вечеру силы её покинули, и она рухнула в постель, даже не раздевшись.

***

В самом дальнем и сыром углу под ванной, свернувшись, спало существо. Оно было сыто и её тело разбухло от большого количества свежей выпитой крови. Болотное порождение дремало. Никогда ей не приходилось еще лакомиться такой питательной субстанцией.

Подчиняясь простым животным инстинктам, оно понятие не имело о своем предназначении, ибо сознание её было ограничено.

***

Этой ночью девушке снова снилось болото. Лежа на спине и широко расставив руки, она плавала, а вокруг кипела ночная жизнь. В траве стрекотали сверчки, над головой пролетали ночные птицы, она слышала их звонкие голоса. Она видела над собой небо, бескрайнее и бездонное, в котором тонули далекие звезды.

Прохладная вода приятно остужала, а крохотные чешуйки ряски покрывали выступавшее из воды нагое тело холодными поцелуями. Ира чувствовала, как она восстанавливалась и наполнялась новой неведомой силой.

Коллектор

На бежевой плитке валялась пара рабочих перчаток рядом с ломиком-гвоздодером, которым только что диггеры вскрыли канализационный люк. Посреди тротуара зиял черный круг пустоты, молчаливо приглашая.

Вадик глубоко затянулся и выпустил струю сизого дыма, затушив окурок о кирпичную стену, лихо метнул его в урну. Бычок ударился о край и упал на тротуар.

– Черт…

– Ну что, господа хорошие, – произнес он, обернувшись к двум товарищам, разглядывающим витрину с разодетыми манекенами. – Добро пожаловать в подземный город! – оглядев опухшие лица дежурного звена, иронично заявил он.

Вадик нырнул первым, включив нашлемный фонарь и натянув респиратор, аккуратно спустившись по скользкой лестнице. Следом, пыхтя, Егор – здоровенный толстяк, и Иван, худосочный пропитой ветеран подземелий.

Сточные воды, подсвеченные фонарями, медленно текли у ног троицы диггеров, унося с собой обрывки газет, дохлую крысу и оторванную голову куклы с пустыми глазницами. Внизу было жарко и влажно. Пахло гнилью, затхлостью и плесенью. С потолка капало, и было слышно, как капли разбиваются о каменный пол, разлетаясь эхом по туннелю.

Старший подсветил карту, разглядывая разветвления туннелей, сложил её и убрал в набедренный карман штанов.

– Где ты спрятался от меня, – освещая туннель сначала по течению стока, затем – против, произнес Вадик. – Ну, вперед, господа. Нам туда…

Луч фонарика побежал по туннелю, разглядывая сырые кирпичные стены. Хлюпая по воде, за ним шли три тени. Вадик шёл первым, за ним, чуть приотстав, Егор. В конце ковылял Иван. Он все время останавливался и напрягал слух.

– Постойте, парни, – остановившись и повернувшись по течению, Иван прислушивался. – Вы слышите?

– Что такое? – спросил подошедший к нему Вадим.

– Да шорох какой-то, слышишь, Вадим? Откуда мы пришли, там кто-то лазает, – шепотом заговорил он. – Во опять, слышишь, по воде ходит!.. Слышишь?

Вадим потушил ручной фонарь, прислушиваясь, пытаясь определить природу шума.

– Может, кто залез за нами в люк? – спросил он. – Ты люк закрыл? – взглянул он на Ивана, освещая перепуганное сухое лицо нашлемным фонариком.

– Да когда это мы люки за собой закрывали? Что ты городишь Вадим! – огрызнулся тот, потирая нос.

– Вадим, к черту валим отсюда. До следующего люка и наверх! Не нравится мне это, – Егор, волнуясь, шумно задышал и затоптал сапогами в сточной канаве.

Плеск, издаваемый им, прокатился по тоннелю. Странное то ли шуршание, то ли многоголосый шепот моментально прекратились.

Вадим выругался, сплюнул и произнес не своим голосом:

– Ладно, валим, парни, отсюда до следующего пролета.

Егор уже сорвался с места, хлюпая сапогами по сточным водам. Вадим дернулся было за ним, но обернулся окликнуть Ивана. Тот стоял, замерев, луч его фонаря бил в черную огромную, копошащуюся массу. Она двигалась на них, поглощая собой полностью весь туннель, все пространство, поднимая волну из сточной канавы, и это был не только гул, это было, как дыхание, как работа огромного живого организма.

Вадим первым очнулся, что-то скользкое и мерзкое упало ему за шиворот с потолка, и истерично забилось между рубашкой и телом. Он машинально стал вытряхивать существо. Но сверху посыпалось ещё и ещё, дико извиваясь и жаля, пролезая в рукава, штаны и даже сапоги.

Королева…

Луч солнца пронзил оконное стекло, причудливо преломляясь в стакане с водой, стоящем на столе.

Ира, погрузившись в раздумья, смотрела, сидя в кресле и поджав ноги под себя, как он, пробив материю стакана, замер на столе желтым размытым пятном. Вены на лбу её вздулись синими прожилками, кожа на лице приобрела багровый оттенок. Её абсолютно темно-бордовые глаза, в которых не отражалось ничего человеческого, были устремлены на солнечный луч.

Луч, лежащий на столе, нервно дернулся, потом еще раз, стакан вздрогнул, затем еще сильнее и упал на стол, вода пролилась на пол. Стакан, покатившись, глухо упал на паркет и остался лежать там, покачиваясь. Все в комнате заходило ходуном, задрожали стены, посыпались книги с полок стеллажа, цветы, стоящие в горшках на подоконниках, попадали и разбились, на кухне загремела посуда.

Что-то с нечеловеческой силой долбануло по двери, она надулась, как мыльный пузырь, и лопнула, разлетевшись в щепки по квартире. В прихожую ввалилась, поглощая собой всю комнату, живая черная масса состоящая из бесчисленного количества насекомых, земляных червей, ракушек, улиток, муравьев и пиявок. Все это существо издавало жуткий скрежет и треск, оно без конца двигалось и копошилось, то развалившись на мелкие кучки, то снова собираясь в одну однородную массу.

Ира стояла у окна, без особого интереса рассматривая улицы города, погрузившегося в хаос. Перепуганные люди метались по улицам с дикими криками. Из окон, дверей, чердаков и канализационных люков на тротуарах, рвотной массой вываливались миллиарды насекомых. Город погрузился в апокалипсис.

Ира смотрела на солнце, которое так же ярко и беспристрастно светило, будто ничего и не происходило вовсе. Она открыла окно и сделала шаг вперед, ожившая масса испуганно рванулась из комнаты, стелясь под ногами своей королевы. Огромные желейные черви ручьями потянулись к ней с улицы, образуя широкие живые ступени из многочисленных насекомых и червей.

Город опустел, он был очищен и перерожден. Жизнь снова закипела в нем, пусть и не в такой развитой форме, но зато более естественной.

Фауна…

Фэнтези: «72 часа»

День первый после объявления…

Это началось совершенно внезапно. Никто не был готов к такому повороту событий, если к этому вообще можно хоть как-то подготовиться. Сначала в социальных сетях замелькали сообщения о каких-то странных объектах на околоземной орбите Земли, но такие вещи, как правило, у нас не воспринимаются всерьез.

Спустя сутки после первых сообщений во всемирной паутине, на центральном канале телевидения выступил глава Федерации, объявив: "На орбите Земли действительно появились корабли непонятного происхождения, и их количество только увеличивается. Наши спутники фиксируют все новые и новые прибывающие объекты. Некоторые из них достигают в длину более 10 км. Наземные службы приняли сообщение… Странное сообщение. В нем говорится о трех сутках… Что имеется в виду непонятно, но будем надеяться на лучшее… Это все, что мы знаем на сегодняшний момент, и что я могу сообщить вам".

Надо признаться, что такое заявление только усугубило общую нервозность и панические настроения.

Прямая трансляция была скупой и удрученной, видно было, что власти растеряны и не знали, что делать. Очевидное скрывать было уже бессмысленно, так как огромные ромбовидные темные силуэты вырисовывались на фоне солнца, и утаивать что-либо было крайне глупо. Такое обращение стоило трактовать так – теперь каждый сам за себя.

День второй после объявления…

Я сидел на стареньком бежевом диване и гладил серого кота, который скрутившись клубком, лежал рядом. В голове роились сумбурные мысли о фантастической ситуации, выступление главы Федерации, виднеющиеся темные пятна на небе. Разум отказывался верить в происходящее, но факты, как известно, вещь упрямая, и сейчас они находились высоко в стратосфере, отчетливо выделяясь на фоне солнца. Доказательство внеземного разума на лицо, но радость этого понимания облегчения не приносила, на смену любопытству и жажде знаний пришел страх, обыкновенный животный страх за свою жизнь.

Испокон веков человечеству присущ страх перед смертью. Вопрос, почему он может или должен умереть, волнует его гораздо больше, чем вопрос – почему он родился и для чего жил. Вероятно, большая часть населения так и прожила свою жизнь, не получив никаких ответов.

За окном стоял обычный солнечный летний день. Все выглядело так, будто ничего и не случилось, если конечно, не принимать во внимание оживленных горожан, которые сновали взад-вперед по улице, кто с пакетами, кто с сумками, кто-то усаживал детей в машину, пытаясь, укатить прочь из города, в надежде найти спасение где-то там за его пределами. Мысль интересная, но такая же фантастическая, как и вся ситуация в целом.

Я понимал, что вероятнее всего это была обыкновенная паника, и людям нужно было что-то делать, предпринимать какие-то попытки, чтобы остаться в живых, этого требовало чувство самосохранения, и тут уже неважно было, принесут они результат или нет. Принять и осознать то, что любые поползновения уже были тщетны, люди были не в состоянии, эмоции полностью захватили их. Великое Вселенское колесо уже пришло в движение, перемалывая в своем чреве не оправдавшие надежд миры.

Но вернемся за день до того… После выступления главы Федерации по телевидению, Ольга, даже не досмотрев до конца прямой эфир, бурча на своем женско-тарабарском диалекте какие-то реплики, схватила сумочку, ключи от своего авто и, ни сказав ничего на прощание, выскочила из квартиры. И это после пяти лет совместной жизни… Дверь за собой она не закрыла, то ли посчитав это маловажным и не имеющим уже значения действием, то ли просто забыла. Вероятнее всего она направилась к родителям. Что можно было еще сказать на это, разочарование или чувство утраты я не испытывал. Ехать к кому-то я не мог, так как давно остался один, если не считать Ероху, кота, которого подобрал на улице лет семь назад. В ее поступке тоже можно было распознать безотчетный страх и ужас, в порыве защититься от чего-то безнадежного, она рвалась под родительское крыло, ища спасенье там. Но там его не было, его вообще теперь нигде не было, и скорее всего, она это понимала, но поделать с собой ничего уже не могла.

На круглом столике у дивана, стояла початая бутылка армянского коньяка, я налил в кружку из-под чая светло-коричневого нектару и выпил в два глотка. В горле приятно и терпко зажгло. Подойдя к окну, отодвинул штору, по улице панически сновали люди, некоторые из них останавливались, поднимали головы к небу и, тыча туда рукой, что-то кричали, затем бежали дальше. Я посмотрел на небо, с десяток крупных темных объектов угрожающе надвигались. Увиденное разбудило во мне древний инстинкт животного, который дико кричал: "Бежать, бежать, немедленно укрыться, спрятаться, куда угодно, лишь бы не видеть этого кошмара…".

Возможно, но куда, где то место, в котором можно было бы укрыться и переждать?

День третий…

Выйдя на балкон, осмотрелся. Улицы города заметно опустели, людей не было видно, ветер гонял разбросанные газеты вдоль улиц. Возможно, в городе осталось несколько сотен обреченных жителей, но они так же как и я сидели дома, в ожидание чего-то.

С грохотом перевернув мусорный бак, что-то рыли в вываленной куче несколько собак, они лаяли и, ощерившись, покусывали друг друга за бока, будто все то, что происходит, не их дело и совершенно не имеет к ним отношения. Возможно, так оно и есть, и низшие создания не могли ощутить в полной мере щекотливость ситуации, которую ощущали люди.

По солнечной улице потянулась огромная черная тень, она поползла, расширяясь все больше и больше, по домам, магазинам, остановкам, паркам и скверам, припаркованные у домов машины исчезали в ее непроглядной пасти. Дворовые собаки заскулили и, поджав хвосты, разбежались по подворотне.

Подняв голову вверх, я ужаснулся. Гигантский корабль заслонял собой небо и продолжал надвигаться на город. Его матово-черное брюхо плавно переливалось энергетическими всплесками. Тихий, роковой гул оглушал. Сделав несколько шагов назад, я закрыл будто спасительную дверь на балкон. На улице наступил мрак.

Вдали, на краю города виден был сине-голубой сгусток энергии, он медленно спускался откуда-то сверху, за ним появился второй, третий, четвертый… За высокими домами опустился первый энергетический шар, мгновенно с оглушительным рокотом в небо взмылся огненный шквал, затем столб огня рухнул и бурлящей рыжей волной, сметая все на своем пути, двинулся в центр города…

Короткометражный рассказ «Счастливый билетик»

В дверь настойчиво стучали, так, будто произошел пожар и жителей в срочном порядке эвакуируют на улицу из горящего дома. Точно я один проспал самое веселье, и меня хотят уличить в этом.

Шаркая тапочками по коридору, я прокричал: «Сейчас, сейчас открою». Что угодно, лишь бы перестали греметь.

Подойдя к двери, интересуюсь: «Кто там хочет мне дверь вынести?». В ответ слышу: «Американ экспресс, сэр!».

– А что экспрессу от меня нужно? – никак не унимался я.

– Джерри Митчеллу письмо, заказное! Это же вы? – с уважением спросил словоохотливый почтальон.

Замок два раза щелкнул, и дверь приоткрылась, образовав щель, равную дверной цепочке. Из проема вылезла худая волосатая рука с растопыренной пятерней. «Давай сюда это чертово письмо», – нервно шевеля пальцами, сказал я.

– Это непростое письмо, сэр, это письмо от «Happy future Group», – восторженно тараторил за дверью парень.

«Что за идиотов берут на такую работу, – думаю я, а вслух говорю. – Так давай же его сюда скорей…»

– Вам надо расписаться, сэр, – просовывая бумаги, молвил он, пытаясь заглянуть в квартиру и увидеть лицо счастливца.

– Хорошо, давай свои бумажки, – согласился я. И, быстро расписавшись, вернул ему квитанцию о получении письма.

– Вам невероятно повезло, сэр! – прозвучало за дверью, когда я уже закрыл её.

«Наверное, он ждал на чай. Да пусть ноги уносит пока цел, придурок», – во мне боролись остатки когда-то хорошего и доброго человека со мной сегодняшним, уставшим от этой жизни, работы, квартиры и надоедливых соседей – в общем, престарелым ворчуном.

– Так, так, так, что это у нас? О-уу, Happy future Group, какая радость, – иронизировал я.

В руках у меня был белый конверт с изображенным голубем, несущим веточку оливы в своем клюве. Как мило… Кто-то старался преподнести приятное впечатление.

– Кто там приходил, Джерри-малыш? – спросила моя толстозадая жена, только что вышедшая из ванной, вытирая насухо голову махровым бирюзовым полотенцем. Светловолосая женщина с довольно приятными чертами лица, немного полновата для своих лет, но этот недостаток с лихвой компенсировало ее врожденное чувство юмора из-за которого, кстати, она уже дважды переезжала к своей маме на Point Boulevard. Звали её Моника – Моника Бейкер по-своему отцу, который отбыл в лучший мир, когда та была еще совсем девочкой.

– Бинго, детка! Твой папочка поймал удачу за хвост! – потрясая письмом, заявил я.

– Точно за хвост? – не удержалась Моника от лишнего комментария.

– По-моему, по тебе соскучилась миссис Бейкер, – парировал я.

Поняв, что сболтнула лишнего, она замолчала и посмотрела на письмо, которое обещало много интересного и которое было еще в моих руках.

«Happy future»

Кто не видел рекламу о Happy future? Где счастливые люди тешатся на берегу океана под лазурным солнцем и криком опять же счастливых чаек. Черт подери, там все были счастливы, на этом берегу…

Каждые выходные на TV channels URS разыгрывался счастливый билетик между всеми подписчиками канала «Travel and adventure», на который я подписан уже больше пяти лет. Мы часто с Моникой смотрели его (лежа на обшарпанном диване, любезно предоставленным матерью Моники – миссис Бейкер). Грызли чипсы, какие-то булочки, пончики, запивали холодным лимонадом и ерничали по поводу тех, кто отдыхал на берегу. Я думаю, так делали многие в нашем городе.

В сюжетах демонстрировались великолепные пляжи, не менее великолепные девушки в бикини, накаченные белозубые красавцы и отличное меню в местных барах. Кто не хотел туда попасть? Все хотели.

Я посмотрел на Монику, она посмотрела на меня, вероятно, отследив цепочку моих соображений, быстро повернулась и ушла в спальню. «Обиделась… Да, мы слишком долго женаты, чтобы утаивать что-то друг от друга. Мы стали ленивы даже для счастья», – подумал я и положил письмо на стол, так и не раскрыв его.

Мистика: «Отель»

Круглое перекати-поле, подхваченное ветром, подпрыгнуло на кочке и пролетев пару метров, с маху ударилось о массивную дверь отеля, остановилось на мгновение, будто выбирая направление, развернулось и покатилось дальше вдоль улицы между невысокими деревянными домами.

Двухэтажное невзрачное здание с яркой вывеской стояло посреди центральной улицы, свет виден был только в двух окнах вестибюля, в остальных была темнота. Высоко в небе мчались тучи, подгоняемые временем; их рваные тени, быстро бежали по улицам города, сначала по крышам, потом по дорогам, затем снова взбирались на крыши домов, перепрыгивая с одной постройки на другую.

У входа в отель стоял пастор, его черная мантия развевалась от сильного ветра, правой рукой он придерживал круглую шляпу, которую, резкими порывами чуть не срывало с седой уже головы. В левой руке его находился небольшой коричневый саквояж.

Преподобный отец толкнул крепким плечом дверь и чуть было не ввалился внутрь гостиницы, потеряв равновесие. Дверь заведения с легкостью расступилась перед его натиском, впустив неожиданного странника в свое убежище. Священнослужитель вошел, и сделав пару шагов, поставил на круглый дубовый стол свою ношу. Отряхнув одеяние от пыли, он огляделся по сторонам.

За довольно высокой стойкой стоял мужчина лет сорока-сорока пяти. Смуглый, с гладко зализанными назад черными волосами; острые, тонкие усы подчеркивали изящность и тонкость его натуры. Администратор был одет в темно-коричневый фрак и светлую рубашку, взор его был устремлен на нового постояльца.

Окинув проницательным взглядом вновь прибывшего, он как-то хищно ухмыльнулся, довольный своими умозаключениями, а может и видом вечернего гостя. Правая рука его с перстнем на среднем пальце в виде совы, лежала на стойке, как-то странно застучали пальцы по деревянному покрытию, словно наигрывая незамысловатую мелодию на фортепиано. Глаза недобро вспыхнули, а может, это показалось пастору в вечернем полумраке заведения.

– Добрый вечер, святой отец! – проговорил громким и четким голосом хозяин заведения.

– Добрыййй! сын мой… – ответил нараспев священнослужитель.

– Хотите у нас переночевать? – уточнил, галантно улыбнувшись, администратор.

– Видимо, придется, – сняв шляпу и отряхивая ее, проговорил священник, взглянув на последнего и продолжил, – непогода застала врасплох, надо перевести дух.

– О, тогда вы точно по адресу обратились, – осклабился управленец.

– Охотно верю, – ответил немолодой уже пастор и положил шляпу на стол, говоря этим жестом, что разговор окончен, и он хотел бы уже наконец отдохнуть.

Номер…

Будто, прочитав его мысли, администратор поднял ладонь и раскрыл ее вниз, в зажатых пальцах висели ключи с большим позолоченным номером 44, они медленно кружились, поблескивая от колышущегося пламени рядом стоящей свечи…

Надев шляпу и сделав несколько шагов, пастор взял ключи из рук управляющего и пристально посмотрел ему в глаза. Тот, не произнеся ни слова, указал священнослужителю направление комнаты взглядом, в освещенный несколькими свечами проход. Невысоко подбросив и поймав в руке ключи, постоялец направился в длинный коридор, полы его рясы развевались от быстрых шагов.

Остановившись у двери с номером 44, святой отец, вставил ключ в скважину и провернул его дважды, замок щелкнул, и дверь частично с легким скрипом распахнулась, вероятно, от гулявшего по отелю сквозняка. Приоткрыв дверь до конца, усталый путник шагнул в темную комнату.

Владелец гостиницы, проводив взглядом нового посетителя до двери, как-то неестественно выгнул шею и хрустнул ею, немного поведя плечами при этом, затем принялся за свои бумажные дела. За стойкой

на его столе у горящей свечи, лежал странный медальон с кричащим ликом демона, заключенном в пятиконечную звезду. Отблески огня свечи гуляли по жесткому лику зловещего талисмана…

Сквозь открытый дверной проем пастор увидел комод, стоящий справа у входа в комнату, на нем стоял канделябр с двумя свечами из трех возможных, рядом лежали спички. Праведник взял коробку, и чиркнув спичкой, зажег обе свечи, комната осветилась сначала маленьким тусклым светом, затем все более ярким, пока, наконец, не озарилась вся целиком. Она, к слову, надо сказать, была достаточно хорошо и со вкусом обставлена. Два больших мягких кресла стояли по углам комнаты, по обе стороны кровати находились тумбы на небольших резных ножках, блеклые круглые ручки выдвижных ящиков отчетливо выделялись на фоне остальной мебели.