Свекольный квас

«Конечно, я помогу, ребенок все-таки. Пусть только еще раз попросит. Как я за ней когда-то бегала, в рот заглядывала», – не унимался внутренний змей у Гали.

Ни через три дня, ни через неделю ей так никто и не перезвонил. Благотворительница обиженно закусила губу: «Вот всегда она такая гордая была. Могла бы и поблагодарить, это ведь я ей подсказала, куда надо звонить».

А у Лены было полно забот, подготовка к поездке шла полным ходом, о Гале она уже не думала. Выяснилось, что в Москву нужно везти заключения от местных врачей и желательно из областной клинической больницы, так что пришлось везти Анюту и туда. Местный диагноз тамошние врачи подтвердили.

Галя устала ждать спасибо и сама наконец позвонила Лене. И опять ее кольнуло, что озабоченная мать настолько углублена в дела дочери, что даже и не думает благодарить свою бывшую подругу. И ей захотелось поиграть в благородство, потому что только так она могла выманить из Лены заветные слова.

– Сколько денег вам нужно?

– Ой, что ты, Галя! Спасибо, ничего не нужно! – прозвучало заветное слово, которого добивалась бизнес-леди.

– Ну все же скажи, сколько вы планируете потратить?

В голосе благотворительницы зазвучали слегка металлические нотки. И Лена вдруг поняла, что, уступи сейчас она Галине, согласись взять у нее деньги, придется принять правила игры «бедная просительница и великая благодетельница».

– Это не так много, Галя, не беспокойся. Если нам придется делать операцию, тогда понадобятся действительно приличные суммы. И я тебе позвоню, хорошо?

– К кому вы записались на прием? – менторским тоном поинтересовалась Галина, игнорируя вопрос Лены.

– Профессор Хециа.

– Это хороший врач. – Галина говорила так, словно сама была профессором медицины. – Мы к нему мальчика новорожденного направляли тоже с пороком сердца.

Лена слушала рассказ благодетельницы о собственных подвигах во имя больных детей и все никак не могла избавиться от мысли, что делает это все Галина не ради спасения чьих-то жизней, а ради самой себя, копит очки добрых дел, мало ли, а вдруг их действительно кладут на весы и взвешивают. Она решила переключить разговор.

– А как там твоя дочка Катя? Ты же уже бабушка? Кто у вас родился?

– Ой, у нас родился мальчик Искандер, наследник турецкой империи, что называется. Ему уже тоже, кстати, четыре года.

– Часто они к вам приезжают? – Лена через силу вела светскую беседу, у нее горело множество дел, которые нужно было завершить до отъезда, но очень хотелось быть с Галиной на равных, а не в роли человека с протянутой рукой.

– В основном мы к ним. Там большое производство, Ясин уж такой человек, не может ни на минуту оставить бизнес. Ну и мы ездим его проверять, все-таки наши деньги вложены, сама понимаешь, – понизив голос, ответила бывшая подруга.

– Как будешь в Турции, передай Кате от меня привет. Как-то я ей нагадала, что ее малыш станет президентом.

– Серьезно? Когда ты успела? – ревниво спросила Галя.

– А когда она на сохранении в нашем перинатальном центре лежала.

– Ну ты правильно нагадала, по документам он действительно в итоге должен стать полноправным членом правления нашего бизнеса и руководителем турецкого направления.

Профессор Хециа оказался пожилым невысоким абхазцем.

– Ничего особенного я не вижу, – с характерным акцентом проговорил он после того, как внимательно изучил бумаги и осмотрел Анюту. – Израстется, не мой случай, хирургия не нужна.

– А что нам делать?

– Спокойно жить, умеренные физические нагрузки без фанатизма, нормальный режим. Поняла? – обратился он к Анюте, которая не могла спокойно усидеть на месте, вертела головой, качала ногой и закатывала глаза к потолку.

– Поняла, – бойко повторила девчонка.

Из клиники Лена не вышла, а вылетела, словно оставила за ее порогом огромный тяжелый рюкзак проблем.

– Мам, пошли гулять, пошли в зоопарк, ты обещала, – потянула ее дочка за рукав пальто.

И они провели замечательный день в Москве. Был зоопарк, планетарий, музей мороженого, характерный запах метро, блеск витрин и иллюминации на Никольской улице, торжественность Красной площади. Ворох впечатлений обрушился на маму с дочкой. Именно эта поездка сделала их по-настоящему родными.

– Мам, я точно знала, что никаких порогов в моем сердце нет. Оно у меня нормальное, без ступенек, – шептала в самолете Анюта засыпающей Лене.

– Ты у меня будешь большая и сильная, самая красивая и самая умная, – шептала ей в ответ мать в полутьме.

– Мы поедем еще раз в Москву? – Анюта говорила куда-то в иллюминатор, на котором расплывалось запотевшее пятнышко от ее слов, закрывая огни никогда не спящего города.

– Конечно, только теперь с папой и не на два дня. Летом, – пообещала Лена.

Аня порывисто обняла мать. Так они и летели два часа – заснувшая немолодая женщина и маленькая девочка, словно приклеившаяся к ней.

Эпилог

Чем старше человек становится, тем быстрее летит время, желания становятся все более скромными, впрочем, как и возможности. А исчезают ли чувства? Если бы об этом спросили Галю, она бы ни на минуту не задумываясь ответила – да, чувства мельчают. Привязанность к мужу заменяет привычка, любовь к детям и внукам – страх за них.

Она точно знала, что вечером будет видеозвонок от Кати, они поболтают о том о сем, Галя попросит подойти к смартфону Искандера. Мальчик неохотно, из вежливости, выполнит просьбу своей русской бабушки и будет односложно отвечать на ее скучные вопросы. Ему не интересно, ведь в 10 лет есть дела поважнее, чем разговоры со старшими, тем более на далеком неродном языке.

Потом вернется Борис, в последнее время он не едет сразу после работы домой. У него занятия с тренером. Галя, в свои 57 лет, превратилась в раздобревшую даму. Только на работе, в любимом офисе, она ощущала себя живой, ей не хотелось уходить домой, поэтому она часто засиживалась, просматривала отчеты, сверяла цифры. Борис появлялся в семейном гнезде только после восьми вечера, веселый и подтянутый. Все разговоры теперь сводились к обсуждению его физической формы. Вот это Галя в последнее время терпеть не могла. Ее ровесники словно свихнулись на красоте и здоровье. Приятельницы не вылезали от косметологов, щебетали о филлерах, подтяжках, ботоксе и диете. А дома еще и Борис добавлял масла в огонь, рассуждая о белках, жирах и углеводах.

– Ты же раньше на дух не переносил брокколи, – мстительно напоминала она ему за столом. Теперь он ел только овощи на пару, рыбу и морепродукты. Никакого мяса, сала, картошки и солений.

У Гали в тарелке была как раз картошка.

– Брокколи очень полезны. Ты знаешь, что они даже способны блокировать развитие раковых клеток?

Галя закатила глаза:

– Ты же иссох совсем!

– Не иссох, а имею нормальный индекс массы тела. Для моего возраста – идеальное соотношение мышц и жира. А ты не хочешь заняться здоровьем? Пропадаешь в офисе, все сидя да сидя. Из-за компьютера не вылезаешь.

– Боря, что бы мы сейчас ни делали с собой, все равно конец один, и он у всех одинаковый. Завязывай со своими нравоучениями. И, кстати, если бы не мои посиделки в офисе, нам бы налоговая в прошлом месяце такое устроила, что никакие твои брокколи не помогли бы.

– Это да, ты молодец. Бухгалтерии даешь прикурить. Но и за здоровьем надо следить. Хоть бы на массаж сходила, а то вон – спина, как колесо.

Галя поперхнулась картошкой.

– И чем тебе моя спина не нравится? Знаешь, мне не 20 лет, между прочим.

– Я же не о красоте, а о здоровье, – примирительно пробубнил Борис. Вообще-то и о красоте тоже, он все чаще смотрел на жену как завсегдатай спортзала и был недоволен ее внешностью. Ему требовалось некоторое усилие, вроде как настройка внутренних очков, чтобы за обрюзгшей скучной женщиной увидеть свою Галину.

И она это понимала, а еще точно знала, что мужу приятно предъявлять ей свою святую веру в, прости, господи, биохакинг, как теперь по-модному называлась вся эта суета вокруг здоровья. Ему хотелось быть рядом с ней молодцеватым мужчиной без возраста, чтобы все с удивлением за их спиной шептались: «А что, правда, они ровесники?». И она давала Боре такую возможность.

Галя уже давно никому сильно не завидовала, это чувство с возрастом тоже измельчало.

– Давай хоть вместе в парк по утрам будем ходить. Я бегать, а ты гулять, – не унимался муж.

– Поражаюсь тебе: откуда столько энергии? Ты бы с таким энтузиазмом на работе чаще появлялся. – Галя уже складывала тарелки в посудомойку.

– Там и без моего участия все работает, как часы. Тем более что я появляюсь.

Этот ленивый обмен давно известными упреками всегда сходил на нет после ужина.

Так они и жили: Галя раньше времени растеряла свое женское обаяние, зато слыла железной леди, Борис, наоборот, рабочую хватку ослабил, зато превратился в гуру здорового образа жизни и образец мужского благополучия.

Свою коралловую годовщину свадьбы – 35 лет, они решили не отмечать. Галина потому, что ей не хотелось лишних хлопот, Борис – потому что в последнее время не любил всех этих традиционных застолий с «вредной едой». Тем не менее они продолжали любить друг друга, хотя оба были уверены, что это слишком сильное слово для их чувств.

Галя истратила свою натуру и жила, словно вылинявшая вещь. Даже змей зависти больше не будоражил ее воображение, он тоже измельчал, похудел и побледнел. А может, было наоборот: сначала выдохся змей, а вслед за ним и Галина растеряла свое жизненное топливо и теперь лениво посматривала по сторонам на суетящихся ровесниц, пытающихся удержаться на краю зрелости и страшась старости.

А вот у Лены была совсем другая жизнь. В 57 лет быть матерью 15-летней девочки-подростка – довольно хлопотное занятие. И это было причиной, по которой она просто вынуждена была находиться в постоянном тонусе, расслабляться было некогда. То синие волосы, то вызовы к директору школы, то сигареты в кармане. В общем, Лене понадобились все знания и опыт, которые она приобрела за последние 15 лет своей новой жизни.

А ведь еще она продолжала вместе с Гришей вести практикумы, ездить на Алтай с группами психологических тренингов и даже выступать на местном радио в передаче «Утренний кофе с психологом». Эти передачи, кстати, иногда слушала и Галина, пока ехала в офис на своем BMW.

Она даже не удивлялась, что бывшая одноклассница опять сумела забраться на гребень жизненной волны, по крайней мере, так казалось Галине. Ее змей зависти лишь лениво приоткрывал глаз и чуть шевелил хвостом, реагируя на голос Лены Шарафеевой, как будто даже только по привычке.

– И чего же ты, рыба моя, не учишь народ, как так извиваться, чтобы опять быть самой успешной и самой лучшей, – усмехалась вслух Галина, подрезая какого-то работягу на «Ладе», пока Лена рассказывала что-то слушателям про то, как нужно принимать решения.

– Вот прямо сейчас, – вещала психолог, – если у вас есть вопрос, на который надо дать ответ «да» или «нет» – уезжать или оставаться, делать или не делать, встречаться или не встречаться, попробуйте подбросить монетку…

– Ну ты даешь, Ленка, продавать такие элементарные вещи, надо талант иметь, конечно. – Галина кому-то посигналила энергичнее, чем обычно, и даже не заметила, как по привычке позавидовала Лене.

– … и если ответ, который вам дает монетка, вызывает в вас бурю возмущения, знайте, что ваше подсознание уже приняло за вас решение, оно противоположно подсказке орла и решки.

– Хитро, хитро, – продолжала разговаривать сама с собой, а может быть, и с бывшей подругой, Галина. – Ты лучше расскажи, как тебя психологом стать угораздило.

Внутренний змей одобрительно шевельнул хвостом, вяло поддерживая свою хозяйку. А она уже притормозила перед офисом и грузно выбиралась из машины.

За стеклянными дверями, в фойе, привстал охранник из-за своих мониторов, уважительно и слега подобострастно приветствуя хозяйку.

– Доброе утро!

Она проплыла мимо, лишь слегка кивнув головой. Уж чему-чему научилась Галина за всю свою жизнь, так это манерам настоящей владычицы морской. А ведь за ними все так же пряталась девочка, которую когда-то пророчески дразнили в школе Панталоны, которая мерзла на рынке, торгуя как раз панталонами и трусами. Это ее так бережно овивал внутренний змей и шептал: «Ну что за имя у тебя такое уж-ж-жасное – Галина. Фу, у тебя мама свекольный квас делает, а у нормальных людей дома кока-кола». И девочка соглашалась, что и имя у нее никудышнее, и свекольный квас – это самый отвратительный бедняцкий напиток на свете.

– Доброе утро, Галина Александровна! – Ее секретарь приподнялась из-за стола и надела на лицо самую радушную улыбку.

– Доброе. Сегодня будет общее собрание менеджеров. Всех ко мне в кабинет в 9 утра собери. – Галина зашла к себе и закрыла дверь.

А секретарь, собрав брови к переносице, уже писала своей подружке в отдел:

– Шеф сегодня не в настроении, готовьтесь.