Дариан. Книга 1

А. Макс

Дариан. Книга 1

И маг во тьме холодной пробудил

Великую невиданную силу

Да в тело юное сирены заточил…

И с гордой речью обратился к миру:

«Склонись передо мною, Дариа́н!

Да падай ниц и трепещи, природа!

Я равное тебе творение создал

И сам себя провозглашаю Богом!»

Но зашептали мудрые в ответ леса:

«Признай, великий маг, что видишь это:

Живым огнем горят ещё её глаза!

И не зови её своей, ей имя – Герда.»

I

Живущими берется право

Свой век свободно в силу нрава

Писать и отстоять…

Но в нем условие таится:

В них духа жизнь должна светиться

И смелость выбирать!

Маг, который стал поэтом ***

Дарианский лес проглотил ночь. Пусть над густыми кронами и начало светлеть небо – здесь, меж высоких мрачных стволов, все еще царила тьма.

Дариан – древний величественный мир – любит свои леса. Он щедро вспоил их живыми водами, одарил вековыми древами и заселил невероятными тварями. Он бережно охраняет их, как самую дорогую сокровищницу.

И сейчас, чтобы побаловать свое ненаглядное зеленое дитя, Дариан скормил ему ночь. И тот с аппетитом прожевал ее и проглотил, насытившись тьмой. И каждый звук здесь стал страшнее, и каждая тропка – таинственней.

Она бежала одна сквозь ночной дарианский лес.

Это уже не было бегом – ноги устали и подкашивались, превращая шаги в пьяные перебежки. Колени непроизвольно подгибались, чаще не столько от усталости, сколько от страха.

Она тяжело дышала, беспомощно слушая, как шумит в ночной тиши ее дыхание. Оно тревожило лес, а он никогда не оставлял подобное незамеченным. Ветви цеплялись за ее платье, словно пытаясь пощупать теплую плоть. Травы обволакивали ноги, уговаривая остановиться и поспать в их прохладе вечным сном.

Лес великодушно принял ее, как гостя, и жаждал узнать поближе. Он желал увидеть ее истинное лицо, которое открывается в дикой природе. Ему хотелось, чтобы гостья предстала перед ним такой, какой ее создал сам Дариан. А потому он нетерпеливо сорвал с нее дорогие туфли и распорол кружевные воланы платья, оголив бледные плечи. Лес, увлекшись, рассыпал ее драгоценное ожерелье и растрепал золотую упругую косу. Эта длинная коса, что еще вчера приковывала к себе восхищенные взгляды мужчин, сейчас билась о грязные пятки и собирала комья земли.

Она сделала несколько шагов, крутясь на месте в оглядке. Ей чудилось, будто кто-то рядом. Что-то виделось, что-то слышалось. Оно чуяло ее. А быть может, это лес проник в мысли и говорил с ней.

Она остановилась, успокаивая свое дыхание. Нужно было во что бы то ни стало сделать его тише, чтобы не тревожить лес. Заткнуть рот трясущимися ладонями или закусить посиневшие губы до крови…

Тут она поняла, что не владеет собственным телом: пусть дышать медленнее было возможно, но сердце колотило так, что незримое нечто обливалось слюной, улавливая этот сочный звук.

Тук-тук. Тук-тук.

От каждого удара затаившиеся лесные твари дрожали в предвкушении добычи.

Несмотря на панику, ей до сих пор удалось не сойти с тропы. Она знала, куда бежит. И лес знал. Он не пытался сбить ее с пути. Он лишь увлеченно наблюдал, как она в ужасе мечется от древа к древу, словно пойманная бабочка под колпаком.

Совершенно сбив дыхание, она прильнула к замшелому стволу всем телом. Тут где-то сзади, в мистической темноте, захрустели сухие ветки. Звук рассыпался по лесу ритмично, четко вырисовывая чьи-то шаги. Нечто приближалось.

Ее лицо искривилось в немой истерике. Первые секунды она хотела просто сжаться в комок возле древесных корней. Она даже согнулась, поддаваясь этому инстинкту. Но шаги стали слышны четче, и они явно несли за собой нечто громоздкое. Она обернулась и уловила прищуренным взглядом его появляющиеся очертания. С этого момента увиденная картина не раз предстанет перед ней в страшных снах.

Она в панике сбежала с тропы в заросли трав. Черпая горстями влажную землю, обмазывалась ею и втирала в золотые волосы. Это могло помочь избавиться от собственного запаха. Вся в грязи и в соках растений, она легла за холодный булыжник и задержала дыхание.

Тук-тук. Тук-тук.

Треск предельно усилился. Тварь явилась на лесной тропе. На нее едва пролился свет, прокравшийся сквозь кроны. То было нечто, подобное исполинскому худущему волку. Его долговязые ноги отбрасывали жуткие тени, как от деревьев. Мокрый нос жадно нащупывал следы запахов. Оно медленно прошло мимо, таща за собой повисший хвост.

Тварь еще не удалилась, а задерживать дыхание уже не было сил. Она медленно через щелочку меж губ выдохнула и так же осторожно потянула воздух в себя.

Тут что-то шевельнулось вблизи нее. Волк замер, прислушиваясь. Он повернулся прямо в ее сторону и шумно втянул носом воздух. Его шерсть медленно поднялась, а в горле проснулся приглушенный рык.

Она закрыла глаза, пытаясь унять дрожь, завладевшую телом. Разум затуманился от шока.

Она начала мысленно молиться:

«О, великий Зверь1! О, могущественный страж Дариана! Я призываю к твоему божественному образу, к тысяче твоих вечных сердец! Я верю в тебя! Я воспеваю тебя! Я восхищаюсь твоим лесом! Я в ужасе перед ним на коленях! Не дай мне умереть! Не скармливай меня лесу! Защити меня… Защити меня, о, Зверь…»

Волк продолжал угрожающе рычать. Его мышцы вздулись, готовясь к атаке. Огромный хвост натянулся, точно прямое бревно.

Вдруг из того места, где раздался некогда звук, выпрыгнуло что-то на подобии крупного грызуна. Оно, не останавливаясь, дало деру в глубь леса.

Исполинский волк проводил мелочь взглядом и прошел мимо, потрескивая ветками.

Она продолжала лежать за холодным булыжником. Не верилось, что это жуткое создание Дариана оставило ее. Наконец, когда ей стало легче, лес услышал благодарный шепот сквозь девичьи слезы: «Пою тебя, великий Зверь.»

Уже спустя час перебежек по тропе она увидела пробивающийся свет меж деревьев – лес открыл врата в мир.

Собравшись с последними силами, она выбежала в просторное поле. Ее грудь вздымалась, жадно глотая свежий воздух. Неестественный порывистый смех то и дело вырывался наружу. Веки боязливо щурились от света – скоро восход.

Она кинулась бежать дальше.

Показался обрывистый берег. Мелкая река радостно купала камни. Четко выделялась фигура коня.

Где же вторая фигура, человека?

Тут она приостановила бег, и холодок прошел по ее спине. Кто-то в этот момент встал из-за берега и стряхнул воду с рук. Девушка радостно выдохнула и бросилась к нему, словно все силы, потраченные за ночь бега, вернулись в одно мгновенье. Парень выпрямился и, заметив ее, побежал на встречу. Двое встретились. Солнце пустило яркие золотые лучи в их объятья, полилось по зеленой траве и раззадорило реку.

Недолгие, но страстные речи, мокрые от слез радости щеки и губы в тех же слезах… Они сели на коня и поехали через воду, разбрызгивая золотые от солнца капли, поехали домой.

***

Герда с усилием подняла тяжелые веки. Ее обзор был жалок, так как она лежала на животе, прилипнув щекой к траве, и взлохмаченные волосы закрывали свободную часть лица. Она увидела кусок бордового платья и рыжую прядь волос. Ивен лежала совсем рядом и ворочалась, пытаясь повернуться. Герда дернулась в плечах, чтобы откинуть волосы, так как большего сделать не позволяли связанные до покраснений руки и ноги. Тут в затылке отозвалась резкая тупая боль. Она упала обратно на щеку и зажмурилась. Кровь колотила в висках и ушах.

– Герда, – шепотом выдохнула Ивен. – Герда, ты жива? Ты сзади?

К Герде почти вернулась способность слышать, но вопрос она не уловила.

– Герда, я не могу повернуть голову… Сейчас…

Рыжая девушка, а точнее совсем девочка, которую звали Ивен, тихо застонала и резким движением плеч приподнялась на животе и развернула лицо к Герде.

– Ивен, я нормально, только очень болит затылок, – прошептала Герда. Теперь она видела немного больше: у Ивен тоже были связаны руки, на губе и под бровью на всем веке – запекшаяся кровь. – Что с глазом?

– Ничего, – выдохнула та, – это просто порез на брови.

– Ты видишь, где мы? Эти волосы… Не вижу ничего…

– Да, я минут двадцать пытаюсь понять. Кажется, это не наша долина.

– Они увезли нас, – прошептала Герда.

– Мне страшно, – тоненько сказала Ивен.

– Мне тоже, – Герда потянула запястья и убедилась, что узлы не побороть, – Я думаю, нас просто забирают в Асвильон. Но, скорее всего, нас ждет какое-то наказание… Рядом есть кто-нибудь?

Ивен сглотнула.

– Двое – те, которые нас поймали. И с ними еще один… Я не видела, только слышала его страшущий голос… Но это демон, я почувствовала… Они отошли за холм, а дальше я не вижу, – голос Ивен дрогнул. – Герда, нас могут казнить за измену?

Герда ответила не сразу. Она сделала попытку повернуться на бок. Боль в затылке по-прежнему слепила. Она согнула ноги в коленях, натянула ступнями еще сильнее веревку – бесполезно. Пришло досадное чувство беспомощности и страха. Слезы подступили к глазам, и Герда быстро заморгала.

– Не знаю, – сказала она. – Я хочу нормально сесть…

Ивен заворочалась бодрее. Боль в голове мешала обоим, но они научились не обращать на нее так много внимания. Герда, стиснув зубы перекатилась на бок и поджала под себя ноги.

Связали их искусно. Руки намертво сплетала толстая веревка, она же обвивалась вокруг талии и спускала хватку к коленям и щиколоткам, где делала несколько витков.

Герда с плеча перевалилась на спину, а затем через бок плавно села, покачнувшись от головокружения. Затем она толчком ног помогла Ивен, которой чуть-чуть не хватало опоры, чтобы сесть.

– У тебя на голове кровь, – Ивен успела увидеть Гердин затылок и ахнула.

Герда потянула шею в разные стороны, разминая и проверяя: не болит ли где еще. Ее каштановые волосы длиной чуть ниже плеч были растрепаны и покрыты грязью, а на затылке несколько прядей слиплись в вязкой красной жидкости. Герда не ответила, она прищурилась от обилия дневного света и огляделась.

Они сидели одни за каким-то небольшим холмом, он зеленел метрах в пяти от них. Остальное – трава, камни, редкие белые полевые цветы, характерные для зрелой весны. Весна здесь была теплая, временами жаркая, как и лето, и осень.

– Не страшно, – ответила наконец Герда и опустила взгляд.

Ясная погода не придавала им энергии, они поеживались и оглядывались на солнце, как брошенные котята. Этот неизвестный цветущий холм, за которым несомненно кто-то был, стоял строго и враждебно.

– Давай сядем ближе? – предложила Герда.

Они молча заерзали друг к другу, словно хотели погреться, и остались сидеть спина-к-спине. Теперь враждебных сторон стало меньше, а обзор словно увеличился вдвое. Так две тринадцатилетние девочки сидели и ждали, не зная, чего, но уверенные – нечто плохое.

Герда, – шмыгнула носом Ивен, ее голос слегка сбился и дрожал. – Как это могло произойти?..

Герда опустила глаза в землю, словно ища в ней подсказку.

Ответа не потребовалось, они обе прекрасно знали, как. Так же, как случается, когда борешься за свободу и справедливость. Так же необратимо и внезапно. Так, как они хотели.

***

…Кусают молнии в оскале,

Что оставляют слепоту,

Природа сладостно вздыхает –

Взвывают ветры на лету,

Вода полощет и искрится!

Стихии час пришел гулять!

А мне – секунда, исхитриться

Твой страх к груди своей прижать…

Златомир, «Баллада о стране гроз»

Гроза разгулялась по полной. Всюду торопливо текла вода, так игриво мерцая под отблесками молний. Вода собиралась в сеть ручьев, разглаживала камни, стучала по широким зеленым листьям шляпников2 и водопадом сливалась с них в траву и теплую землю. От разщемленного горячей молнией обугленного дерева уже почти затух дым. Его запах растворялся в воздушной свежести и пьянящем аромате грозы. Все шумело и блестело от воды.

Грот маленькой пещеры около двух метров в высоту, выглядывающий из-под спрятанных в траве корней гигантского дерева, превратился в водопад. Внутри было светло от неугомонных молний, а занавес воды походил на льющиеся серебряные шторы. Герда сидела у самого края и подставляла из пещеры руки под падающую воду, щурясь от брызг. Джек лежал рядом и кидал камни в поток. Они на доли секунды разрезали «штору», и та заливалась вновь.

Герда поправила свои намокшие каштановые волосы, которые стали темнее, чем обычно, и длиннее. В сухую погоду они едва касались лопаток. Сейчас, при свете молний и почти черном цвете волос ее яркие зеленые глаза будто превращались в темные изумруды со светящимися прорезями внутри. Они словно загорались глубоко в глазницах, и казалось, что молнии светят не в небе, а за глазами Герды. Джек, давно привыкший к ее взгляду, и то оборачивался время от времени, чтоб удивиться этому.

В целом же внешне Герда не выделялась среди других сирен, но Джек явно так не считал. Короткое голубое платье, завязанное как платок за шеей и все намокшее, подчеркивало черты стройной фигуры. Это намекало на изящную женственность лет через пять-шесть. Ее средний рост, босые тонкие ноги (у сирен было принято ходить босиком) и немного худенькое, но в то же время гармоничное сложение тела сочетались лучше, чем у других, на взгляд Джека. Герда походила на вытянутую кошечку-подростка. Даже в ее лице было что-то от кошки: особенно проскальзывающий хитрый прищур и ухмылка.

Сирены, как правило, все становились красавицами, как только достигали зрелого возраста, чаще это происходило в шестнадцать-девятнадцать лет. Продолжительность их жизни в среднем была бы дольше человеческой, если бы не одна особенность. Сирены, девушки «вечно молодые» и способные иметь птичьи крылья, когда оно требовалось, в Дариане использовались в основном в качестве оружия и щита. Лишь те из них, кто оставался в долине сирен – долине А́виэс – в качестве правительниц и преподавателей, доживали до двухсот лет.

Герде было только около тринадцати. В этом мире лишь люди знают дни своего рождения. Джеку чуть больше. Он тоже не был человеком, его народ называл себя драконоводами или кратко – драконами. Джек не умел летать, как и любой драконовод. Но зато у него в венах текла кровь дракона, и это давало возможность понимать этих невероятных животных и легко идти с ними на контакт. А так же каждый из его народа свободно общался на драконьем. Джек и внешне очень удачно напоминал дракона. У него были карие глаза с золотым блеском. Такой желтый или оранжевый оттенок глаз часто встречался среди его народа. Густые черные ресницы давали впечатление глубины и творческого ума. И такие же черные взлохмаченные волосы давали впечатление обратное.

Джек резко кинул очередной камень и, перебивая потоки грозы, спросил:

– Когда вас заберут в Асвильон? – он смотрел на исчезнувший след в водяной шторе.

Герда обернулась удивленно.

– А с чего ты взял, что меня вообще возьмут? – улыбнулась она, убирая ладони из воды. – Останусь в долине, буду воспитывать других сирен.

Джек рассмеялся и стал еще больше смахивать на дракона своими остренькими клыками.

– Да ты себя не воспитаешь! Я бы не доверил тебе на воспитание и блоху!

Герда засмеялась и выплеснула полные ладоши воды прямо в лицо Джеку.

– Джек, – она сделала короткую паузу, – туда забирают воинов. Я не воин, я не умею сражаться и … и прилично пользоваться энергией.

– Я бы не сказал по тебе…

– Ты не видел наши учения, я худшая из худших, – Герда обреченно сунула голову под водопад.

– Ты специально строишь из себя бревно и не учишься этому, как другие сирены? – выпалил Джек будто заготовленную фразу.

Герда потупилась и нервно потерла запястья. Мелькнула череда молний без грома, будто все оглохло.

– Ну, да, – Герда шмыгнула носиком, – потому что я не хочу быть воином. Да ладно бы воином! Я буду просто оружием демонов, я буду служить им и подставлять за них свою шею… – она опустила взгляд и сбавила голос до шепота. – Уж лучше пусть меня считают неумехой, чем отправят к демонам в Асвильон.

Герда робела, и это явно выражало ее лицо.

– Ты можешь говорить, как думаешь. Не стесняйся, – Джек, почувствовав укол вины, подсел ближе и утешающе положил ей руку на плечо, – мне плевать на это ваш Долг Миру… или как его там…

– Долг Спасения…

– Бред! Зараза, я же не казню тебя за измену, – Джек ободряюще улыбнулся, – Я спросил, потому что в последнее время побаиваюсь, что тебя заберут.

Снова молнии, в этот раз с раскалывающимся грохотом. Запах гари и аромат грозы.

Герда усмехнулась.

– Я бы лучше осталась в долине или сбежала навсегда к драконоводам, и скрывалась бы там!

– У тебя, кстати, для сирены хорошо получается обращаться с драконами, – напомнил Джек. – Ставлю зуб, что ты была бы и хорошим воином, если б захотела.

– Не захотела бы, оставь себе свой маленький льстецкий зуб! – засмеялась Герда, и Джеку в лицо снова полетела вода.

То была цветущая гроза. Молнии били почти без перерыва весь день. В Дариане такие грозы не были редкостью. Природа здесь непредсказуема и своенравна. Она как неукротимый дикий зверь. Все несчитанное множество народов и культур испокон веков было вынуждено лишь приспосабливаться к природе. История здесь пишется лишь с ее молчаливого согласия. Здесь, на почве этой необузданной неизмеримой энергии, создаются самые редкие, самые величественные и прекрасные существа вселенной.

Гроза утихла так же резко, как началась. Герда вернулась в долину поздно, уже в темноте. Она, босая и промокшая, пролезла сквозь заросли высокой живой изгороди. Пробежала по чему-то очень мягкому, похожему на лепестки цветов и на цыпочках кралась меж стволов. Она знала все посты в этой окрестности. Было тихо, только чьи-то неспящие, сладкие голоса растягивали знакомый мотив знаменитой дарианской песни о Звере с тысячей сердец под напевы ночных насекомых.

Но когда реки из тумановЗашепчут тихо песнь ко сну,И очи вместо океановЗаката отразят красу…

Ночью долина Авиэс напоминала гирлянды светлячков, замерших у высокого ветвистого куста. То были аккуратные желтые фонарики, которые светили не ахти, но добавляли ощущение тепла в любую погоду. Вся долина представляла собой ветвистые, искусно сплетенные и ажурно-резные дома на высоких деревьях. Сирены плели свои жилища, обвивая их узорами веток и закручивая подвесные гибкие лестницы и мостики. В темноте все изящные вьюны и ночные чарующие цветы поблескивали каплями дождя на свету фонариков. Всюду капало и струилось, чувствовалось тепло.

Герда кралась по мокрым тропинкам и мостикам под толстенными деревьями. Какие-то из них были многоствольными и в темноте походили на пауков. Она посматривала на них и спешила пройти мимо. Один раз ей попались две сирены постарше ее в коротких ночных платьях, которые сидели на земле среди теплых фонариков и ночных рассветов3. Они рассматривали что-то, шушукаясь, и Герду не заметили. После она встретила лишь двух смотрительниц порядка в темно-зеленых платьях до колена и с более яркими фонарями в руках.

Сиренами-смотрительницами в долине Авиэс становились те девушки, которые по каким-то причинам не могли остаться в Асвильоне и служить демонам. Таких было довольно мало. Например, причиной могло стать то, что сирена получила неизлечимую травму в бою. Так же сирены, лишенные возможности защищать Дариан, становились целительницами, преподавательницами, поварами, няньками для совсем маленьких девочек или кем-либо еще – лишь бы помочь другим попасть на службу к демонам.

Смотрительницы носили зеленые платья. Их ролью в долине являлось поддержание порядка и способствование тому, чтобы все юные сирены благополучно отдали Долг Спасения.

Герде было на руку то, что главными препятствиями в ее ночных путешествиях были лишь смотрительницы – основную охрану и стражу долины осуществляла загадочная магия сирен, которая не могла воспринять Герду, как чужака.

Добравшись до нужного дерева, Герда поднялась по цепочке древесных лестниц и мостиков к своему домику, стараясь не попадать под свет многочисленных фонариков. Она украдкой посмотрела вниз, под лестницу – никого. Герда выдохнула, стерла воду с лица и тихонько проскользнула за маленькую дверь домика.

– Герда? – послышался девичий шепот.

Герда сжала зубы: «Неужели разбудила?»

– Ивен, почему не спишь?

Из маленького плетеного окошка в комнату падал желтый свет. Рыжие волосы на постели в углу зашевелились.

– Я взяла тебе молоко, там, на полке, – пробубнила Ивен.

– Спасибо, – Герда посмотрела на маленькую тумбочку рядом со второй постелью – на ней стоял силуэт кувшинчика. – Добрых снов!

– И тебе, – Ивен поворочалась и утихла.

Герда, жадно выпив все молоко, скинула платье, разложила его у окна и голышом залезла под тонкое мягкое одеяло. «И как она всегда

умудряется взять лишнее молоко? – думала Герда, сладко сопя, – И как она догадывается, что я не ела весь день?.. Когда решу сбежать – обязательно позову ее.»

***

Занятия по истории и природе демонов Герда еле отсиживала. Это были единственные часы воспитания сирен, на которых проходили теорию. На боевых искусствах, гармонии и управлении магией все применялось на практике. Здесь же двадцать-тридцать молодых девушек и девочек сидели на широкой поляне посреди коротко остриженной травы и либо читали одинаковые скучные книги с многочисленными описаниями и историей демонов, либо слушали рассказы старших сирен о вышеупомянутых.

На самом деле, эти занятия считались очень важными в глазах преподавателей. «Вы, в первую очередь, готовитесь стать источником энергии и защитой демона. А во вторую – его оружием. И больше ни к чему… Вам надо знать о них все,» – это повторялось на занятиях регулярно и вызывало у Герды сонливость. Она не раз откровенно засыпала за книгой, если было на что опереться. В этот раз опоры не оказалось.

Солнце светило тепло, но будто осторожно. Все сидели в кругу, и одна высокая прекрасная сирена в зеленом, старшая из них, что-то рассказывала. Погода звала гулять и летать на легком нежном ветерке, а перед Гердой лежала старая книга в потрепанной обложке цвета чего-то неприличного и с золотистой надписью «Каналы энергии демонов и их природа». Они изучали эту книгу уже около месяца. Скучнее была только «Строение демона», на которую ушло почти полгода.

Герда посмотрела на рыжую Ивен в бардовом мягком платье, сидящую рядом – та думала о чем-то явно волнительном, потому что ее большие карие глаза что-то искали. Видимо, ей тоже было невмоготу сидеть на месте с этой книгой. Герда понимающе опустила взгляд. Тут все начали листать свои «Каналы энергии демонов и их природа». Она обреченно подняла с травы книгу и открыла на первой попавшейся странице. Высокая сирена в зеленом замолчала, и все опустили носы в тексты. Ивен начала последней: она еще окинула взглядом группу и нехотя присоединилась к ним.

Герда смотрела в книгу. Просто смотрела. Начался час скуки и пыльных страниц. Она почти всегда брала книги в библиотеке последней, поэтому сегодня, после суеты двух сирен у полок, ей досталась какая-то потрепанная. Герда вспомнила о том, что могла бы сбежать к драконоводам и больше не брать в руки эту дурацкую обложку… Недавно она поладила с двуглавым драконом… Он был совсем маленький, но все же… Он был, как на картинке в этой старой книге…

Герда будто упала на землю из своих мыслей: на всю пожелтевшую страницу книги был нарисован дракон цветными дорогими чернилами! В этих книгах никогда не было таких волшебных рисунков! Самое лучшее – простенький черный силуэт демона или его части с тучей подписей. А на этой странице красовался зеленый крылатый дракон с блестящей гладкой чешуей! Герда открыла рот, но, опомнившись, быстро закрыла и украдкой огляделась – никто не заметил. Она всмотрелась в изящные обведенные чешуйки и мазки и убедилась – это картинка не из их скучной книги. Каждая страница отличалась от нее: где-то извивистый почерк автора, где-то замечательные яркие зарисовки. Герда даже осторожно проводила по ним пальцами, не веря своим глазам. Книга была такой же толщины, как у всех, весила так же с толстого кота, и обложка была та же. Но содержание – Герда первый раз видела такое богатство образов и фантазии. Это просто подарок судьбы! В такой прекрасный день и такая неожиданность на самом скучном занятии.

Старшая сирена в зеленом, которую звали Орейна, в свою очередь первый раз видела, чтоб Герда так заинтересованно читала учебник. Мысленно она порадовалась маленькой победе.

Герда всматривалась в рисунки странных животных и странных мест, непонятные иероглифы и шрифты. Она поняла, что кто-то, скорее всего, подменил обложку книги. Нарочно ли или специально – было не ясно.