Случайный отбор, или Как выйти замуж за императора

А девушки меж тем не замечали ничего странного, всецело попав под влияние сокрушающей харизмы мужчины, которая подействовала на кандидаток, как удар молотка по голове. И сейчас присутствующие демонстрировали разные степени контузии.

Вот гордая аристократка Ирэйн Севильи, невоспитанно открыв рот, буквально пожирает мужчину взглядом. Вот блогерша Блэр Клеменси слепо шарит по столу пальцами, забыв, что императорская фрейлина четверть часа назад забрала у нее магофон. Вот находчивая журналистка Генриетта Гирстайн в ответ на замечание императора, что он смотрел ее репортажи, выдает только нечленораздельное мычание.

Впрочем, это продлилось недолго. Оправившись от первого шока, кандидатки принялись наперебой трещать, стараясь привлечь внимание правителя. Та же Генриетта, перегнувшись через стол, чтобы предоставить лучший обзор на свое декольте, начала вещать что-то о том, какая честь для нее быть частью отбора. Император слушал их с благосклонной улыбкой.

Убедившись, что на меня никто не смотрит, я снова чуть сдвинула очки на нос – вчера в кабинете императора я так перенервничала, что не смогла хорошенько его разглядеть. А взглянуть хотелось.

Да… Я и до этого знала, что правитель – весьма привлекательный мужчина. Я же видела его по маговизору. Но камеры не передавали ни того, как он саркастически задирает бровь в ответ на особо глупые «подкаты» своих невест, ни того, какой у него цепкий взгляд.

Тут этот взгляд, словно бы невзначай, упал на меня, и я прочла в нем неприкрытый намек. Дескать, учитесь, Летти Мэйвери! Вот как нужно вести себя с императором: льстить, заглядывать в рот, демонстрировать свои прелести. А не проситься домой и заявлять, что не хочешь замуж.

Сообразив, что пялюсь в темные глаза правителя, не в силах отвести взгляд, как загипнотизированный удавом кролик, я поспешно поправила свалившиеся очки и, к счастью, сразу перестала что-то видеть. Рука отчего-то тряслась, и чтобы скрыть это, я убрала ладони под стол.

– Рина Мэйвери, – от вкрадчивого голоса правителя по всему моему телу словно бы прокатилась жаркая волна. Я застыла, чувствуя, как щеки запылали, и не осмеливаясь поднять глаз от тарелки. Это что… чары? Или его обаяние подействовало и на меня? – Меня весьма впечатлил ваш доклад о проблеме магических загрязнений водоемов. Похвально, что столь юная девушка увлекается такими серьёзными вопросами.

Дальше пялиться в стол было уже невежливо, и я взглянула на мужчину поверх стекол очков – только чтобы обнаружить, что правитель смотрит на меня с легкой насмешкой и… предвкушением. Без сомнения, мое внезапное смущение весьма его позабавило, и от осознания этого я растерялась еще сильнее.

Так. Нужно ответить. Что он там сказал? Что-то про экологию? Про мой доклад?

– Да! – невпопад отозвалась я дрожащим голосом. – Загрязнения водоемов меня очень беспокоят, потому что… они очень грязные.

Удовлетворившись ответом, мужчина перевел взгляд на другую кандидатку, и я облегченно выдохнула. Надеюсь, больше он со мной не заговорит! И только сейчас, когда император на меня уже не смотрел, я сообразила, какой ужасный дала ответ. Достойный первоклассника с айкью ниже плинтуса! Загрязнения водоемов очень грязные!!! Однако ничего умнее и остроумнее мне в голову не пришло – в присутствии его величества из нее почему-то словно вытрясли все мысли.

Впрочем, не у одной меня. Сидящую рядом Касси император спросил, как она поживает, и та отозвалась неожиданным басом:

– Все путем! Как сам?

Пока правитель, вздернув бровь, невозмутимо отвечал, что у него все прекрасно, подруга медленно сменила цвет на помидорный и обратно, и едва мужчина переключился на кого-то другого, еле слышно прошептала:

– Я что, спросила императора, как сам?

–Да, – тоже пребывая в шоке от себя, отозвалась я.

– Просто прибей меня. Все равно мне не жить, когда отец посмотрит этот выпуск, – полузадушено простонала подруга. А я вдруг вспомнила о декане, который, несомненно, попеняет мне на то, что я упустила такой шанс упомянуть наш университет. Ну или хотя бы попросить у императора новый бассейн и ремонт главного корпуса.

Нужно быстрее выбираться отсюда. Пока я не ляпнула что-нибудь похуже грязных загрязнений…

К счастью, правитель не стал задерживаться надолго. Поняв, что в его присутствии мы не только тупеем, но еще и не можем толком поесть, он быстро распрощался, скомандовав продолжить трапезу без него. Однако так просто его не отпустили.

– Ой, а сфотографироваться? – вдруг воскликнула блогерша, тряхнув цветными прядями, и умоляюще сложила руки в ответ на вопросительный взгляд императора. – Ваше величество, мы можем сделать фото… все вместе? Потому что сегодня одна из нас покинет отбор, и другого шанса может не быть!

Ее голос звучал вполне уверенно, но вот руки мелко дрожали. Да уж, наверное, ей понадобилась вся смелость, чтобы обратиться к императору без позволения. Но совместное фото, которое можно будет потом опубликовать в своем блоге, заиметь хотелось так, что она переборола страх. Как и другим девушкам: кандидатки затаили дыхание, с надеждой глядя на императора. Включая меня. Мне было интересно, что он ответит. Разозлится? Отговорится правилами?

– Почему бы и нет, – неожиданно отозвался мужчина. – Такая забота о тех конкурсантках, которые, возможно, покинут отбор, заслуживает поощрения.

В его тоне послышалась едва заметная ирония. Без сомнения, он разгадал истинные намерения Блэр – впечатлить подписчиков фотографией с императором. Почему же тогда согласился?

Как бы то ни было, все тут же засуетились. Буквально через несколько секунд в столовой, словно из ниоткуда, возник увешанный фотоаппаратами фотограф с ассистентами, и нас согнали в тот угол, где, по их словам, был «выигрышный свет».

Пока мы выстраивались в линию, этот самый свет нещадно бил в глаза. Девушки пытались оказаться поближе к императорскому телу и яростно пихались.

Охнув, когда мне прилетело локтем в бок, я попыталась отойти к краю – и была остановлена криком фотографа, который, профессионально улыбаясь и отпуская комплименты, мигом выстроил нас по росту, причем как-то странно. Я, обладательница среднего роста, оказалась во втором ряду, а самые высокие: Генриетта, Касси и обе модели – в первом, где их усадили на стулья.

«А, наверное, это нужно для того, чтобы император казался выше на нашем фоне», – догадалась я, когда он невозмутимо подошел и встал за нами. Хотя мужчина и так мог похвалиться внушительным ростом… Я едва доставала ему до плеча. Император благоразумно не стал ввинчиваться в наш девичий ряд, чтобы не выделять фавориток.

«Точно, он, как предусмотрительный человек, будет держаться подальше от нас, пока не определится, кто ему нравится», – подумала я, и тут мне на спину вдруг легла горячая рука. Ой…

Дернувшись, я еле удержалась от того, чтобы не обернуться. И так понятно, что это не стоящая справа Блэр вдруг решила меня приобнять – разве у нее могут быть такие крупные ладони, жар от которых пробирается даже сквозь форменный пиджак? До меня донесся чуть резковатый запах мужского парфюма: бергамот с грейпфрутом. И тут фотограф яростно защелкал объективом, словно ему нужно было поставить рекорд по количеству отснятых за минуту кадров. Растянув губы в улыбке, я постаралась придать лицу максимально естественное выражение, хотя в голове постоянно билась мысль, что император меня трогает. Мамочки…

Тут его ладонь медленно двинулась вниз, и там, где он касался моей спины, по ней разбегались мурашки. Дернувшись, я прерывисто вдохнула, и с трудом вернула на лицо улыбку. Что он творит?

Ладонь мужчины меж тем на миг остановилась на пояснице – и снова двинулась вверх, но уже легко, едва касаясь самыми кончиками пальцев. Мое сердце уже стучало так, как будто я от кого-то убегала, а лицо горело лихорадочным румянцем, и от каждого прикосновения императорской длани я еле заметно вздрагивала. Когда же это прекратится…

– Готово! – наконец объявил фотограф, отнимая камеру от лица. – Всем спасибо, отличные кадры!

Девушки тут же загалдели и принялись пробиваться к нему, чтобы попросить переслать им фото. Я тоже было дернулась вперед, обрадованная, что у меня есть повод сбежать. Но меня задержал император, вдруг наклонившийся к моему уху.

– Рина, – еле слышно шепнул он, и его дыхание шевельнуло прядь у виска, – удачи в первом туре. Надеюсь, у меня еще будет возможность выслушать, насколько грязные ваши загрязнения. А также все ваши мысли о других грязных вещах.

Это о чем он? На что он намекает? Я резко обернулась, но император уже удалялся стремительным шагом, с прямой, как палка, спиной. Это он от своего подчиненного научился бросать возмутительные фразы и уходить? Или тот, наоборот, копирует сюзерена?

В любом случае, высказывать свое негодование было уже некому. Пришлось заесть его вафлей – тем более и другие девушки после ухода императора тоже наконец решили позавтракать. При его величестве кандидатки осмеливались лишь пить кофе да пощипывать булочки.

Теперь же все снова расселись, и над столом повис легкий гул. Даже кандидатки, сидящие возле императора, которые при нем отговаривались диетами, теперь споро уплетали тосты с авокадо и низкокалорийные мюсли. Одна лишь Генриетта, недовольная тем, что император уделил ей мало внимания, мрачно сверлила взглядом пустую тарелку.

Однако нам не дали долго наслаждаться завтраком. Едва все успели доесть, как ведущая, поднявшись, объявила:

– Девушки, а теперь у нас пройдет первый тур конкурса! Следуйте за риной Амброзией! Томас! – рявкнула она уже себе за спину. – Дожевывай и догоняй!

Бедный оператор, который после ухода императора сцапал со стола бутерброд и сейчас жевал его, принялся спешно запивать еду соком. Мы же, поднявшись, гуськом потащились за фрейлиной и ведущей: они шли рядом и что-то вполголоса обсуждали. Наверное, как повеселее помучить нас на потеху публике…

По крайней мере, мучить нас собирались в красивой обстановке – это я поняла, едва мы попали в просторный и украшенный цветами зал. В центре была устроена небольшая сцена, а перед ней рядами расставили стулья с гнутыми ножками. Я тут же почувствовала легкую тошноту от волнения и порадовалась, что не ела слишком много за завтраком. Они что, будут выгонять нас на сцену и заставлять выступать?

В одном из углов уже были выставлены огромные многоярусные лампы и висели плоские серебристые тарелки светоотражателей. Оператор метнулся к ним и принялся что-то поправлять, а мы поплелись к стульям.

– Раз, два, три, тест, раз, два, три, – пробубнила в микрофон ведущая. Наверное, ее все устроило, потому что она приняла выигрышную позу, лучезарно улыбнулась в камеру и завела прежним проникновенным тоном, словно сообщала нам и зрителям великую тайну: – Девушки, прямо сейчас вас станет на одну меньше! Вчера вам сообщили, что первый тур пройдет сегодня утром. И, – женщина выдержала паузу. Наверное, на нее позже наложат барабанную дробь, – он уже состоялся!

Состоялся? Вокруг раздались шепотки, а мы с Касси молча переглянулись. Они, наверное, имеют ввиду завтрак? Тогда сейчас выгонят тех, кто вел себя глупее. Ну а мы с подругой – самые первые кандидатки на вылет. Она – со своим сленгом хулиганки из подворотни, и я – с глупейшим замечанием о грязных загрязнениях. Ура! Неужели повезло?.. Неужели я проиграла, и мне можно будет поехать домой?

Переждав изъявления нашего изумления, Лавиния Прю поправила волосы, сверкнув ярко-алым маникюром, и продолжила:

– Да, да, вы не ослышались! Но… позвольте мне рассказать по порядку. Вчера каждой из вас был прислан стилист для того, чтобы помочь подготовиться к завтраку с его императорским величеством. Но… у наших стилистов было секретное задание: они должны были советовать вам неподходящие наряды!

Невозмутимо проигнорировав ропот возмущения, прокатившийся по нашим нестройным рядам, ведущая пригласила на сцену рину Амброзию. Прошагав вперед гренадерским шагом, та желчно поджала тонкие губы:

– Рины, вы должны понимать, что находитесь во дворце. Все придворные и гости обязаны соблюдать этикет и дворцовый протокол – в том числе и относительно одежды. Конечно же, вы уже внимательно изучили правила, касающиеся нарядов.

В голосе фрейлины послышался неприкрытый сарказм, а взгляд упал на шатенку Одри Коул. Та неуютно поежилась и попыталась натянуть юбку своего черного мини-платья на обтянутые сетчатыми колготками колени, но это у нее не особо получилось.

– Но я все равно освежу вашу память. Итак, утром рины должны выбирать одежду светлых тонов, закрывающую ноги до колен и руки до локтей, – ее взгляд переполз на колени сестричек-моделей Лили и Роуз, которые тоже не упустили шанса продемонстрировать длинные ноги. – Открытые плечи и откровенное декольте допускаются только на ужине.

Тут очередь ежиться под неприязненным взглядом фрейлины перешла к Генриетте Гирстайн в белом платье-бюстье.

– Единственные, кто не нарушил протокол – это Кассандра Юсао, хотя я бы не рекомендовала темный орнамент для утра, – Касси, которая вообще-то была одета в пижаму, удивленно вытаращила глаза, – и Летиция Мэйвери! Ваш наряд абсолютно соответствует дворцовому протоколу, – неожиданно похвалила женщина.

Я тут же почувствовала головокружение и обращенные на меня неприязненные взгляды других кандидаток. Ох… Я же собиралась провалить этот этап!

Меж тем рина Амброзия объявила, что поставит каждой участнице баллы в зависимости от того, насколько ее наряд соответствует протоколу, и слово снова взяла ведущая:

– На этом этапе отбора кандидатки узнали, что не всегда нужно слушать других. Наши стилисты специально предлагали конкурсанткам одежду, которая нарушает протокол. Но к тому же, они должны были советовать то, что не идет девушкам. А теперь встречайте второго члена жури – нашего эксперта по моде и стилю, Феодора Буфалло!

Под хлипкие аплодисменты кандидаток, которые медленно осознавали, что милые девушки-стилистки облапошили и подставили их, на сцену выбежал мужчина в синем костюме, оранжевых кроссовках и плюшевом фиолетовом шарфе. А вот дальше нас ожидали несколько не самых приятных минут. Каждую девушку просили подняться на сцену, и жюри, состоящее из фрейлины, которая выступала знатоком протокола, и стилиста, выставляли оценки. А после этого стилист еще и объяснял, что ему не понравилось. Хотя Генриетту Гирстайн мужчина даже похвалил – ее белое платье от известного дизайнера Круччи полностью его устроило.

К моему удивлению, от стилиста мне достался чуть ли не высший балл, даже больше, чем Генриетте: Феодор Буфалло узнал в моей студенческой форме веяния империи Койи с их любовью к пиджакам и плиссированным юбкам. Ну как же так! Ох, родной универ… Разве ты не мог сэкономить на дизайнере и сделать форму поуродливее?

Сколько баллов нам поставила фрейлина, было непонятно. Она просто придирчиво оглядывала каждую кандидатку и делала отметку в своем пухлом блокноте. Что-то у меня плохое предчувствие насчет этого тура… Но тут у стилиста произошел неконтролируемый взрыв восторга. Плюнув на все и стянув очки, я с удивлением узрела на сцене Касси.

6

– Какой небрежный шик! – Феодор Буфалло нарезал круги вокруг моей подруги, заламывая пухлые ручки. – Все мировые столицы моды взбудоражены новым трендом – свободный шелковый костюм! Вы, наверное, увлекаетесь модой? – спросил он, на что Касси растерянно проблеяла:

– Да это же просто пижама…

– Да, да, я и говорю, костюм в пижамном стиле, – не расслышал стилист. – Наконец-то, наконец-то я встретил среди этих безвкусно одетых девиц того, кто… хм, – сообразив, что одна из «безвкусно одетых девиц» вскоре станет императрицей, мужчина резко сменил тему: – Высший балл, милая моя! Если бы я мог поставить сто баллов, то я бы поставил сто. Но у нас всего лишь десятибалльная шкала, – он удрученно вздохнул, и Касси поспешила сбежать со сцены.

После Касси никто больше не порадовал модного гуру, и он печально объявлял, что все это «пошло», «неинтересно» и «не свежо». Его можно было понять. В стремлении поразить императора девушки выбрали преимущественно короткие платья с откровенными декольте.

Я ощутила медленно зарождающуюся в груди панику. Кто же знал, что сегодняшний тур будут судить стилисты и знатоки придворного этикета, а не мужчина, для которого я, собственно, одевалась как можно хуже? И что кто-то может одобрить мой наряд очкастой училки…

– Итак, это была последняя участница, – объявила ведущая после того, как Одри Коул в черном мини-платье и колготках в сетку ушла со сцены, злобно сверкая глазами. Ей только что сказали, что сетка хороша только для рыбалки, а на дворцовом завтраке такой наряд неуместен. – Давайте же подведем итоги! Прошу жюри подсчитать общий балл!

Стилист и фрейлина уже склонили головы друг к другу, обмениваясь записями. Через пару минут рина Амброзия, встав, прошла на сцену и отдала Лавинии Прю лист бумаги. На миг округлив ярко-накрашенный рот, ведущая объявила:

– Невероятные результаты! Странным образом наш конкурс, направленный на выявление чувства стиля и знание дворцового протокола, выиграла та, от кого мы меньше всего этого ожидали! Потому что во время отборочного тура эта кандидатка поразила нас… своими академическими знаниями! Летиция Мэйвери!

Я?

Я растерянно заморгала, не в силах поверить в то, что слышу. Они что… белены объелись? Ладно, фрейлина – той, наверное, понравился мой консервативный вид. Но Феодор Буфалло? Он же видит, что я одета совсем не по последним модным веяниям!

Тем временем ведущая объявила имя Касси – второе место, и Генриетты Гирстайн – третье. Подруга тоже не могла поверить в такую подставу – и, как оказалось, Генриетта была с нами солидарна. Поймав ее горящий ненавистью взгляд, я вдруг подумала, что нам необходимо срочно вылететь из отбора. Потому что я не хочу узнать, что светская львица и избалованная дочка богатых родителей придумает, чтобы получить приз, который она, по видимости, уже считает своим – императора.

Огласив список участниц, которые рассредоточились по разным местам рейтинга, ведущая выдержала паузу, после чего с деланной грустью произнесла:

– Вы уже поняли, с кем мы сегодня попрощаемся. Одри Коул, – ее взгляд, как и камеры, направились на ту самую девушку в сетчатых колготках. – У вас самый низкий балл от жюри, и… – тут она на миг замолкла, слушая то, что ей сообщали в наушник невидимые продюсеры, – и зрительское голосование вас тоже не спасло. Вы должны выйти, собрать свои вещи и немедленно уехать.

Она было простерла руки, намереваясь одарить участницу утешительными объятиями. Но та, белая от ярости, вскочила и быстрым шагом покинула зал.

Я проводила ее растерянным взглядом. Хотела бы я оказаться на ее месте… В то же время, когда тебя выгоняют вот так вот, на глазах у миллионов зрителей маговизора, сочтя непригодной…Это должно быть обидно.

Но мне придется через это пройти, если я хочу жить своей прежней жизнью, а не торчать во дворце, рискуя получить фигуральный нож в спину от Генриетты. Она как раз провожала исключенную кандидатку нечитаемым взглядом. Тут ее глаза переместились на меня с Касси, и я резко отвернулась от загоревшейся в них враждебности. Нужно валить отсюда, нужно скорее покинуть отбор…

Тем временем ведущая закончила вещать что-то о том, что нас осталось девять. И что сегодня мы выучили урок, как важно слушать свое сердце, а не чужие советы.

По-моему, сегодня мы выучили урок, что во дворце тебя могут подставить и никому нельзя верить – знание, возможно, полезное, но малоприятное. Однако, как оказалось, обучение на сегодня не закончено, и буквально через несколько минут мне пришлось познакомиться с доселе неизвестными нюансами женской борьбы за мужчину.

А началось все с того, что ведущие и жюри вышли, и мы остались предоставлены сами себе. Девушки тут же дали волю своему негодованию.

– Это подстава! – кипятилась брюнетка Джадин Авейро. Я напрягла память и вспомнила, что вроде бы мои любимые конфеты делали как раз на кондитерской фабрике Авейро. Понятно, перед нами – шоколадная принцесса Ксаледро. – Стилистки нас обманули! И как вообще эти… – она указала на нас с Касси подбородком, – умудрились занять первые места?

О Генриетте она благоразумно не заикнулась: светская львица слыла своим вспыльчивым характером.

– Какие «эти»? Говори полными предложениями! – тут же вызверилась Касси.

Джадин уже было открыла рот, чтобы ответить, как Генриетта удрученно поцокала языком:

– Девочки, ну мы же все в одной лодке, давайте поддерживать друг друга!

Джадин тут же замолкла, как говорящая игрушка, которую выключили, а Генриетта прошла через весь зал, пока не остановилась прямо напротив меня. Я засунула мешающие очки в карман и сузила глаза: что-то не верю в ее миролюбивый настрой. И, как оказалось, не зря.

– Нам стоит помогать друг другу… по-дружески, – вкрадчиво произнесла она, и, вдруг подняв руку, пропустила сквозь пальцы прядь моих волос. Я вздернула бровь, ожидая продолжения – и блондинка не обманула ожиданий. – Например, могу посоветовать тебе сменить цвет, с этим мышиным колером ты императора не привлечешь, – пропела она и вдруг больно дернула за прядь, тут же изобразив раскаяние: – Ой, прости, дорогая!

– Ничего, дорогая, – в тон ответила я, одной рукой хватая угрожающе запыхтевшую Касси, а щелчком второй испепеляя в пальцах журналистки вырванные волосы. Оставлять свой биоматериал у мага чревато последствиями, а Генриетта обладала магическими способностями, как и все мы. – Спасибо за заботу. Может, своего парикмахера посоветуешь? Хотя не стоит, цвет получился желтоватый… – и я мило улыбнулась, в то время как Генриетта медленно багровела, открывая и закрывая рот.

По алхимии у меня всегда был высокий балл, и остатки красящих заклинаний, как и характерный оттенок, я видела невооруженным взглядом. Конечно, если бы она меня не тронула, я бы промолчала, но вот завуалированную агрессию пропускать мимо ушей не стала. Я насмотрелась на таких, как Генриетта, еще в школе: местные королевы, привыкшие, что могут гнобить неугодных и устраивать свои порядки. И по опыту знала, что лучше не скромничать и ответить сразу.

С этими мыслями я приглашающе улыбнулась – если девушка решит ругаться дальше и «по-дружески» советовать изменить что-то еще в моем облике, мне будет что рассказать о многочисленных заклинаниях для улучшения внешности, которыми она воспользовалась. Однако Генриетта лишь фыркнула и, изобразив оскорбленную невинность, отошла к Джадин. А я, решив, что для этого утра стресса уже было предостаточно, подхватила Касси за локоть и потащила к выходу.

– Вот змеюки, – мрачно бросила подруга, когда мы оказались в коридоре. – Нормальный у тебя цвет!

Я благодарно улыбнулась – мне тоже нравился мой темно-русый цвет волос. А если всяким Генриеттам он не по нраву, то это их проблемы.

– Ты же видела, какие тут штрафы за драку? – на всякий случай уточнила я у подруги. – Дешевле закрутить роман с садовником и заплатить шесть миллионов кредитов.

– Дешевле. Но удовольствия, если вмазать этим клушам, будет больше, – не согласилась она.

Однако она уже остыла, и я слегка успокоилась. Касси может вспылить и покричать, но Генриетта напрасно пыталась спровоцировать нас на драку. Хоть моя подруга и каратистка, первой она бить не будет. Тренер Касси был приверженцем не только восточных единоборств, но и восточной философии и вдалбливал в головы своих подопечных, что боевые искусства не должны применяться для нанесения вреда человеку. Только для предотвращения насилия.

Мы остановились у дверей моей комнаты как раз в тот момент, когда гонг в каком-то далеком зале пробил час дня, и по коридору загремели тележки с обедом.

– Расходимся на пару часов, а потом обсудим отбор? – предложила я.

Подруга согласно кивнула. Если уж нам не удалось провалить первый конкурс, то нужно было посмотреть выпуск по маговизору и хорошенько подумать, как же понадежнее вылететь в следующий раз.

Однако, едва мне стоило зайти в комнату, как все мысли о следующих конкурсах вылетели из головы. Потому что я тут же увидела лежащий на столе бумажный прямоугольник, на котором четким, стремительным почерком было написано: «Я же говорил, что ты идеально подходишь на роль императрицы. Удачи во втором туре. Л.»

Л? Император Лиам!

Он уже знает, что я заняла первое место! По спине невольно пробежал холодок. И тут же в голову закрались воспоминания о том, как сегодня он гладил эту самую спину. Он что… на что-то намекает? Или мне показалось?

Может, у меня очень скользкий пиджак? Император хотел просто пристроить свою ладонь, а она все соскальзывала. Он вернет ее обратно мне между лопаток, а та опять соскальзывает… Нет, что за бред! Он явно намеренно хотел меня смутить.

Но зачем? Записка выпала из рук, и я буквально свалилась на диван. Если император задумает заполучить меня, то вполне может подстроить так, что мне отдадут первые места в каждом конкурсе, как бы я ни старалась.