Ночная таксистка

– Как не выпускает? – опешила Анна. – Ты в четырех стенах живешь? На улицу нос не кажешь.

– Она не хочет, чтоб меня видели, иначе бизнес ее рухнет, догадаются о шарлатанстве люди.

– Ничего себе. А как же школа? Ты ведь учиться должна. Сколько тебе лет? Лет восемь или девять? Хотя маловата ростом для такого возраста, а для детсада ты по разговору явно великовата.

Тася странно молчала.

– Я что-то не так сказала? – спросила Анна, когда поняла, что пауза затянулась.

– Аня, ты ей-богу странная, – ответила, наконец, Тася.

Анна вздрогнула.

– Почему?

– Ты не видишь, сколько мне лет? Ладно, понимаю, что маленькая собачка до старости щенок, но чтоб мне восемь лет дали… хотя со спины…и то…. Мне уже двадцать три.

Анна резко встала, так, что чуть не опрокинула кофе со стола. Ее слегка лихорадило. Она протянула было руку к Тасе, но замерла на пол дороги. Вот что казалось в девочке странным. Аура. Аура взрослого человека и эмоций – настоящих, выстраданных не по-детски. Как же сразу она не разглядела. И эти жесты, фразы…

– Ань, я карлик. Куда мне соваться в жизнь больших людей. Кому я нужна? Где весь мир для больших. Где на меня смотрят как на уродку. Вот 13 лет назад мамина подруга и забрала меня к себе, когда родители, тоже карлы, погибли – они работали в цирке, ездили на гастроли, а я с теткой, она из больших. Их фургон перевернулся и их не стало. Мама сразу умерла, а папа с неделю в коме был. Я так и осталась с теткой Мартой. На самом деле она Маша, но всем представлялась как Марта. Опытная гадалка, повелитель потусторонних духов и прочей дряни. Раньше она была вполне сносной теткой, а потом… крыша что ли сьехала от магии – не знаю. Озлобилась, стала придираться ко мне, называть обузой. Ох, не хочу о ней…. Я то, думаю, почему ты не такая как все, почему ты не относишься ко мне с презрением или жалостью? А ты просто не поняла, приняла меня за ребенка? С тобой-то что не так?

Анна молча сняла очки….

– Ох, еж твою мать, – по-взрослому выругалась «девочка» и села прямо на пол.

Они с минуту молчали, потом Тася неожиданно рассмеялась. Не зло, в голос, и заразительно.

– Прости, Аня, – сквозь смех произнесла она. – Я не над тобой смеюсь, а над НАМИ, над жизнью.

Анна и так все поняла. Поняла иронию ситуации. Встретились два несчастья.

– Да, смеюсь над жизнью, над судьбой. Всю жизнь жалела себя и ругала всевышнего, что родилась такой. Боже ж ты мой, прости эти мысли грешные, – смех Таси стал перерастать в истерику. – Думала, что нет меня несчастнее никого. А ты вот гляди ж… Да как ты живешь незрячая-то? Да еще машину водишь….Стоп….

Истерика Таси резко прекратилась, не успев разрастись в глобальный масштаб.

– Ты… Водишь машину? Но как такое возможно? И со стороны не скажешь, что ты незрячая, если не обращать внимания на некоторые странности поведения. Аня?!..

По щекам Анны катились тихие слезы. Она обрисовала вкратце свою ситуацию.

– Аня, Анечка, прости меня дурру, – Тася резко поднялась с пола, поднялась во весь рост и даже приподнялась на цыпочки, обвив маленькими ручками шею девушки, сидящей на стуле. И заплакала навзрыд.

Анна, неожиданно для себя, обняла Тасю в ответ и уткнулась носом в густые волосы. Ей тоже захотелось рыдать – по-волчьи закинуть голову и завыть от всей невысказанной тоски и душевной боли, от одиночества и беспомощности. И она уже приготовилась это сделать, как вдруг маленькая девушка перестала плакать, отстранилась от нее и произнесла:

– Поныли и хватит, правда Ань? Теперь мы точно познакомились поближе. Уже рассвело, а ты и не прилегла даже, да и я устала.

– Тася, прости и ты меня, – устало произнесла Анна.

– За что? Что приняла меня за ребенка? А если и так? Это хорошо же. А может прошла бы мимо взрослой. А так, я хоть высплюсь в спокойствии. А потом буду решать, что делать дальше и куда идти.

– Тася, не уходи никуда. Живи здесь, нам места хватит, – произнесла Анна и поняла, что именно этого она хочет сейчас больше всего на свете. Она устала быть одна. Приходить в пустую квартиру, где не с кем бросить слово. Да, конечно, были в ее жизни добрая Вера и сердечный Петр Иванович. Но, едва они уходили, как она физически ощущала холод пустоты одинокого дома. Становилось неуютно и тоскливо. Особенно по ночам. Тогда одолевали совсем не радостные мысли о жизни, о тлене, о своей ничтожности и бесполезности….

– Ты, действительно этого хочешь? – тихо спросила Тася.

– Да. – На едином выдохе.

Тася секунду молчала, а потом весело произнесла:

– Тогда завтра я мою окна. И еще… ты когда-нибудь возьмешь меня в магазин с собой опять.

– Да хоть завтра же, нет уже сегодня, – улыбнулась Анна.

– И ты не будешь меня стесняться? Ну, что рядом с тобой карлица?

– НИ-КОГ-ДА.

5

Анна пришла с работы опять под утро – усталая и немного злая. Тася не спала. Маленькая девушка бросилась на звук открываемой двери и с высоты своего роста попыталась помочь снять плащ с Анны. На что Анна мельком заметила:

– Надо вешалок набить для тебя.

– Да, мало проку от меня в твоей квартире. Но позволь хоть сапоги помочь снять.

– Вот еще, – фыркнула Анна, но, рухнув в кресло, вытянула ноги.

– Что? Все плохо? – поинтересовалась Тася, относя сапоги на полку.

– Да как сказать…

– Так и скажи…. Пойду, чайник поставлю. Приходи на кухню….

– Знаешь, Тась, сколько людей отказываются, как видят меня за рулем…Я теряю заработок. – призналась Анна, отхлебывая горячий кофе с порцией молока. Тася уже выучила вкус подруги. – Многие не ходят видеть бабу за рулем.

– Неее, не в бабе дело, – ответила Тася, доставая поздний ужин из микроволновки. – дело в тебе.

– Что? Почему же?

– Ты выглядишь стереотипно. Блондинка за рулем. Страшно наивно.

– О как. Для затворницы ты мыслишь не наивно.

– Я много читаю. У тетки, знаешь, какая библиотека, в три тысячи томов. Она ужас как гордится ею, хотя ни одной книги не читала в жизни. Они ей для имиджа только. А я? Я таскала их и читала. Ох, какая жизнь там…Так вот. Образ блондинки за рулем у всех ассоциируется с недалеким мышлением и необученностью….

– Продолжай. Я что-то упускаю в жизни. Как осталась одна год назад, то некому и подсказать.

– Думаю, что надо тебе сменить имидж, – прихлебывая чай, Тася пила только чай, изрекла девушка. – Вот скажи, почему красишься в блондинку?

– Не знаю, – пожала плечами она. – Мне так комфортно. Как-то попала к стилисту опытному, он и посоветовал.

– Тебе идет очень. Просто огонь, а не девушка. Но… для повседневности слишком вычурно смотришься, хоть и эффектно.

– Тася, признаюсь. Это не просто каприз. Мне все равно как я выгляжу. Белый цвет не впитывает стороннего, мне комфортно в нем. Он отражает все как чистый лист бумаги, ничего не липнет.

– Пусть так, – согласилась Тася, – на здоровье. Но… для работы нужно что-то другое, если хочешь работать без проблем.

–И?

– Купи парик брюнетки, шатенки, кого хошь, шапочку, косынку надень… будь неприметнее и прозаичнее. И одежду попроще… свитерок сэконд-хэнда порастянутее, джинсы дырявые…будь проще и народ к тебе потянется.

Через день Анну было не узнать. Каре шатенки, бейсболка, очки не в пол лица черные, а дымчатые без оправы, малопривлекательные и универсальные для любого лица. Старый пуловер с растянутым воротом и узкие джинсы стрейч с кроссовками дополняли картинку.

– Класс, – изрекла Тася, отправляя подругу на работу.

И, то ли Тася была права, то ли вечер удался, но пассажиры уже настороженно не смотрели на водителя, и подвыпившие не орали, что не хотят бабы за рулем. Анна улыбалась свои мыслям, когда на одном из перекрестков, остановившись на красный сигнал светофора, вдруг распахнулась дверь водителя и молодой лейтенант полиции потребовал:

– Конфискую машину для особо важного задания. Выходите, – он дышал прерывисто и натужно, видно было волнение.

– Всенепременно подчинюсь, если покажите постановление, что именно моя машина и в этот момент вам нужна, – спокойно возразила Анна.

– Выходи, – заорал нервно лейтенант.

– Нет, лучше вы садитесь в машину. И я с радостью вам помогу, – ответила Анна и добавила: – если найду столько радости.

Лейтенант занервничал, посекундно вытягивая шею вперед.

– Эх, – крякнул он, обежал машину и плюхнулся на пассажирское кресло рядом. – Погнали.

– Куда?

– Вперед, – на лбу выступила испарина, он снял фуражку и оттер пот. – Вон за той машиной гони.

Анна молча повиновалась и дала по газам. «Та машина» была через три машины впереди.

Лейтенант уперся двумя руками в панель, будто это могло добавить скорости машине и, сидя на самом краю сиденья, нервно вглядывался в череду мелькавших огней.

– Давай, давай. Эх, не повезло мне…. Машина сломалась, а тут и девка за рулем. Упущу, ей богу упущу… Быстрее.

– Кого догоняем? – равнодушно спросила Анна, лишь бы тот перестал ерзать.

– О, если догоним, то…

–Что?

– А фиг знает чего…

Похоже, что молодой лейтенант сам не знал своих дальнейших действий, но цель была перед ним.

– Давай, давай, давай, – полицейский достал телефон, быстро набрал номер: – Толик, я сломался, еду за подозреваемым на пойманной машине, номер такой-то… Да не его номер, знаю, что знаешь… а я еду следом. Не перепутай. Что?.. Да, по проспекту… Что сделать?… А, понял… Жду.

Лейтенант убрал телефон.

– Можешь обогнать машину? Вроде не заметили нас.

– Могу. А дальше?

– Да что ты все задаешь вопросы как начальство? Обгоняй, говорю.

Анна молча рванула вперед так, что лейтенанта впечатало в кресло, а фуражка съехала на глаза.

– Полегче можно? – спросил он, принимая солидное вертикальное положение. – Не упусти его. Это особо опасный преступник…Черт, ничего не видно.

Преследуемая машина свернула на мало освещенную улицу, Анна последовала за ней.

– Толик, он свернул на Армейскую, – завопил в телефон лейтенант. –Ты где? Я догоню, а дальше-то что? Спрошу закурить? Он стрелять будет, а у меня девка за рулем…стоп… он пропал… не вижу его… Толик…

– Я вижу, – произнесла Анна. – Он за домом, там пустырь. Нас заметил. Поэтому и съехал с проспекта. Он остановился, выжидает.

– Ох, еж его. Не выключай машину и стой, жди меня. Не вылезай. Если что, то вот… – лейтенант бросил Анне свой мобильный. – Там номер Толика, позвонишь ему, если долго меня не будет.

С этими словами лейтенант выскочил наружу, вытаскивая пистолет из кобуры.

Анна секунду мешкала. Нет, одному не справиться.

– Какого черта я лезу? – спросила сама себя вслух Анна и осторожно вышла из машины.

Стояла ночная тишина, вполне мирная, чтоб заподозрить разворачивающиеся страсти. Девушка почти беззвучно обошла угол дома и увидала то, что остальным было неведомо.

Двор заканчивался тупиком новостройки, и попавшая сюда машина могла выехать только тем путем, каким попала. В ней, притаившись за рулем, сидел человек. Черный цвет машины и потушенные фары делали ее почти невидимой в ночи, но не для Анны. Яркие эмоции тревоги и злости высвечивали силуэт как солнце на закате. Недалеко медленно продвигалась полусогнутая фигура лейтенанта с пистолетом в руке. Он был на изготовке… И таким же цветом светился пистолет в руке человека в машине… Тот явно прислушивался в тишине…. Где-то недалеко притормозила еще машина, но это слышала только Анна.

Несколько мгновений она оценивала ситуацию, потом решилась…

Бодро печатая шаг, она вышла из-за угла дома и неровной походкой пошла в направлении притаившейся машины, будто вовсе ее не замечая.

–А напииилааася я пья-аааной, а не дооойти мне до дооома, а довела меня тропка дальняя, ик… до вишневого саааадаааа.

Два силуэта повернулись в ее сторону, отвлекаясь друг от друга.

– Тааам кукуууушка кукуууует…

До машины пять метров…

– Мое сееердце волнууует…

Три метра.

– Тыыы скажииии-ка мне, расскажи-ка мне, – орала Анна во все горло, качаясь походкой пьяной бомжихи. – Где мой милый ночуууеееЭЭЭЭЭт.

Уперлась в машину.

– Ох, тут и ночуееэээт… Ух, Коля, ты тута?.. ик…знаю, бросил меня, а сам тутааа. С кем, а?

Пистолет в ночи смотрел ей прямо в лоб, затем медленно опустился. Лейтенант стоял почти за спиной в паре метров от нее, это Анна тоже видела.

– Коля, милый, ну не ххорррошо так с женщиной поступать… Ну, увела бутылку, с тебя же не убудет, а? – Анна талантливо изображала пьяную мадам. – Но мы же не будем сори… ссориться…

Анна чувствовала напряжение человека в машине, она осторожно надавила на ручку двери…И мягким тихим голосом заговорила:

– А мышка по полю с тележкой идеееет, колесико скрип-скрип…Коооля…

Лейтенант остановился в метре от нее за спиной…

– А мышка поет при луне…

Кто-то третий появился на пустыре и тоже вооружен…

– А мышка поет при луне…– мелодично пела Анна.

И тут же, набрав в легкие побольше воздуха, во всю мощь заорала, одновременно рванув дверь машины на себя:

– А еду я домооой, накрала я зернааааа….

От неожиданности человек в машине дернулся, роняя пистолет, и потянувшись за резко открывшейся дверью, вывалился наружу прямо к ногам Анны. Попытался встать, но был тут же уложен профессиональным приемом полицейского. Рядом раздались быстрые шаги еще одного помощника.

Анна победоносно отошла в сторону….

– А че ты полезла, дурочка?

После задержания опасного преступника Анна везла лейтенанта домой. Толик и его команда увезли пойманного, а Дима, так звали лейтенанта полиции, прыгнувшего к Анне в машину на перекрестке, попросил Анну подбросить его до сломанной машины.

– Да долго бы вы возились с ним, – спокойно пояснила Анна.

– Да тебе просто повезло.

Анна промолчала.

– Хотя, надо отдать должное тебе, все было оригинально и просто.

– Ага, – не выдержала Анна. – Ты хотел сказать, все гениально просто.

Дима улыбнулся. Он был ей симпатичен.

– Однако, и скромность – не твое имя. Но мне влетит по-любому.

– Почему?

– Привлек гражданскую к операции. А я виноват? Машина сломалась в самый ненужный момент.

– А ты сильно не распространяйся, – посоветовала Анна. – Я уж тем более промолчу. Толик, похоже, с тобой согласится.

– Анна, ты не думала о работе в полиции? Признаю, у тебя есть для этого хладнокровие и талант. Да и машину классно водишь.

– Нет уж. Как-нибудь без меня. – улыбнулась Анна.

– Оппа, – вдруг насторожился Дима, вглядываясь в машину, рядом остановившуюся на светофоре.

– Что опять? – нахмурилась Анна.

– Таак, это же еще один голубчик из наших статей. Ань, ну-ка за ним.

Анна «оглянулась», как всегда не поворачивая головы. В соседней машине сидел Виталик-Ватикан….

– Что еще? – недовольно спросила она.

– Черт, нет управы на него, но давай проследим за ним, – предложил Дима.

– Не слишком ли за один вечер? – только и спросила Анна.

– Да вдруг выведет на что, – разгорячился лейтенант.

– Только не забывай, что я – не твой подчиненный.

– Понял. Только я ПРОШУ…

Анна в ответ взревела колесами по асфальту, будто готовясь к началу гонки по ночному шоссе.

Виталька-Ватикан медленно повернул голову и.. узнал. Сначала машину, потом и измененный новым имиджем профиль. Он хотел махнуть рукой, но что-то его остановило. Он присмотрелся в пассажира рядом с Анной и приказал водителю:

– Гони, конь тебя…

Он нутром почувствовал, что от этой погони ему не уйти…

А Анна просто развлекалась, смеясь внутри себя. Жизнь ставит ловушки для нее. А что поймать хочет в итоге? Ей симпатичны – и Виталик, и Дима. Две противоположности, две драмы жизни, две крайности…

Она неслась на своем автомобиле, наслаждаясь скоростью, не более. Чувствуя себя хозяйкой положения. Она играла с обоими мужчинами как кошка с мышью. Она подыгрывала одному, что догонит, и знала в то же время, что не даст догнать…

– Ты класс, ты молодец, – подбадривал ее в азарте погони Дима. – Не думал, что девка так водить может. Давай, дадим этому сучаре жару. Не знаю зачем, но мне он нужен…

– То есть, это сейчас не актуально, – произнесла Анна и резко остановила машину. Та раздраженно взвизгнула, будто возмущаясь, и заглохла.

– Что случилось? – лейтенант взволнованно сдвинул фуражку на затылок.

– Сломалась, – коротко ответила Анна.

– Кто?

– Ну не я же, – чуть ли не заорала Анна. – Я помогла как могла полиции, теперь имею право отдохнуть. Машина сломалась. Выходите и ищите свою, решайте свои проблемы. С меня хватит.

Дима сидел обескураженный, с минуту молчал, потом произнес:

– Анна, как вас там по батюшке, вы оказали неоценимую помощь полиции, выражаю за это благодарность. Я не имел право требовать большее. Спасибо вам.

Лейтенант распахнул дверь, опять замешкался и вдруг спросил:

– Будьте добры ваш номер телефона.– И, опережая протест Анны, добавил.– Вы понадобитесь для свидетельских показаний.

6

Вечер выдался сырым и холодным. Мелкий дождь, то прекращался, то начинался снова, кидаясь сорванными ветром листьями в окна машины. Было темно, и даже уличные фонари не добавляли света сквозь мелкую морось.

Анна сидела в машине, ожидая заказа или случайного пассажира. В такую погоду второй вариант был более вероятен. Она зябко ежилась, но печку не включала – просто не любила это изобретение. Близкие потоки воздуха искажали ее мир, который видела только она.

В такую погоду хорошо сидеть дома, слушать музыку, закутавшись в теплое одеялко, и грустить о вечном. Но там Тася. Нет, девушка не тяготила ее, она была счастлива, что есть теперь в ее жизни Тася с ее неисчерпаемой энергией и тягой ко всему новому. Но, иногда, все же не хватало одиночества, слишком долго она жила одна. И теперь редко выдавалось время для грусти.

Анна вздохнула своим мыслям и достала глянцевый модный журнал из бардачка. Нет, она не увлекалась таким чтивом, кто-то из пассажиров забыл его на сиденье. И вот теперь Анна достала его, чтобы как-то отвлечься и дать мыслям другой ход. Она умела читать как все, но не любила этого. Буквы выглядели для нее резким контрастом черного частокола на светящемся фоне белой бумаги, и девушка очень быстро уставала от такого занятия. Она любила читать иначе… Просто положить руку на страницу и впитывать информацию буквально кожей. Подчас с этим приходил и скрытый смысл текста и даже эмоции автора. С таким чтением Анна понимала больше, чем глядя на напечатанный текст.

Вот и сейчас. В статье говорилось об очередном скандальном разводе супер-пупер звезды, сколько стоит бракоразводный процесс и как делят имущество озлобленные супруги. А Анна улавливала общие эмоции. Шоу, грандиозное шоу для привлечения внимания к затихающей славе и злорадное упоение пишущего чужими неудачами.

«Как можно торговать личной жизнью? – размышляла Анна над статьей. – Неужели тяга к популярности так важна для некоторых? Деньги, слава, пусть и с душком. А как можно любить, жениться, а потом ненавидеть до уничтожения? Может это мое счастье, что я не смогу этого узнать? Смогу ли я полюбить и впустить кого-то в глубоко личное?»

Анна опять вздохнула. Слишком хорошо она «видела», чтобы не знать, какие чувства она вызывает у людей. Мужчины с ней пытались знакомиться, заигрывали, намекали, приглашали. Но симпатия к эффектной девушке часто смешивалась с чем-то непонятно ей низменным и не глубоким, с чем-то насмешливым и уродливым. Ее отказы всегда вызывали презрение и обиды. Ее поведение пугало странностью и непонятливостью. Буд-то вот она тут, но как манекен за стеклом витрины, недосягаемая. И обиженному достоинству остается только плюнуть в стекло и сказать: «Не больно-то и хотелось. Внутри она наверняка пустая и холодная». А у те, кто узнавал ее чуть поближе, кроме страха и жалости, не выражал ничего.

Исключение составил Петр Иванович. Поэтому и сблизилась Анна с ним, доверилась. Кроме удивления и непонимания он не выразил ничего с самого начала. А потом она прочла в нем безграничную отеческую любовь и желание опекать ее как родную дочь. Да еще Вера, соседка. Но та не знает всего, да и не стоит ее пугать. А теперь Тася вошла в ее жизнь. Но Тася сама жила без друзей и общения, чтобы судить о чем-то, и слишком натерпелась плохого, чтобы бояться чего-то.

Что-то стукнуло в окно, Анна вздрогнула, отрываясь от своих мыслей. На улице стоял молодой мужчина в насквозь промокшем костюме. Девушка чуть опустила стекло.

– Командир, я вижу, что ты вроде как такси. По вызову приехал или свободен?

– Садитесь, – кивнула головой Анна.

– Ох, простите, мадам. Не разглядел, что девушка за рулем. У вас темно в салоне. Вы точно такси? – спросил мужчина, усаживаясь рядом. – Холод собачий, мобильник сдох, и я завис на дороге на ночь глядя.

– Куда ехать? – спросила Анна, прерывая монолог мужчины и включая зажигание.

– Бульвар Тараса Шевченко, это не далеко, я покажу.

– Я знаю, где это. – Машина плавно тронулась.

– Хотите посмеяться? Я живу на Тараса Шевченко, и меня зовут Тарас.

Анна улыбнулась одними губами.

– Правда, ирония судьбы? А я, кстати, вас узнал сейчас. Только выглядели вы немного иначе. Блондинка, да, вы были блондинкой. Сменили имидж? Тоже не плохо, но блондинкой вы эффектнее выглядите. Сейчас стали проще что ли.

– Ага. И люди ко мне потянулись. Я вас тоже узнала.

Анна точно вспомнила пару из кафе. Примерно с неделю назад. Тарас, как сейчас представился мужчина, вызвал такси, он был с невысокой худенькой девушкой, нервной и визгливой. Когда девушка увидала блондинку за рулем, то категорически отказалась ехать.

– Ты с ума сошел? Я не поеду с ней. – Закричала спутница, едва Тарас распахнул перед ней дверь. – Офигеть. Да она нас и до перекрестка не довезет. Угробить меня хочешь?

– Не говори глупостей. Это же такси, тута берут опытных и проверенных людей. – Попытался убедить мужчина. – Наверняка, эта девушка хорошо водит машину. Смотри, ни одной царапины.

Анна молча, не поворачивая головы в сторону споривших, да и не нужно это было ей делать и так все прекрасно видела, ожидала конца спора.

– Не поеду, – девушка решительно отпрянула. – С ней не поеду.

– Ну не выгонять же мне ее, а самому за руль садиться. – Попытался отшутиться мужчина.

– Плевать, вызови другое такси!

– А вдруг опять приедет блондинка? Может у этого такси имидж такой – блондинки за рулем?

Анна видела, что мужчина скорее забавлялся, чем был зол.

– Звони в другое такси и предупреди, чтоб приехал мужик. – Вопила девушка, переходя на визг. – Или сам уже не мужик, если с такой ерундовой проблемой не можешь справиться?

– А в чем проблема? – Теперь Тарас рассердился.– Твоя зависть? Мне позвонить в такси и сказать, что вид блондинки за рулем оскорбителен для тебя?

– Дурак!

– Как хочешь, а я еду.

Мужчина дернул дверцу на себя так, что девушка чуть не упала, сел рядом с Анной и резко захлопнул дверь.

– Поехали.– Анна завела мотор.

Через секунду Тарас добавил:

– Впрочем, извините. Я тоже не еду. Она права – надо решать проблемы. Здесь и сейчас. Вот, возьмите деньги. Еще раз извините и.., хороших вам пассажиров.

Мужчина вышел и размашистым уверенным шагом направился к оставленной подруге.

Окончания концерта Анна смотреть не стала. Не ее дело. Да и она тоже внутри себя негодовала. Она ничем не заслужила оскорблений….

Все это вспомнила Анна в доли секунды. Тарас тоже притих, наверно снова переживая ситуацию. И, наконец, сказал:

– А наверно вы правы, что сменили внешний вид. Не все готовы ломать свои стереотипы, какими бы смешными они не были. Скажите, а вы тоже тогда подумали, что я не мужик, раз не могу с дамой своей справиться?

– Нет. Я вам посочувствовала, – коротко ответила Анна.

– Да уж. Знаете, а вы мне нравитесь, – признался вдруг Тарас. – Вы такая немногословная и уверенная, будто наперед все видите.

Анна слегка вздрогнула.

– Это вам так кажется на фоне вашей эмоциональной подруги. – Произнесла она.

– Нет, не поэтому. Я сам водитель со стажем. Просто моя машина сейчас в ремонте, и я вынужден пользоваться вашими услугами. Но я вижу, как вы ведете, ни одного лишнего движения, без суеты, будто знаете наизусть весь маршрут и можете проехать его с закрытыми глазами.

Сердце Анны нервно сжалось.

– Вы давно в такси работаете?

– Полгода.

– Но наверно стаж вождения большой, хотя…вы так молоды. Не сочтите за назойливость, но может скажите, как вас зовут, а то я то признался. – Тарас улыбался во весь рот.

– Не думаю, что это может быть секретом. Анна.

– Шикарно. Вам подходит. Так просто и в то же время так величественно по-королевски.

– Тарас, ваш бульвар. Какой дом? – Прервала Анна рассуждения пассажира.

– Ох, да. Мы немного проехали. – опомнился Тарас. – Простите. Остановите. Я сойду тут и пройдусь.