Пришельцы. Сборник фантастики

– И за что такая щедрость? – боец не понял. – Объясни тогда, как вы вообще на нас вышли?

– Я не выходил. Когда группа солдат из пятой роты прочесывала берег в поисках обломков уничтоженного стража «храма», то заметила вас. Они немедленно вызвали подкрепление. Мы просто перехватили.

– Действительно, просто. А что, мы так громко разговаривали?

– Я не знаю. Мне сообщили, что группа сержантов из пятой роты, прочесывающаяся окрестности прибрежного шоссе в поисках обломков стража, наткнулась на вас, – он будто извинялся, – я поднял своих. Генерал приказал обязательно брать живыми. Один из вас, товарищ Чжан это знает, жизнью пожертвовал, чтоб уничтожить стража.

– Да уж, Псих всегда оставался Психом, – пробормотал Артек. Шут впился в него немигающим взглядом, но ничего не сказал. Понятно, нас срисовали именно тогда, во время сражения, а затем, после уничтожения стража, занялись вплотную. Шут наклонился, выглядывая из кузова, Артек едва успел затащить его обратно, когда они проезжали слишком близко расположенный к дороге столб. Шут внимания на это не обратил.

– Елена, – он хлопнул по кабине ладонью. – Вас-то зачем к генерал-майору везут?

– Очевидно, объясняться. Меня выкрасть пытались. Товарищ Чжан во всем любит точность и порядок. Да и мне самой наконец-то есть, что ему рассказать. Ведь я была права.

– Вы это о чем? – но она не ответила, скрывшись в кабине.

Грузовик достиг вершины подъема, но к самому раскопу не поехал, неожиданно свернув на новый серпантин. Минут через десять стало понятно, куда именно нас везут. Среди зарослей вырисовалось массивное каменное здание, в два этажа, чья левая половина оказалась почти полностью скрыта разлапистым плющом. Вид у постройки был довольно заброшенный, непрезентабельный, будто прежние хозяева, скорее всего, французы, оставили сооружение без присмотра, а теперь присмотр этот кое-как и больше по необходимости пытались восстановить новые владельцы, но будто не для себя, а как дань давно ушедшей традиции. Поменяли окна, двери, но оставили прежними рассыпавшиеся ставни и лепнину над массивным проржавленным карнизом, на котором виднелась прорезанная в железе надпись «Auberge de François Sardou», и чуть ниже дата: 1871. Загородная гостиничка некоего месье Сарду полуторавековой давности. В ней-то и располагался штаб военного командования острова Лонгдонг, как то было написано на китайском, краской на светлой сосновой двери, доски которой еще не перестали источать смолу. Так странно смотрелась она на сером, заросшем мхом камне. Мне почему-то показалось, прежде, дверь была железной, массивной, с зарешеченным оконцем и кольцом под ним.

Интересно, много ли постояльцев прибывало в эти удаленные края? Скорее всего, не слишком, и думаю, мало чем их контингент отличался от нынешнего. Ведь, в те годы Франция активно вела войны в Сиаме, а следовательно, в подобного рода заведениях останавливались офицеры, не привыкшие делить кров с вверенными им войсками, ну и, наверное, члены их семей. Еще возможно, миссионеры, ведь именно с них начинались все колониальные войны Европы – что в Азии, что в Африке.

Грузовик остановился, нас быстро спустили наземь. Словоохотливый фельдфебель, по сигналу старшего конвоира, умчался в здание и тут же вернулся с дородным, лощеным полковником, застегивавшего пуговицу на воротнике. Он недовольно глянул на диверсантов, один из которых спас его солдат, и покачав головой, обернулся к адъютанту:

– Что за вид? Немедленно привести в порядок, выдать одежду из запасов и накормить, – и уже нам: – Генерал-майор отбыл на крейсер, будет к полудню. До того времени вам следует ожидать товарища Чжана и его дальнейших распоряжений. Товарищ Хан, – обратился он к Елене: – Ну что же вы стоите, прошу вас, проходите в комнаты. Мы сейчас приготовим для вас небольшой завтрак. Вы говорили о новых сведениях, которые хотели бы передать товарищу генерал-майору, он с охотой выслушает вас. Очень надеюсь, что это не прежние сообщения о денисовцах или предупреждения, которыми вы пытались остановить наши исследования.

Елена, немало ошеломленная столь дружеской встречей – особенно, если вспоминать, где ее держали последние недели – озираясь по сторонам, прошла вслед за полковником. Фельдфебели отправились следом. Нас пригласили так же, но черным ходом и сперва в подвал, на склад, где адъютант с ходу прикидывая размеры, выдавал нам форму морских сил, немного застиранную, частью протертую, а потому, верно, отправленную в архив. После чего, нас развели по номерам, меня разместили вместе с Артеком, и только тогда срезали одноразовые наручники, дав возможность одеться. На двери явственно щелкнул замок, видимо, здесь, на первом этаже, находились несколько номеров для… хотя нет, эти комнатки изначально задумывались как складские помещения. Маленькое оконце, через которое уж точно не пролезешь, и тяжелая дверь мореного дуба, сохранившаяся с времен колонизации. Вместо кроватей – полки, с которых убрали лишнее, кинув поверх синтетические матрацы.

На прощание адъютант сообщил, что у нас есть время отдохнуть и привести себя в порядок перед прибытием генерал-майора. Желающие позавтракать могут позвать конвойных.

– Странная любезность, – пробормотал я, снимая рубашку и кладя ее под голову. Артек пожал плечами, делая ровно тоже.

– Не думаю. Полагаю, это сродни последнего ужина.

– Не понял?

– А что тут понимать. После уничтожения стражей, кому-то надо будет лезть в капсулу.

Оба помолчали какое-то время. Я не выдержал.

– Как ты думаешь, что там?

Артек пожал плечами. Долго смотрел в потолок, прежде чем ответить.

– В любом случае, сокровища. Для нас, дикарей, все сокровище, пусть это будет даже пустой сосуд.

И отвернулся к стене. Через пять минут он спал.

Генерал-майор прибыл хорошо заполдень. Мы поспали, позавтракали, прав Артек, кормили, действительно, как смертников, на убой. После хотели вернуть обратно в камеры, но тут прибыл начальник острова, нас оставили в кухне под присмотром четырех старших сержантов. Вояк самого низкого звания, какое я увидел на Лонгдонге. Зато с пистолетами-пулеметами наизготовку – против четверки прикованных стальными наручниками к тяжеленному разделочному столу.

Товарищ Чжан заглянул в кухню, увидев нас, кивнул довольно. Вместе с ним следовал полковник, его адъютант и почему-то Елена.

– Правильно сделали, что привели в приличный вид, – одобрил наше новое одеяние начальник штаба, – Верная инициатива, товарищ Сюэ, одобряю. – Сквозь стекло было видно, как расцвел полковник. И так красный лицом, видно, от полнокровия, сейчас он буквально пошел пятнами. Генерал-майор снова кивнул и отвернувшись от входа в кухню, наткнулся на Елену, видимо, до этого она столь аккуратно подбиралась к своему руководителю, что тот только сейчас заметил археолога.

– Товарищ Хан? Вот уж не ожидал вас здесь увидеть. Вы же должны быть в переговорной, – Елена зашептала что-то ему в ухо, буквально встав на цыпочки. Немаленькая ростом, она доходила дородному, мощному офицеру едва до плеча. Роста у Чжана было в избытке, под сто девяносто. Да и стать такая, будто аршин проглотил. Верно, с детских лет в армии, дожил в ней до седин, а разлучаться и по сей день не намерен. Хотя ему хорошо за пятьдесят. Наверное, пятьдесят шесть – пятьдесят семь, то есть, он немногим старше собеседницы. Но с другой стороны, Чжану только в этом году присвоили новое звание….

Неожиданно он отпрянул от женщины, резко покачал головой.

– Я же сказал, прекратите говорить о денисовцах. Я думал, вы хоть о храме что-то скажете путное. Вас же именно на него перебросили, еще до прибытия господина Бурхарда. А вы…

– Я не понимаю вас, товарищ генерал-майор. Ведь исследования именно денисовского человека вывели нас…

– Знаете, вы так говорите, будто это денисовский человек все учудил – и стражей, и храм. Ну да, капсулу, как скажете, точно есть разница. Будто эта махина его рук дело. Да денисовец это ж обезьяна мелкая, тупая, безволосая, она, она ж ничего, кроме, как размножаться, не умела. И то плохо размножалась, раз повсеместно вымерла. Вот неандертальцы, кроманьонцы те же, – он так говорил о видах Хомо, словно, вовсе к ним не принадлежал. – Они да, хоть что-то после себя оставили. Я молчу про рисунки, рисовать ладони и макака может, если в дерьмо вляпается, уж простите мои военные термины, – он не то хмыкнул, не то хохотнул. – Ваши денисовцы, вы сами постоянно говорите о них так, словно от нежелания связываться. Все больше этих: «наверное, может быть, скорее всего». Вероятности меня меньше всего интересуют. Что вы, кроме скелетов, в пещерах Лонгдонга нашли? Да ничего почти. Ни камней, ни украшений, ни, самое главное, хоть каких завалящих орудий труда. Кострища и те, не факт, что их. Может поздние наслоения, вы мне сами это говорили. А что, очень приятно нам всем, от таких вот безмозглых макак род производить? Да и как, позвольте узнать, если все повымерли, а…

– Подождите, товарищ Чжан, но денисовцы оставили после себя следы. Я говорила о найденных бамбуковых…

– Которые не то их, не то неандертальцев. Детский лепет, вот честное слово. Отец ваш, простите, что напоминаю, все рассказывал обиняками, вы у него будто научились. Можете хоть что-то наверняка сказать, без «доли вероятности».

– Сейчас и скажу. Товарищ генерал-майор, здесь, на юге Китая иных орудий вы не найдете. И не потому, что денисовцы, как вы говорите, тупые макаки, вовсе нет. Напротив.

– Умные макаки? – он хмыкнул.

– Тут мало доломита, кремня, только известняк, хорошие орудия труда из него не сделаешь. А копья, скребки, ножи и все прочее, что нужно племени, делается из бамбука. Он легче, удобней, проще в обработке и да, он одноразовый, потерял нож, тут же сделал себе новый.

Генерал хлопнул ладонями по бедрам.

– Просто как выдра.

– Они не хранили орудия труда, ибо умели в любой момент создать, обжечь, выделать такие же. Они передавали знания по наследству, из поколения в поколение. Учили друг друга. Так все поступали тогда, что денисовцы, что сапиенсы.

– Вот только одни почему-то остались, а другие исчезли. И потом, Елена, я сказал, не дергайте меня денисовцами, вот они где все у меня, – жеста я не видел, но ясно его представил. – Честно, просто противно слышать о таких предках великой китайской нации. Право, прежняя версия с Хомо эректус и то приличней выходила. А тут…, все хватит, слов уже нет. Лучше объясните, что вы по поводу капсулы хотели сказать. Но без ваших предостережений.

– Я как раз о предостережениях с вами и хотела переговорить. Если уж капсула столь хорошо защищена снаружи, – «это мы еще посмотрим», – буркнул Чжан, – Так вот, если капсула имеет столь надежных стражей снаружи, неужели вы думаете, у нее не сыщется секретов внутри?

– Даже не сомневаюсь в этом. Потому внутрь пойдут не мои люди, а те которые пытались вас спасти.

Артек хмыкнул и пихнул меня под столом, мол, что я говорил. Шут покачал головой. Пророк впился взглядом в Чжана. Елена молчала, все разом поняв, она не могла подобрать слов, чтоб возразить, ответить хоть что-то. Стояла и, будто закаменев, смотрела на собеседника.

– Кстати, они говорили вам, зачем уводят? – она даже не покачала головой. Просто смотрела. – Ладно, сам узнаю. Если будет время.

Хлопнув ладонью по двери, генерал-майор вошел внутрь. Мы одновременно вздрогнули, подняв головы. Пророк попытался подняться, да наручники не пустили. Чжан повернулся к караулу:

– Освободите их. Полагаю, слова чести будет достаточно, чтоб я убедился, что вы не нападете на меня или не сбежите?

– Вы у наемников просите слова чести, товарищ генерал-майор? – усмехнулся Шут. Чжан дернул щекой.

– Мне сказали, ты среди всех старший, – его палец уперся в Пророка. Тот наконец-то поднялся и кивнул в ответ. – Очень хорошо. Тебе, как старшему и задание соответственное. Выбери среди своих людей двух, которые первыми войдут в капсулу пришельцев. Не смотри на меня так, ты знаешь, о чем я.

– Разумеется, знаю, – ответил Пророк, закашлявшись, голос его сел от напряжения. – Когда мне дать ответ?

– Через полчаса. Сейчас к Лонгдонгу подошел крейсер и четыре эсминца, на случай эксцессов. Как только их ракеты уничтожат стражей, я дам вам знать. А ты, к тому времени, должен сообщить мне свое решение.

Пророк кивнул. И тут же спросил:

– Что вы хотите найти в капсуле?

– Все, что там есть. Абсолютно все, что не прибито, не приварено, все, что можно вынести. В этом плане будьте поосторожней. Оружия я вам не выдам, но костюмы верну, в них и пойдете, – кажется, генерал-майор уже понял, кто именно войдет в состав группы смерти. – Насколько надежен ваш наряд? Выдерживает ли низкие температуры?

Майор пожал плечами, хмыкнув.

– Не такие, которыми охлаждают стражи.

– Значит, будьте еще осторожней. Я вам дам камеры, будете записывать все, что происходит внутри. К сожалению, о том, что там, мы имеем пока весьма скверное представление. Бурхард облучил капсулу, и вот что из этого вышло. Кстати, почему я до сих пор не выслушал доклад материаловеда о причинах пробуждения второго стража?

На этот раз он обратился в сторону выхода и куда громче обычного. Полковник Сюэ, войдя в кухню, жестом подозвал руководителя к дверям. Зашептал на ухо с каким-то неприятным присвистом.

– То есть как, умер? Когда? – обычным голосом спросил Чжан.

– Сразу после пробуждения стража, – продолжил шептать полковник, но уже громче. – Я вам хотел доложить, но вы так быстро отправились на крейсер. Простите, товарищ генерал-майор, мне показалось, вы в курсе его гибели. Вероятно, надо известить штаб..

Чжан с минуту дергал щекой, потом повернулся к нам. Полковнику пришлось буквально обежать руководителя, чтобы снова оказаться у него на виду.

– Вот всем вам подумать еще раз и сделать правильный вывод. Как я понял, он был изрезан? – спросил у полковника. Сюэ кивнул торопливо.

– Как и все, находившиеся в тот момент возле храма, товарищ…

– Да называйте его нормально, к чему эта дешевая секретность. Мы уже сейчас получили оружие, о котором не могли и помыслить. Я даже представить не могу, что нам откроется, когда кто-то из этих, – кивок в нашу сторону, – окажется внутри. Наша родина никогда не была еще так сильна, как сейчас. Через десять лет, а может и куда раньше, когда ученые разберутся, как применять хотя бы те ледяные пушки стражей, их двигатели, благодаря которым они парят в небе, точно драконы из сказок, мы станем поистине величайшей нацией. Даже если и произошли от макак-денисовцев, как говорит товарищ Хан.

Он помолчал, переводя взгляд с нас на полковника и обратно. Сюэ что-то снова зашептал, Чжан кивнул в ответ.

– Да, распорядитесь выдать вдове все необходимое. Возьмите с нее слово молчать, хотя… нет, не обязательно. Она свободна покинуть страну в любое время. И да, гром с телом будет готов в ближайшие сутки. Военным самолетом в любую точку мира. А я похлопочу перед штабом о присовении Бурхарду медали…

Полковник снова зашептал. На что Чжан только плечами пожал, мол, раз не в медали дело, то и все намного проще.

– Мы можем взглянуть на снимки, полученные Бурхардом? – прерывая полковника, спросил Артек. – Нам же надо подготовиться к входу, тем из нас, кто войдет.

– Думаю, пойдут все, но со временем. А может и нет, посмотрим. Но да, ты прав. Товарищ Сюэ, распорядитесь, чтоб диверсантам выдали распечатки лучшего качества. Ничего не жалейте, они ведь идут на смерть ради нашего отечества.

Вот странно, но его пафос не был ни напускным, ни истерическим. Чжан говорил спокойно, размеренно, как человек, столь глубоко верящий в свои слова, что они не звучали диссонансом ни с другими его словами, ни даже с нашими издевками по тому же поводу, высказанными, скажем, еще вчерашним вечером. Его вид, его уверенность, его спокойствие, буквально подавляло. И да, ему хотелось верить. Как ни покажется это странным. Даже нам, прожженным циникам и нигилистам.

А может, дело не в этой его уверенности, а в другой. В том, что именно он в эти минуты подписал наши жизни?

Адъютант бросил на кухонный стол пачку распечаток и скрылся. Стражники тоже вышли, в самом деле, куда мы, прикованные, денемся.

Некоторое время мы разглядывали распечатки, полученные при сканировании капсулы. Честно признать, не впечатляли. Внутри ничего, что могло бы заинтриговать, ничего такого инопланетного – ни невероятных устройств, ни сложных агрегатов, хотя картинка получилась довольно четкая. Несколько столбов, совершено неясного предназначения и на вершине одного из них, вернее, над вершиной, – то самое семя, о котором говорила Елена. Небольшой правильный эллипс, непроницаемый для земной техники. Возможно, то, ради чего так полошились стражи всякий раз, когда покой капсулы пытались нарушить. Но что это за вещь или прибор? А может, капсула, и в самом деле, храм, а это какая-то частица высшей инопланетной силы? Хотя почему тогда к ней за три с половиной тысячи… а может, и появлялись здесь паломники. Ведь почем мы знаем, раз в сколько лет надлежит бывать в этих местах, причащаться этой святыней?

Хотя глупость. Скорее уж, нечто техническое. Может, действительно семя новой жизни, не то оставленное про запас, не то заброшенное за ненадобностью, ведь что мы знаем об оставивших его здесь? Только то, что их стражи достаточно вежливы, чтоб не нападать первыми. Ну и сейчас вот, если не начнут действовать иначе, будут уничтожены. Чжан видимо, уже готовит решающее наступление. А они, кажется, не будут возражать против своего уничтожения. Верят, что капсула сможет сама себя защитить?

Сколько же вопросов. И ни одного ответа.

Я взял у Шута последние распечатки из стопки. Нет, ничего особенного, разве что небольшие емкости по бокам, ах, да Елена говорила о стражах, так вот, оказывается как. Я не понял, подумал, они крепились снаружи. Нет, конечно, изнутри. Выбирались через вход и начинали кровавую свою работу. Для чего интересно им еще и резать, если они и так могут уничтожить все живое – одной волной холода. Впечатление произвести, жуть нагнать? Или это тоже из разряда их механических принципов – не нападать первыми, но если напали, то кромсать так…

И все же, для чего капсула? На ней – ни внутри, ни снаружи – нет рисунков, которые я так рассчитывал увидеть, да, каких-то знаков, символов, образов. Даже швов, и то не видно. Нет, не швов, но хоть чего-то, что помогло бы ориентироваться внутри. Разве что по этим столбам, небрежно расставленным вокруг центра. Проход и тот не определялся излучателем, как же он открывается?

Пророк кашлянул, мы немедля обратились к нему. Он аккуратно сложил распечатки в стопку, постучал ладонью сверху, сбивая их в ровный прямоугольник. И только затем, благодаря мысленно адъютанта, как и все мы, так вовремя подарившего нам время на пустые рассуждения, произнес неспешно:

– С одной кандидатурой в смертники я решил. Я вас сюда затащил, мне и ответ держать. А что касается другой, есть несколько вариантов…

– Я пойду с тобой, – но Пророк покачал головой, осаживая мой пыл. – А что, если смотреть на все параметры, то я и по себе одиночка и в группу попал всего ничего…

– Группы больше нет, Скакун, забудь. Надо сохранить то, что осталось.

– Пойду я, – коротко сказал, как отрезал Шут. – и без дурацкого «выбора Софи», на который все, я смотрю, нацелились. Спички тоже тянуть не будем, нам их не надут. А я и самый возрастной и, после вас, командир, ну и мне действительно надо.

Помолчали. Кажется, Артек вздохнул несколько раз, видимо, все решался что-то сказать, но не смог. Молчанием группа разделилась на две равные половины – по численности, но не по значимости.

– Надо звать адъютанта, – негромко произнес Артек, решившись нарушить молчание. Пророк кивнул. Но дверь распахнулась сама.

Елена. Вот уж кого не ожидали увидеть. Она оглянулась на охрану, и коротко произнесла:

– Вы уже договорились между собой? Я сейчас пойду к товарищу Чжану и попытаюсь убедить его…

– Елена, вот уж незачем вам такие хлопоты, – изрек наш командир. – Еще раз влипать ни к чему, а нам теперь действительно, все одно – задание мы провалили, а ничего другого в подобном случае и не ждут.

– Вы за мной полезли, мне тоже надо ответ держать. Тем более, у меня есть подозрение, что даже в случае уничтожения всех стражей…

– Да оставьте, – встрял Шут. – Пророк прав, не вы причина плена. Стечение обстоятельств. Появись мы на сутки раньше или позже… вот тогда другое дело.

– Сутками позже вы бы не появились. Разве что, в другом составе или при поддержке авиации.

– Вы правы, Елена. Может, появились бы, когда все устаканилось. Но сейчас все и так устаканится…

– Я пойду к генерал-майору. Подождите сообщать.

– Он еще здесь? – спросил я.

– Он и не покинет штаб. Все командование прибывшими силами исходит отсюда. Подождите, я быстро.

И исчезла. Впрочем, ждали мы действительно недолго, вместо Елены прибыл адъютант, узнал наше решение и попросил Пророка и Шута следовать за ним. Именно попросил, их тотчас же отстегнули от многопудового стола и увели. Будто сменяя своего помощника, появился полковник Сюэ.

– Следуйте за мной. Генерал-майор хочет вас видеть.

Мы с Артеком переглянулись, но двинулись следом. Нам едва успели защелкнуть за спиной наручники.

В кои-то веки удалось разглядеть интерьеры гостиницы. Очевидно, с времен основателя, она претерпела немало изменений, но больше косметических. Второй этаж, где селился высший командный состав, в отличие от первого, встретил нас обоями – ниже была только бежевая краска, местами облупившаяся – недорогими шпалерами, сделанными под шелкографию старинных китайских образчиков и конечно, портретами великого кормчего, как в коридоре, так и в кабинете самого Чжана. Тут Мао представал вместе с нынешним председателем Всекитайского собрания. Портрет основателя, выполненный резкими мазками, нарочито грубо, как бы давал понять, что дух основателя КНР не исчез, напротив, только укрепился за последние лет двадцать, и что именно он довлеет в мыслях и нынешнего руководства страны и конечно, штаба командования этого крохотного отвоеванного островка. Мао представал и в цитатах, развешанных вдоль коридора. Куда ж без этого.

В остальном, гостиница месье Сарду оставалась прежней. Дорогие номера второго этажа, по нескольку комнат каждая, резко контрастировали с убранством и планировкой номеров этажа первого. Более чем очевидно, что именно здесь жили семьи командования французских колониальных войск, внизу же находились либо комнаты слуг, либо адъютантов, помощников, посыльных и всех прочих, кто всегда должен быть под рукой.

Несмотря на аскетичность обстановки кабинета генерал-майора, дорогие шторы и изящные тумбочки, столики-табльдоты и все прочее, что досталось Чжану и его подчиненным, и что не было уничтожено временем и древоточцами, оставалось на своих местах. Краем глаза я заметил, что через комнату, находилась генеральская спальня – пусть и современная, но полуторная кровать, аккуратно заправлена и застелена шелковым покрывалом с цветами и листьями. Еще одна шпалера висела в головах.

Мгновением позже, я сделал еще один шаг, видение исчезло.

Генерал-майор Чжан, усталый, но довольный, глядел на нас, сидя за столом, уставленным мониторами. Основным, метра полтора диагональю и четырьмя дополнительными, в полметра каждый, установленных по бокам и друг на друге. Находились они спиной к нам, но судя по всему, показывали нечто действительно важное. Чжан еле смог оторваться от центрального и перевести взгляд на вошедших.

– Вовремя прибыли. Наши войска добивают последнего стража. Через пару минут вы сможете наблюдать, как ваши товарищи попадут в историю.

– Мы уже туда попали, – буркнул Артек. Генерал-майор, не поняв шутки, бросил неприязненный взгляд на говорящего, но дернув щекой, продолжил.

– Трудно представить, что этим технологиям уже невесть столько тысячелетий. Для нас это поистине сокровище, подаренное цивилизацией, возможно, канувшей в небытие. Как это вы называете, в Лету. Но насколько же она еще тогда опередила нас, – он резко дернул рукой. – Да пусть даже она развивалась небыстро, как те же неандертальцы, которые за триста тысяч лет так и не смогли придумать ничего, мощнее копья с каменным наконечникам, пусть так. Но сколь же сильна она была.

– Простите, товарищ генерал-майор, почему вы говорите о пришельцах в прошлом роде?

– Потому… как тебя… Артек… потому, что за эти тысячелетия они так и не соизволили прибыть за чем-то, для себя очень важным. Возможно, капсула была потеряна, может в ходе войны, бегства, переселения. Может, еще по какой причине, в любом случае, ее не хватились, ее просто бросили здесь и больше не приходили. Если б пришли, товарищ Хан точно б заметила следы – она утверждала с уверенностью, вот ведь, единственное, что она сумела с уверенностью сказать о капсуле – что покой храма за три с половиной тысячи лет никто не потревожил. Мы первые.