Невероятный шпионский детектив. Поэты и лжецы

Черствость в его профессии было необходимо – когда дело касалось выбора между государственными, мировыми интересами и жизнью отдельно взятого человека.

Александра была напугана – но не потеряла контроля над ситуацией. На беседе с органами правопорядка она вела себя спокойно, даже умудрилась вопросами вывести из себя инспектора Скотленд-Ярда.

Ричард невпопад улыбнулся от мысли, что она при желании могла быть таким же, как он, агентом разведки – с ее способностью принимать решения, моментально анализировать ситуацию и делать верные выводы.

Теперь она ему доверяет – потому что иначе она бы не позволила ему находиться рядом. Она была из тех, кто справляется с проблемами в одиночку, ей не нужно ни сочувствующее плечо, ни компания, чтобы разделить беспокойство и переживания.

Она принимала помощь только по делу – и он вызвался быть ее личным телохранителем.

Она тогда посмеялась над формулировкой – и лишь махнула рукой.

– …мог быть кто угодно – не обязательно работник кейтеринга или самой площадки, – рассуждала она, Ричард слушал и не перебивал. – Если бы еще знать, что это за дрянь – и была ли она в вине или лишь на поверхности бокала…

Она рассуждала как детектив. Системно, последовательно, разбирая по крупицам. Он молчал и не рисковал показаться осведомленным в том, как можно выяснить картину преступления.

– По камерам будет видно, как официант несет бокалы, как их наполняли, кто мог попасться на пути – добавить яд в бокал, на бокал, или вообще в бутылку… Но если бы это была бутылка, отравился бы еще кто-нибудь.

Александра так и не переоделась, спинка дивана и подушки переливались от блесток, она совершенно не обращала внимания, как безнадежно мнется тонкая шелковая черная ткань широких брюк и как задирается на плоском животе топ.

– Ты не думала о том, чтобы пойти в душ и после лечь спать?

– Я должна все вспомнить, – упрямо отозвалась она. – Отмотать назад.

– От усталости снижается концентрация и внимательность, ты с каждой минутой делаешь только хуже. После сна ты все вспомнишь – потому что оно уложится как нужно.

Она впервые за последние часы посмотрела на Ричарда осмысленно – словно удивившись, что он находится в ее комнате.

– Ты прав. Ты прав!

Александра вскочила с дивана, блески искрящимся мелкими дождем попадали на пол. Она сделала несколько быстрых шагов, но затем замерла посреди номера.

– Но как мне уснуть?

Она вновь посмотрела на него – словно он мог дать ответ.

Ричард улыбнулся, поднялся из кресла – в котором все это время находился – и подошел к ней на расстояние вытянутой руки. Александра глядела на него снизу вверх, она пыталась что-то понять, но чувства и разум уже подводили ее.

– Просто ляжешь и уснешь. У тебя получится.

Он знал, что у нее проблемы со сном – из-за особенностей нервной системы и нарастающей периодами ажитации, обусловленной диагнозом, поставленным психиатром. Он знал, какие медикаменты она принимает, он знал, что она не взяла их с собой в Лондон, потому что их запрещено вывозить из России даже с рецептом от врача.

– Окей.

Он не успел ничего сделать – хотя намеревался ее обнять – и она уже отступила в сторону, начала на ходу расстегивать и снимать одежду. Когда Александра дошла до дверей ванной комнаты, на полу уже валялся топ и брюки, а на ней оставались только блестки и трусы.

Ричард таращился на спину – с промелькнувшим черным узором татуировки на левой руке, лопатке, на левом боку и бедре – скрывшуюся в ванной. Это было неожиданно и ожидаемо: у нее не было причин заигрывать с ним и не было причин стесняться своего тела, потому что тело у нее было что надо.

Когда Александра вышла из душа – будто заново родившись, смыв с себя не только макияж, блестки и пот, но и долгий, странный, тяжелый день – Ричарда в гостиной не было.

От мысли, что он ушел, наступило облегчение… Следом явилось осознание, что никуда бы он не ушел – он наверняка уже дожидается ее в спальне.

Ричард был странный – красивый, умный, с добрыми глазами, с ослепительной улыбкой, с телом атлета – но будто пустой. Он актер – не по профессии, а по натуре. Он словно сам себя не знал – пусть и говорил и действовал убедительно, все конгруэнтно, все, как надо…

Она переоделась в чистое белье – трусы и майку, – бросила полотенце на стул, намеренно небрежно протопала к постели, на которой, завернувшись в половину воздушного одеяла, лежал Ричард.

Александра надеялась, он понимает, что если ему вдруг придет в голову ее соблазнять, она оторвет ему уши… Она вздохнула, он повернул голову в ее сторону, даже в темноте было видно, что он улыбается.

Она откинула одеяло, легла рядом, на спину, веки саднило от усталости, тело было тяжелым и деревянным. Она надеялась, что уснет. Ей оставалось только надеяться.

Ричард перевернулся на бок, лег лицом к ней, она кожей ощущала взгляд, но уже закрыла глаза и молчала – ей тяжело дались бы слова.

– Спи.

– Угу, – отозвалась Александра.

Со смесью недовольства и смирения.

Когда она держала в руках тот бокал, у нее было жуткое чувство – и если бы она была кошкой, у нее бы в тот момент шерсть встала дыбом. Она чуяла опасность – и он тоже чуял. Он отвлек ее… Нарочно или не нарочно, уже было не так важно.

Интуиция не врет, зверь не обманывается.

Если верить интуиции, этого Ричарда надо гнать отсюда… И, в то же время, она сумела разглядеть из-под толстого слоя грима что-то настоящее – когда он сказал, что хочет стать собой.

Александра открыла глаза и посмотрела на него. Веки сомкнуты, лицо расслабленно, округлое голое плечо в полумраке, с длинным старым шрамом, похожим на змейку – как пособие для художника; завтра у него наверняка уже появится синяя щетина, лицо с утра будет помятое от подушки…

Кто ты, черт возьми, такой, Ричард Норт?

Она увидит и узнает все во сне – главное уснуть.

9. Цирк

[Великобритания, Лондон, Сохо]

– Ты даже не спросишь, где мы?

Молодой человек в костюме конца XVI столетия сидел за стеклянным продолговатым столом, закинув ноги в остроносых туфлях на столешницу, пухлые губы на миловидном лице улыбались.

– Нет, – пожала плечами Александра. – Разве это важно?

– Все важно.

Перед ним стояла бутылка – без этикетки, подернутая пылью – и три кубка.

Юноша указал на бутылку, Александра покачала головой.

– Нет, Кристофер, видеть не могу уже это вино.

Настала очередь Кристофера выразить неодобрение.

– Черствость! – фыркнул он с лукавой ухмылкой и поцокал языком.

– Мы ждем Уильяма?

– Ага. Опаздывает, у него же крупный заказ на гравюры Данте…

Александра села на стул спиной к белому полотну экрана проектора, огляделась: типичная переговорная на дюжину человек, со стеклянной створкой, высоким окном, за которым можно было бы различить редкие огни окон здания напротив и подсветку ночных фонарей – если выключить свет в помещении.

– Могу дать подсказку, где мы! – не унимался Кристофер.

– Дай!

Кристофер был очарователен – как могут быть очаровательны кареглазые молодые мужчины, артистичные, искушенные развлечениями, успехом и эмоциональными переживаниями – и одаренные высоким интеллектом.

– Мы, – он театрально развел руками, – в цирке!

– В цирке?

– Да зачем ты переспрашиваешь? – изумился он.

– Чтобы понять – и запомнить. Мне еще потом в красной книге это описывать.

– Ты и так все запомнишь, не надо себя недооценивать. То, что ты что-то не помнишь – твоя защита, трюк твоего же собственного ума. Ключи тоже у тебя.

Александра оперлась локтями в стеклянную поверхность, вздохнула – так же гротескно, в стиле собеседника. Они переглянулись, хихикнули, Кристофер начал качаться на стуле, по-прежнему отклоняясь назад, с ногами на столе.

– Какие звери в цирке?

– О, – с заговорщическим видом протянул юноша. – Разные.

– Мы тоже из цирка?

– Нет. Мы живем в дикой природе – и нас не заставляют прыгать в огненные обручи, танцевать за кусочек сахара и страховку на услуги стоматолога…

– Несчастные животные.

– Не то слово! Они мечтают стать собой – но им этого не разрешают.

Александра нахмурилась, Кристофер не счел ее задумчивость препятствием для продолжения разговора.

– Кстати, ты обещала найти мне партрона, – молвил он.

– Я помню.

– И как успехи?

– Боже, Кристофер, где же я тебе вот так просто возьму шпиона, который добывает сведения во Франции для английской королевы?

Юноша не успел ответить – они оба одновременно обернулись к пожилому мужчине, вошедшему в стеклянную дверь.

– Уильям! – всплеснула руками Александра, поднимаясь со стула.

Кристофер продолжил молча раскачиваться.

Уильям был невысокого роста, но моложавым и статным, с прямой осанкой, в костюме начала XIX века. На таких, как он, всегда обращают внимание – стоит им только появиться на пороге.

– Александра! – отзеркаливая ее интонацию отозвался он.

– Как ты? Как Кэтрин? Как Данте?

– Хорошо, Кэтрин моя надежда и опора, а Данте в работе.

Они обнялись – по-дружески, тепло, Александра сразу оживилась – а Кристофер прищурился.

– А меня не обнимала!

– Потому что не ты ее партрон, – снисходительно, будто разговаривая с ребенком, улыбнулся Уильям.

– И тебя обниму, не переживай.

Александра обошла Кристофера и встала так, чтобы можно было наклониться, расставив руки, в то время как юноша все больше отклонялся назад.

– Цирк, – заявил Уильям, проходя дальше, садясь на стул, на котором только что сидела Александра.

Она так и не успела обнять Кристофера – обе ножки, которыми стул упирался в пол, соскользнули по линолеуму, и тот с грохотом свалился на пол.

Пока Александра помогала ему подняться, Уильям в задумчивости – как до этого несколько минут делала Александра – глядел куда-то перед собой, мимо бутылки и трех кубков.

– Даже если ты не любишь шахматы, ты уже играешь, – начал Уильям, когда женщина и юноша, наконец, уселись за стол – в приемлемых позах. – Ты на доске.

Мужчина упер палец в стеклянную поверхность стола, Кристофер сглотнул.

– Вы оба играете – ты и партрон Кристофера.

Они переглянулись, Уильям продолжил:

– Теперь твой ход, Александра. Таковы законы жанра – и ты играешь за силы хаоса.

– А я? – округлил глаза Кристофер.

– А твой партрон отчаянно цепляется за порядок – но скоро он поймет, что старого порядка больше не будет – потому что он уже начал свой путь к воплощению.

– Ура! – воскликнул Кристофер. – То есть, я надеюсь, его не разорвет, и я, наконец, с ним познакомлюсь.

– И какой будет мой ход? – подала голос Александра.

– Любой – в зависимости от твоего желания толкать сюжет вперед. Толкать то, что уже движется.

– Партрон Кристофера, – заключила Александра. – Он пришел в движение.

Уильям кивнул.

– То есть мне нужен тот, кто выступает в цирке, прыгает в горящие обручи, шпионит для английской королевы, и он уже на первом этапе великого делания?

– Именно так, – согласился Уильям.

– А что делать с вином – и с тем, что меня хотели прикончить?

– Доверяй интуиции. Убивать тебя не собирались – это был ответный шаг – и попытка спровоцировать на действие.

– Почему ответный?

– Ты успешна, – ответил за Уильяма Кристофер. – Их пугает твое сияние. Твое существование для них как красная тряпка.

– После того, что случилось, будет еще больше резонанса.

– Они глупы. Они читали твои книги – но ничего не поняли.

– Вот так всегда…

– Наша участь, Александра, быть не к времени и не к месту в свою эпоху, – Уильям поднялся со стула, поправил фалды сюртука. – И получать подзатыльники от тех, кто говорит на другом языке.

– Это игра слов, – добавил Кристофер. – Говорят они на нашем языке.

Кристофер повторил за Уильямом, вставая, Александра наблюдала, как они идут к выходу, как всегда, не прощаясь.

Юноша обернулся.

– Цирк, – напомнил он.

Александра кивнула. Когда они исчезли, она произнесла слово уже неслышно, одними губами – чтобы точно запомнить.

10. Завтрак

[Великобритания, Лондон, Вестминстер]

Александра была в ванной, Ричард листал красную записную книжку, оставленную на столе, брови на красивом лице хмурились. Слова складывались в формулы, на английском и русском, заметки были разделены на главы, разбиты по ассоциативному ряду.

Это были ключи, списки названий и словосочетаний – по этапам великого делания, по ее собственной системе символов… С обратной стороны – если перевернуть блокнот и открыть снова – она вела обыкновенные записи, в хронологическом порядке, по мере необходимости.

Как только Александра проснулась, она записала в блокнот по-английски: «Партрон Кристофера выступает в цирке».

От слова «цирк» в последней строчке Ричарда передернуло: она не могла знать про Цирк, это всего лишь совпадение. Слово «партрон» скорее всего – неологизм или какой-то термин, используемый Поэтами.

В дверь номера постучали, Ричард вздрогнул. Он поспешно положил красную записную книжку на место – в прежнее положение – и пошел отворять дверь. Заказанный завтрак на тележке аппетитно сервирован, Ричард знал, что Александра будет рада литровому кофейнику и кувшину горячего молока, но к еде не притронется… В очередной раз он хотел показать, что старается быть внимательным, но не всегда угадывает.

Она вышла из ванной в белье, волосы были забраны на затылке в небрежный пучок с торчащими в сторону прядями, челка распалась по обе стороны лба. Ричард сидел в трусах в кресле, со скучающим видом листая ленту соцсети, и не сразу повернул голову в ее сторону.

– Доброе утро, – улыбнулся он.

Когда она проснулась, он уже не спал, но изображал спящего. С закрытыми глазами он прислушивался, как она пошевелилась, потянулась на широкой кровати, как посмотрела на лежащее по левую сторону от себя тело, как выпустила воздух через нос в легкой усмешке.

Она тут же поднялась и пошла в гостиную, чтобы что-то записать в красную книжку.

Сейчас она словно была не рада его видеть – и вновь огорчилась, что он не догадался уйти.

– Доброе утро, Ричард, – отозвалась она.

Ричард отложил телефон, встал с кресла, пошел ей навстречу – направляясь в ванную. Александра смотрела на него открыто, с полуулыбкой, он намеренно не одевался, а демонстрировал себя, свое тело шестифутового бодибилдера, с широкими плечами и грудью, кубиками пресса, круглой задницей… На левом плече белая змейка шрама, на правой грудной мышце аккуратное розовое пятнышко рубца, на левом бедре тоже что-то похожее на шрам или ожог, пусть и едва заметный. Если бы она обернулась, то увидела бы еще два шрама – под левой лопаткой и под правой коленкой.

Он миновал ее, закрыл дверь, встретился глазами со своим отражением в зеркале.

Нужно узнать, кто такой Кристофер.

Александра не стала дожидаться Ричарда, она налила себе кофе, забралась с ногами на диван – в блестках от вчерашнего наряда, – и смотрела в одну точку до того, как створка ванной комнаты отворилась.

– Я боюсь читать новости, – сказала она с вымученной улыбкой.

– Так не читай. Твои менеджеры тебе сообщат что нужно – а остальное неважно.

Волосы у него были мокрые, он будто бы не вытирал их полотенцем, на шее, плечах и бедрах блестела влага. Так соблазнить ее у него не получится.

– Я не поблагодарила тебя. Спасибо. Спасибо, что был со мной все это время, спасибо, что… ну, в общем…

Она махала рукой – другой она держала пустую кружку – пытаясь объяснить свои чувства, но это был редкий случай, когда Александра, владеющая мастерством слова, не могла сформулировать вслух мысли.

– Я был рад помочь. И я буду рад помочь – если ты позволишь.

Она не ответила, она вздохнула.

– Адвокат еще не звонил. Скорее всего нас всех – кто был в официальных списках и кого можно идентифицировать – позовут на дактилоскопию. Всех гостей опознать не получится – потому что регистрации не требовалось.

Настоящий детектив… Ричард сел рядом с ней, протянул руку и осторожно забрал кружку.

– Ты ни в чем не виновата. Полиция во всем разберется. Сейчас ты в безопасности, и я буду с тобой, никто больше не посмеет тебе угрожать.

Вот заладил! Ему будто бы выгодно, чтобы она теперь пугалась каждой тени и боялась оставаться одна.

– И они вряд ли решат снова отравить тебе еду, – продолжил он, кивая на столик-тележку с завтраком.

Александра фыркнула.

– Я знаю. Кто бы это ни был, они не хотели убить меня – это была провокация.

Ричард помрачнел, он начал крутить кружку в руках, невольно разглядывая разводы от кофейной пены на внутренних стенках.

Алхимики умеют видеть символы даже в абстрактных пятнах – как в тесте Роршаха.

– Это мог быть кто-то из хейтеров – а они питаются страхом.

– Это не хейтер, – возразила Александра, Ричард посмотрел на нее, и она добавила: – Хейтеры не такие изощренные.

Яд – без запаха, бокал был передан ей лично в руки, позже инцидент наверняка будет объяснен какой-нибудь рациональной причиной… А невинная жертва так и останется случайным именем в толпе.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.