Ведьма. Истоки

– Вам кого? – недружелюбно поинтересовался ведьмак.

– Людмилу Казанцеву, – хрипнул парень и резко сунул руку за полу расстегнутой наполовину кожаной куртки на меху, отчего Лукин передо мной мигом напрягся весь. Но вместо оружия представитель закона (предположительно) выдернул из внутреннего кармана нечто вроде серебряного медальона на короткой толстой цепочке. Вещица зацепилась за одежду от порывистого движения, вылетая из его пальцев, и звонко упала на каменный пол. Визитер кинулся ее подхватить и наконец выпрямился и продемонстрировал нам. – Вот!

Я успела рассмотреть искусно отлитого двуглавого орла и нечто вроде виноградной лозы, оплетающей артефакт по окружности, но потом мое внимание странным образом рассредоточилось, мысли опустели, принося непонятное расслабление и даже безразличие. Почему-то вспомнилось то самое состояние апатии, вызванное ментальным воздействием чудей тогда в тоннелях. И как только я смогла осознать, что это и есть воздействие, о котором говорил только что Лукин, то сразу полегчало. А ведьмаку, очевидно, гораздо быстрее меня.

– С кем имеем необходимость общаться? С какой целью соизволите нанести визит данной особе? – спросил он тоном насмерть стоящего на страже хозяйского покоя дворецкого.

– Я… кхм… – пришлец таки прочистил горло, чуть приосанился и сказал уже твердо: – Лейтенант Вяхирев. Людмиле Казанцевой предписано явиться в обязательном порядке к подполковнику Александрову, новому руководителю спецотдела для опроса, а я должен проследить за этим и доставить.

Опа! Ну не сказать, чтобы прямо сюрприз. Я чего-то подобного все же ждала. Вот только… Что, Люся, надеялась, Волхов будет тобой сам заниматься и вообще все замнет? А зачем бы ему это делать, если теперь никак в тебе не заинтересован? Написал официальные отчеты, дал всему ход, как полагается, и все, устранился. Ведь у нас с ним, как это там называется? – конфликт личных интересов или типа того что-то. Короче, ему заниматься мною вроде как не полагается, а мешать делать это другим причин больше не имеется. Хотя и раньше-то их, может, не было.

– Э-э-эм… Нужно ехать прямо сейчас? – уточнила я.

– Да, предписано явиться к тринадцати ноль-ноль, – уже окончательно вошел в роль строгого полицейского лейтенант и светанул массивными часами. – Сейчас двенадцать десять. Попрошу вас не затягивать со сборами.

На языке так и завертелось “сухари, мыло, зубную щетку и спортивный костюмчик брать?”, но я промолчала.

– Госпожа Казанцева передвигается везде исключительно в моем сопровождении, – заявил Лукин. – Так как является моей подопечной и подзащитной в одном лице, а также объектом нездорового интереса некоторых могущественных подлунных.

– У меня нет никаких распоряжений на этот счет, – пожал плечами лейтенант. – Доставить нужно одну Казанцеву, вам придется прибыть к отделу своим ходом и дожидаться ее снаружи.

– А вы уверены, что в состоянии обеспечить ее безопасность в пути и во время пребывания у вас? – попытался надавить Данила, но внезапно юноша, алеющий щеками и ушами, продемонстрировал иную свою сторону, и была она откровенно враждебной.

– Я уверен, что получил четкий приказ, в котором нет ни слова ни о тебе, ни о обеспечении какой-то там безопасности для ведьмы, и намерен его выполнить не взирая ни на что, – процедил он с нескрываемой злостью. – Будешь пытаться воспрепятствовать мне, ведьмак?

Ого, а не такой уж он и мальчишка, каким мне показался сразу. Вот взглядом каким уничтожающим сверлит Лукина и тоже весь напружинился, будто готов идти в атаку или отражать нападение. Ну а с другой стороны, в этот отдел по борьбе с нами, подлунными, брать слабаков и трусов никто не стал бы.

– Никто ничему не будет препятствовать! Мы законопослушные подлунные и готовы идти навстречу представителям власти, – примирительно встряла я между ними, незаметно пихая напрягшегося Лукина локтем в живот. – Простите, как вас по имени-отчеству?

– Для вас я – лейтенант Вяхирев и больше никак, – практически огрызнулся вестник неприятностей, переводя теперь тяжелый взгляд и на меня.

– Ладно, лейтенант, – продолжила я прикидываться покладистой зайкой, – хотите чаю, пока я буду переодеваться?

– Нет, – процедил он сквозь зубы с явным посылом “не считай меня лохом”. – Через пятнадцать минут вы должны быть у моей машины.

– Василек, только не мандражируй, поняла? – пошел за мной по пятам Лукин. – Сейчас просто спускаемся в подвал к алтарнику, ты мне дашь право от него запитаться, как хозяйка местная, и я нас быстренько перекину сначала ко мне в дом, а потом и свалим по-быстрому из страны.

– Зачем? – изумилась я.

– Че за дурацкий вопрос? Не чуешь запах неприятностей что ли? У отдельских новый шеф, гребаная новая метла, что сейчас поначалу начнет мести всех подряд и до чистого, выслуживаясь. Я такое уже пару раз пережил, и лучше в подобные моменты быть где подальше. Через годик-другой оптимизм угаснет, и можно будет вернуться.

– Слушай, ну если бы мне грозили реальные какие-то неприятности или было что, как говорится, предъявить по факту, то разве они не приперлись бы ломать двери со спецназом, вместо того, чтобы прислать этого нервного летеху в одном лице?

– А ты хочешь рискнуть своей задницей и проверить, есть или нет? Не беси меня, василек!

– Я думаю, что если сейчас убегу, то дам им понять, что совесть моя нечиста, и мотивирую действительно копать глубже.

– Люсь, ты совсем наивная? Ты не знаешь основной принцип наших органов “был бы человек, статья найдется”?

Я заколебалась. А что, если Лукин прав? Вот поеду я добровольно, и все, с концами. Но не поеду, и что? Автоматом зачислю себя в, как минимум, подозреваемые в чем хошь, и вынуждена буду несколько лет скитаться по заграницам. А мама, Ленка, бабуля, Алька с Никифором и Фанирсом? Ну, на кой черт этому новому шефу отдела меня арестовывать? За что? Нашли какие-то мои следы на трупе Филимонова? Или следы моей крови там, где Гарпия меня избивала? Но Волхов сказал – забудь. Значило ли это, что он обо всем позаботился? Обо всем ли? Он ведь опытен в этом, должен был все предусмотреть, ведь сам, выходит, замешан в сокрытии моего участия. В любом случае, я ничего не смогу по этому эпизоду рассказать, даже будь такое желание. А если станут требовать, то тут мне и конец.

Но вот странная штука, при мыслях о тех событиях нигде тревога во мне даже не шевельнулась. А еще что мне предъявить-то? Но при этом и полного спокойствия не было. Хотя это и понятно, пришли за тобой из доблестных наших органов, какое тут спокойствие. У нашего народа страх перед властью уже на генетическом уровне несколько поколений подряд. А ведь лучше, когда уважают, чем боятся, но тут уж что имеем.

– Данила, не поеду – не узнаю. Может, там вообще чистая формальность.

– Звони своему копу! – велел ведьмак, и сам принялся набирать номер.

– Слушай, не думаю, что теперь это…

– Звони, сказал! – рявкнул он.

Я взяла у него гаджет, но только для того, чтобы дважды услышать, что абонент находится вне зоны.

Сообщения оставлять не стала. Потому что… ну мало ли. Слова – это то, что уже могут использовать против тебя, тем более зафиксированные техникой. А откуда мне знать, попадет ли мое сообщение прямиком к Волхову или кому-то еще. И если моя совесть типа чиста, то чего тогда кинулась ему названивать и сообщать, что пришли в отдел забирать?

– Так, ладно, – все еще хмурясь, сказал Лукин. – Возможно, ты и права, и свалить сейчас – только хуже сделать там, где все еще не критично. Только запомни, василек: прежде чем на любой вопрос ответить, сосчитай до пяти или больше. Давай себе время на подумать. Как бы внезапно темы ни меняли, ни орали или пугали. Думай, что говоришь, девочка. Ограничивайся максимально краткими “да-нет-не знаю”. И, если есть возможность, включай дурочку, ни грамма не опытную, или молчи. Заболтать их не пытайся, как и врать складно – поймают. Ясно?

– Угу, ясно.

– Я буду ехать следом и ждать под отделом, сколько понадобится, – ведьмак притормозил меня у входной двери и обнял со спины, прижав снова крепко, до легкой боли в ребрах.

– Если что, ты… ну, моих совсем не броса…

– А по башке? – рыкнул он, отпуская, почти отталкивая. – У меня на тебя планы, и не надейся в подвалах отдельских спрятаться от меня и кинуть, поняла? Я найду способ тебя оттуда извлечь и беспардонно использовать в своих меркантильных и развратных целях, помни это все время.

– Спасибо, Лукин, – повернувшись, я поцеловала его коротко, не позволяя себе поддаться эмоциям.

Он снова обнял, но только на секунду, и тут же развернул и начал подталкивать.

– Так, обмен слюнями и минутка мимимишности закончены. Собирайся, василек. Раньше сядешь – раньше выйдешь.

Глава 3

Само собой, выскакивать из салона авто и галантно открывать мне дверь Вяхирев не стал. Уже привыкла я, однако, к этому в процессе общения с Волховым и Лукиным. Ехали мы молча, лейтенант сам со мной заговорить не изволил, а я тоже не видела причин пытаться наладить общение. Судя по тому, как он старательно натягивал на физиономию строгое выражение, избегая смотреть мне чуть пониже лица, молодой человек тут принципиальный и поклонник все той же любимой отдельской идеологии “хороший подлунный – мертвый подлунный”. Вот только то и дело краснеющие уши, стоило мне поерзать на сидении, ломали ему весь образ.

Добрались мы до места без пяти час, Вяхирев сухо попросил меня сдать телефон и повесить теплую куртку на вешалку в коридоре, завел в пустой кабинет, велел подождать, а сам ушел. Прошло пять минут, десять, двадцать, а никто так и не появился. Из-за двери изредка доносился звук шагов, но все мимо. Я начала ерзать на дико неудобном, словно родом из мрачного прошлого, деревянном стуле. Да весь кабинет этот был словно из исторического фильма о временах сталинских репрессий. В мрачных тонах, плохо освещенный. Из обстановки только массивный стол с изрядно истертой, а местами поцарапаной столешницей, на которой не было ничего, три явно еще совковых стула: подо мной, за столом и в дальнем углу, куда почти не добивал тусклый потолочный светильник, и громадный сейф. Все. Еще только портрета великого вождя на темно-зеленых стенах с подозрительным бурым крапом не хватает. Зачет, господа отдельские, антураж на нервы действует очень даже. Хотя больше раздражало это ожидание, пусть я прекрасно и понимала, что оно как раз и призвано вывести меня из равновесия.

Сидеть, перенося вес с одной занывшей от твердости ягодицы на другую, мне надоело, и я пошла и подергала дверь. Ожидаемо заперто, пусть я и не слышала щелчков замка. От скуки стала обходить небольшое помещение по кругу, брезгливо поковыряла несколько особенно крупных засохших капель на стенах, не скрываясь принялась высматривать где же тут камера. Нашла сразу две, погримасничала, сделала еще несколько кругов, а потом сняла еще и свитер и принялась делать разминку. Дошла до отжиманий от стула, когда дверь наконец распахнулась. Опять звука отпираемого замка я не услышала, и стремительно вошедший, даже влетевший, в комнату мужик имел все шансы напугать меня, если бы я чего-то такого не ждала. Выпрямилась, с любопытством рассматривая незнакомца, занимающего место за столом и бросившего перед собой тоненькую пластиковую папочку. Невысокий, едва ли выше меня, полноватый, но костюм сидит идеально, наверняка шили под заказ. Залысины небольшие на висках, седой, но лицо без морщин, я бы сказала вполне такое располагающее к себе, если бы не цепкий взгляд сквозь стекла очков без оправы.

– Садитесь, – велел он, не спеша здороваться и представляться.

– Насиделась уже, – ответила, тоже не ломанувшись с приветствием и вопросами, выдавая нервозность.

– Неужели? – приподнял он бровь с эдаким посылом “вы еще сидеть и не начинали”. Не страшно совсем, дядя, я в курсе, что подлунных вы не сажаете. Мочите сразу, ага. – Вы же в офисе работали еще не так давно, госпожа Казанцева. Разве там не приходилось сидеть куда как дольше?

Это что, намек на то, как быстро меня жизнь подлунной испортила?

– Место посадочное там было гораздо комфортнее. Компания все же состоятельная и могла себе позволить.

– Думаете, мы не можем?

– Думаю, вы меня не мебель обсуждать пригласили.

– А что, по-вашему, обсуждать я вас ВЫЗВАЛ?

– У меня есть сразу несколько версий об этом, но вы же не ждете, что я начну вам их озвучивать?

Отвечать он мне не стал, извлек бумаги из файла и прилип к ним глазами. Будто я поверю, что вы, гражданин начальник, только сейчас впервые читаете материалы на меня. То, что это именно они, не сомневаюсь.

– Вы состоите в интимной связи с майором Волховым, госпожа Казанцева. В этом причина столь скудной информации на вас в досье?

Тыдыщ в лоб! Ясно, кругами ходить не будем.

– Я своего досье не читала, так что ответить на ваш вопрос затрудняюсь, – ответила, начав прохаживаться от стены к стене, чем заработала раздраженный короткий взгляд от так и не представившегося невежливого типа.

– То есть свою связь с майором вы не отрицаете?

– Нет… – я чуть не продолжила, заявляя что мы оба свободные люди, имеем право и все такое, но вспомнила наставления Лукина и прикусила язык.

– При этом ведьмак Лукин также является вашим любовником?

Хм… А ему это зачем? И кто его на самом деле интересует? Я или Волхов?

– Не вижу причин отвечать на данный вопрос.

– Смущает, когда указывают на вашу сексуальную распущенность? – ничуть не сменив выражение лица и тон, уточнил мужик.

– Мне казалось, ваш отдел занимается подлунными, а вы на самом деле – полиция нравов?

Он посмотрел на меня еще въедливее, сделав полуминутную паузу перед тем как выстрелить следующим вопросом.

– Майор Волхов в своем докладе указал, что именно благодаря вашей помощи были найдены и обезврежены чуди белоглазые и пресечено завершение ими обряда возвращения плодородия их самцам. Вы отдаете себе отчет, какой вред тем самым нанесли их и без того снизившейся популяции?

– Хотите предъявить мне обвинение за это? – вот теперь я чуть удивилась.

– Хочу узнать, зачем вы согласились участвовать.

– Меня попросил об этом майор Волхов, с которым я состояла уже в интимной связи, – нарочно повторила я его же слова. – И я не нашла причин отказать своему любовнику.

Ну а что? Так же все и было.

– То есть это было исключительно личное одолжение, а не осознанный душевный порыв помогать людям в борьбе с вам подобными?

Пипец, перешли к моим мотивациям? Допрос это, беседа на общие темы или тест у психолога?

– А душевные порывы бывают осознанными?

– Майор Волхов озвучивал вам, какие цели преследовал, вовлекая вас в это дело?

– А здесь могут быть варианты?

Вот, значит, как, все же под Егора ты копаешь. Знать бы еще, в связи с чем.

– Безусловно. Например, он не доверял своим коллегам, в том числе и своему бывшему шефу. Или, скажем, хотел подсидеть его и занять эту должность, чтобы и дальше продвигать метод тесного сотрудничества с подлунными.

– Прошу прощения, я не знаю, как к вам обращаться, но, скажите, вы лично знакомы с майором Волховым?

Угол его левого глаза дернулся самую малость. Бесит, когда вопросом на вопрос?

– Подполковник Александров, – сухо представился он и кивнул так же, очевидно, отвечая на мой вопрос.

– Господин Александров, – продолжила я, не размениваясь на автоматические “приятно познакомиться”, потому что никому тут не приятно. – Скажите, майор Волхов производит впечатление мужчины, что станет распространяться о своих планах любовнице, коих у него немало?

– В чем состояла суть ваших разногласий с кланом Войтович, что вылилось в открытый конфликт в ночь с третьего на четвертое декабря?

Да-да, я уже поняла, что вы поклонник внезапной смены темы и вопросов в лоб, подполковник.

– Насколько мне известно, в результате этого происшествия люди не пострадали, так что, в сферу деятельности отдела оно не попадает.

Лукин мне рассказал, что Хлысты просто переносили вамповских рабов крови подальше за город и вырубали, таким образом исключая из действа, так что все они живы-здоровы. Самим их хозяевам так повезло далеко не всем.

– В сферу деятельности отдела попадает любая активность подлунных, особенно та, у которой были свидетели среди рядовых граждан. Повторюсь: в чем суть вашего конфликта с кланом Войтович?

– На данный момент уже ни в чем.

– В чем же она была изначально?

– Это сугубо личные вопросы, и отвечать на них я не планирую.

– Майор Волхов принимал непосредственное участие в конфликте?

– Нет, – ответила без запинки.

Если подумать, то правда же. В самом конфликте он не замешан, на берегу присутствовал как частное лицо, а Бувье убил в качестве самообороны.

– Вы передавали майору Волхову артефакт под названием Чаша Первого?

– Нет.

– Данный артефакт на данный момент у вас?

– Нет.

– Где находится Чаша?

– Где-то на дне реки.

– Вы можете указать конкретное место?

– Нет. И никто не сможет. Чаша больше недоступна навсегда.

– Это произошло в результате ваших действий?

– Да.

– С какой целью вы сделали Чашу недоступной для призыва?

Он знает? В смысле о том, что ее нельзя было найти, а только призвать. Откуда? Спрашивать вслух, конечно, не стала.

– Сделать недоступной и было целью.

– Почему?

– Я посчитала это правильным. Слишком много силы, слишком сильное искушение.

– А вы, стало быть, искушения не испытали?

Да как-то не успела, слишком уж все быстро происходило.

– Не припоминаю. Очень насыщенная ночь тогда выдалась, знаете ли.

Следующий час, а то и больше, Александров, что называется, “водил меня кругами”. Задавал практически одни и те же вопросы с вариациями. В животе уже громко урчало, голова трещала, во рту пересохло, да и в туалет смотаться не помешало бы. Я уже готова была заявить о всех своих потребностях и просить прекратить это переливание из пустого в порожнее, как по мне, как подполковник свернул разговор сам. Просто засунул бумаги обратно в папку и поднялся.

– Мы закончили на сегодня, госпожа Казанцева.

Я не стала скрывать своего облегчения и шагнула к двери, забыв, что она заперта. Александров подошел, взялся за ручку, и вот тут я уловила некую волну. Магия. Совсем слабенькая, стояла бы я чуть дальше и не почуяла бы.

Я уже шагнула в коридор, как мне в спину прилетел вопрос:

– Вам известно местонахождение майора Волхова в данный момент?

Я обернулась, удивляясь по-настоящему и встревожившись.

– Он пропал?

– Он… в отпуске, – нарочно выдержав паузу в пару секунд, ответил новый шеф отдела. – И разве не странно, что он проводит его не с вами?

Еще как странно, пусть и не то совсем, о чем ты говоришь, подумалось мне, но вслух сказала только:

– Для майора Волхова? Нисколько.

Получив обратно верхнюю одежду и телефон, я его сразу включила, пронаблюдала, как несколько раз дернулось изображение на экране, и проверила сообщения о пропущенных. Один от мамы, Егор не объявился и перезвонить не пытался.

– О чем пытали? – спросил сразу Данила, усадив меня в машину.

– Обо всем понемногу.

– Конкретизируй.

– О моих беспорядочных связях с тобой и Волховым, – ведьмак насмешливо фыркнул, буркнув под нос “василек – демон разврата”, – о моих мотивациях помочь в сокращении и без того малой популяции чудей, о Чаше и ее нынешнем местонахождении.

– Что рассказала?

– Правду в основном. Ты же сам сказал, что откровенно врать не стоит. Да и что мне скрывать особо?

– И про сестру рассказала? – насторожился Лукин.

– Нет. Подпол прямых вопросов о ней не задавал, а я не думаю, что стоит тут проявлять инициативу. Только сказала, что конфликт исчерпан, вот и все.

– Верно, василек, хотя хрен они тебе поверят, конечно. Но чем дольше Ленка не попадет в поле их зрения, тем лучше. А то возьмут и ее в оборот, как тебя майор хитрожопый. И это в лучшем случае.

– Вот, кстати, походу они Волхова потеряли. Точнее, он сам потерялся.

– Если бы я заполучил Чашу, то тоже потерялся бы, – тихо буркнул ведьмак, выруливая с парковки, а я развернулась к нему.

Что, блин?!

– Алле! Ты о чем? – потребовала ответа. – Я же сказала, что Чаша на дне, и никому больше не достанется.

– Угу, василек, сказала, – ответил Лукин “ври больше” тоном и нарочито безразлично пожал плечами.

– А ты, стало быть, не поверил?

– Тебе не все ли равно, поверил или нет?

– Нет, не все равно. Мы же… – друзья? Ну, как бы не совсем.

Должны доверять друг другу? В нашем случае, скорее уж вынуждены, тоже не айс. Тогда уж – играем за одну команду. Пока. Опять же какая-то ненадежная почва для настоящего доверия.

– Мы же – ага-ага, – фыркнул Данила.

– Я сказала тебе правду о Чаше! – возмутилась я.

– А чего же тогда такая кислая ходишь эти две недели? И лицо такое “не подходи ближе – убью”. – Он резко крутанул рулем, перестраиваясь.

– У меня сестра не пойми где и что с ней, какой мне, по-твоему, ходить?

– То есть это не потому, что ты сдуру отдала Чашу Волхову, а он с ней потерялся, кинув тебя, ту самую, у кого к нему чувства какие-то?

Чего? Это что еще за фантазии? И после этого мы, женщины, странные и надумываем себе черте что?

– Вовсе нет! И нормальное у меня лицо, это ты сам ходишь весь такой “ты меня недостойна, жалкая недоучка и заурядная страшилка провинциальная”!

– Й-а-а-а? – теперь уж возмутился он, причем явно уже без театральщины. – Ты совсем что ли?

– Не совсем. Еще и репрессии всякие придумал типа скалолазания и верховой езды. Мало же мне и так достается каждый день.

– Какие репрессии, балда? На чем ты собираешься добираться по лесам и болотам весной за своей силой? На своих двоих пару сотен кэмэ? Думаешь, тебе туда асфальт положили или хоть гравийку отсыпали? Тропинки туристические натоптали? Я вот, в отличии от некоторых, томно вздыхающих по утраченной любви унылых барышен, изучил всю доступную инфу о местности, по которой нами придется топать, и, исходя из этого же, решил, что нам стоит подготовиться к ползанию по скалам и горам и научиться не только ездить верхом, но и седлать, навьючивать и все такое прочее. Потому как тащить на своем горбу все необходимое в дальнем походе тоже желания не имею.

– И что, даже на каких-нибудь болотоходах или квадроциклах туда никак? – скривилась я.

Может, я и родом из почти сельской местности с лесами вокруг поселка, но особой тягой к походной романтике никогда не страдала. Не мое это.

– А бензин для них мы станем вечерами из берез и елок нацеживать? Или его нам вертолетом доставлять станут? Или же нагрузимся одними канистрами, а жрать кору станем и спать в одном спальнике под открытым небом? Так, стоп, последнее опускаем, я не против.

– Ладно-ладно, я поняла, что ты молодец, все продумал, а я опять бестолочь и неумеха, – выставила я перед собой ладони, признавая поражение. – Спасибо тебе, что ты такой, дорогой мой Лукин.

– Бесценный, василек, и никак иначе.

– Бесценный, – согласилась я, а он свернул с дороги на парковку и теперь развернулся ко мне сам.

– Ну! – поднял он брови, явно выжидая чего-то.

– Что “ну”?

– А броситься на шею? А облобызать страстно в благодарности и восхищении?

– Данила, блин! – закатила я глаза и опять попалась.

Ведьмак молниеносно выкинул руку, обхватывая мой затылок и толкнул к себе навстречу.

– То есть целоваться со мной ты категорически не хочешь? – прошептал он у моих мигом вспыхнувших от предвкушения губ.

– Хочу, – созналась я просто. – Но ты своими шуточками мне весь настрой сбиваешь.

– Выходит, я сам виноват, а не долбаный майор, усвиставший хрен знает куда?

Да что же сегодня Волхов такой внезапно у всех популярный, и все как-то в связи со мной почему-то!

– А ты готов быть виноватым?

– При таком раскладе – да, однозначно, – ответил Данила чуть просевшим голосом и наконец поцеловал.

Я ни на мгновение не стала тормозить себя и запрещать наслаждаться уверенными касаниями его губ и языка. Все же целовать ведьмак умел умопомрачительно, унося меня почти мгновенно в какое-то иное пространство чистой свободной моей чувственности, которой отвечала такая же его обнаженная и завораживающая жажда. И, столкнувшись, они сливались в нечто головокружительно совершенное. Для меня, по крайней мере, было так. Короче, плевать на слова и объяснения, просто целовался Черный Лис так, что я готова была этим заниматься сутками без перерывов на еду и сон. Преувеличение, само собой, но я все же застонала недовольно, когда он оборвал это восхитительное волшебство, оставив меня ни капли не наевшейся им. Зато внутри внезапно стало пусто и легко, будто Лукин умудрился выпить хотя бы на время давящую на меня последнее время тяжесть.

– Так, василек, я как погляжу, у нас все через одно место выходит, – сипло сказал Данила и заерзал на сиденье, поправляя себя в районе ширинки. – Старшее поколение у нас я, опять же все как есть с амурными делами и раскладом силы обстоит у подлунных я тебе растолковал, а выхлопа – ноль. Старомодная у нас выходишь все равно ты и ждешь романтичных телодвижений с моей стороны. А раз так, я постановляю: сейчас мы идем есть, потом потусим чуток в интересной компании, а потом едем ко мне предаваться всяким непотребствам. И никакого, блин, петтинга в машине.