Заложница

– Спасибо, конечно, но я не голодна, – сказала я, а сама под одеялом как можно незаметней глажу Тимошу, чтобы щенок смирно лежал. Если парень его заметит, то отберет.

Костян понимающе кивнул.

– Значит, еще не отошла, – резюмировал он. – Но поднос я на всякий случай все равно здесь оставлю, кто знает, может, через час или два появится аппетит.

– Костя, а если мне, например, захочется в туалет, что в этом случае делать?

– Как что? – парень искренне удивился и обернулся себе за спину. – Вот же стоят два ведра, одно с чистой водой для умывания, а другое… ну, сама уже, наверное, сообразила, да?

Прикрыв глаза, я мысленно представила картину, как я… ой, нет…

– Костя, унеси поднос, мне точно есть не захочется.

Парень тяжко вздохнул:

– Лера, вариантов-то нет, либо так, либо никак.

– Значит, никак.

– Ты погоди, знаешь, человек такая собака, ко всему со временем привыкает и все может вынести, кроме голода.

– Я не хочу привыкать к этому ужасу. Костя, а ты бы не мог от моего имени попросить у Аблова, чтобы он разрешил водить меня в нормальный туалет или лучше переселить меня в комнату не в подвале, пусть даже в самую плохонькую? Здесь холодно, а ночью наверняка жутко страшно.

Костян виновато потупил взгляд в пол.

– Если бы был шанс, что босс согласится, попросил бы, а так и ты положительный ответ не получишь, и я получу по самое не хочу.

Запах съестного разбудил щенка, он заерзал и запросился наружу.

– Тима, ты опять тут?! – нахмурился парень. – А ну, фу-у-у… тебе свинину нельзя.

– Костя, ну хотя бы собаку не отнимай, – мертвой хваткой вцепившись в щенка, слезно попросила я парня.

– Ладно, но если хозяин его хватится, приду и заберу. И смотри, свинину ему не давай. Нет, лучше от греха подальше унесу я этот поднос.

Общество Тимоши недолго скрашивало унылый досуг. Щенок в скором времени сам убежал и моим единственным развлечением осталось, сидя на кровати и раскачиваясь взад-вперед, смотреть в маленькое окно, наблюдая, как постепенно садится солнце, до тех пор пока оно совсем не ушло за горизонт и не стемнело.

– Лера, Лера-а-а, просыпайся, я тебе завтрак принес.

– Костя, какого черта ты меня разбудил, я только под утро уснула, – с трудом разлепляя глаза, обиженно и вместе с тем раздраженно прошипела я.

– А такого… Вчера, когда я относил в дом нетронутый поднос, встретил Виктора Романовича. Он был очень недоволен тем, что ты отказалась есть. Сегодня велел, чтобы ты весь завтрак съела, а я проконтролировал.

– Какая ему вообще разница, ела я или нет?! – принимая сидячую позу, буркнула я, а потом и вовсе вскипела и выдала: – Передай Аблову, пусть не беспокоится, не сдохну я раньше времени. Сколько там человек без еды протянуть может, месяца два? Считай, до летального исхода у меня уйма времени.

– Лера, бери ложку и приступай к поглощению каши, – спокойно, но с ноткой угрозы сказал Костян.

– А то что, силой ее в меня запихнешь? – высоко задрав голову, с вызовом произнесла я.

– Не я, босс запихнет.

Глава 8

– Ты что, шутишь? Если так, то это совсем не смешно.

– Нет, Лера, не шучу, – выдохнул Костян. – Виктор Романович сам мне сказал, что если ты откажешься есть, то он спустится и лично тебя накормит. А босс не бросает слов на ветер.

Я взяла ложку в руку, потому как лишний раз встречаться с Абловым мне совсем не улыбается, но стоило мне поднести кашу к губам, как из-за запаха к горлу подступила невыносимая тошнота.

– Костя, а ты можешь сказать Аблову, что я тарелку до последней капельки вылизала? А я поем позже, когда захочу, просто я не привыкла завтракать так рано, к тому же перенервничала и ночью практически не спала.

– Нет, он не может, если не хочет работы лишиться, – послышался голос Аблова из коридора.

От неожиданности я вздрогнула, а Костян ограничился тем, что просто повернулся в сторону двери.

– Виктор Романович, я не собирался вас обманывать, – оправдался мой надзиратель, как только Аблов приблизился к камере.

– Очень на это рассчитываю. – Аблов перешагнул через порог и бросил на меня обвинительный взгляд. – Валерия, если ты хочешь, чтобы я сменил Костяна на Глеба, то сообщаю, что ты двигаешься в правильном направлении. Если Константин хоть раз поддастся на уговоры, то присматривать за тобой будет Глеб. Уяснила?

Чтоб ты провалился в глубокую яму и просидел там минимум год!

Разного рода ругательства так и вертелись у меня на языке, но здравый смысл подсказывал, что они в меня же срикошетят, причем физически. Поэтому, крепко стиснув зубы, я отвернулась и стала смотреть в стену.

Ощутила, как совсем рядом прогнулся матрац. Это что, Аблов ко мне, что ли, на кровать уселся и даже костюмчик не побоялся испачкать?

– Лера, существует масса способов насильно накормить человека, причем все они разные, но одно их все же объединяет. Догадываешься, что именно? – спросил Виктор Романович, на всякий случай подождал, вдруг я решу ответить, потом продолжил мысль: – Они все крайне неприятны и унизительны для человека, которого кормят. А теперь главный вопрос: ты уверена, что хочешь через это пройти?

– Естественно нет, – шепнула я, и через мгновение Костян протянул мне поднос с завтраком.

Не знаю, почему он это сделал, может быть, сам проявил инициативу, может быть, Аблов ему приказал жестом, но факт оставался фактом – я должна была есть в присутствии Виктора.

Проглатывая кашу, я более не чувствовала приступов тошноты, я вообще ничего не чувствовала, кроме лютой ненависти и всепоглощающей злости. Взяв стакан с кофе, я отхлебнула глоток, и у меня аж затряслись руки и закружилась голова от желания выплеснуть горячий напиток прямо в физиономию Аблова.

Нет, Лера, ты же не дура усугублять ситуацию. Спокойно поставь стакан на поднос и работай мозгами. Любое, даже самое безвыходное положение, можно обернуть в свою пользу.

– Всю ночь пыталась понять, почему вы обвиняете меня и Стаса в исчезновении, я так понимаю, близкого вам человека. Вспоминала, анализировала, перебирала факты, но у меня даже предположения не родилось, – наблюдая, как поднимается пар из кружки, без тени агрессии сказала я, потом заставила себя повернуть голову в сторону Аблова и устремила на него почти просительный взгляд, но не как на мучителя, а как на мужчину, от которого жду помощи. – Пожалуйста, объясните мне.

Одно дело – решиться прямо посмотреть в глаза и совсем другое – выдержать полный ненависти ответный взгляд, который куда сильней твоего. Из глаз брызнули слезы, задрожал подбородок, но я не смалодушничала и не отвернулась.

– Не молчите, у меня есть право знать! Может быть, если вы скажете, что конкретно натолкнуло вас на эту мысль, я смогу оправдаться.

Виктор усмехнулся, демонстративно потянул ноги, показывая, что мои слезы и мольбы его ни капли не тронули, а потом начал лениво и медленно аплодировать.

– Благодарю, Валерия, мне не так часто доводилось лицезреть настолько качественное исполнение драматической роли. Подмостки театров по тебе плачут. Если бы решал я, то «Оскар» был бы только твоим.

Ну и мерзавец! По его приказу четверо здоровенных шкафов похитили меня и бросили в багажник, а один из них предварительно заехал мне по лицу, но на этом Аблов не остановился. Он, угрожая насилием, заставил говорить на камеру какую-то чушь. В довершение всего я провела ночь в сыром холодном подвале и до рассвета тряслась от страха, слушая, как клацают зубы. И теперь, после всех мучений и унижений, когда попросила объяснить, почему так происходит, он опять надо мной глумится.

У меня в глазах от ярости потемнело. Где-то на задворках разум твердил: «Ты сделаешь только хуже», – но кто слушает здравый смысл, когда себя не контролирует.

– Сволочь! – крикнула я и бросилась на Аблова с кулаками, поднос рухнул с колен и звук бьющейся посуды слился с ругательствами. – Ты ненормальный маньяк, запер в гадюшнике и еще издеваешься, на, получи, гад!.. – Я от души колотила Виктора куда попало, правда, недолго.

– Успокойся, истеричка, пока я на тебя, как на буйную, намордник не нацепил.

Аблов перехватил мои запястья ручищами, да так, что у меня косточки захрустели.

Понимание того, что против крепкого мужчины я абсолютно беспомощна, не охладило мой пыл, наоборот, в меня словно черт вселился, заставляющий меня кусать мерзавца, пинать его и по возможности бодать головой в грудь.

– Ну все, это уже не смешно, – прорычал Аблов и, одним стремительным движением придавив меня спиной к лежанке, уселся сверху и стал сверлить бешеным взглядом.

В ожидании удара, я зажмурилась и повернула голову в сторону, как будто в такой позе побои переносить легче.

Слышу, как Аблов тяжело и глубоко дышит. Может быть, он успокоится, и мне удастся избежать расквашенного лица?

– Если вы с меня не слезете, я задохнусь, – процедила я сквозь зубы.

– Ха-ха, ты мне только что чуть глаза не выцарапала, драная кошка, а по-прежнему выкаешь.

Последние слова Аблова я расценила как призыв обращаться к нему на «ты», а мне два раза повторять не требуется. Сказано – сделано.

– Психопат шизанутый! Ты весишь под центнер, а мой вес до пятидесяти килограмм не дотягивает. Зачем, спрашивается, пять минут назад насильно кормил, чтобы сейчас задавить насмерть? – пыхтела я и брыкалась под тяжестью негодяя.

– Да если бы от твоей жалкой жизни не зависела свобода Артема, – низко склонившись, цедил Аблов мне в ухо, – я бы даже не удосужился тебя похищать. Где-нибудь в подворотне шею свернул бы, и дело с концом. Сделал бы одолжение обществу. Чем меньше тварей по земле ходит, тем легче нормальным людям дышать.

Тоже мне, санитар леса!

Аблов выпрямился и я, схватив его за грудки, принялась усиленно трясти.

– Ты глухой?! Сколько еще раз повторить, чтобы дошло? У меня даже догадок нет, какого Артема ты имеешь в виду! Все мои знакомые с таким именем и близко не могли с тобой пересекаться!

Аблов наклонил голову и глянул на испорченную рубашку, из которой теперь торчали нитки в тех местах, где еще совсем недавно сидели две верхние пуговицы.

– Твоя уловка в прошлый раз не прошла и теперь не пройдет. Не делай вид, что ты якобы думаешь, что Артем – взрослый мужик. Ты не хуже меня знаешь, что моему племяннику девять лет.

Сказать, что я впала в ступор, – ничего не сказать.

– Как – девять лет… – продолжая удерживать Аблова за ткань сорочки, практически беззвучно пробормотала я, причем исключительно себе. – Артем – маленький мальчик?

– Хватит уже притворяться невинной овцой, – Аблов скинул с себя мои руки и встал с лежанки. – Мы оба все отлично понимаем.

– Получается, у вас похитили ребенка, – я наконец приняла сидячее положение, – а вы, вместо того чтобы спасать мальчика, со мной возитесь. Тратите время и силы впустую. Виктор, я вам клянусь, вы не там ищете.

– Лучше заткнись и не беси! А то я уже очень близок к тому, чтобы поступиться принципом – не бить женщин.

Угрозу пропустила мимо ушей, так как на кону – жизнь маленького человека.

– Аблов, не будь ты идиотом! – с надрывом крикнула я и подскочила к нему. – Мы со Стасом не трогали твоего племянника. Мы же не преступники!

– Нет, вы две твари, которые лихо поставили на поток получение выкупов за похищения, – заявил Аблов, и, так как он наступал, мне пришлось пятиться. – Скажи, чего вам не хватало? Молодые, здоровые, при руках, при ногах, свое дело имеете.

– Какой поток, о чем ты? – непонимающе лепетала я, уже прижавшись к стене. – Мы ничем таким не занимаемся, правда.

Аблов как будто не слышал меня и продолжал говорить жуткие, страшные вещи:

– Расскажи мне, Валерия, куда уплыли деньги, полученные за людей, которых вы не вернули их семьям, а просто убили, а? Что ты на них покупала? Туфли, помаду, диван в дом? Или, быть может, новенький BMW? Тебя не воротило от вещей, пропитанных кровью?

– Это все неправда, – мотала я из стороны в сторону головой. – Моя машина куплена на честно заработанные деньги. Проверьте нашу отчетность по фирме. Не знаю, может быть, еще выписки банка, акты выполненных работ. Вы увидите, мы действительно с мужем неплохо зарабатывали и накопили.

– Опять врешь! – мимо уха со свистом пролетел здоровенный кулак и врезался в стену. – Бессмысленно отпираться, у меня есть доказательства, что именно ваша семейка похищала людей, некоторых возвращала, а некоторых нет. Имей в виду, у тебя из этого подвала два выхода: если с Артемом хоть что-нибудь случится, я вас с муженьком зарою в одной могиле, а если вернете племянника целым и невредимым, то доживете свой век за решеткой.

– Так это же замечательно! Если есть доказательства, вызывай полицию, пусть они разбираются, кто из нас прав, а кто нет, – уцепилась я за эту идею, как за спасательный круг.

– Какая ты мудрая! Думаешь, мне неизвестно, что в этом случае вы пускаете заложника в расход, а сами ложитесь на дно?

– На какое дно мы заляжем? Ты же говоришь, у тебя есть доказательства. Значит, мы со Стасом прямиком должны попасть в каталажку.

– И что толку от этого, если ребенка я не верну, – взгляд Аблова потемнел, видимо, он явственно представил потерю. – Догадываюсь, на что ты рассчитываешь, на наш гуманный суд. Ты ведь далеко неглупа, наверняка вызубрила уголовный кодекс от корки до корки и судебную практику проштудировала. Понимаешь, что те доказательства, которые я успел нарыть впопыхах, добыты незаконным путем, и даже если их примут во внимание, суд может их счесть недостаточными для обвинительного приговора.

Тон Аблова, его поведение и поступки говорили лишь об одном: на слово он мне не поверит, а взаперти у меня, чтобы оправдаться, нет другого инструмента, кроме голоса.

– Своим упрямством и нежеланием слушать ты вредишь всем: и мне, и себе, но в первую очередь Артему, – выдохнула я. – Мне тебя даже жаль, рано или поздно правда всплывет. Надеюсь, ты сможешь себя простить.

Лицо Виктора исказилось в жестокой гримасе, и он выплюнул:

– Ты лучше надейся, что завтра или даже сегодня я к тебе не приду с раскаленным утюгом и не положу его тебе на живот, поняла?

Глава 9

Стиснув зубы, я еле сдержалась, чтобы не разреветься при Аблове, но стоило ему выйти из камеры, как я упала ничком на кровать и тихо в ладошки заплакала. Причем присутствие в комнате Костяна абсолютно не тревожило меня. Не знаю почему, но надзирателя я не смущалась, как, впрочем, и не боялась.

– Лера-а-а, – послышалось из угла, – хочешь совет? Признайся Виктору Романовичу, что участвовала в организации похищения его племянника, но напирай на то, что к этому тебя принудил муж. Аблов сразу смягчится, больше всего на свете босс не переваривает вранье.

Умом понимаю, Костян из лучших побуждений совет дал, потому как пожалел, но все равно обидно. Почему никто даже мысли не допускает, что к исчезновению мальчика я непричастна?

– Не стану брать на себя чужую вину, – подняв голову, пробубнила я. – Во-первых, это навредит мальчику, который сейчас ждет помощи, а его разыскивают не в том направлении, а во-вторых, это неправда.

Костян нахмурился и заявил:

– Знаешь, я чуть-чуть тебе верю, но ведь я умом не блещу, поэтому своим суждениям не доверяю, особенно если они касаются девушки, такой как ты, привлекательной.

– А мне вот кажется, что из всех в этом доме ты самый вменяемый и добрый, – заметила я, и здоровенный амбал стеснительно заулыбался, только что ногой по полу не завозил.

– Виктор Романович тоже неплохой, ты, Лера, не думай. – Костя, присев на корточки, принялся собирать осколки в поднос. – Он хоть и строгий, но всегда справедливый. Это из-за похищения Артемки босс не в себе, утюгами пугает. Вот же черт, – зашипел надзиратель, так как уколол палец о битое стекло.

– Давай я соберу. У меня руки меньше, удобней…

– Нет-нет-нет, – запротестовал Костян, – на мне заживает как на собаке, а если ты поранишься и Аблов заметит, голову мне оторвет. Он велел тебя всячески беречь.

Пока Костян возился с разбитой посудой, за мной гонялась одна единственная мысль: а ведь действительно, хоть и в извращенной форме, Аблов заботится обо мне, есть по расписанию заставляет, охраннику дал указание следить, чтобы со мной ничего не случилось. Пожалуй, если хорошенько раскинуть мозгами и взвесить все шансы, то это можно использовать в своих целях.

Нарезая по комнате круги, я рассуждала сама с собой. Моя цель – это побег. Из подвала точно не убежишь, потому как в крохотное окно не протиснешься и надежный замок не сломаешь. А вот если бы меня переселили наверх, там есть где разгуляться. Окна большие, в комнатах наверняка не железные двери стоят, а замки на них даже если и есть, то хлипкие, легко отпираемые тонким длинным предметом, особенно если есть навык, а он у меня есть. Еще когда я жила с мамой, у нас часто заедал замок во входной двери, так я приноровилась отпирать его скрепой.

Как бы так исхитриться и внушить Аблову, что подвал для меня – смертельно опасное место? Огляделась. В действительности ничего опасного в серых бетонных стенах нет, только холод собачий и, собственно, все.

Хотя что значит – и все?!

Холод – весьма коварная штука, он провокатор простудных заболеваний, переохладился – и держи температуру под сорок.

Я тяжко вздохнула, сбросила с плеч одеяло, которым укрывалась, как пончо, и кинула его на кровать. Мурашки тут же пробежались по коже, а на руках волоски встали дыбом. Зябко. А если еще лечь на пол под кровать, то вообще труба. Противно, конечно, собственноручно калечить себя, но, похоже, другого выхода нет.

Зубы стучат, тело колотит, а лежу я всего ничего, от силы минут пять. Кошмар какой, я так долго не выдержу, похоже, мой план из разряда невыполнимых.

Соберись, Лера, ты же хочешь вернуться домой к Стасу, прижаться к его всегда чуть колючей щеке, почувствовать в объятиях мужа тепло и надежность. Боже мой, как же я соскучилось по Стасу, даже его ворчливого бормотания не хватает. Все бы сейчас отдала, чтобы он где-то у меня над ухом жаловался на клиентов.

До конца дня я то ныряла под кровать, то выныривала, но никаких перемен в себе в физическом плане так и не ощутила. Закон подлости непоколебим – когда не надо, обязательно заболеешь, а когда намеренно ловишь недуг, кукиш тебе с маслом.

С нетерпением ждала ночи и уповала на понижение температуры, а еще под кроватью в «холодильнике» можно будет дольше сидеть. Днем ведь Костян постоянно мешал: то еду приносил, то менял воду в ведре, то без всякой цели просто так заглядывал.

На деле в темное время суток подхватывать простуду оказалось гораздо сложней. От вчерашнего недосыпа глаза слипались, словно в них клея налили, рот регулярно зевал, а душа замирала. В какой-то момент я на все плюнула, забралась на кровать, укуталась с головой в одеяло и засопела.

Проснувшись утром, печально констатировала факт – я абсолютно здорова. Но ничего, где наша не пропадала, рано или поздно иммунитет сдастся. Главное – не унывать и плыть в выбранном направлении.

Костян принес завтрак и, облокотившись на стену, контролировал, чтобы еда благополучно попала в мой желудок.

– Что-то у тебя сегодня лицо слишком бледное, а вот щеки, наоборот, чересчур румяные. Лер, ты как себя чувствуешь?

Чуть не ляпнула «хорошо», но вовремя спохватилась.

– Голова немного болит, – жалобно ответила я. Пока на самом деле не разболелась, буду бессовестно симулировать.

Парень отлип от стены, подошел и потрогал ладонью мой лоб.

– Хм, непонятно, вроде бы горячий, а вроде бы и нет. Лера, можно я тебя в лоб поцелую?

– Зачем это? – опешила я.

– Мама всегда мне так в детстве мерила температуру, – пояснил мой надзиратель. Я зажмурилась и запрокинула голову, показывая, что разрешаю.

Костян нагнулся и торопливо поцеловал.

– Нет, похоже, без градусника не обойтись.

Он сгонял наверх на сверхзвуковой скорости. Мне показалось, что он только вышел, как тут же вновь появилось его обеспокоенное лицо. Костян самолично вставил мне под мышку термометр и, скрестив на груди руки и нервно топая ногой, стал ждать результат.

Как-то раз я смотрела детский тележурнал, так вот там мальчик надурил родителей и имитировал высокую температуру, опустив градусник в стакан с чаем. Чая у меня нет, зато кружка кофе имеется, но вот затык – как, хотя бы ненадолго, избавиться от Константина?

– А в доме есть мед или малиновое варенье? – голосом умирающей спросила я. – Когда чувствую первые симптомы болезни, всегда в кипятке развожу, здорово помогает.

– Сейчас выясню. Даже если нет, то до магазина смотаюсь быстро, – кивнул парень и вновь испарился.

С помощью кофе подняла отметку на градуснике до температуры 37,5°С. Для человека – это не смертельная температура, но нагревать выше рискованно, могут заподозрить подвох.

– Ну… какая? – глядя в область подмышки, спросил Костян, предварительно поставив передо мной две чашки. По цвету и запаху я определила: надзиратель постарался – развел и малину и мед.

– Не знаю, еще не вытаскивала, – не успела я пожать плечами, как охранник вынул термометр, посмотрел на него с прищуром, далее со знанием дела матюгнулся, а потом еще раз и еще.

Костян не на шутку испугался и разволновался, я бы даже назвала его состояние легкой паникой. Парень бегал как ошпаренный, принес еще несколько одеял, ворох подушек, обогреватель, открыл для притока свежего воздуха окошко, но было видно, что эту заботу он считал недостаточной.

Пока я лежала и корчила из себя умирающую, Костян сидел рядом на краешке лежанки и смотрел на меня, словно я вот-вот отойду в мир иной.

И что странно – либо я слишком сильно вжилась в роль, либо действительно заболела. Потому что чувствовала себя на самом деле паршиво, в голове стучало, мышцы ныли, но самое неприятное – стреляло в обоих ушах.

– Так, все! – ударив себя по коленкам, громко и уверенно произнес мой теперь уже хранитель, достал из кармана мобильный, нажал пару кнопок и поднес его к уху: – Виктор Романович, у нас ЧП, Лера заболела, лежит, стонет, вся потная…

Костю, по всей видимости, прервали и начали давать ценные указания, потому что он внимательно слушал и при этом кивал: – Понял… понял… сделаю… ага… ага…. ждем!

– Неужели из-за меня Аблов изменит планы и вернется? – невесело усмехнулась я и тут же скривилась от острой головной боли.

Не прошло и часа, как Аблов спустился в подвал. К этому времени матрац и одеяло успели пропитаться п???отом, так как малина и мед усилено боролись с нарастающим жаром. Теперь незачем было опускать градусник в кофе, он и без него показывал 38,7°С.

Глава 10

Виктор приблизился к кровати и, хмуря брови, скептически посмотрел на меня – так, словно он знает, что я сама себе организовала недуг.

Ну и гад все-таки этот Аблов!

Сверлит недовольным взглядом, а ведь он стопроцентно не в курсе моих манипуляций с охлаждением. Сам же поместил в такие условия, где я легко могла простудиться и без лежания на полу под кроватью.

– От тебя одни проблемы, – наконец проворчал Виктор.

– Так избавься от источника проблем, например, выгони меня на улицу, – усмехнулась я и отвернулась к стене.

– Виктор Романович, дело серьезное, Валерии нужен доктор, – услышала я Костин голос.

– Сам вижу, – процедил Аблов. – Найди врача, но такого, чтобы язык за зубами держал, и не скупись, хорошо заплати за услуги.

– Понял, Виктор Романович, сделаю все в лучшем виде, – отрапортовал Костян и, судя по шагам, оставил нас с Абловым наедине.

– Вставай, – раздался приказ Виктора.

Похоже, Аблов созрел и намерен переселить меня из подвала наверх. Сейчас главное – не показать радость, а может быть, даже чуть-чуть повредничать и посопротивляться.

– Зачем это? Мне и лежать-то не очень комфортно, – огрызнулась я.

– Вставай, говорю! Или мне за шкирку тебя выволакивать из постели?

Недовольно фыркнула, но подчинилась. Откинув одеяло, кряхтя и кривясь, сползла с лежанки.

– Ой, – ноги подогнулись, и я чуть не завалилась. Устояла с грехом пополам.

– Выходи, – кивнул Аблов в сторону двери.

– Если дал Константину задание найти доктора, то ведешь ты меня точно не убивать, объясни, куда и зачем? – Я строю из себя полную дуру, но чего только для дела не сделаешь.

– Ты временно переезжаешь, мне пока что не нужен твой холодный труп. Шевелись! Ты и так уйму времени у меня отняла.

Кое-как я вышла из камеры, больная, босая, измученная шла по коридору, и лишь стены, за которые я держалась, не давали упасть.

– Да что же это такое! – зло рявкнул Виктор у меня за спиной, а в следующую секунду подхватил меня на руки и понес.

– Какая небывалая честь, – протянула я, но вырываться не стала, идти самой было действительно нелегко.

Аблов в ответ промолчал, но весь его вид буквально кричал, чтобы я заткнулась и вела себя тихо.