Замыкая круг

Сергеич, понятно, загорелся проверить, как я играю в шахматы, и он немедленно достал из ящика под своей полкой шахматную доску. Играл он довольно посредственно, хотя первую партию я, как обычно, едва не продул. Пока разыгрывал старо-индийскую защиту, соперник умудрился конем и ферзем вычистить мне весь королевский фланг. Пришлось рокироваться на ферзевой и бросаться в контратаку, иначе он бы меня додавил. Но, все-таки, мат пришлось ставить королем и ферзем, получившимся из последней сохраненной пешки. Ну а матч-реванш прошел уже без неожиданностей. Бешеный натиск «белых» разбился о бастион «защиты», которую я разыграл уже более осторожно, не допустив провала, как в первый раз. А закончилось все для белых матом двумя черными ладьями на одного белого короля. Еще и три пешки в резерве оставались. За время поездки мы ежедневно играли по несколько партий и, хотя Пригожин так меня ни разу и не обыграл, но уровень свой поднял серьезно. Думаю, что если бы я зевнул, как в первой партии где-нибудь под Пермью, то выкарабкаться бы уже не удалось.

Вечерами мы смотрели фильмы. За время поездки я успел посмотреть «Веселых ребят», «Мы из Кронштадта», «Дети капитана Гранта», «Путевка в жизнь» «Семеро смелых», и еще пару фильмов я не запомнил. Первым же фильмом, который я посмотрел на поезде, оказался … знаменитый «Чапаев». Перед фильмами, обычно, демонстрировали документальные короткометражки об успехах в социалистическом строительстве. Между прочим, показали фильм о строительстве Комсомольска-на-Амуре. А днем читали и обсуждали фильмы. Так, после просмотра «Путевки в жизнь», я обнаружил в поездной библиотеке издание «Республики ШКИД» 27-го года. Пригожин ее не читал, а вот для меня это была одна из любимых с детства книг. Я проводил параллели и указывал на различия беспризорников и педагогов в фильме и в книге, зачитывал целые эпизоды. Ну а Жюль Верн оказался любим нами обоими, и мы два дня потратили на обсуждение творчества писателя.

3

На станции Слюдянка Сергеич выскакивал на перрон один и вернулся с таинственным видом. Достав из-под полушубка газетный сверток, он выложил на стол трех восхитительных омулей горячего копчения. И судя по горящим азартом глазам соседа, он был из тех, для кого рыба без пива – деньги на ветер. Оказалось, что в ресторане курьерского были не только крепкие напитки и хорошая «винная карта», но и … настоящее баварское пиво. Откуда оно в поезде, идущем с другого конца света, приходилось только лишь догадываться. Так что вместо обеда за закрытыми дверями купе мы устроили дегустацию и пива и рыбки. И обе составляющие нашли бесподобными настолько, что Виктор Сергеевич, кажется, немного перебрал.

– Хороший вы человек, Лева, – заявил Пригожин, осторожно уместив очередную опустошенную кружку на столик. Как бы я был с ним более-менее согласен, так что скромно промолчал, ожидая, что будет дальше.

– Сейчас много хороших людей, – продолжал философствовать Сергеич. – Как буржуев и их прихлебателей выперли, так, почитай, одни хорошие люди и остались в России.

– Но не все, не все. И вы, Лева поаккуратнее с рассказами о том, что встречались с иностранцами.

– А что такого? – удивился я, вспоминая, когда мог сказать, что имел дело с иностранцами. А, когда про одежду врал… точно.

– А вот дойдут эти слова до чекистов и могут у вас, Лева, быть ба-а-а-льшущие неприятности.

– Вот вы верно подметили, что не руководитель я, а, знаете… Знаете, почему я сейчас в этом купе еду, а не в жестком? А потому что все наше руководство в этом году РАССТРЕЛЯЛИ.

– А за что, спросите? – я кивнул, хотя уже понимал, о чем речь. – А за то, что с японцами якшались, когда сухогруз ихний срочно ремонтировали, который у нас в заливе Петра Великого брюхо на камнях распорол. Все замазались: и техники, и бухгалтерия. Тем более что японцы за быструю и хорошую работу пригласили все руководство завода на банкет на корабле. Нам-то всем только сакэ перепало, от щедрот, так что к нам какие претензии. А вот все руководители – оказались японскими шпионами…

– Ну, а может, и правда – завербовали, – осторожно предположил я.

– Да нет же…нет – пьяно спорил Пригожин. – Я ведь многих из них хорошо знал, ведь они меня и учиться отправляли и потом вели за руку от слесаря до мастера. Кристальной честности люди, все члены партии, некоторые даже до революции.

Оказывается, Виктор Сергеевич от родных репрессированных знал, что их били, а по слухам, что и пытали. Так что все считали эти признания самооговором. Но тройка, созданная в этом году, штамповала расстрельные приговоры на основании «царицы доказательств».

– В домах руководящего состава половина квартир пустует, а в остальных – новые жильцы, навроде меня. На заводе производительность упала, брак пошел, потому что не готовы еще мы на руководящую работу, не все что нужно знаем и умеем.

И считал Пригожин, что в ЧК после смерти товарища Дзержинского проникли враги народа, которые пытаются извести лучших людей и совершить контрреволюцию. Или сорвать Индустриализацию, а тогда, как говорил товарищ Сталин, нас просто сомнут.

– Вот и вы, Лева, молчите, молчите, что с иностранцами знались… попадетесь чекистам… пока…

– Вот дойдет это до товарища Сталина, выведет он врагов народа, да поставит к стенке, вот тогда и говорите…

Убирая со стола остатки пиршества, я с сожалением смотрел на похрапывающего Пригожина. «Эх, Сергеич, Сергеич, если бы ты только знал, как ты прав и как ошибаешься одновременно. Враги народа пролезли не только в органы госбезопасности, оттуда их, как раз, скоро в-основном, вычистят. А вот до всей остальной «проклятой касты» руки не доберутся даже у товарища Сталина».

4

Благодаря удачному дорожному знакомству, поездка вышла легкая и не скучная. Но вот только чем ближе мы подъезжали к Москве, тем более неспокойно было у меня на душе. Лежа на верхней полке в темноте я спрашивал себя, а не ждут ли меня на подъездах к Москве люди Фриновского так же, как они ждали в моей версии истории товарища Берзина? Поэтому я чуть не подпрыгнул на своей полке, когда на станции Александров дверь купе отворилась и в проеме появился черный мундир транспортного особиста.

– Здравия желаю, граждане, линейный уполномоченный по станции Александров сержант госбезопасности Уткин, – дядька был пожилой и усталый, но видно, что служака. – Предъявите документы.

– Пожалуйста, – Пригожин, заметно побледнев, первым протянул свой паспорт, однако, я заметил, что транспортный чекист больше внимания уделяет не паспорту соседа, а моей персоне. То время, которое мне выиграл паспорт Сергеича, я решал, какой документ предъявить. Паспорт или удостоверение чекиста.

– Возьмите, товарищ, все в порядке, – вернул паспорт Пригожину сотрудник и сосредоточился на мне: – Ваши документы, гражданин.

Я вытащил из портмоне свое удостоверение и, свесившись с полки, показал его в развернутом виде.

– Лев Вячеславович Абалкин – сощурившись, прочитал транспортник. – Кандидат на звание…

Ладно, махнул рукой проверяющий, а я, прям, услышал, как отпавшая челюсть Сергеича пробила пол вагона.

– Извините, товарищ Абалкин, можно присяду?

– Конечно, весь состав обошли, наверное?

– Да нет, просто ноги уже не те, что в молодости были, – сотрудник аккуратно сдвинул постель на нижней полке и присел на краешек, вытянув ноги, насколько позволяла узость купе. – Скоро уже и на покой, огородик с женой заведем, курочек-уточек, порося. Я ведь в органах на транспорте аж с 18 года, так что выслуга есть.

– Так прямо к нам и пришли?

– Ну, почему, еще пару человек проверил. Описание дали, аж с самого Управления, а проводники и сообщили, кто есть похожий под описание.

– А кого ищете-то? – спросил я. – Вдруг тоже увижу.

– Да какого-то Фролова Сергея Александровича, вроде бы, по поддельному паспорту или удостоверению временному едет.

Вот тут уже я, хотя и ожидал услышать свои имя-фамилию, тоже едва удержал челюсть от падения, как же быстро-то на меня вышли?! Или Фриновский, все-таки, решился арестовать Берзина в Магадане? Да нет, если бы так, то «ксива» бы не помогла.

– Но ищут ваши коллеги, а за что точно, нам, транспортникам, не говорят, не достойные, видать. Я кто под описание подходит, с поезда ссадил, а они пусть разбираются настоящие у них паспорта или нет.

В купе заглянул проводник.

– Товарищ оперативник, поезд отправляется через две минуты.

– Иду, иду, ну, всего хорошего, – надев шапку, козырнул транспортный чекист.

В купе застыло неловкое молчание. Поезд медленно и плавно тронулся, набирая ход, застучал и заскрежетал на стрелках.

– Виктор Сергеевич, – я чувствовал себя виноватым. – Ну не мог я вам сказать, что я чекист.

На Пригожина было жалко смотреть.

– Ну, вы ведь сами говорили, что враги народа в НКВД проникли. А еду я в Москву, как раз по этой причине. Так что не знаешь, кто друг, а кто враг, вот и приходится ото всех «шифроваться».

– Правда?

– Не беспокойтесь, – скоро этот беспредел кончится, это я вам точно говорю.

5

Хорошая штука – метро. Но вот найти его станции – не так уж и просто. Немного поплутав в темноте и толкучке вокруг «площади трех вокзалов», я нашел вход в метро на станции Комсомольской. Заплатив 30 копеек и получив в кассе синий билетик, который мне «пробили» на входе на станцию, я оказался на платформе. Да, запах метрополитена за, без малого, сто лет, не изменился. Ну и, конечно, дворцовые интерьеры. Они и в наше-то время сморятся великолепно, а сейчас, иногда приходилось обходить некоторых «гостей столицы», которые открыв рты, смотрели на подпираемые колоннами своды, богатые светильники и мозаики.

Поезд, идущий в сторону центра, подошел довольно быстро, и я зашел в вагон, который мне, честно говоря, понравился больше, чем современные. Наверное, он, как и вагон поезда, был более уютным. И дело не только в мягких сиденьях, часть из которых были свободны из-за позднего часа. Но и в общем каком-то теплом ансамбле зеленых лакированных стеновых панелей и пастельных дверях и потолке с мягкими подвесными светильниками.

Отсчитав три станции, «Красные ворота», «Кировская», «Дзержинская», я вышел на четвертой – «Охотный ряд». Там, пришлось пересесть на поезд, идущий на Смоленскую, но тут меня ждал приятный сюрприз, поезд шел не до Смоленской, а до Киевской. Метро продолжало строиться. Киевская станция поражала не меньше Комсомольской.

Тоже колоннада, только в другом, круглом стиле и светильники в кругах на потолке, убегающие вдаль, к концу длинной платформы, создавали какую-то стремительность, куда-то вперед или, скорее, в будущее. Ну а от метро до гостиницы идти было всего-ничего, и я быстро оказался у небольшого пятиэтажного дома, разделенного по фасаду эркером.

Нужно сказать, что, восхищавшая всех на Дальнем Востоке своей практичностью горнолыжка, в Москве, очевидно, никого не впечатляла. А вещмешок и сумки, конечно, не делали мой вид более платежеспособным. Швейцар у входа, пожалуй, перекрыл бы мне ход, если бы я не сделал «морду тяпкой» и не пошел прямо на него. Портье тоже отнесся к моей персоне без пиетета, посматривал свысока, видимо, рассчитывая, что сейчас отправит деревенщину восвояси. Ан не тут-то было.

– Для меня забронирован номер, – сообщил я, нахально положив локти на стойку и выкладывая паспорт.

Служащий все с тем же надменным видом взял паспорт и принялся изучать списки бронирования. Потом резко изменился в лице, которое приняло абсолютно любезное выражение и, подняв глаза, сообщил.

– Так точно, товарищ Абалкин, телеграфное бронирование от имени «Дальстроя», – сообщил служащий и выложил передо мной бланк на заселение.

Заполнив бланк, я получил ключи и благополучно поднялся в номер. Первым делом повесил в шкаф горнолыжку и вытащенную из вещмешка форму и форменное пальто. Нужно было, чтобы все это, как следует, отвиселось. Разобравшись с одеждой, поставил на подзарядку пауэрбанки. Спать еще не хотелось, а вот рефлексия нахлынула с новой силой. Завтра предстояло, образно говоря, сунуть голову в пасть льву. И это, никоим образом, не поднимало настроение. В такой ситуации, для того, чтобы подбодрить себя, стоило посмотреть соответствующий фильм, либо забыться за интересной игрой.

На игры нужно было много времени, а вот на ноуте было несколько фильмов и, среди них – все серии «Бригады», кроме «Наследника». Этот ремейк мне пришелся не по душе.

Тогда как первые серии оригинальной ленты всегда благотворно влияли на меня своей особой атмосферой безбашенной дружбы главных героев. Вот этот-то фильм я и запустил, завалившись на кровать. Хорошо бы еще добавить сюда чего-нибудь горячительного. Но, вот с этим проблема, мало выпить – смысла нет, а напиваться перед важным и опасным делом было бы глупо. Да и пить в одного мне как-то не нравится. Так что пришлось ограничиться только лишь просмотром, впрочем, фильм, традиционно, сработал, укрепив мой слабеющий дух и позволив скоротать время ожидания.

6

За время отдыха в Хабаровске и поездку в поезде я что-то разоспался и будильник на телефоне не поставил. И тут тоже проснулся уже около десяти часов утра, что со мной, обычно, бывает не часто. Учитывая потраченное на сон излишнее время, пришлось пожертвовать завтраком, тем более что я пока не представлял, работает ли здешний ресторан в утреннее и дневное время. А выяснять это было уже поздновато. Так что я по-быстрому облачился в чекиста. Подумав, оставил в номере все оборудование, кроме ноутбука и телефона. Ноут мне казался здесь наиболее ценным, и расставаться с ним я не желал, а на телефоне можно было почитать, во время возможного ожидания, если, конечно, вокруг не будет лишних глаз. Сэкономив таким образом место и вес своего немалого багажа на одну сумку, я выскочил из номера.

Метро работало без сбоев. За тридцать копеек с красным билетиком я добрался до станции «Дзержинская», отличающейся своей платформой с полукруглым сечением. Вышел из вестибюля прямо напротив страшного для любого уважающего себя либераста здания по адресу Большая Лубянка дом 2. И через толчею трамваев и машин на площади Дзержинского зашел в здание аппарата госбезопасности.

На входе меня «под белы ручки» ни кто не принял, я показал удостоверение и сообщил, что прибыл в командировку с документами. Скучающий дежурный направил меня в канцелярию и показал, как туда пройти. Поблагодарив дежурного, я отправился искать канцелярию, где попал в руки словоохотливого малого, принимающего корреспонденцию.

– Ну, тут у вас и документов, весь год что ли копили – сетовал он, вскрыв филипповский пакет. – И в кадры, и в технический отдел, и даже в ГУЛАГ. Вы, товарищ Абалкин, вот что, оставляйте свои документы, тут уж мы сами их по адресам разнесем.

– Там на некоторые документы ответы нужны, – робко проговорил я, не обратив внимания, что чекист, расписывавшийся за получение какого-то пакета, удивленно вскинул брови, услышав мою фамилию.

– Ну, если будут, то будут, – рассудительно заметил приемщик. – Учитывая количество документов, вы через пару дней заходите, не раньше. Как у вас со сроками командировки?

– Ну, нормально, с открытой датой, – заявил он, ознакомившись с протянутой мною бумагой. – Как раз, пока достопримечательности столицы осмотрите, когда еще из Магадана-то своего выберетесь.

– Товарищ, у меня здесь еще личное поручение от руководства, – обратился я. – Не подскажете, где я могу найти товарища Иосифа Илларионовича Никитинского?

– А кто он, в каком управлении и отделе?

– Не знаю, у вас сейчас все так быстро меняется.

– Это точно, – проворчал, почесав затылок канцелярист. – Даже не знаю, как вам помочь.

– Очень нужен, меня, когда Иван Гаврилович отправлял, сказал: мол, не передашь гостинцы, лучше не возвращайся, – жалобно соврал я.

– Ну, что ж с вами делать-то, товарищ стажер, разве что через коммутатор попробовать.

– Товарищ Абалкин? Лев Вячеславович?

Я аж подпрыгнул от неожиданности. Обернувшись, увидел высокого довольно молодого чекиста с могучей фигурой, высоким лбом и открытым прямым взглядом карих глаз.

– Да.

– Толя, – обратился чекист к моему собеседнику. – Я знаю, где сидит Никитинский, я сам провожу товарища Абалкина.

– Вот спасибо, товарищ Абакумов, выручите молодого человека, – расплылся в улыбке канцелярский Толя.

Нифига себе, сам Абакумов! Пронеслось у меня в мозгу, будущий начальник СМЕРШа и «всесильный» министр Госбезопасности! И… вроде бы, человек Берии. Хотя, кто их тут знает, кто сейчас чей человек. А чего я ему понадобился?

– Конечно, чекисты своих не бросают, – весело подмигнул Абакумов. – Пойдемте, товарищ Абалкин.

7

– Ну и как поживает Майя Тойвовна Глумова? А Эрнст-Юлий Горн?

По пути Абакумов сказал, что ему нужно зайти в свой кабинет. А когда мы зашли, попросил притворить дверь и, усевшись на край стола, задал указанный вопрос.

Мои мозги заклинило, словно в критический момент какого-то глупого ток-шоу: «А теперь, внимание, вопрос на миллион…». А Абакумов продолжал, улыбаясь «во все 32».

– А голован Щекн так и не избавился от собачьей привычки чесать задней лапой за ухом?

– Так… это… – промямлил, наконец, я. – Они ведь выдумка.

– Конечно, – добродушно усмехнулся будущий министр. – Ты куда корабль дел, дурик?

– Какой корабль?

– Ну, не морской, конечно, космический, ты из олухов ГСП?

– Группы свободного поиска? – уточнил я.

– Нет, блин, горы сладких пирожных, ну не тупи. Разбил корабль что ли? Туземцы не могли тебя сбить, у них нет здесь таких технологий пока.

– Товарищ Абакумов, – наконец смог выдавить я из себя что-то связное, показывая вверх. – Я не из ГСП и вообще «не оттуда», я землянин.

– А откуда тогда ты знаешь произведения Стругацких?

– Читал.

– ?! – брови собеседника взлетели вверх.

– В будущем, – неуклюже пояснил я и, перекинув сумку вперед, потащил из нее ноут, который являлся лучшим доказательством словам.

Изучив лаптоп, открыв его и даже запустив нажатием кнопки питания, Абакумов все еще удивленно посмотрел на меня.

– Ты попаданец?

– Да, – просто ответил я.

– Ну, логично, эта машинка превосходит местные технологии лет на 50, а нашим уступает … ну, в общем, уступает.

– А вы, товарищ Абакумов – ПРОГРЕССОР?

– Ну, зачем же такой пафос, – задумчиво поморщился Абакумов. – Ну прогрессор и прогрессор.

– И у вас есть технологии путешествия во времени?

– Да нет, у нас есть один институт, который исследует деятельность попаданцев в истории цивилизации. Типа, выявляют слишком резкие изменения технологического или общественного уклада и пытаются выяснить, кто их инициировал. Тот, мол, и попаданец. Правда ни одного реального попаданца в глаза не видели. У нас их считают «не от мира сего», но, с другой стороны, если людям интересно, пусть копаются в истории. И вот никогда бы не подумал, что попаданцы существуют.

– Ясно.

– Ну и чего тебе ясно? – ворчливо вопросил Абакумов. – Чего делать-то с тобой? И как ты оказался здесь в форме чекиста и с удостоверением?

Скрывать что-то смысла не было, по сравнению с тем, что мы оба узнали сейчас, история хозяина Магадана была просто исторической банальностью. Так что я решился и все рассказал с самого начала.

– Берзин, говоришь? Эдуард Петрович? Их, вроде бы, двое тут в верхах Берзиных. Нет, не знаю его особо, не сталкивался.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.