Семь часов продажного хаоса в Турбогробинске

Семь часов продажного хаоса в Турбогробинске

Максим Ибре

Это реальная история.

События, о которых рассказывается в книге, произошли в одном городе еще в каком-то году. По просьбе выживших имена персонажей не были изменены. Из уважения к погибшим все описано так, как было на самом деле, но не факт, что так же красочно, так что можете завидовать свидетелям этой ночи…

Корректор Венера Ахунова

© Максим Ибре, 2024

ISBN 978-5-0059-8052-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

00:00 на подмигивающем дьяволу циферблате часов, что с комфортом любой электронной приблудины разлеглись на верхушке самой низкой в мире офисной башни старенького жилищно-коммунального центра. Это означает, что в маленьком подмосковном Турбогробинске наступил новый день. Правда, новость о том, что их город теперь называется так, до жителей еще не дошла – какие-то вандалы с баллончиком переписали название на въездном знаке в последний момент.

О вопиющих переменах не знали и четверо друзей, вышедшие на неспешную прогулку за пивом из своего логова, плотно пропахшего сушеными морепродуктами. Более того, с большой долей вероятности эти ребята даже не догадывались, что наступил новый день. Наша четверка представляла из себя некое мутировавшее от жизни в Турбогробинске подобие «битлов». Хотя, на самом деле, только один ее участник любил творчество этих самых скаузеров.

– Надеюсь, он открыт, – прозвучал голос, принадлежащий самому юному джентльмену из этой компании.

– Это место буквально называется «Продукты 24», – вмешался собеседник с голосом, уже прокуренным до степени знатной знатности, и почти грозно добавил: – Как ты думаешь, оно может быть закрыто, дебил?

Это была середина весны, поэтому никто еще до конца не понимал, как нужно одеваться. Чуть впереди, доставая зажигалку и пачку сигарет из кармана своей замшевой рубашки, шел паренек стандартной комплекции по имени Петр, но в народе его с давних пор называли Петрюней.

На Петрюне была футболка с изображением Эдгара Аллана По и надписью «Camp Kill Yourself», прекрасно описывающая портрет своего обладателя. Ему было 25 годков, и он больше всех был похож на человека, только что закончившего либо снимать авангардное порно, либо запись многочасового абстрактного рэп-альбома в подвале заброшенного здания. Взгляд у Петрюни всегда был не то чтобы враждебный, но и о том, что перед вами любитель заваривать чай в большую кружку и спокойно попивать его, сидя перед экраном, он не говорил.

– Меня больше смущает то, что мы одни во всем городе, – заметил Петрюня.

Да, обычно в маленьких городах массовые скопления людей по ночам можно обнаружить на торговых площадях рядом с магазинами, но даже в этот час четверо парней не встретили по дороге никого из своих многочисленных знакомых.

Рядом с Петрюней болтались двое более рослых товарищей, с которыми он разделил все детство во дворе. По левую сторону бодро шагал оболтус Эдик в баскетбольных шортах и поло Lacoste. На нем также были знаменитые черные очки прямоугольной формы, которые, по легенде, достались ему от сутенера из Лос-Анджелеса. Эдик работал на заводе, но это лишь звучит сурово: как истинный заводчанин, он знал толк в баловстве. А за его неумение держать язык за зубами весельчаку Эду уже пару раз прилетало в местном баре.

Справа солидной походкой асфальт топтал здоровяк Серега. Его прическа соответствовала виду деятельности, который он выбрал – бокс. Сам Серега выглядел чуть лучше, чем можно представить, услышав именно эту вариацию его имени. Взрослый не по годам Серега был кандидатом в мастера спорта, но это вовсе не значит, что он постоянно ходил в спортивном костюме. Он ходил в максимально обыкновенных джинсах и флисовой куртке.

А спортивные костюмы, так и быть, давно стали некими рудиментами, по которым можно было отыскать откинутых на задворки истории гопников. Либо данные костюмы вообще превратились в излюбленный атрибут образа пост-рейверов-миллениалов, упустивших время принадлежности к субкультурам и теперь почему-то поголовно считающих, что молодежь в 90-е обожала фильмы Алексея Балабанова. Нет, маленький Серега, как и все нормальные дети, тогда смотрел «Мышей-рокеров с Марса», а затем с Петрюней шел в гости к Эдику и внимательно наблюдал, как тот очень плохо играет в «Splatterhouse» на «Сеге». Ну и позже подражал Белому из «Бригады», без этого не обошлось.

Юноша по кличке Шляпич – вот кто выбивался из этой компашки в прямом и переносном смысле. Шляпич был среди четверки самым младшим, но никто не верил даже в то, что ему 22. Он прослыл самым придурковатым типом из-за своеобразного имиджа. Это была классика… классика 18-го века. Георгианское пальто с юбкой по колено и выбранный наугад цилиндр из фетра делали Шляпича человеком, с которым не каждый захочет быть увиденным на улице. Естественно, друзья стояли за него горой перед чужаками, но как же было сложно выкинуть из головы этот его прикид. Теперь с легкостью можно догадаться, кто из этой четверки слушал «Битлз». И мы, кстати, сейчас не говорим о том, что «Битлз» – это плохая группа. Мы говорим о том, что их самые страстные слушатели в основном невыносимые зануды.

Шляпич наконец поравнялся с Петрюней, Эдиком и Серегой и прислушался к тому, что в тот момент рассказывал Эдик:

– Короче, такая тема. На Землю вторглись существа из внеземных цивилизаций…

– Ага, недавно тебе приснилось? – Серега перебил своим низким голосом, предвещая очередную занимательную беседу.

Четверка переходила дорогу на красный, который, впрочем, сменился на зеленый, как только они это сделали. Через плечо виднелось древнее футбольное поле, которое утилизировали под выгул собак, а еще через пару сотен метров слева стоял не менее древний рынок. По периметру его окружали различные мелкие торговые точки, в том числе и магазин продуктов, работающий круглосуточно.

Эдик-то самым первым не признавал авторитетов в общении, поэтому продолжал чревовещать несмотря ни на что:

– В общем, это могут быть зомби, инопланетяне, призраки или обезумевшие машины. Кого бы вы выбрали?

Вопрос оказался более интересным, чем ожидали Петрюня и Серега. Они даже взяли паузу для раздумий, одновременно почесав затылки.

– А почему ты исключил богов из внеземных существ? – Шляпич, как всегда, нашел к чему придраться.

– Потому что против богов у тебя бы не было шансов, – уверенно ответил ему Эдик.

– Ну, по идее, инопланетяне самые интригующие, – начал Петрюня, – плюс, в случае с зомби я бы не смог убить человека, которого когда-то знал. Хотя еще не известно, как я отнесусь к нему в такой ипостаси. И если учесть фактор реальности, то против машин и призраков, скорее всего, шансов примерно столько же, как и против богов.

– Я думал об инопланетянах, и есть такая вероятность, что они окажутся добрыми. Тогда гасить их будет даже как-то досадно, Петрюнь, – немного подождав, Эдик вбросил еще одну глубокую реплику в разговор: – Машины, пацаны! Вот это настоящий враг человечества, к подлости которого нужно быть всегда готовым!

– Подлость машин может запрограммировать только человек.

– Ты, Шляпич, заткнись лучше, или я тебя спасать от них точно не стану, – закончил Эдик, как будто вторжение машин уже было предопределено и назначено на следующий день.

Внезапно в эту бурную дискуссию вклинился Серега:

– Вы, парни, своими башнями вообще не мыслите. Вот я думаю в таком ключе – кого можно ушатать? Зомбарей и инопланетян после встречи со мной сразу с летальным исходом увезут. Отвечаю, это по-любому мои клиенты. Призраки наверняка уворотливые типы, а машину только себе во вред можно разматывать.

Эдик вдруг засмеялся и закричал так, что его слова эхом перекликнулись в арках близлежащих многоэтажных домов:

– Кого бы ты ушатал?! Ты с тренировок живым всего на 10 процентов возвращаешься!

– Салам алейкум, братишка, ты сейчас обратно сны смотреть отправишься!

Серега напрыгнул на Эдика, а докуривающий в это время сигарету Петрюня прокомментировал их скудный поединок:

– Вас там толкаться тренят в зале, Серег? Не удивительно, что тебя первым вырубают в драках.

Серега тут же остановился. Он отпнул Эдика подальше от себя и сурово покачал головой, выразив недовольство:

– Меня вырубили один раз, и вы только это запомнили. Зачем я вообще рассказал вам…

Вот так незаметно все четверо перешли очередной светофор и оказались уже на рыночной площади.

Продуктовый с его выцветшей вывеской, датируемой серединой нулевых, был совсем рядом, но одно необычное явление резко остановило героев от посещения заведения. Прямо у входа в магазин в неподвижной позе застыл мужчина лет 40 с пугающей гримасой на лице. Спина его была выгнута так, что он напоминал жертву экзорцизма.

– Солевой, – без замедления заметил Эдик.

– Ого, это ведь очень опасное явление. Я видел по телевизору, что в Америке целые кварталы населены такими, – тихонько, будто бы опасаясь реакции отключенного от аппарата реальности незнакомца, произнес Шляпич.

– А ты иди познакомься с ним, – Серега обратился к Шляпичу, похлопав его по плечу. – Ты же в Москве часто с такими ребятами тусуешься.

Петрюня и Эдик засмеялись, но Шляпичу было, мягко говоря, не по себе от вида незнакомца, замершего в пространстве.

– Ладно, погнали внутрь, нам сюда пивас вроде бы никто не вынесет, – лихо скомандовал Петрюня.

Четверка, предельно сконцентрировавшись на незнакомце, лишь бы тот не сорвался с места с демоническим взглядом и безумными проклятиями, выплюнутыми в их адрес, приготовилась к тому, чтобы добраться до заветной цели, то есть двери магазина.

Но почти сразу, как они двинулись в сторону входа, раздался оглушительный звук выстрела, который приостановил все их начинания. В один момент голову незнакомца разнесло так же эффектно и кроваво, как обычно бывает в подборке видеороликов с гидравлическим прессом. Первым на столь интересный поворот судьбы отреагировал Эдик – только вот его возглас подлежит цензуре. Сложно обещать, что в дальнейшем удастся это проконтролировать.

Тем временем кровь начала сочиться из открывшегося отверстия, растекаясь, она приобретала очертания логотипа уже именитой дез-метал группы. Тело этого неизвестного гражданина наконец-то достигло ровной поверхности, но это мало убеждало друзей в том, что они в безопасности. Было принято негласное сиюминутное решение, что находиться рядом с трупом очень рискованно.

– Давайте пиво заберем, ну а потом уже по тапкам, – Серега все-таки предпринял попытку сохранить мечту живой.

– Серега, кто-то прострелил ему башку, и это не выглядело так, как будто это было запланировано! – Петрюня пытался убедить его, что с каждой секундой у них, как и у мечты, все меньше шансов выжить.

– А вам не кажется, что в таких ситуациях нужно звонить в полицию? – Шляпич был настолько шокирован происходящим, что превратился в хладнокровного социопата.

– Вообщее… – затянул Эдик, держась за голову. – Логично, но я это делать не буду.

Шляпич достал телефон, который оказался кнопочным. Набрав номер и немного потупив в экран, он вдруг произнес:

– А, тут нет громкой связи.

Тогда Шляпич приложил трубку к уху, но, судя по недоумению, которое было выражено у него на лице все это время, услышанное его точно не успокоило. Когда Петрюня бросил на него вопросительный взгляд, Шляпич смущенно сказал:

– Здесь еще какая-то странная запись…

Петрюня выхватил телефон из рук Шляпича, но сам уже услышал только обрывистые гудки, громко раздающиеся из динамика.

Бедолаги еще даже не успели переварить образовавшуюся ситуацию, как тут же раздался новый выстрел. По ощущениям, пуля пролетела где-то над чьей-то головой, и этого было достаточно, чтобы побежать.

Четверка понеслась прочь в направлении, которое задавал Петрюня. Он перемахнул через дорожные ограждения и выскочил на опустевшее шоссе, почти не оглядываясь по сторонам. Единственный раз, когда он это сделал, был исключительно для того, чтобы убедиться, что Шляпич не отстает. А Шляпич не отставал – наоборот, у него была лучшая позиция, ведь он затесался между Серегой с Эдиком и Петрюней.

Эдик, к слову, всю погоню придерживал свои сутенерские очки, и выглядело это очень круто. А Серега использовал упражнение с тренировки, то и дело виляя, как змея факира, в разные стороны. Ему казалось, что это поможет запутать стрелка. Не так важно, помогало ли это в самом деле, но пули его не трогали, несмотря на то что выстрелы все еще преследовали убегающих.

Петрюня свернул в парк и устремился вперед к девятиэтажкам прямо по газону. Серега и Эдик сделали то же самое. В их защиту можно сказать, что газон с виду был не первой свежести, да и в каких-то местах являлся просто зарослями травы. А вот Шляпич решил не поступать как большинство и начал искать обходной путь. Когда выстрелы на мгновение затихли, все остановились и с замиранием сердца наблюдали за тем, как Шляпич удлиняет для себя дистанцию.

– Из-за твоей педантичности мы подохнем, урод! – Эдик крикнул Шляпичу.

Как только прозвучало это, безусловно многоголосое обращение, еще один «патрон сучьего сына», как их прозвал Серега, залетел в обойму невидимого убийцы и отправился искать свой адресат. Шляпич быстро пересмотрел свои взгляды на экологию в Турбогробинске и свернул с тропы в угоду остальным.

К счастью, то был последний выстрел. Обидно было бы, если бы он был к сожалению. В любом случае затравленная четверка примчалась к дому, в котором ни в одном из окон так и не загорелся свет после продолжительной канонады под аккомпанемент забавных мужских криков. Создавалось впечатление, что все это, включая выстрелы по ночам, было рутиной для горожан.

Петрюня без лишней нервозности, которую было бы слишком наивно ему приписать, достал связку ключей и открыл дверь. Пропустив внутрь своих друзей, он, не спускаясь с крыльца, еще раз осмотрел местность и прошел в подъезд только после того, как убедился, что поблизости никого нет. По крайней мере, этот беглый взгляд, когда нам бывает даже немного страшно всматриваться в самые темные области окружающей обстановки, успокоил его.

Петрюня жил на втором этаже, поэтому Эдику еще раз довелось полюбоваться на безобразное творчество уличных художников на стенах. Почему Эдику это было интересно? Дело в том, что он приложил к этому руку. Местные старожилы тщательно следили за тем, чтобы подъезд не выглядел мрачно и не вдохновлял никого на открытие в доме притона, но в том промежутке, когда стены только покрасили и когда они снова требовали покраски, злосчастные надписи и тэги на стенах все-таки успевали появляться.

Сама квартира досталась Петрюне после ухода из жизни бабушки и матери. Они воспитывали его по методике хорошего и плохого копа. Естественно, за пончики, то есть пряники, отвечала бабуля, а с кнутом после школьных родительских собраний возвращалась мама. Стоит отметить, что никто из четверки не мог похвастаться тем, что рос в полной семье. Разве что Эдик мог заявить о том, что видел обоих родителей, но его отец торговал травой и задержался на свободе ненадолго.

Комнатенка, которую оккупировал Петрюня с друзьями, напоминала перевалочный пункт для молодежи. В колыбели беспечной юности был выключен свет, но при этом постоянно мерцал экран старой плазмы голландской модели. Компьютерный стол был завален коробками с едой и дисками для игровой консоли, и повсюду, начиная со стен и заканчивая дверцами на шкафчиках, можно было обнаружить всевозможные наклейки – правила пользования стиральной машиной, логотипы панк-команд, оскорбления команд из футбольной среды, этикетки грейпфрутов и все в таком духе.

– Пацаны, без обид, но нужно звонить ментам, – первым делом сказал Петрюня, когда остальные уже умиротворенно обосновались на диване.

Петрюня подошел к столу и достал из ящика тот самый советский телефонный аппарат еще с дисковым набором. Увиденное поразило всех присутствующих, но он как ни в чем не бывало продолжил возиться со шнуром.

– Ты реально хочешь звонить по этому говну? – спросил Серега.

– Подумай, если у нас в городе и можно дозвониться до них по чему-нибудь, то только по этому говну. А в современных реалиях тем более, – доходчиво пояснил ему Петрюня.

Тогда Серега быстро вскочил с дивана и подлетел к Петрюне, уже подготовившему все для звонка. Серега все еще пытался отговорить своего друга от призыва демонов:

– Погоди, то есть ты реально сейчас наберешь 02 и будешь ждать, что кто-то ответит?

– Он сейчас милицию вызовет, и они приедут сюда разбираться по понятиям! – выкрикнул с дивана Эдик.

– Слушайте, номер-то не менялся, – произнес Шляпич.

Затем Шляпич тоже поднялся с дивана, хотя и сидел всегда на подлокотнике. И не потому, что его не любили и хотели как-то обидеть. Просто абсолютное большинство в компании считало это смешным, а Шляпич быстренько смекнул, что если легонько провалиться вбок, чтобы доставать до спинки дивана, то так даже приятнее.

– Вот Шляпич правду говорит, – похвалил его Петрюня.

Петрюня пальцами обвел долгожданную комбинацию на диске, и все трое навострили уши, пододвинувшись к трубке. Эдик в этот момент заметил, что остался в одиночестве на диване, и незамедлительно присоединился к всеобщему сеансу прослушки.

Петрюня и Эдик подпрыгнули, услышав, что кто-то взял трубку на другом конце. Но Эдик-то запрыгал от радости, а Петрюня – от подступившей тревоги, что ему придется общаться с сотрудником правоохранительных органов.

– Добрый вечер, вы дозвонились! – на том конце прозвучал стандартный женский голос телефонного оператора. Ответ женщины немного озадачил всех в комнате.

– Мы знаем? – отметил сбитый с толку Петрюня.

– К сожалению, ледниковая эрратика – это не то, о чем вы подумали, – спокойно продолжила женщина.

Серега покачал головой, а Эдик в это мгновение посчитал нужным почесать у него за ушком с относительно малой степенью игривости. Это действие все равно закончилось выверенным ударом локтем под дых, и Эдик моментально выбыл из уравнения минимум на минуту.

– Блин, мне же тоже какую-то ересь тогда сказали, – Шляпич напомнил о случае у продуктового, – мол, нельзя обманывать зреющих японскими именами.

Петрюня снова остался наедине с гудками. Когда он бросил трубку, Серега достал свой обыкновенный смартфон и обратился к друзьям:

– Вы не пробовали съездить в Митино и продать свои убогие телефоны? Сейчас я позвоню, но говорить вы будете.

Серега оперативно набрал номер 112 и поставил на громкую связь. Голос женщины был уже всем знаком:

– Добрый вечер, вы дозвонились!

А вот продолжение монолога было следующим:

– Это вопросительная станция имени Александра Анатольевича с «Эм-Ти-Ви», мазафакеры, и это 2000-й год, и мы собираемся посетить концерт «Гостей из будущего», и надеюсь, никому не будет стыдно после него…

В голосе ее теперь чувствовалась какая-то пародийность и насмешка над слушателями.

– Я хочу туда к ним! Возьмите меня! – вдруг закричал с пола Эдик.

Его просьба осталась неуслышанной, поскольку звонок завершился.

– Короче, я догнал! – провозгласил Петрюня и добавил: – Это похоже на сон тем, что это дико круто. Но это не сон, ведь Эдик чувствует боль. Получается, что нас тупо хотели убить… А для дальнейших выводов мне нужно выпить, но у нас дома только чай. Кто-нибудь будет?

– Я не откажусь, – Серега дал добро. Шляпич тоже одобрил идею чаепития, молча кивнув головой.

Эдик наконец поднялся с пола, отряхнулся и в шутку замахнулся на Серегу. После этого он обратился в спину уже уходящему Петрюне:

– Нет, ну раз мы остались без пива, то и чаек пойдет.

Пока Петрюня размышлял на кухне и ждал, когда вскипятится чайник, Шляпич разгадывал кроссворды, которые валялись на подоконнике. А Эдик с Серегой перекатывали мяч по комнате. Точность пасов Эдика вызывала серьезные вопросы, но не такие, как у Шляпича:

– Какой бирманский генерал был отправлен в отставку после восстания «8888» в 88-ом году?

– Муаммар Каддафи, – ответил догадайтесь кто.

– Очень умно.

Оставшись в компании с Шляпичем и Эдиком, Серега тоже был вынужден ерничать:

– 8888, это, типа надо было код отправить из СМС-ки для успешного восстания?

– Да что ж такое, я же должен знать это! – Шляпич перестал реагировать на остроумные комментарии своих друзей и начал делать вид, что ни в коем случае не смотрит в ответы. Хотя по настроению его собеседников было ясно, что это их нисколько не расстроит, он все равно выждал необходимую паузу перед тем, как его «осенило»: – У Не Вин, точно!

Мяч продолжал перемещаться по комнате.

Тут у Шляпича возник вопрос не из кроссворда, а про кроссворд:

– А никто не находит странным, что в этом кроссворде слова с пробелами?

Эдик сразу же возразил:

– Да всем плевать, давай дальше.

– Так, 4 буквы, – начал Шляпич, – «На них можно почивать, а можно выращивать».

– Мой лавровый лист, – Эдик снова ворвался с юмореской.

– 4 буквы, кстати, – Серега в свою очередь не упустил возможность указать Эдику на его небывалую тупость.

Через секунду в комнату открылась дверь. Она была открыта Петрюней без лишнего драматизма, поэтому никто не испугался. Но вот сам Петрюня все-таки нашел чем удивить своих товарищей. После того как Петрюня оставил поднос с чашками из маминого сервиза «Мадонна» на столике перед диваном, он вернулся в коридор и занес в комнату большую доску, которую они вчетвером (втроем, если учитывать непричастность Шляпича к самой операции) когда-то стащили со школьного дворика.

– Ты что, стихи читать собрался? – спросил Эдик, крайне озабоченный происходящим.

Вид у Петрюни был очень серьезный, и он даже не сразу прокрутил у себя в голове реплику Эдика. Установив доску рядом с телевизором, Петрюня позвал ребят за собой:

– Пойдемте, я вам кое-что покажу.

Все четверо прошли на кухню. Петрюня отодвинул шторку на окне и предложил остальным взглянуть на улицу.

– Это что еще за мразотное ублюдство? – возмутился после увиденного Серега.

– Вот же суши, ну, мать вашу, ну, ибуший случай, – Эдика покинула тактичность.

– Ну, это, конечно неправильно… – сдерживал себя Шляпич. – И то, что вы сказали, и что мы сейчас наблюдаем.

А на улице, действительно, творилось подлинное мракобесие самого высокого уровня: через несколько кварталов в скверике сидели школьники и разные маргинальные сборища, но это, в общем-то, никого не удивляло. Все они распивали алкогольные коктейли и громко слушали отвратительную отечественную музыку, и это тоже не так страшно. А вот то, что какое-то невидимое существо поочередно кромсало и размазывало внутренности этих школьников по бордюрам, листочкам деревьев и стенкам мусорок, вызывало определенный страх, что ОНО доберется до ВСЕХ.

Это был практически невидимый субъект. Никто не понимал, откуда он взялся, куда он будет двигаться и как он расправляется с жертвами. Отследить его можно было только по следам в воздухе, но казалось, что они появляются с задержкой, как в компьютерных играх. Если бы школьники слушали классическую музыку, а не плохих рэперов, то акт столь зверского уничтожения выглядел бы в какой-то степени даже красиво. Тех, кто пытался убежать, существо молниеносно догоняло и карало.

– Он как Хищник, – заметил Петрюня, до сих пор находившийся под впечатлением.

– Звучит так, как будто ты восхищаешься им, – недоуменно промолвил Шляпич.

– Эта тварь быстрая, что еще можно сказать, – Эдик тоже с неким восхищением наблюдал за филигранной работой едва заметного убийцы.

– Пф, я и не таких разматывал, – Серега единственный был уверен в своих силах. Но после того как монстр затащил очередного школьника на фонарный столб и метнул его тело в параллельный, да так, что тот согнулся и достал до земли в форме буквы «Л», Эдик просто похлопал Серегу по плечу.

Четверка переместилась в комнату. Шляпич в надежде получить ответы на многочисленные вопросы включил местный телеканал, который круглосуточно транслировал новости города посредством показа одних скудных картинок с текстом. Но в этот раз все было по-другому. На экране высветилось двое мужчин. Они сидели в комментаторской кабине и что-то бурно обсуждали.

– Включи звук, придурок, – Эдик подтолкнул Шляпича.

Как только к картинке прибавился звук, комментаторы перевели взгляд в камеру. Один из них выглядел как более-менее взрослый пузатый мужичок в деловом костюме. Другой казался чуть моложе и носил футболку с принтом ужасной фотографии экзекуции, вышедшей прямиком из арабского мира. На его руках также красовалось море татуировок, объединенных в один мотив, который можно прозвать «кунсткамерным рукавом».

– Доброй ночи, неуважаемые зрители «501-го Канала»! – радостно завопил тот, что помоложе, и продолжил излучать харизму: – С вами ваш любимый инквизитор, ой, я хотел сказать, комментатор… VJ Слэшер!