Страсть умеет лгать

– Это которую? У нас тут нет гостиниц.

В гостиницы нельзя, это я точно знала. Слишком велик шанс, что там “работает” кто-то из Лариных “коллег”, донесут мгновенно. И в городе мельтешить нельзя. Самое лучшее – за город, попроситься для начала на чью-нибудь дачу, а там что-нибудь придумаем. С деньгами гораздо проще спрятаться, чем без денег. И надо обналичить те крохи, которые остались на карточках. И транспортную карту забрать у бабушки. И, кажется, у кого-то из бывших одноклассников папа в шишки выбился, может и поможет простым смертным спрятаться.

Мысли щелкали в голове с космической скоростью, пока я бежала по улице.

Нельзя к одноклассникам. Ларка знает их всех, найдут.

Нам повезло: удалось поймать частника, несмотря на поздний вечер. Он высадил нас за квартал до нужного мне места, и я, ушибленная паранойей, направилась в противоположную сторону от цели. Анна Афанасьевна на удивление была молчалива, пыхтела позади, но старалась не отставать. Наконец, я с Димой на руках свернула на нужную улицу, и через несколько минут оказалась у церковной сторожки. На улицу выходило маленькое окошко, сквозь занавеску пробивался свет. Я постучала.

Через несколько минут мы сидели в крохотной каморке, куда помещался топчан со свернутым матрацем, стол из досок и табурет, и пили горячий чай с пирожками. Точнее, пила я, Димка и сторож Василий Петрович, который до пенсии работал в моей школе учителем труда и почему-то взял меня под покровительство, гоняя на переменах моих обидчиков. Он, конечно, удивился, увидев нас в окошко, но впустил в сторожку без лишних вопросов.

Дядя Вася пристроился на табурете у самых дверей: у стола места не хватало. Анна Афанасьевна, сидя на табурете, брезгливо поджимала губы и настороженно оглядывала чистенькое, в общем-то, помещение и особенно двустволку, многозначительно висевшую на стене под дешевенькими иконами. Я точно знала, что двухстволка – лишь макет и годилась только как средство отпугивания бродячих собак.

– Ясно-понятно, Зайчонок, – сказал дядя Вася, выслушав мой краткий рассказ и просьбу. Зайчонком он меня называл еще со школы, как, собственно, и всех детей, даже старшеклассников. – Спрятать вас мне тут негде, сами понимаете. Да и прятать лучше по-отдельности. Вас, мадам, – он хитро прищурился на бабушку, – я могу тут разместить. Спать придется на полу, но постель чистая, без блох и клопов, тут за чистотой монашки следят. Правда, я не знаю, не припишут ли они мне и вам какой грех, но церковь рядом, замолим.

Анна Афанасьевна возмущенно фыркнула, а я едва не расхохоталась, до того обескураженное у нее стало лицо. Тиски, сжимавшие сердце, медленно разжались, дышать стало легче. Я не одна, мир не погружен в грязь по макушку, выберемся…

– Да шучу я, шучу, Анна Афанасьевна, – подмигнул мужчина, которого стариком назвать язык не повернулся бы. Седина едва тронула его русую шевелюру, а крепкой накачанной фигуре позавидовали бы бодибилдеры. – Сейчас позвоню моему другу, он отвезет вас ко мне домой, ключи я вам дам, переночуете. А там покумекаем, как прищемить хвост вашей злючке.

Он вытащил старенький кнопочный мобильник и вышел на улицу, прикрыв за собой дверь.

– Ты с ума сошла, – тут же прошипела бабушка. – Притащила нас к какому-то подозрительному типу! Да у него морда уголовника! Да у них тут мафия нищих кормится, первые осведомители у криминала!

– Ни одного нищего ночью здесь не бывает, – пожала я плечами. – И дядя Вася не уголовник, а заслуженный учитель. Он нам рисование преподавал и труд мальчикам. Забыла?

Дверь открылась, впустив поток ледяного воздуха. Порхнули снежинки.

– Готово, девочки. Карета подана. Я помогу, Зайчонок! – сторож подхватил на руки Диму, что-то шепнул мальчику, от чего он заулыбался и солидно кивнул, как взрослый мужчина.

Анна Афанасьевна выскочила, как наскипидаренная. Я взяла пакеты и пошла следом.

За калиткой забора стоял вишнево-кремовый мерседес-майбах.

Я остановилась, как пришибленный тапком таракан.

– Это ваш друг, дядь Вась? Вы его хорошо знаете?

– Конечно, Зайчонок! Кому попало я бы вас не доверил, Богом клянусь, ох, прости, Господи, – мужчина перекрестился.

Тем временем, из машины вышел Михаил собственной роскошной персоной, вежливо поздоровался, сделав вид, что мы с ним незнакомы, предупредительно открыл перед бабушкой дверцу авто и помог ей забраться на заднее сиденье. Потом, взяв у сторожа ребенка, усадил его рядом с Анной Афанасьевной в детское кресло и пристегнул ремнем безопасности. Детское кресло! – моргнула я ошеломленно. Тем временем, дядя Вася погрузил наши вещи в багажник.

– Прошу, – мой несостоявшийся начальник открыл передо мной переднюю дверь.

– Спасибо! – я тоже сделала вид, что не узнаю управляющего филиалом, села, пристегнулась и всю дорогу молча пялилась в окно, не замечая, куда нас везут.

Вот и сбылась твоя глупая мечта, Элька, прокатиться на роскошном авто с шикарным мужчиной.

И только когда машина мягко затормозила у многоэтажки в новом районе, я сообразила, что дядя Вася так и не отдал мне ключи. Я мысленно застонала.

Или вслух. Потому что Михаил повернул ко мне свое надменно-аристократическое лицо и поднял бровь:

– Что-то не так?

– Ключи, – прошептала я, почему-то краснея. – Я забыла взять ключи у Василия Петровича.

– У меня есть запасные, я отдам их вам, – Михаил потянулся, открыл бардачок и выудил из него связку ключей с брелком-открывашкой.

– Я не знаю номера квартиры.

– Я провожу, – равнодушно бросил он и вышел из машины.

Бабушка тут же восторженно брякнула:

– Какой мужчина, Мишель! А какой автомобиль! Не будь дурой, цепляйся…

Я посмотрела на нее в зеркало, мгновенно закипев гневом:

– Лариску ты так же учила?

Анна Афанасьевна поджала губы.

Михаил взял на руки уснувшего Диму, бабушка вцепилась в свой “больничный” пакет с драгоценной папкой, я тащила остальное.

Квартира оказалась берлогой-студией с одним диваном, шкафом, плазмой на стене, плитой и холодильником. Наличествовали еще стол, два стула и электрочайник на подоконнике.

– Вам здесь будет тесно, – сказал Михаил, уложив спящего ребенка на диван. Прошел к холодильнику, распахнул и тут же закрыл. – И в холодильнике пусто. Насколько я знаю, Василий Петрович тут и не живет, он при церкви все время.

– Утром мы уедем, молодой человек, – ввернула Анна Афанасьевна прежде, чем я успела открыть рот. – Кстати, как ваше имя, кого нам благодарить за помощь?

– Василия Петровича, – усмехнулся мужчина. И, пожалуй, впервые за последний час пристально взглянул на меня. – У меня в машине есть пакет с бургерами и банка кофе. Возьмете?

– Возьмем! – решительно вмешалась бабушка и пихнула меня в бок локтем.

Так как Михаил по-прежнему смотрел на меня, пришлось кивнуть. Сама я могу и поголодать, но похищенного ребенка кормить надо. Управляющий скупо улыбнулся уголком губ.

– Тогда вам придется меня проводить.

– Ее зовут Мишель, – опять подсуетилась старая сводница. – Внучка, ну что ты как язык проглотила?

– Вот как? Василий Петрович называл другое имя.

Михаил, не оглядываясь, направился к выходу.

Я скрипнула зубами и поплелась следом, как на веревочке. В конце концов, мне было любопытно: что связывает этого блестящего богатенького буратино со старым церковным сторожем.

Я вздрогнула от неожиданности, когда дверца лифта закрылась, и сразу над ухом раздался бархатный баритон:

– Вы сделали большую ошибку, Элина.

Ага, все-таки вспомнил. А я-то думала угостить его таблетками для памяти из бабушкиной аптечки.

– Вы о чем? – не поинтересоваться было бы совсем невежливо.

– О пакете. Точнее, о папке с документами, которая в нем лежит. Надо было взять ее с собой. Вы оставили ее и развязали руки вашей бабушке.

В кабинке лифта закончился воздух. Для меня. Этот соглядатай, этот шпион, этот агент 007 – вполне дышал. А я хватала ртом отсутствующий воздух, как будто меня ударили в живот.

– Ш-што? – наконец удалось прошипеть.

– Или надо было хотя бы забрать у нее телефон, – невозмутимо продолжил он. – Сейчас, пока мы спускаемся в лифте, она звонит в МЧС и рассказывает, что ее похитили вместе с правнуком, заперли и подожгли квартиру.

– Что за бред?

– Она перепугана и отводит от себя подозрения в похищении ребенка. МЧС находится в двух кварталах отсюда, они уже едут. И полиция.

– Откуда вы знаете, что она вызвала кого-то? С чего вы решили, что при нас какая-то папка с документами?

– Папка в пакете с лекарствами и одеждой.

Лифт остановился.

Я выскочила и рванула от этого сумасшедшего, – слишком много знающего сумасшедшего! – по лестнице вверх.

Он догнал меня в два прыжка и, схватив за руку, всем телом прижал к стене:

– Не делайте больше глупостей, чем вы уже сделали, Элина. Или Мария? Или Мишель?

Я дергалась изо всех сил, но то ли слишком устала, то ли сила в его руках была неимоверная, вырваться не удалось.

– Я знаю, что у вас не было другого выхода, кроме бегства, – говорил он тем временем. – Но вы не выбросили симку из смартфона, да и сам смартфон. Его скоро выследят, вопрос одного часа, когда за вами приедут бандиты. У вашей сестры серьезная крыша.

– Откуда вы всё это… взяли?

– Считайте, что я ясновидящий, – он так поморщился на последнем слове, словно проглотил лимон целиком, вместе с деревом, на котором тот рос.

И я как-то сразу обмякла. И почти поверила. Устала, наверное. Иначе непонятно, куда отвернулся в тот миг мой ум. Или интуиция.

Но если логически рассуждать, откуда еще ему знать о пакете? Ну ладно, в корпорации могли прицепить к моему плащу жучок. Но откуда они УЖЕ знали о моем первом имени, когда я только-только ступила в Парк Развлечений? Да и разбогатеть ясновидящему раз плюнуть, не так ли? Только почему он не играет на бирже, а управляет задрипанным филиалом какой-то конторы реконструкторов? Почему он не возглавляет рейтинг Форбс? Хотя… откуда мне знать весь список?

Убедившись, что я успокоилась и перестала вырываться, Михаил ослабил хватку и слегка отстранился, но я все равно всем телом чувствовала тепло, исходящее от мужчины, и это ощущение, от которого раньше я бы орала и кусалась, почти не вызывало отвращения. По крайней мере, меня не тошнило. Все-таки я не просто устала, я, можно сказать, измучена!

– Мы сейчас вернемся, – сказал он, осторожно взяв меня за руку и потянув к лифту, – возьмем вашего племянника и уедем втроем. Вам не нужно меня бояться, Элина. Друзья моего друга – мои друзья.

– Откуда вы знаете Василия Петровича?

– Я спас ему жизнь. И вашу спасу, и вашего племянника, если вы не будете мешать мне спасать вас. У нас слишком мало шансов. Слишком тонка эта нить вероятности.

– Нить вероятности?

Почему-то эти слова зацепили. И еще почему-то вдруг вспомнилось разноцветное колесо на огромном экране, спрятанном в резном шкафу его кабинета. Только сейчас подумалось, что оно походило на колесо прялки.

– Потом объясню, если захотите. Нам надо спешить. Мы можем не успеть вытащить мальчика до приезда кучи народа, и тогда его передадут матери, и вы больше не увидите ни его, ни вашу бабушку.

Бабушку не жаль. Хотя это неблагодарность с моей стороны. Она сразу после бегства дочери могла сдать меня и сестру в приют, однако, вырастила нас как уж могла.

Впрочем, все сентиментальные чувства исчезли, как только Михаил открыл ключам двери, и я увидела ее лицо. На нем была нарисована сложная смесь облегчения, превосходства и злорадства. Ровно до того мгновения, как управляющий взял спящего ребенка на руки.

– Стой! Куда ты его тащишь, негодяй! – заорала она и вцепилась в ногу мальчика.

Михаил взглянул на нее и припечатал:

– Подделка документов, Анна Афанасьевна, подделка доверенности, хищение двухсот пятидесяти тысяч долларов, взятки должностным лицам на сумму пятьдесят тысяч долларов… Продолжать?

– Не понимаю, о чем вы! – взвизгнула она, но побледнела.

– Я еще не упомянул завтрак, которым вы накормили мужа перед его последним, трагически закончившимся полетом. После чего вы стали получать военную пенсию своего супруга.

Бабушка охнула и прикрыла рукой рот, с ужасом вытаращившись на мужчину. Всхлипнула:

– Это случайность, господи боже мой, это случайность, видит Бог! Откуда вы знаете? Кто вы такой?! – она выпустила ногу правнука и трясущимися руками схватилась за свой пакет, вытряхнула вещи на диван, открыла аптечку, вытащила блистер с таблетками и судорожно бросила в рот сразу две.

Я отобрала у нее блистер и аптечку и положила на стол. Подняла с пола папку. Бабушка не заметила, она, сев на диван, горько рыдала, закрыв лицо ладонями. Сквозь ее безутешные всхлипы можно было разобрать: “Случайность! Случайность, клянусь! Видит Бог! Я не хотела, Андрюшенька, не хотела!”

– Уходим, Эль, – скомандовал Михаил и бросил ключи от квартиры на стол. – Анна Афанасьевна, не забудьте запереть квартиру, когда вас уведет полиция. Не хотелось бы, чтобы имущество моего друга пострадало.

Она не услышала, она самозабвенно выла.

– Элина, с ней все будет в порядке, обещаю, – Михаил, удерживая одной рукой ребенка, потянул меня за плечо к выходу. – А вот с нами, если мы еще хоть минуту задержимся…

Я очнулась и побежала к распахнутой двери.

Две машины с сиренами попались нам навстречу, когда мы были уже в двух кварталах от дома дяди Васи. Еще через три квартала встретилась парочка мощных черных БМВ. Я не знала, конечно, едут ли они именно за нами, но сердце екнуло.

Димка спал на моих коленях на заднем сиденье, за темными стеклами вряд ли кто-то нас разглядел. Да и подумать никто не мог бы, что нищая студентка с похищенным ребенком прячется в элитном мерседесе.

В роскошном салоне играла тихая музыка и переливались светодиоды, на столике лежал пакет с бургерами, а в подстаканниках с подогревом стояли два накрытых крышками стакана с кофе.

Предусмотрительно.

Он знал, что повезет меня с Димкой?

Меня накрыла запоздалая волна жути.

– И что же было на завтрак в день смерти дедушки? – спросила я, чтобы не захлебнуться.

– Мясо с базиликом. На высоте у вашего деда начался отек Квинке, а в его кармане, как назло, закончились антигистаминные таблетки. Вертолет разбился. Но и таблетки не справились бы с таким сильным приступом аллергии, его спасли бы только уколы.

Я не стала спрашивать, знала ли Анна Афанасьевна об аллергии своего мужа на базилик и о том, что у него не было с собой нужных лекарств. И вообще, как его допустили до полетов с такими аутоиммунными нарушениями? Или он умудрялся скрывать от всех? И даже от бабушки? Страшно было услышать ответы.

– Почему вы так в этом уверены? – спросила я. – Вас же там не было! Ни на завтраке, ни в вертолете. Откуда вам все это известно?

– Вы не поверите словам. Я покажу, если хотите.

– Хочу.

– Тогда приглашаю вас с племянником в гости в нашу корпорацию. У нас есть небольшой отель при офисе.

Автомобиль повернул на парковую дорожку и остановился у нелепого здания, похожего на покосившийся теремок.

Еще и отель? Как все это помещается в таком небольшом здании?

Двери перед нами предусмотрительно распахнул привратник Серафим Иоаннович.

– С возвращением, Элина Андреевна. Позвольте ваш плащ. Господин управляющий, ваши распоряжения выполнены. Комната для гостей уже готова к заселению. Мы поставили там две кровати. Все белье и полотенца свежие, ужин только что подан, молоко для мальчика еще теплое.

Они все тут точно ясновидящие! Или телепаты, что ничуть не легче. Михаил никак не смог бы передать эти распоряжения, он даже смартфон в руки не брал при мне!

В полном шоке, на деревянных ногах и с квадратными глазами я последовала в холл следом за управляющим, на чьих руках посапывал Дима. И только дойдя до регистрационной стойки спохватилась, что даже “спасибо” привратнику не сказала. Но старика уже не было в помещении. Как и куда он делся так быстро и бесшумно, я предпочла не задумываться.

За стойкой сидела давешняя черноволосая красотка, на этот раз – в сильно декольтированном атласном вечернем платье до пят. Его глубокий вишневый цвет был точь-в-точь как ее помада и как цвет нижней половины майбаха начальства. При виде Михаила она по-царски плавно и величественно поднялась и склонила голову в глубоком реверансе, как перед королем каким-нибудь. На меня она даже не взглянула.

– Марго, – приостановился управляющий. – Передай охране, чтобы следили за периметром не спуская глаз. У нашей гостьи, леди Элины, все еще не выключен смартфон, могут явиться нежелательные визитеры.

“Леди Элина, надо же. Кажется, мне только что титул даровали!” – фыркнула я про себя. Спохватившись, положила бабушкину папку, которую все это время прижимала к груди, на стеклянную столешницу, освободившейся рукой вытащила и выключила мобильник, причем, успела заметить, что ни одного звонка с момента бегства так и не было. Лариса не стала тратить время на мелочи.

– Благодарю. Лучше поздно, чем никогда, – усмехнулся управляющий и прошествовал к широкой парадной лестнице с двумя крылами. Наконец-то я узнаю, куда она ведет.

Михаил свернул налево. Беломраморные ступеньки привели в длинный и широкий, как бальная зала, коридор, совершенно точно выходящий за габариты “теремка”. Пол был выложен блестящим узорным паркетом, стены с зелеными атласными обоями были украшены дивными пейзажами в золоченых рамах, с высоченного потолка свисали бронзовые люстры с горящими свечами. Огоньки потрескивали, пахло растопленным пчелиным воском. Да, проблемы с электричеством тут явные. Как я буду заряжать свой мобильник?

– Интересная архитектура у вашего офиса. И интерьер… игровой, – заметила я.

– Я передам нашему дизайнеру.

Через две двери размерами опять же с “царские врата”, открылась еще одна лестница, мы еще раз свернули налево, а потом я запуталась в лестницах и анфиладах, как в Зимнем дворце.

– Ваша комната, – остановился управляющий у приоткрытой двери, на которой блестел латунный номер “з1”. – Дамы вперед.

“Чертова дюжина наоборот”, – машинально отметила я, толкнула дверь, в замке которой снаружи виднелся ключ с биркой, и вошла в просторную прихожую. Действительно, похоже на бокс в дорогом отеле: две двери, одна вела в комнату, вторая – в санузел. Гардероб. Мини-кухня со всем необходимым. Комната обставлена мебелью из благородного темного дерева: две красиво застеленные односпальные кровати, стол, на котором стоял металлический поднос с крышкой, стулья. И ни одной розетки! Скромно и чисто, а то я после того, как обзавелась титулом, ожидала что-то столь же аристократическое, хотя бы балдахин с золотыми кистями над кроватью-аэродромом.

Димка всхлипнул и что-то пробормотал, когда Михаил уложил его на кровать, но снова провалился в тяжелый сон. Управляющий осторожно снял с мальчика сапожки, куртку, отнес их в гардероб и вернулся.

– Лучше его разбудить, чтобы он поел и выпил лекарство. А вам нужно выпить чай. Серафим Иоаннович готовит чудесные восстанавливающие чаи.

– Не надо, Диме редко удается так глубоко уснуть, – возразила я.

– У него плохой сон. Лучше разбудить, – настойчиво посоветовал мужчина. – И сводить его под душ. Утром ему будет значительно лучше, уверяю.

Он прав, надо хотя бы раздеть парня и дать лекарство. Но я не решалась разбудить малыша. Он так настрадался!

Я вскинула взгляд на нашего… спасителя? Да, определенно. Пусть по просьбе своего друга, но он лично потратил свое миллиардерское время на нас. И ни разу не припомнил, что я так невежливо сбежала. Надо будет разобраться с украденным наследством, банковскими счетами, узнать на ресепшене, сколько стоит номер и оплатить. Не хочу оставаться в долгу.

– Вы обещали показать мне, как вы это делаете… как узнаете такие подробности, которые никто посторонний не может знать. Откуда знаете про меня, бабушку… Откуда ваш швейцар знал, когда принести в номер ужин. И о том, что Дима не любит горячее молоко?

– Полагаю, никто из детей не любит горячее молоко, – улыбнулся он, а я заметила, что у него легли усталые тени под глазами. – Остальное всё утром, Элина. Сейчас вам надо как следует выспаться.

– Я могу воспользоваться телефоном офиса и позвонить бабушке?

– Не стоит, поверьте. Она сейчас дает показания против вас. Обвиняет в хищении правнука и документов. И в том, что стала вашей заложницей.

– Но зачем ей это?

Он пожал плечами:

– Перестраховка. Она очень боится вашей сестры и абсолютно не верит в вас. Кстати, ее паспорт, свидетельство о рождении, браке, банковские карты и договоры – в той папке, и ей еще предстоит доказать свою личность. А Василий Петрович, чтобы запутать следователей, может обвинить ее в краже ключей и взломе его квартиры. Если хотите.

– Нет, не хочу. Я не буду уподобляться стервам.

– Замечательно. Я в вас не ошибся. Ужинайте и спокойной ночи.

Он задержал на моем лице взгляд ярких глаз цвета виски, словно еще что-то хотел добавить, но не стал. Коротко попрощался кивком и ушел.

Глава 5. На новом месте

Как ни странно, я проснулась рано и на удивление выспавшейся. На душе было легко и спокойно, даже радостно, в голове словно лопались крохотные и радостные фейерверки. Интересный чай готовит Серафим Иоаннович.

За окном едва начало светать, еще висела темно-серая хмарь, а на парковых тропинках белел иней.

Димка, которого вчера я все-таки разбудила, заставила принять горячий душ и выпить молоко, еще спал, и на его щеках розовел здоровый румянец, а кудри золотились, словно подсвеченные нимбом.

Я по привычке взяла мобильник, чтобы посмотреть время, но спохватилась и не стала включать. Надо проверить бабушкины документы, узнать, смогу ли я распоряжаться деньгами. И поторопиться бы, пока стараниями пожилой и слегка (или не слегка) свихнувшейся родственницы банковские счета не арестовали.

Я умылась, наведалась в мини-кухню, поставила чайник, разогрела на завтрак остатки вчерашнего ужина и, устроившись за столом, дернула завязки пухлой канцелярской папки.

Оказывается, в лето, когда мне исполнилось восемнадцать, я подписала доверенность на имя бабушки, чтобы она могла распоряжаться счетом. Причем, документ нотариально оформлен в каком-то районном городке, название которого я слышала в первый раз. Конечно, ничего такого я не подписывала.

Я отложила в сторону договор с банком на мое имя и фальшивую доверенность, остальное (банковские карты, паспорт, фотографии, медполис, еще какие-то бумаги, разбираться в которых мне было брезгливо) сложила обратно. Надо вернуть. Как ни была я зла на мошенницу, не хочу ее смерти, особенно, по моей вине. Без паспорта ей даже медпомощь не окажут.

В дверь тихонько постучали.

Я сидела в халатике, который нашла в душевой, так и пошла открывать, удивившись: не слишком ли рано для уборки?

За дверью стояла незнакомая рыжая и веснушчатая девица в строгом черном платье до колен, украшенном белым воротничком, манжетами и фартучком. В одной руке она держала пакет, в другой – картонную коробку. Она обаятельно улыбнулась:

– Доброе утро, леди Элина. Мое имя Зоя, я ваша горничная.

– Моя горничная? – переспросила я.

– Да. Я обслуживаю номера три-ноль, три-один и три-два. Ваш три-один, следовательно, я ваша горничная, – улыбнулась она еще шире.

Как странно она произносит номер комнаты! Считать не умеет? Иностранка?

– Что вам угодно, Зоя?

– Я принесла вам свежее белье, сменную одежду и обувь.

– Я не заказывала. А который, простите, час?

Девушка слегка порозовела.

– Семь утра. Простите, мне сказали обеспечить вас всем необходимым, потому что вы без багажа. Я подумала, что вам понадобится сегодня чистая одежда, и позволила себе побеспокоиться. Простите.

В душ я только-только собиралась. И при мысли, что придется потом надевать то же белье и блузку для визита к управляющему, было некомфортно, так что такая удивительная забота о гостях была кстати, но…

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.