Алаказам, Питер!

От этих мыслей у неё опять начала болеть голова. Она с силой надавила пальцами на виски. Не помогло. Альберт, видя мучения хозяйки, потёрся о её руку и прыжками побежал на кухню.

– Давай налью тебе водички, – поплелась за ним Аля. Когда она вошла на кухню, он сидел не возле своего блюдца, как обычно, а на столе рядом с бутылкой коньяка, умывая свою серую пушистую мордочку.

– Врачи и Альберт рекомендуют? – засмеялась Аля. Она поцеловала кота и налила себе пятьдесят грамм. – Хуже, ведь не будет, – сказала она и выпила терпкий напиток.

После рюмки она почувствовала страшную усталость. Она налила коту воды и, даже не почистив зубы, чего с ней никогда не бывало, рухнула в постель и забылась сладким сном.

Аля проснулась около восьми утра, и, конечно же, было ещё темно, даже без намёка на рассвет. За четыре года в Петербурге она полностью к этому привыкла. Короткий световой день совершенно не вводил её в депрессию, напротив, зимние месяцы казались ей уютными и домашними, дающими возможность расслабиться, засесть за чтение книги, задуматься о великом. Но сегодня об этом можно было только мечтать. День предстоял не из лёгких. С утра привычная рассылка резюме, затем поездка в центр, чтобы сделать маникюр и разобраться с судебными приставами, которые заблокировали её карту, затем закупка еды на предстоящие три дня работы в качестве оператора техподдержки крупного интернет-магазина.

Обдумывание повседневных дел отодвинуло мысли о потустороннем на второй план. Аля глубоко вздохнула и почувствовала послевкусие конька во рту. Она осознала, что с вечера не почистила зубы. Морщась и удивляясь самой себе, она поспешила в ванную.

Вскоре розовая полоска рассвета показалась на пурпурном небе, исчерченном самолётными мелками. Аля взяла в руки телефон. Уведомление о четырнадцати сообщениях сперва напугало её, но затем она улыбнулась и села на кровать.

Сначала она открыла вести от мамы. Та писала, что сегодня чувствует себя лучше, поэтому сходит на рынок за мясом и приготовит плов. Затем Аля просмотрела семь ватсапов от Тани, которая говорила, что добралась домой, желала Але спокойной ночи и к этому ещё добавила четыре стикера. Примерно то же самое было от Кэт только без котиков с поцелуйчиками.

Сообщение от Егора она решила вообще пока не открывать. В целом, не было ничего странного в том, что он ей писал, но обычно ватсапы содержали просьбу найти какую-то дефицитную в уездном городе вещь и отправить ему. Также это могли быть картинки, высмеивающие жизнь в Петербурге, вроде того, что если дать человеку бутылку, он будет пьян один вечер, если дать ему билет в Питер, он будет пьян каждый день. Аля настолько хотела показать, что совершенно не злится на бывшего, что выполняла все его просьбы, а на дурацкие шутки присылала от одной до трёх улыбающихся скобочек. Их количество зависело от того, сколько кружек кофе она уже выпила за этот день. Но в окошке уведомлений Аля заметила, что там значится «С Добрым утром!», и к нему ещё прилагался смайлик с обнимашками. Насколько ужасна должна быть его просьба к ней, раз он осмелился зайти с козырей? Наверняка что-то связанное со свадьбой. Она твёрдо решила игнорировать все его инсинуации, ведь не зря же обозначила, что она чрезвычайно занята.

Оставалось ещё два сообщения, которые Аля хотела открыть только после того, как нальёт себе кофе. В мягком халате, с кружкой в руке она забралась на подоконник и подозвала Альберта к себе на колени. Ей казалось, что она захочет обсудить с ним эти новости. Ей писала Лиза, та самая, которая и подарила ей жутких львов. К тому времени они не общались уже семь месяцев. Противное состояние, когда вроде и не ссорился с другом, но чувствовал натянутость отношений, тяготило Алю. А тут Лиза, как ни в чём не бывало, предлагала встретиться сегодня за кружкой капучино. Она жаждала узнать как дела у подруги и собиралась рассказать о каких-то своих новостях.

– Что, вот так всё просто? – обратилась Аля к котейке.

Она и сама в последнее время подумывала о том, что надо бы ей написать, всё-таки они хорошие приятельницы, вместе начинали свой карьерный путь, но Аля совершенно не знала, с чего начать. Извиниться? Но они и не ругались, да и она не чувствовала себя виноватой. Объясняться через мессенджер она не могла себе представить. Никакие скобочки и обезьянки с закрытыми глазками не смогут передать её чувства, а могут сделать только хуже. А тут всё решалось само собой. Взбудораженная Аля предложила подруге встретиться в кафешке недалеко от офиса приставов после визита к ним, и та тут же согласилась.

– Луч света в тёмном царстве, – сказала вслух Аля. Она уловила осуждающий взгляд Альберта. – Я знаю, что это вовсе не про то, но уж очень в тему, – оправдывалась хозяйка. – Ладно, ну, дура я. Пойду одеваться. А, чёрт, я ещё резюме не отправила, – залпом допив кофе, Аля бросилась к ноутбуку.

Глава 5

Когда Аля вышла из парадной, солнце уже полностью утвердилось в своих недолгих правах. Его лучики, отражавшиеся от капелек вчерашнего дождя, предвещали погожий день. Однако ноябрьские капризы погоды были ей хорошо знакомы, поэтому в сумке был зонт и специальные чехлы для защиты обуви. Их в шутку подарили ей родные, когда она собиралась переезжать. Но когда речь идёт о сохранности обуви в Питере, то тут уже не до смеха, и в ход идут все возможные средства.

Аля не хотела поддаваться мыслям о событиях вчерашнего дня, поэтому инстинктивно пошла к метро длинным путём. На углу одного из домов она почувствовала запах, которым весь город был напоен по утрам – аромат выпечки. Она была нечастым гостем пекарни, но верила, что раз её дорога к метро займёт на десять минут дольше, она потратит все лишние калории, которые так призывно манили её.

Алиной страстью были булочки с пеканом, причём желательно вчерашние. Со скидкой, чуть подсохшие, но от этого более рассыпчатые и пропитавшиеся яблочным джемом. Они были для неё вкуснее любого торта. Редко удавалось застать их вчерашними, их почти всегда сразу разбирали, но сегодняшнее утро было благосклонно к ней и на витрине красовались две заветные вкусняшки. Аля разрывалась между эйфорией от своей удачи и пониманием того, что весы ей этого не простят. Но борьба продлилась недолго, и с радостным вздохом она огласила продавцу:

– Давайте обе.

Выйдя на улицу с булочками в руке, Аля взглянула на небо. Оно пестрило потрясающими красками, так не сочетавшимися друг с другом. Тёплый оранжевый свет соседствовал с мрачным синим, вдали что-то розовело на фиолетовом фоне, а бледно-жёлтая полоска пыталась разлучить свинцово серый с бирюзой. У любого дизайнера случился бы приступ от таких сочетаний, но не у этого города. Глядя на эту дивную несуразицу, она подумала, какой она была глупой, что поверила в какие-то порчи. Ведь жизнь была полна чудесного и удивительного, просто его нужно видеть, даже в малом.

Аля надкусила булочку, и сладкая патока яблочного джема заставила её непроизвольно улыбнуться. Но после второго укуса крошки посыпались на дорогу и на её куртку. Она наклонилась, чтобы стряхнуть их, и поняла, что стоит на пентаграмме, обведённой в круг, нарисованной на асфальте краской. Аля была готова поклясться, что когда она заходила в пекарню, этого рисунка не было. Все её мысли о прекрасном сдуло, как и крошки с тротуара. Кусок булочки застрял у неё в горле. Она огляделась вокруг. Всё было обычным, люди шли по своим делам, машины толпились на светофоре, на неё никто не обращал внимания. Как вдруг из-за угла вышел огромный чёрный пёс. Старый со свалявшейся шерстью он немного хромал на одну лапу. Лениво оглядевшись, собакен направился в сторону Али, а она так и стояла, как вкопанная, уставившись на него. Заметив съестное в её руке, он завилял хвостом и ускорил шаг. Аля бросила остатки булочки на асфальт и стремглав помчалась по улице.

Она не помнила, как оказалась в метро, но очнулась, когда увидела, что окно в двери вагона запотело от её частого и разгорячённого дыхания. У неё кружилась голова, она заглядывала в лицо пассажирам вокруг неё, заставляя их опускать глаза и отворачиваться. Ей казалось, они что-то от неё скрывают, раз отводят взгляд.

Мысли роились в голове, Аля не могла ни на чём сосредоточиться, ей мерещилось, что каждый в метро знает больше, чем она. Вот парнишка, уткнувшийся в телефон, зыркнул на неё. Неспроста ли? А вот этот с газетой смотрит больше на Алю, чем в своё чтиво. А ещё эта бабка с вороньим гнездом на голове, зачем встала рядом? Ведь в вагоне куча места.

На платформе своей станции Аля так не желала идти вместе с этими подозрительными лицами, что решила пойти в другую сторону. Только когда она увидела барельеф Фрунзе на стене, то поняла, что делает что-то не то. Она остановилась, рассматривая замечательное панно. Удивительно, но раньше она ни разу его не замечала. Товарищ Фрунзе, гордо восседая на своём коне, с укоризной посмотрел на неё.

– Вы совершенно правы, – сказала Аля негромко вслух, обращаясь к полководцу. – Есть, отставить панику, – она сделала руки по швам, по-армейски развернулась и двинулась в сторону выхода.

Солнечная прохлада подействовала на Алю отрезвляюще. Мания преследования оставила её, но от входа в метро до маникюрного салона она практически бежала, желая оказаться в безопасности.

Запах кремов и гремучей смеси разнообразных духов в ногтевой студии, заставил её немного расслабиться. Он говорил только об одном, что в здесь творится нечто прекрасное.

Аля любила именно этот салон и этого мастера, потому что её рабочее место было у огромного витражного окна. И пока другие девушки наслаждались Камеди на ТНТ или болтали со своей маникюршей, Аля смотрела на город, на прохожих и о чём-то мечтала.

Её мастер Марина уже привыкла к необщительной клиентке, и так как сама была не прочь поболтать, как правило, развлекала себя разговорами с соседкой и её посетительницами. Вот и сегодня Аля устроилась поуютней в неудобном кресле, показала, как обычно, Марине заранее подготовленное фото желаемого дизайна в телефоне и, расплываясь взглядом по суетливой улице, погрузилась в свои мысли.

Она считала себя хорошим клиентом: она всегда знала, чего она хочет, была мила и любезна, ни на что не жаловалась и не надоедала разговорами. Маникюрный прибор равномерно жужжал, заглушая всё вокруг. Аля рассматривала прохожих и внимательно следила за входом, не нарисует ли кто-нибудь опять новый гадкий символ на крыльце. Поймав себя на этой мысли, она рассердилась на свою тревожность, но затем смягчилась. Если подумать, то весь Питер был изрисован не только харизматичными граффити, но и просто вандалами, оставляющими свои противные картинки где ни попадя. Возможно, это были именно они, а она лишь неудачно наступила на их творчество. Чёрный пёс – просто голодная дворняга, одна из тысяч, что блуждают по городу, в котором им нет места. Но, говоря себе всё это, Аля понимала, что в её душе что-то перевернулось. Она уговаривает себя не верить, но чувствует глубоко внутри, что творится неладное, чего она не в силах объяснить.

Прибор замолк, Аля оторвала взгляд от окна и повернула голову, услышав резкий возглас мастера, сидевшего рядом с Мариной:

– Ты серьёзно? Он реально ушёл к той бабе? У них же с Викой ребёнок? – в голосе девушки слышалось истинное сочувствие.

– Ну, к этому давно шло, – равнодушно отвечала сидевшая у неё шатенка в пушистом белом свитере.

– Викуська такая красивая девчонка, мальчишка у них пупусечный, – подключилась Марина.

– Мать её думает, что любовница его приворожила, – перешла на заговорщицкий тон шатенка.

– Ну, так надо отворожить! Пусть к бабке сходит. Они это быстро распознают. Нужна его фотка, фотка той шлюшки и всё, по-моему, ну ей объяснят. Пусть сходит, хуже ведь не будет, – рассуждала Марина, доставая маникюрные ножницы и новые насадки.

– Не хочет, – пожимала плечами клиентка. – Говорит, что сама во всём виновата, а в чём именно неясно. Ну, после родов она располнела… – и её голос вновь утонул в шуме аппарата.

«Надо сходить к бабке. К бабке сходить. Она так просто об этом говорит, как будто это за хлебом сходить», – думала Аля. А что, если это и на самом деле просто? Может, она сама делает из этого трагедию? А нужно взять и сходить? Аля уставилась на макушку Марины, которая умело шлифовала Алины ноготочки. «А где взять бабку? На Авито? А что забить? Требуется экстрасенс?» Аля машинально потянулась свободной ладонью к телефону, но поняла, что без второй руки его не достать, а две свободные конечности будут в её распоряжении ещё не скоро.

От нетерпения она начала ёрзать на стуле, придумывая как бы ей выудить заветный гаджет. Через четверть часа безуспешных попыток Аля окончательно сдалась. Марина убрала аппарат и приступила к завершающей стадии маникюра. Предчувствуя скорое освобождение, Аля расслабилась и вновь взглянула на улицу. Её внимание привлёк странный объект на переднем плане. Возле окна стоял человек. Его самого не было видно, угол под которым сидела Аля, не давал его разглядеть, была различима лишь его трость и морщинистые руки, украшенные причудливыми перстнями. Эту трость Аля узнала бы из тысячи. Это был «волшебный», тот самый волшебный петербуржец. Однако она хотела убедиться и рассмотреть, загадочного преследователя, поэтому инстинктивно потянулась вперёд, приподнимаясь и вытягивая шею, как любопытный жираф. Она остановилась, только когда почувствовала дыхание Марины на своих губах. Она подняла на неё глаза и увидела изумлённое лицо маникюрши. Со стороны выглядело так, что она пытается её поцеловать.

– Вы чего? – голос Марины был спокойным, но она выпрямилась и отодвинулась от Али.

Аля, в свою очередь, замерла в этом положение и шёпотом проговорила:

– У меня деликатный вопрос, – с этими словами она села обратно и приняла обычную позу.

– Какой? – недоверчиво спросила Марина, всё ещё в упор глядя на Алю и не принимаясь за работу.

– А вы знаете какую-нибудь бабку, ну, типа экстрасенса, чтобы приворот снять? – торопливо говорила Аля, стараясь не смотреть на Марину.

– Ну, да, конечно, – расслабилась мастер и вновь принялась за работу, – к бабке это надо в деревню ехать, далековато, но она реально шарит.

Алю покоробило от применения современного сленга по отношению к деревенской ворожее, но она не подала виду.

– Но тут недалеко есть тоже неплохая экстрасенс, – подключилась напарница Марины, – она больше по гаданиям, но и всякие порчи снимает. Она принимает напротив Новодевичьего. У неё моя сестра лечилась, когда забеременеть не могла. Она к ней на несколько сеансов сходила, настоечку попила, и у неё теперь два пацана погодки. Племяши мои, – мастер расплылась в улыбке. – Я сейчас её инсту покажу.

– Инсту? – Аля вскинула брови. В её голове никак не увязывались высокие технологии и чародейское мастерство.

– Ну, да, – девушка не заметила Алино удивление и, оставив свою клиентку, развернула к ней телефон. – У неё прикольный аккаунт. Она пишет про эффективные ритуалы по восстановлению энергетического поля и всё такое, ещё тут у неё сложные случаи описаны и разные советы. Её зовут мадам Пенелопа, её все знают, у неё больше ста тысяч подписчиков.

Аля, не веря, что она и в самом деле собирается пойти к гадалке, освободилась ненадолго из рук Марины, нашла мадам Пенелопу на просторах соцсетей и, помедлив немного, подписалась на раскрученного инстамага. «Не путать с инстамаглами», – посмеялась она про себя.

Если обычно Аля не замечала, как Марина заканчивает работу, то сегодняшняя процедура показалась ей бесконечной. Выйдя из салона, она огляделась. За последние дни это вошло у неё в привычку. Конечно, «волшебного» нигде не было. Но она уже и сама была не уверена в том, что видела именно его. Обилие странных событий заставило её усомниться во всём, во что она ранее верила. А перед следующим мероприятием ей колебаться было нельзя. Надо было быть в здравом уме и во всеоружии, так как ей предстояло доказать приставам, что она не могла пересечь двойную сплошную линию ввиду отсутствия у неё транспортного средства и даже водительских прав.

Это был её первый опыт общения с данной инстанцией, и она трусила не на шутку. Наслушавшись рассказов знакомых и найдя, что в гугл-картах их рейтинг насчитывал две с половиной звёзды, она готовилась к битве не на жизнь, а на смерть.

Их офис был в одной остановке метро от салона, и так как у погоды было сегодня хорошее настроение, Аля отправилась туда пешком, хотя и немного побаивалась, как бы опять с ней не случилось чего-нибудь необычного. По дороге она внимательно осматривала всех прохожих, останавливаясь через каждые триста метров, чтобы, как она себе это объясняла, оценить ситуацию. Но надо отдать должное девчонкам из салона. Послушав о том, что порчи и привороты, это такая же часть жизни, как и поход к врачу, и что это можно легко исправить, она немного успокоилась. Также она рассуждала, что если даже булочку не может купить без приключений, то что говорить о приставах. Скорее всего, придётся сюда возвращаться после того, как она почистит карму.

На входе Алю встретил приветливый мужчина средних лет, плохо говоривший по-русски, но улыбавшийся ей всеми своими двадцатью зубами. Он попросил её открыть сумку и сказать, что в карманах. Она ждала рамку, или металлоискатель и трёх крепких парней в омоновской форме с дубинками и пистолетами. Ей казалось, что в заведении, где кипят нешуточные страсти, похлеще дневных передач на телевидении, охрана должна быть соответствующей. А тут просто игра в верю не верю. Аля подумала, что если бы она призналась, что у неё в кармане «макаров», охранник бы только посмеялся, махнул рукой и сказал: «Да, чё ты врёшь!»

В коридоре Аля врезалась в огромную очередь. Люди с толстенными папками документов нервно прохаживались взад-вперёд. У Али было назначено посещение через электронную запись. До этого времени оставалось ещё двадцать минут. Она двинулась к обозначенному в талоне кабинету. Как только она подошла к нему, выходившая из него женщина, сказала Але заходить. Такого она не ожидала. Она готовилась зайти хотя бы через полчаса после времени записи. Увидев её удачу, толпа недобро на неё посмотрела.

В кабинете было несколько сотрудников и навскидку определить, кто из них именно Степанова Анна Григорьевна не было никакой возможности. Но тут она услышала своё имя:

– Альбина Евгеньевна? Проходите сюда, – сказала деловитого вида брюнетка за дальним столом.

– Да, это я, – говорила Аля, доставая бумаги из папки. – Я вот тут собрала все документы и …

– Ничего не нужно, – спокойно проговорила Анна Григорьевна, – мы уже во всём разобрались. Проверили по базе, произошла небольшая ошибка, но сейчас всё исправим. Вы заполните вот это заявление, вот образец. А мы вам карты разблокируем и денежки вернём в течение 30 дней, но иногда бывает немного дольше. Аля замерла, держа в руках кипу собранных документов, недоверчиво глядя на сотрудницу. Подготовленная пламенная речь застыла на её губах. В голове возникла картинка из соцсетей, где человек разводит руками со словами «А что, так можно было?»

Люди в коридоре, увидев улыбающуюся Алю, чуть не испепелили её взглядами. Ведь никто не смеет улыбаться в юдоли коварства и печали. Вся бюрократия в офисе приставов, на которую Аля отводила два с половиной часа, в итоге заняла от силы пятнадцать минут. До встречи с Лизой у неё оставалась куча времени, но ехать домой было неразумно, она не успеет даже попить чай, как ей нужно будет снова выходить. Написать Лизе и попросить перенести встречу на пораньше? Или…

До Новодевичьего монастыря было десять минут ходьбы, а где-то рядом принимает мадам Пенелопа. Последняя удача у приставов вдохновила её и заставила думать, что всё это её больное воображение. Но потом она вспомнила бокалы, трость, рухнувшие леса, пентаграмму. У неё опять закружилась голова. «Чем так изводить себя, лучше просто один раз сходить», – рассуждала она. – «Но, наверное, нужно записаться заранее?» Присев на скамейке автобусной остановки, Аля решила испытать судьбу: позвонить и попробовать назначить встречу на ближайшее время. Возможно, в будний день в обед у чародейки будет свободно окошко. Набрав номер, указанный в её профиле, Аля услышала томный женский голос:

– Приёмная мадам Пенелопы, чем могу помочь?

– Здравствуйте, а можно записаться на сеанс, в смысле приём?

– Да, конечно. Вы ещё у нас не были? – голос явно посмеивался над Алей.

– Нет, я в первый раз. А можно прийти в ближайшее время, скажем, через полчаса?

– Скорее всего, нет, посещение оговаривают заранее, у мадам Пенелопы строгий график медитаций. Выходные заняты, но могу записать вас на следующую неделю.

– На следующей не смогу, – разочарованно проговорила Аля, – Я не знаю, когда ещё буду здесь. Ладно, спасибо, – она собиралась повесить трубку.

– Подождите, я сейчас уточню, если энергетика мадам на высоком уровне, то она вас примет, побудьте здесь, – Аля услышала стук каблуков и открывание двери. Через минуту голос вновь заговорил:

– Вам повезло, мадам уже восстановила силы после утреннего сеанса и готова вас принять. Я вам вышлю координаты и фото того, как добраться сообщением на этот номер. Ждём вас в течение получаса. И помните, что расчёт только наличными.

– А сколько стоит… – начала вопрос Аля, но на том конце уже повесили трубку.

В кошельке у неё было около пяти с половиной тысяч. Её карты были заблокированы, и ей вновь пришлось ощутить давно забытое чувство – шелест бумажных денег в ладонях. «Надеюсь, пяти тысяч хватит», – подумала она. «Не хотелось бы тратить больше на сомнительные процедуры».

Подробные инструкции о том, как найти мадам, были ни к чему. Здание находилось на первой линии, и в нём же располагался медицинский центр, но часть его занимали частные офисы, в одном из них на третьем этаже размещалась приёмная знаменитого Петербургского экстрасенса. Аля подумала о том, что те, кому не помогли в медицинском центре, пытаются найти облегчение у потусторонних сил или наоборот. Интересно, кто же эта мадам Пенелопа? Мошенница, которая наживается на страданиях людей? Хороший психолог, который даёт им надежду? Или и правда, она может что-то особенное? Обдумывая всё это, Аля нажала на звонок, дверь перед ней распахнулась, и томный голос проговорил:

– Мадам ждёт вас.

Глава 6

Аля не так представляла себе хозяйку томного голоса. Полная женщина средних лет в крупных очках больше походила на учительницу младших классов, нежели на пособника колдовства. Она деловито что-то записывала в своём огромном журнале, несмотря на то, что рядом стоял ноутбук, и давала Але чёткие инструкции:

– Пальто можете повесить в шкаф, наденьте бахилы. Ничего не спрашивайте у мадам, говорите, только когда она прикажет. Она всё видит и знает лучше вас, поэтому сама вам всё расскажет.

Помощница пристально посмотрела на посетительницу, чтобы убедиться, что та её поняла.

– Хорошо, я постараюсь, – ответила Аля и тоже строго взглянула на секретаря. – А можно узнать цену?

Женщина улыбнулась, на ней больше не было учительской маски, её лицо стало само понимание и сострадание. Она положила руку Але на плечо, и повела её к двери, на которой было изображение масонского всевидящего ока. Остановившись перед входом и выждав театральную паузу, она открыла дверь, наклонила голову и со вздохом сказала:

– Это будет зависеть от сложности вашего случая.

– Ну а всё-таки? – не унималась Аля. Она встала поперёк прохода, давая понять, что не поддастся на провокацию, пока не услышит цену.

Помощница оценивающе посмотрела на неё и солидно заявила:

– Стоимость консультации пять тысяч рублей. Если понадобятся дополнительные услуги, то они оплачиваются отдельно.

«Пять тысяч, ну надо же. У неё рентген вместо глаз, что ли?» – думала Аля. «Похоже, у них тут точно сверхспособности есть. Н-да, за пять тысяч у меня либо будут ответы на вопросы, либо отличная история, которую я никому не расскажу».

С этими мыслями Аля зашла в полутёмное помещение, и дверь за ней закрылась. Морщась от резкого запаха благовоний, она осмотрелась. Мадам Пенелопа, ухоженная брюнетка лет пятидесяти с цыганским платком поверх головы, сидела перед круглым столом, обтянутым тяжёлым красным бархатом. Перед ней стояли два высоких подсвечника, покрытые восковой бахромой, которые освещали половину стола загадочно-тусклым жёлтым пламенем.

Комната гадалки была обставлена в лучших мистических традициях. Чучело летучей мыши, череп рогатого животного на стене, огромная змея в бутылке, свитки, рунические символы, хрустальные шары – всё вызывало у Али смешанные чувства. С одной стороны, она примерно так себе это и представляла, с другой – эти атрибуты были слишком наигранными, словно комната сама настаивала на том, чтобы запуганная посетительница отдала свои кровные, заработанные тяжким трудом деньги.

– Прошу вас, присаживайтесь, – Пенелопа указала на резной стул напротив себя.