Алаказам, Питер!

Глава 3

К вечеру дождь прекратился, но небо было всё ещё затянуто. Ничего удивительного, ведь в ноябре в Питере звёзды ярче сияют на сцене, нежели на небе.

Аля прибиралась перед приходом гостей. Она была возбуждена, ей не терпелось рассказать подругам о своих приключениях, а также показать загадочную бутылку коньяка, тайком пробравшуюся в её пакет, которую она обнаружила только дома, когда начала доставать осколки своего неудавшегося глинтвейна.

Конечно, её подложил ей Карлсон. Видно, чувствовал себя ответственным за разбитое вино. Она даже не сильно удивилась, ей показалось, что это так на него похоже. Одно не давало ей покоя – в какой момент он умудрился это сделать.

Также Аля размышляла о молодых людях, назвавших её и Карлсона бухариками. Вот, значит, как получается. Ты учишься в школе, оканчиваешь университет с красным дипломом. Затем приезжаешь, преисполненный планов и надежд покорять столицу, строишь карьеру, заводишь знакомства с важными людьми, занимаешься саморазвитием, ходишь на пробежку по выходным. Чувствуешь себя полноценным членом общества. Но, стоит немного зазеваться, сделать малейшую оплошность, и всё, финита ля комедия. Теперь ты просто бухарик из Купчаги.

В семь должна была прийти Таня, на которую Аля возложила почётную обязанность купить вина, так как у самой не получилось, а чуть позже обещала прийти ещё одна подруга – Катя, но все называли её просто Кэт.

Кошачья натура девушки проявлялась как во внешности, так и в характере. Лукавые зелёные глаза всегда смотрели с определённой долей презрения, её стройные бёдра изящно покачивались в такт её грациозной походке, а роскошная львиная грива медного цвета густо приправляла всю, попадавшуюся ей, еду и напитки.

Она работала стилистом-парикмахером, и как многие люди этой профессии, она обожала всё идеальное. Поэтому Тане, с её вечно размазанной тушью и стрелками на колготках, часто доставались колкие замечания.

Аля в первый раз пришла на стрижку к Кэт, как только переехала в Петербург. Девушки сразу нашли общий язык благодаря любви к чтению, хотя полностью расходились во всём остальном. Со временем они заметили, что за сеанс стрижки попросту не успевают обсудить прочитанное и решили встретиться как-нибудь за чашкой кофе. После этого они начали регулярно совершать набеги на библиотеки друг друга. Также их сплочению способствовало Алино расставание с Егором, который укатил обратно в свой уездный город, чтобы помогать с бизнесом престарелому отцу.

Кэт обожала Алю за её чувство юмора, нелюбовь к Сэлинджеру и за осознание собственного превосходства над ней. Аля же восхищалась активностью и жизнелюбием подруги, которая, похоже, хочет прожить сразу несколько своих кошачьих жизней. Лыжи, скалолазание, верховая езда, сплавы, походы. Казалось, что ей интересно всё, но при этом ничего по-настоящему.

Хотя, по правде сказать, Таня недолюбливала Кэт и говорила, что та «невесть что из себя представляет». Может, потому, что она ревновала к ней Алю. Может, потому, что рыжие волосы Кэт всё время лезли ей в лицо, Таня всегда держалась с ней холодно и старалась подшутить над ней при первой возможности. А так как выглядело это зачастую неуклюже, она злилась ещё больше.

Когда после совместных посиделок Таня жаловалась на рыжеволосую подругу, Аля вечно пыталась её защищать. Они никак не могли сойтись в терминологии. Стервозность или прямолинейность? Надменность или уверенность в себе? Казалось бы, всё дело в человеке, но нет. Всё дело в нехватке сна и нежелании видеть собственные недостатки.

Без пяти семь раздался звонок. Таня пришла, как всегда, запыхавшаяся и раскрасневшаяся. Но сегодня она была особенно хороша: подкрученные локоны, красная помада, прямое чёрное платье с неизменно глубоким декольте. Она всегда старалась так выглядеть в присутствии Кэт.

Увидев прихорошившуюся подругу, Аля подумала: «Небось, купила вино подороже и бри с камамбером вместо акционных сыров из алкомаркета», и с материнской нежностью посмотрела на подругу.

– Помнишь, твоя Катюша говорила про рислинг, тот из Испании? Короче, я нашла такой, – Таня вертелась перед зеркальной дверцей шкафа в коридоре, поправляя причёску и макияж. – А то, этой мадаме, видите ли, вечно не нравится то, что я покупаю.

– Катюша?! – вскинула брови Аля, – её Кондратий хватит, если она такое услышит. Да, хватит прихорашиваться, ты великолепно выглядишь, – она подгоняла подругу, чтобы поскорее начать свой рассказ.

Таня сделала полный оборот вокруг себя, встряхнула каштановые кудри и, довольная собой, наконец-то, оторвалась от зеркала.

На кухне не горело два из четырёх софитов. В зависимости от настроения это придавало ей или загадочности, или угрюмости. Это была очередная поломка в квартире после микроволновки, тостера и пылесоса. Аля решила, что она переживёт всё что угодно, пока жива кофемашина, и отложила вызов мастера до тех времён, когда найдёт нормальную работу.

Главный создатель уюта – Альберт примостился на подоконнике и шевелил лапками, будто ловит невидимую мышь.

– Как твоё собеседование? – осторожно спросила Таня.

– Да… ну его… – Аля опустила глаза, доставая из пакета виноград и камамбер. – Ты лучше послушай, что потом со мной приключилось, – и она пустилась в красочные описания сегодняшних происшествий.

Таня слушала, затаив дыхание, а когда Аля показала ей бутылку коньяка, у неё широко раскрылись глаза и со вздохом вырвалось:

– Офигеееть… Повезло тебе, что тот толстячок налетел на тебя, а то неизвестно что было бы, – Таня искренне беспокоилась за подругу.

– Это дааа, – протянула Аля и задумалась. – Но в последнее время со мной постоянно происходит какая-то ерунда. Не везёт во всём, и в больших делах и в мелочах. Я бы не удивилась, если бы меня всё-таки убило этими стройматериалами, – Аля закрыла глаза и сделала большой глоток. – Что за мерзкая кислятина? – она сморщилась.

– По совету твоей подружайки, – развела руками Таня.

– В следующий раз бери, что обычно, и не слушай никого, – Аля нахмурилась, рассматривая золотистую жидкость в бокале.

– Будет сделано! – Таня сделала жест, как будто берёт под козырёк.

– Надеюсь, это всё неспроста, – Аля положила локти на стол.

– В смысле?

– Ну, сейчас не везёт, не везёт, а потом всё каааак наладится, – она цокнула языком. – И работа появится, и мама выздоровеет, и карты разблокируют, и техника перестанет ломаться. И вообще…, – Аля мечтательно посмотрела в потолок и подпёрла лицо ладонями.

Таня понимающе закивала.

– Ммм-да, много на твои плечи в последнее время свалилось. А может, на тебя кто-нибудь порчу навёл? – неуверенно спросила она, жуя виноград.

– Да, кому я нужна? – улыбнулась Аля. – Живу себе, никого не трогаю. – Просто чёрная полоса, и я думаю…, – звонок в дверь прервал её мысль. – Это Катюша, – она хихикнула и пошла открывать.

Кэт принесла с собой запах цветочных духов, шампанское, тортик и свою лучезарную улыбку. Как она умудрялась сохранять безупречную укладку и макияж в такую сырость, оставалось загадкой.

– Привет, дорогая, – она обняла Алю, – погода сегодня, конечно, не ахти.

– Аромат Северной Пальмиры с лёгкими нотками ноябрьской депрессии, – улыбнулась хозяйка. – Как добралась? Видела, возле магазина стройматериалы разбросанные? Это меня сегодня чуть ими не убило.

– В смысле? – глаза Кэт округлились и стали совсем кошачьими.

– Я там бы оказалась в момент их падения, если бы не Карлсон с коньяком.

Кэт с недоумением посмотрела на подруг. Аля поймала её взгляд и, не желая вновь рассказывать ту же историю, просто добавила:

– Не бери в голову. Всё хорошо закончилось, только я вино разбила.

– Ну, так я принесла, – промурлыкала Кэт. – Я на такси доехала. Неохота шататься по метро.

После этой фразы Таня закатила глаза. Увидев тортик в руках гостьи, она не смогла сдержать своего удивления:

– Сладкое на ночь глядя, ты серьёзно?, – это прозвучало довольно грубо, но Кэт, только вздёрнула свой веснушчатый носик и улыбнулась.

– Второе место в прыжках на 110 метров. Нам есть что отпраздновать.

– Да, я видела, поздравляю! – Аля обняла подругу. – Вы с твоей лошадкой молодцы!

– Ну, технически, Дипломат – не лошадка, а конь. Но да, он красавчик!

Таня повторно закатила глаза.

Кэт не обратила на это ни малейшего внимания. Она разлила подругам шампанское, и сама произнесла себе тост. А после начала, явно подготовленную заранее историю:

– Вы только послушайте, что было на этой неделе на конюшне, – глаза Кэт засверкали. – Я же вам рассказывала, что рядом с тем местом, где я занимаюсь верховой ездой, есть лес и иногда конюхи там находили закопанные фотографии, нижнее бельё, какие-то украшения и всякие жуткие символы. Думали, что кто-то там проводит ритуалы, ну типа насылает проклятия. Даже полицию вызывали, но они приехали, посмотрели, забрали всё и уехали, – она остановилась, чтобы перевести дыхание. – Но уже давно ничего такого не было, и все забыли про это. Но в понедельник у новой ученицы конь взбесился, выбежал из манежа и побежал в лес.

– А что, манеж не запирается? – хмыкнула Таня.

– Ну, они как раз его открыли, чтобы идти в денник, поздно вечером дело было, суть не в этом…

– А в том, что теперь дух бешеного коня так и бродит по лесу? – не унималась Таня.

– Нееет! – злилась Кэт, – а то, что они с тренером и конюхами пошли его ловить, и увидели в лесу человека в мантии с остроконечным капюшоном, как у средневекового монаха. Он копошился в земле. Похоже, что-то искал. – Она показала жестом, как будто роет землю.

– Страсти-то какие, – насмехалась Таня, – я всегда говорила, что лошади – это опасно. – Аля сперва улыбнулась, чтобы поддержать подругу, но затем строго посмотрела на неё.

Кэт продолжила почти шёпотом:

– Он, когда увидел их, взмахнул плащом и скрылся…

– Так, мантия же на нём вроде была, – допытывалась Таня.

– Ну, мантией, плащом, накидкой своей – Кэт раздражалась не на шутку, к великому удовольствию Тани.

– Я же с чужих слов пересказываю, – она выдохнула. – Короче, они подошли к тому месту, а там, в яме лежат бокалы, дорогие с камнями и… я их сфоткала, они пока в тренерской стоят, девчонки их притащили зачем-то, никто брать себе не хочет, а выкинуть жалко – красивые.

Кэт полезла за телефоном. Аля слушала с интересом, история показалась ей забавной, хотя и было ощущение, что не обошлось без приукрашиваний со стороны девочек с конюшни.

Пока Кэт копалась в телефоне, Аля достала нож, тарелки и приготовилась нарезать торт. Таня же продолжала издеваться над подругой. Нечасто ей выпадала такая возможность:

– Кто-то просто хорошо посидел в лесу с бокальчиком, накрылся пледиком, вы ему помешали, и ещё из этого целую мистическую драму раздули. Лошадники, что с вас взять, – она махнула рукой и сделала большой глоток. Кэт гордо пропустила это мимо ушей. – Вот, они, нашла, – она развернула телефон к подругам. Увидев фото, Таня опустила бокал. Улыбка сошла с её лица. Она откинулась назад и прикрыла рот руками. Аля, нарезавшая торт, бросила нож, выхватила у подруги телефон и увеличила изображение. Несколько секунд она стояла неподвижно, открыв рот и опершись на стол, на её лице больше не было винного румянца. Придя в себя, она прошептала: «Господи, не может быть». Она взглянула на Таню:

– Ты тоже это видишь? – она повернула к ней телефон. Та закивала, не убирая рук от лица. Сомнений быть не могло. Это были те самые, чёртовы бокалы. Они были покрыты землёй, поцарапаны, но орнамент всё ещё не стёрся, и львы строго смотрели на неё своими красными как кровь глазами.

– Девчонки, вы чего? – такой реакции Кэт не ожидала. Она, конечно, знала, что история произведёт впечатление, но не думала, что подруги так перепугаются. – Ну, конечно, жутковато, но…, – она осеклась, не зная, что сказать дальше. – Да, вы чего? – она захлопала длинными ресницами и поддела Таню плечом.

– Это те бокалы, которые мне подарили на прошлый день рождения, – с трудом проговорила Аля. – Тебя тогда не было, но эту историю про «суперподарок» от Лизы ты слышала. Так вот, это они.

– Может, просто такие же? – усомнилась Кэт.

– Нет, – нетерпеливо перебила Аля, – это они. Глаза у львов были изначально белые, эти стразы мы с Таней приклеили, взяли вон с той штуки за тобой. – Кэт обернулась и несмелым движением взяла в руки чёрную бархатную подушку. Пришла её очередь удивляться.

– Смотри, – Таня показала ей четыре следа от клея по краю сердечка.

– Я отдала эти бокалы, чтобы Таня подарила их своей начальнице, – объясняла Аля, – и я думала, что избавилась от них, а они продолжают меня преследовать.

– Вот это кино, – Кэт ещё раз внимательно рассмотрела фотографию в телефоне. – У того, кто закопал эти стекляшки, точно были недобрые намерения. На месте леса раньше было языческое кладбище, поэтому там проводят разные тёмные ритуалы.

– Но кому я так досадила, что на меня нужно наводить порчу? – чуть не плача вскричала Аля.

– А может, это не тебя прокляли, – тоже возбуждённо заговорила Таня, – а Ванесску мою Игоревну? Эту стерву многие терпеть не могут. Ты помнишь же, что подарочек ей тогда понравился, она эти бокалы на видное место поставила, но потом убрала. Я думала, она их домой унесла, а тут вот где они всплыли.

– И ты считаешь, что проклятие на Альку сработало, раз этих жутких львов изначально ей дарили? – Кэт вопросительно посмотрела на Таню.

Эта догадка взбудоражила подруг ещё больше.

– А так может быть? – Аля нервно крутила шампанское в руке. – Я не в курсе. Это так работает? – она смотрела на подруг, ища поддержки, но поняла, что они знают так же мало, как и она сама.

– Давай погуглим, – полезла в телефон Таня, а за ней и Кэт начала набивать в поиске «как действуют проклятия».

Аля широкими шагами ходила взад-вперёд по кухне, периодически делая, глоток то вина, то шампанского. Взгляд её был устремлён вдаль, она даже не замечала подруг, которые погрузились в свои телефоны, настойчиво требуя у браузера ответы на столь непростые вопросы. Наконец, она остановилась, стукнула бокалом по столу и, скрестив руки на груди, резко спросила:

– Ну, что?

Девчонки подняли на неё глаза.

– Всё не так просто, – начала Кэт.

– Да, к тому же непонятно это порча или проклятие, а тут большая разница, – подхватила Таня.

– Судя, по манере ритуала, больше похоже на проклятие, – Кэт опять уставилась в телефон, ища подтверждение своих слов, – а от него избавиться на самом деле непросто. – Эх, я закрыла нужную страницу, но, похоже, это мощная штука, – она подняла глаза, и, увидев испуганное лицо Али, замолчала.

– Ещё ничего не ясно, – пыталась смягчить ситуацию Таня. – Но по-видимому есть реальная связь между этими бокалами и твоими неприятностями. А если мы нашли причину, то, значит, можно всё исправить.

– Конечно, можно, – старалась добавить позитива Кэт. – Надо только разобраться, что это за колдовство и тогда…

Аля перебила её:

– А что если, их просто уничтожить, в смысле разбить, сжечь, или что с ними сделать, чтобы они исчезли? – она размахивала руками, сопровождая слова движениями.

– Нельзя, ни в коем случае, – засуетилась Таня. – Тут написано, что от проклятия можно избавиться только ритуалом, а если ты их разобьёшь, то оно останется навсегда.

– Ещё не легче, – Аля опять зашагала по кухне, потирая ладонью губы и лицо. Её щёки снова залились краской, ей казалось, что у неё поднимается температура. Она слышала, как кровь пульсирует в её висках.

Кэт, видя, что подруга на грани срыва, сделала ещё одну попытку успокоить её:

– Тут куча объявлений разных магов, ворожей и целителей, они могут помочь снять порчу, это несложно. Только надо найти хорошего, лучше по рекомендации. У вас никто из знакомых не обращался за такого рода «помощью»?

– Да, вроде, никто. – Аля медленно села, задумалась и тут же вскочила. Она запустила руки в волосы и с силой почесала голову. – Я вообще никогда с таким не сталкивалась, не думала об этом.– Я не верю во всё это, – она почти кричала, – Но мама, и работа и всё ломается, и меня чуть не убило, а вдруг и правда… – она выдохнула последнее слово, села на табурет и положила лицо на руки. – У меня сейчас голова взорвётся, – простонала она.

– Алечка, заечка, не сходи с ума, родная, – Таня подскочила и обняла подругу. – Мы со всем разберёмся, у меня знакомая к гадалке ходила к хорошей, я ей сейчас напишу, – Таня гладила подругу по волосам. – Давай, я тебе винца налью.

– Нееет, – жалобно завыла Аля, – у меня от него башка болит. За что мне это всё? – она уронила голову на локоть и разрыдалась.

Таня засуетилась ещё больше:

– Ну, тогда, коньячку, он ещё никому не вредил. Волшебного коньячку от волшебного Карлсона, – приговаривала она, наливая коньяк, словно пыталась успокоить капризного ребёнка.

Она подняла голову подруги и поднесла стопку к её трясущимся губам на заплаканном опухшем лице. Аля не сопротивлялась. Выпив залпом и занюхав рукавом, она на несколько секунд зажмурила глаза. Когда она их открыла, девчонки сидели на корточках, глядя на неё, при этом Таня поглаживала Алино колено.

– Полегчало? – спросила Кэт.

– Да, как будто бы да, – неуверенно сказала Аля. Она выпрямилась, расправила грудь, размяла шею и поняла, что головная боль прошла, пульсации в висках больше не было.

– У тебя и мордашка уже не заплаканная, посмотри, какая ты прелесть, – Кэт включила фронтальную камеру телефона.

И правда, её лицо было свежим, даже более милым, чем обычно. Она улыбнулась сама себе и сказала:

– Вот что коньяк животворящий делает.

Увидев позитивный настрой Али, девчонки расселись обратно по местам.

– Короче, – Кэт считала, что её деловой тон подбодрит Алю, – я завтра поеду на конюшню и заберу бокалы. Пусть пока побудут у меня для сохранности, а то тебя они будут раздражать, а там их могут выкинуть.

Аля внимательно слушала её и кивала.

– Правильно, – подхватила Таня, она даже забыла о своей неприязни к Кэт. – А я найду тебе хорошего экстрасенса, ну, в смысле, мага, короче, с девчонками на работе поговорю, они разбираются.

– Но я в это не верю, – спокойно, но твёрдо протестовала Аля.

– Я тоже, – Кэт не оставляла свой деловой тон, – никто не верит. Но твои неприятности, чувак в мантии и закопанные бокалы, это уже не вопрос веры, а просто факты. Возможно, тот, кто проклял эту начальницу, как, кстати, её зовут?

– Ванесса, Ванесса Игоревна, – подсказала Таня.

– Тот, кто проклял эту Ванессу Игоревну, настолько в это верит, что смог вызвать какие-то злые силы. Я не одобряю заговоры, магию и гороскопы, но я верю в энергетику, в намерения, добрые и злые, – продолжала объяснять Кэт. – Тебе надо сходить к экстрасенсу, хотя бы просто для того, чтобы ты поняла, что всё будет хорошо, хуже ведь не будет. Но, учти, много шарлатанов, просто выманивающих деньги. Если тебе начнут говорить про десять очистительных сеансов по пять тысяч каждый, беги оттуда. Поняла? – Кэт строго посмотрела на подругу.

– Да, конечно, – робко проговорила Аля. – Я буду осторожна.

Глава 4

Девчонки уехали около одиннадцати. Таня порывалась остаться ночевать на кушетке, но Аля убедила её, что с ней всё в порядке, что коньяк избавил её от всех дурных мыслей, и она обещала быстро уснуть. Таня не до конца верила подруге, но завтра рано утром ей предстояло идти на работу, а для этого надо было переодеться и взять нужные документы. О прогуле не могло быть и речи, так как на ней лежала важная миссия – выудить у коллег всё, что они знают о чародеях Петербурга.

Але, в свою очередь, хотелось побыть одной и обдумать произошедшее. Алкоголь полностью выветрился, и к ней вернулась ясность ума. Она включила свой плейлист и откинулась на компьютерном кресле, слегка покачиваясь. Зазвучала песня группы Сплин, наполнив комнату лирическими нотами и задумчивой атмосферой. Аля поддалась настроению и закрыла глаза. Её терзал лишь один вопрос: «Как это могло с ней произойти?»

Она не была воинствующей атеисткой и всегда уважительно относилась к религии и верующим, но она была весьма категорична в отношении астрологии, гаданий, оккультизма и любых магических практик, считая их лишь способом выкачивания денег из наивных простачков. А теперь этим простачком должна была стать она. Как это возможно? Но тут она вспомнила фото, запачканных землёй бокалов. Вздрогнув, она села прямо и уставилась на акварельное изображение Медного всадника, висевшее над столом. Эту картину они с мамой купили, когда Але было двенадцать, и она впервые приехала в Петербург. Именно тогда, солнечным июньским днём, когда кажется, что зима никогда не наступит, сидя на изумрудной траве перед Исаакиевским собором со ртом набитым пышками и лимонадом, Аля поняла, что это самый прекрасный город на земле, её город, и с ним будет связана её судьба.

Когда чудесное воспоминание покинуло её, она начала припоминать, что с ней случилось, с тех пор как она отдала бокалы Тане. Всё началось с того, что заболела мама. Она подхватила вирус, затем пошли осложнения в виде пневмонии, а потом и проблемы с сердцем, с которыми она безуспешно боролась. Ей необходимо было обследоваться в Москве, но на это нужна была квота, которой пока не было.

Затем Аля припомнила, что проблемы с работой у неё начались раньше, чем ей подарили бокалы. Вернее, сперва ей, в общем-то, везло с трудоустройством. Переехав в Петербург, она довольно быстро получила место специалиста в одной небольшой, но перспективной кредитной организации. Несмотря на отсутствие прописки, ей предложили неплохой оклад, а также бонус за выполнение планов. По прошествии года работы, которую она делала с присущими ей ответственностью и энтузиазмом, Аля покинула эту фирму, так как успешно прошла собеседование в местном банке. Это полностью соответствовало её карьерному плану: набраться опыта и рекомендаций в небольших компаниях, чтобы затем, размахивая солидным резюме, штурмовать финансовых мэтров Северной столицы. Но в один очень чёрный понедельник, придя утром на работу, Аля обнаружила незнакомцев на руководящих местах в офисе. Это была новая администрация банка, назначенная после того, как у него отобрали лицензию с формулировкой «выявлены факты существенной недостоверности отчётных данных».

Алино резюме было изрядно подпорчено этой неприятной историей, хотя она, как и все рядовые сотрудники, не имела никакого отношения к отмыванию денег. Получив далеко не все, причитающиеся ей выплаты, она рьяно начала атаковать более крупных и надёжных работодателей. Однако ответов на её резюме поступало мало, даже если её и приглашали на собеседования, они проходили крайне неудачно. Ей приходилось перебиваться случайными подработками, вроде оператора колл-центра на дому, помощником флориста и даже тайным покупателем. И всё это на фоне затопления соседей, поломки техники, потерянных посылок и карты, заблокированной из-за неоплаченных штрафов ГИБДД, притом, что машины у неё не было.

Ей иногда казалось, что Петербург отвергает её, заставляя вернуться обратно, но она так не хотела сдаваться, так держалась за любимый город, что предпочитала думать, что он лишь проверяет её на прочность.

Начавшаяся песня Касты прервала её мысли и заставила вернуться в реальность. Аля, насупившись, быстро переключила трек. Это была Его музыка. И, хотя прошло уже два года, с тех пор как Егор, не пройдя столичного естественного отбора, уехал в родной город, рука не поднималась удалить песни из плейлиста, но и слушать их не хватало духа.

Конечно, надо было их удалить. У неё уже не осталось к нему чувств. Он разочаровал и предал её, их мечту, но эта музыка напоминала о том, как они вместе после универа переехали в большой город, как грезили о будущем, о надеждах и планах, так прозаично разбившихся о коммунальный быт.

Егор объяснял свой поступок тем, что помочь отцу с управлением автосервисом – его святая обязанность, но Аля хорошо понимала, что дело было только в том, что повысили не его. А это значит, что и дальше нужно было ютиться в съёмной студии, а не жить припеваючи в пятикомнатной квартире родителей. Питаться едой навынос, а не маминой выпечкой, а также дальше бороться за место под солнцем, которое так редко радует своим присутствием петербуржцев.

К тому же он скоро женится. Алю даже пригласили на свадьбу, таким образом подчёркивая, что расстались они друзьями. Но, сославшись на занятость на работе, Аля сообщила ему, что вынуждена пропустить сие торжественное мероприятие.

Альберт пришёл из кухни в комнату после трапезы, выданной ему автоматической кормилкой. Увидев его, Аля улыбнулась и почесала ему подбородок.

– Все эти неприятности – просто жизнь, глупо обвинять кого-то в своих бедах, тем более, потусторонние силы, – говорила Аля коту, поигрывая с ним пёрышком. – Но кто-то ведь закопал эти бокалы, будь они неладны, значит, хотел навредить, – продолжала она. – Может, на самом деле, поговорить с тем, кто в этом разбирается? А разбирается в чём? Эти экстрасенсы только пудрят мозги, как они могут разбираться в том, чего нет?