Алаказам, Питер!

– А вы ксанакс попробуйте, – раздался голос у них над головами. – Он, конечно, рецептурный, но очень действенный, – это говорила девушка, стоящая в очереди, хвост которой растянулся аж до окна.

– Ксанакс не поможет, – лениво развернулся к ней Ваня, – когда усмиряешь разбушевавшихся бесов, например, на Казанской, то после этого нужно выпить настой из зверобоя, огуречника и боярышника. Редкостная гадость, но действенно, иначе эти демоны могут захватить и тебя. А если тебе пришлось запечатывать обратно нечисть, которая просочилась из Ротонды на Гороховой, то тут поможет только дюжий отвар из бессмертника, мяты, пустырника, – он загибал пальцы, – ромашки, календулы, тысячелистника, ещё череды и корня девясила.

– Я запомню, – поморгала девушка, – и отвернулась.

– Так, а зачем вы вообще этим занимаетесь, если это так непросто? – спрашивала Аля, пока они пересаживались в дальний конец стойки.

– Мотивация у всех разная, – Ваня легко запрыгнул на высокий стул. – Лёв, например, видит в этом своё предназначение. Но у него какое-то особое представление обо всех происходящих событиях, не всегда понятное остальным. Зато его решимость настолько крепка, что можно позавидовать. Вальтер явно взял на себя роль отца всего человечества, – он улыбнулся одним уголком губ, – он как Чип и Дейл в одном лице. Всегда спешит на помощь. Но, возможно, Саламин прав, что мой наставник просто хочет искупить то, что натворил в прошлом.

– И что же он натворил? – не удержалась от вопроса Аля.

– Вот, ты любопытная. Но, если честно мне тоже это интересно. Что-то нехорошее, но я не решаюсь его спросить. А сам он молчит, всегда молчит, – тяжело вздохнул Ваня.

– А остальные? Мне показалось, что Белинд это всё вообще не особо нужно.

– Белинд использует магию, чтобы разбогатеть. Всякие там ритуалы на удачу, привлечения денег, успех в делах. Это скользкая дорожка, но у неё пока получается. Её причина в том, что участие в совете даёт некоторые преимущества.

– Какие? – Аля придвинулась ближе к собеседнику, чтобы можно было говорить тише.

– Ну, прежде всего это доступ к продвинутым ингредиентам для колдовства, книгам с заклинаниями и уже готовым эликсирам, чтобы не тратить на них свою энергию. Но при этом участник совета обязан наставлять молодёжь, бороться с силами зла, если они проявляют себя, и оберегать клейнов, особенно тех, кто купил пособие «Как стать ведьмой» и начинает бестолково пробовать себя в этой роли.

– А что, клейнам нельзя пользоваться магией? А как тогда Кэт пробудила статую в Некрополе?

– Почему нельзя? – удивился Ваня. – Я такого не говорил. Можно, конечно. Но делать это нужно системно и с умом. Это как программирование. Любой может прочитать пособие «Java для чайников», но не каждый сможет написать рабочий код. Только из-за быдло-кода у тебя слетит сайт, а из-за быдло-магии – жизнь.

Он посмотрел Але в глаза, чтобы убедиться, что его речь произвела нужный эффект и продолжил:

– Чтобы оживить лейб-гвардейца на кладбище – много ума не надо, он и сам периодически там бродит.

– А чтобы оживить грифонов? – Але всё это было до ужаса интересно.

– А для грифонов надо. Не представляю, сколько нужно мастерства и сколько перьев редчайшей ледяной птицы, чтобы заставить их подчиняться, – Ваня помял в руке салфетку. – Пока не появился этот Арканус, в городе было относительно спокойно. Даже значок было особо не за что получить.

– А у тебя тоже есть такие штуки?

– Ну, да, смотри, – он достал портмоне из заднего кармана, открыл его и показал Але три значка, прикреплённых к кожаным перемычкам. – Вот два бронзовых Петра, удушающих бесов. Это за изгнание демонов из суицидников на Обводном. А вот этот серебряный Пётр – за усмирение Пиковой дамы на Малой морской.

Он пару секунд полюбовался на блестящую фигуру царя, который мощными руками разрывал пасть клыкастой гаргулье, и с нежностью погладил значок большим пальцем.

– Эти штуки можно потом обменять на то, что даст возможность участвовать в совете – золотого Петра на грифоне, – Ваня мечтательно закатил глаза. – Но если совершить что-то по-настоящему великое, то его могут дать и сразу. У меня, правда, нет броши за руническую магию. Чего уж там, мне даже чародейское имя ещё не присвоили, но я практикуюсь, стараюсь, когда не занят работой.

– А в чём твоя мотивация? – вдруг спросила Аля. – Что тобой движет?

– Не знаю, – смутился Ваня. – Всё сразу понемногу. Это захватывает, ты постоянно узнаёшь что-то интересное, обретаешь новые способности. Ну, и осознание своей мощи тоже приятно. Тут и тщеславие, и желание куда-то деть свою энергию, и возможность общаться с теми, кто … понимает, в смысле разделяет… – он вдруг резко замолчал. – Чёрт, ты заставила меня философствовать, – Ваня тряхнул непослушной чёлкой, – не люблю, так долго быть серьёзным. Сколько времени?

– Начало десятого, – Аля посмотрела в телефон. – О, сообщения от девчонок. Можно я отвечу? У нас есть время? Во сколько встреча?

– Это не совсем встреча, – увиливал он. – Я нас записал на экскурсию. Так она не захочет меня видеть.

– Эээ, – протянула Аля, – а во сколько экскурсия?

– В десять. Сбор возле Аничкова моста. У тебя пятнадцать минут на сообщения, потом идём. Я возьму ещё кофе.

С этими словами он пошёл обратно в очередь, которая стала заметно короче. За окном пробивалось нерешительное солнце, ленивое, как сытый кот.

На самом деле Аля соврала. Сообщения были не от девчонок. С ними она переписывалась весь вчерашний вечер. Она подробно рассказала им про свидание и магический совет, про свои смешанные чувства по поводу голосования и местных колдунов. Поэтому и Таня, и Кэт уже заочно ненавидели Белинд и Шоно, а также обещали не заказывать Ягель-мистери ни в одном из ресторанов.

Чуть позже в той же переписке Таня набросилась на подруг, пытаясь выяснить, кто из них дал Нэнси её номер. Но ни Кэт, ни Аля не признали своей вины, поэтому это так и осталось загадкой. Оказалось, что Нэнси написывал Тане весь день, но она стойко игнорировала его сообщения и картинки, хотя они и показались ей забавными.

Они втроём сошлись на том, что когда это всё закончится, нужно будет распить бутылочку волшебного коньяка у Банковского моста.

Сейчас же, пока Ваня стоял в очереди, Аля отправила маме около десяти огонёчков в ответ на сообщение о том, что та «по блату» легла в местную больницу, чтобы ей провели курс капельниц. Мама явно была полна оптимизма, так как если лечение пройдёт успешно, то операция может и не понадобится. «После экскурсии обязательно позвоню ей», – подумала Аля и открыла сообщение от Стаса, которое гласило: «С добрым утром, малыш». К этому также прилагалось солнышко и радостный смайлик. Аля уже набрала «С добрым утром», минуты за две придумала обращение «волчонок», но никак не могла выбрать стикер. То чересчур много сердечек, а это ещё рано, то слишком серьёзные. В итоге она написала «С добрым утром, волчонок», прикрепила котика, выпрашивающего обнимашки, и была готова осматривать достопримечательности Питера.

– Кто ходит на экскурсии в ноябре? – бурчала Аля, идя по Невскому в направлении Аничкова моста и завязывая потуже шарф.

– Ноябрь – прекрасный месяц в нашем городе, – паясничал Ваня, – нет изнуряющей июньской жары, выматывающих белых ночей, очередей за пышками на Большой Коннюшенной. В разгаре театральный сезон, в Петергофе благодать – ни людей, ни противно журчащей воды. На улицах не видно ни бомжей, ни мусора, ни говна, потому что почти всё время темно. Если вы фанат рассветов и закатов, но не любите ни поздно ложиться, ни рано вставать, ноябрь – ваш месяц, господа, – он изобразил наигранный театральный жест.

– Вот что кофе может сделать с человеком, – Аля зааплодировала этой небольшой постановке.

Пока они шли по проспекту, Ваня немного ёжился на ходу, так как был без шапки и в осеннем пальто.

«Наверное, хочет покрасоваться перед подругой», – думала Аля.

– Так почему девушка-экскурсовод не желает тебя видеть? Что ты сделал? Вёл себя как обычно?

– Ахах, – притворно смеялся Ваня, – мы встречались, потом расстались, когда я стал не управляем из-за своих способностей.

– То есть она не захотела быть с тобой в болезни? – уточняла Аля.

– Я тогда стал постоянно срываться и на неё и вообще на всех подряд. Я не мог толком ей объяснить, что со мной происходит. Хотя она мне часто говорила: «Ваня, да у тебя дар», когда я предугадывал разные события или быстро находил потерянные вещи.

Аля не нашлась, что на это ответить. На неё нахлынули воспоминания о собственном расставании, хотя у неё была совсем другая ситуация. А может, и такая же. Сейчас, после Ваниной истории, она видела её иначе. На Егора нахлынули эмоции. Чувства неприятия нового города, коллег, крошечного жилья, а она так и не смогла его понять или просто не захотела, потому что была занята собой, своими планами, своей мечтой. Всё-таки Лев Николаевич был неправ, похоже, все счастливые пары счастливы по-разному, а вот расставания у всех одинаковые.

– Ты чего загрузилась? – Ванин голос заставил её очнуться.

– А? Просто задумалась, каково это, ранить близких людей и ничего не мочь с этим поделать.

– Каково? – хмыкнул Ваня. – Хреново это, очень хреново.

– А почему, кстати, она Боб? Она же девочка! – спросила Аля, когда они уже стояли на светофоре.

– Из-за причёски, конечно, – невозмутимо ответил Ваня.

Глава 26

Возле скульптуры юноши и коня напротив розового особняка с хмурыми статуями толпилось несколько человек. Они выделялись на фоне движущегося города своей статичностью и тем, что пытались на телефоны запечатлеть максимально подробно все причиндалы бронзового животного. Аля и Ваня присоединились к этой толпе, при этом пытаясь делать вид, что они не с ними.

– Если вы хотите рассмотреть лицо любовника жены скульптора, то оно с противоположной стороны, – раздался голос сзади.

Перед ними стояла худенькая, невысокая девушка в белых кроссовках, укороченных джинсах и шапке на самой макушке, из-под которой струились пепельные, как у старушки, волосы с нежно-фиолетовым оттенком. На ней был огромный серый пуховик, который был больше похож на кокон, чем на верхнюю одежду. У неё было чрезвычайно бледное лицо, поэтому перламутрово-розовая помада ещё больше придавала ей сходства с единорогом.

– Доброго всем утра, меня зовут Диана, и я сегодня постараюсь провести для вас максимально интересную и познавательную экскурсию по Невскому проспекту невероятно красивого города Санкт-Петербурга, – грубоватый, чуть гнусавый голос экскурсовода совершенно не вязался с её воздушной внешностью.

Она окинула толпу своей лучезарной улыбкой, но, кажется, гости столицы были разочарованы, увидев такого гида, и выдавили из себя лишь тусклое приветствие.

– Ты точно хорошо разбираешься в женских причёсках? – Аля ткнула Ваню в бок.

– Когда мы встречались, у неё была короткая стрижка, – оправдывался он, затаившись за широкоплечим туристом в меховой шапке, – но она всегда хотела быть похожей на персонажа из своего любимого аниме.

– Давайте поближе подойдём к особняку Белосельских-Белозёрских и начнём наше путешествие, – Диана встала спиной к розовому дому, собирая экскурсантов в аккуратный полукруг. Аля и Ваня успешно спрятались за спинами семерых смельчаков, отважившихся изучать Питер, невзирая на низкий сезон.

Пока Диана доставала микрофон и цепляла его под свои анимешные пряди, широкоплечий в огромной меховой шапке, наблюдавший с ужасом за всем этим, отступил чуть назад и отдавил Ване ногу.

– Извините, пожалуйста, – пробасил он, а затем чуть тише добавил, – а вас как, не пугает такой … э-э … гид? Тут в Питере это нормально?

– Смотря что, вы считаете нормальным, – Ваня скривился не то от боли, не то от неуместного замечания. – Нормальность – понятие относительное, например, бобровые шапки в современном городе – уже ненормальное явление.

«Твою мать», – думала Аля, – «нас сейчас и здесь побьют».

Но бугай отошёл, делая вид, что ничего не понял.

Наладив оборудование, Диана начала свой рассказ:

– Итак, знаете ли вы, что в Петербурге не пьют только четверо мужчин, и то только потому, что держат коней? – она явно не первый раз произносила эту шутку, но была рада ей, как ребёнок.

Бобровая шапка затряслась от хохота. А остальные в группе уже смеялись над громогласным гоготом бобровой шапки. Но эффект был достигнут – недоверчивые туристы расслабились, и через пару минут уже, как заворожённые, следили за всеми движениями мохнатых сиреневых перчаток экскурсовода.

Диана с таким наслаждением рассказывала про Аничков мост, про этот чудный розовый дворец и Невский проспект, что Аля и забыла, что на дворе ноябрь. Зато её друг в пальто и без шапки помнил об этом хорошо. Поэтому когда гид спросила, есть ли у присутствующих вопросы, Ваня быстро отозвался:

– Скажите, я вот тут слышал легенду, – Аля внимательно посмотрела на него, так как не узнала в этом надрывном писке его голос, – слышал, что кто-то покрасил свой дом в цвет перчатки своей любимой женщины. Вы не знаете, кто это был?

– Знаю, конечно, – показала ровные зубки Диана, но её улыбка исчезла, когда она рассмотрела того, кто задал вопрос.

– И о ком идёт речь? – уточнил исподлобья Ваня.

Диана разжала было блестящие губки, но так и застыла в молчании. Похоже, она сама больше всех удивилась, что нужные слова никак не приходили ей на ум. Она часто заморгала, затем опустила голову, чуть усмехнулась, резко вскинула лиловую гриву и посмотрела Ване прямо в глаза:

– Речь идёт о перчатке Анны Лопухиной, фаворитке Павла первого. Она обронила её на балу, и потрясённый император приказал покрасить свой дворец в этот причудливый жёлто-оранжевый цвет.

Она продолжала с вызовом смотреть на него, а он лишь пригладил светлую чёлку, пряча под ней глаза.

– Вы только это и хотели узнать? – чуть ехидно поинтересовалась гид. – Больше ничего не хотите спросить или рассказать?

– Да, нет, – мялся Ваня, – говорите очень интересно.

– Спасиибо, – протянула Диана, – только сегодня мы в Михайловский замок не пойдём, это вам на другую экскурсию записаться надо.

– Да, я думаю, сам сегодня ещё туда … попозже…вечерком…холодно тут у вас, – Ваня потёр посиневшие уши.

– Так, шапку носить надо, ноябрь всё-таки, вот мужчина явно подготовился, – она указала на туриста в бобровой шапке.

Ваня промолчал. Таким серьёзным Аля ещё никогда его не видела.

Диана отвернулась и повела своих экскурсантов через дорогу. Аля уже собиралась идти за ними, но Ваня стукнул её в плечо.

– Надо уходить.

– А как же экскурсия? – причитала Аля, еле поспевая за другом.

– Чёрт, не отвечает, и сообщения не доходят, – ругался Ваня, гулко шагая по комнате.

– Напиши Саламину, раз Вальтер недоступен, – Аля гладила, растянувшегося на кровати Альберта.

– Окей. Ладно, мне надо на работу. Попробую в течение дня связаться с кем-нибудь из старших. Раньше такого не было, чтобы Вальтер хоть на секунду пропадал.

– Может, ритуал готовит? – предположила Аля. – Так какой теперь план? Нужно вызвать дух императора?

– Он не придёт. Он же – император, – Ваня поднял указательный палец вверх. – Нам придётся самим к нему идти. Его дух не любит покидать стен замка, странно, что он решил присутствовать при обряде проклятия. Но как говорится, всё могут короли.

– А кто пойдёт? И когда?

– Тот, кого назначит совет. Может, и меня отправят. Вместе с Вальтером. Когда он объявится.

Каждая фраза Вани была полна неуверенности, и это бесило его. Его нервозность постепенно начала передаваться Але, которая до этого была спокойна, как удав, радуясь, что так легко удалось разгадать головоломку про перчатку.

– А когда? – ещё раз спросила Аля.

– Что ты пристала с вопросами? Я почём знаю? Как взрослые скажут, так и будет.

Аля хотела обидеться на такие резкие выпады, но потом передумала.

– Не переживай так, мы хорошо продвинулись. Иди на работу, отвлекись. Сам не заметишь, как время пройдёт, и Вальтер тебе позвонит. Или напишет.

– Да, – Ваня сел на кровать и тоже принялся гладить кота, который при этом вопросительно посмотрел на хозяйку. – Твоё дело сейчас самое приоритетное. Лёв же сказал, что когда мы поймём значение слов Прокопия, то можно начинать действовать.

Ваня уставился в пространство перед собой и даже не заметил, как кот выскользнул из-под его руки и запрыгнул на пианино. Но сигнал телефона заставил его очнуться.

– Блин, это не Вальтер, – разочарованно сказал он, – Бернар пишет, что приедет через пару часов. Его очередь тебя караулить. Ты побудешь здесь одна немного? Не будешь куролесить и сбегать? Мне, просто, действительно пора идти.

– Честно-пречестно я никуда не пойду. Я надеюсь, что всё скоро кончится, а я пока буду осторожной. Могу поклясться на мизинчиках, – Аля выставила вперёд свой изящный пальчик.

Ваня сжал её мизинец своим и выдавил грустную улыбку.

– Только, пожалуйста, будь на связи, не хватало, чтобы ещё ты отмалчивалась.

– Я буду писать каждый час, что всё хорошо. Хочешь?

– Давай, так будет спокойней.

Как только Ваня ушёл, Аля набрала мамин номер. В трубке слышалось частое и довольное дыхание.

– В туалет ходила … – объясняла мама, – из коридора услышала, что телефон звонит, вот и побежала.

– А тебе вообще бегать можно? – отчитывала её Аля.

– Да, я это, инстинктивно. Чё доча, как там твои карты? Небось, в питерском холоде никак не разморозятся? – хохотнула мама.

– Ты серьёзно? – ругалась доча. – Ты лежишь под капельницей в больнице, а беспокоишься обо мне?

– Ну, а чё? Тут не воняет. Окна пластиковые. Кормят. Соседка, знаешь чё, рассказала?

– Ты о чём, блин? Как твоё здоровье?

– Присутствует, – подтвердила мама. – Елена Семёновна, врач мой, дай бог ей здоровья, говорит, недельку покапаем, пару дней понаблюдаем, а там видно будет. Как, расскажи, твоя работа, а то я тут Егора видела.

Аля зависла, не зная на что из сказанного отвечать первым.

– Он всё про тебя спрашивал, спрашивал. Огорчился, что на свадьбу не приедешь. А по-моему, никакой свадьбы он не хочет. Ты позвони ему. Чё-то он потерянный такой.

– Посмотрим, – отрезала Аля. – Ты главное – берегись, и нечего бегать. Лежи давай. Выздоравливай. Если что понадобится…то ты всё равно не скажешь, я тебя знаю, – Алино дыхание зашумело в трубке. – Пиши почаще, соседкам привет.

Аля почувствовала предательский комок в горле, поэтому поспешила закончить разговор. Не хватало, чтобы мама думала, что расстроила дочу. Успокаивало то, что все походы на кладбище, магические советы и поиски привидений, были, в том числе для того, чтобы мама поправилась.

Чтобы отвлечься от тягостных мыслей, следующие пару часов Аля просто валялась на кровати, переписываясь со Стасом. Как же давно она не флиртовала по ватсапу. Мемчики, стикеры, фото с Альбертом в обнимку – она использовала весь свой арсенал. Но через некоторое время её кавалер отпросился на совещание, послав ей на прощание селфи, где он умильно складывал губы в форме поцелуя.

«Значит, у волчар тоже бывают утиные губки», – смеялась про себя Аля. И тут же почувствовала, что у неё урчит в животе. Помня о своём обещании сидеть дома, она заказала еду с доставкой. Аля взяла побольше всего, так как ей хотелось угостить Бернара, которого очень ждала. Ей не терпелось обсудить с ним всё то, что она узнала за эти дни и рассказать о своих приключениях, несмотря на то, что переживала о том, что возможно отрывает его от работы или семьи.

Расплатившись с курьером, она вновь столкнулась в коридоре с Ингой.

«У неё тут камера, что ли? Или слух, как у летучей мыши?» – сетовала про себя Аля.

– Ого, ты набрала, – соседка сложила руки в карманы шёлкового халата. – А ты не лопнешь?

– Я на несколько дней заказала, – сухо ответила Аля.

– А я купила всё-таки те духи, ну помнишь, я говорила, – и, не дожидаясь ответа, сунула Але в нос своё запястье.

Мощный запах настойки вишни на коньяке врезался в её ноздри, так что она отпрянула назад. Примерно так пахли посиделки у деда в деревне. Аромат хоть и ностальгический, но неуместный.

– Ух, ты, – только и сказала ошарашенная Аля.

– Я же говорю потрясающе, – Инга провела теперь запястьем возле своего носа. – Только, конечно, это не оригинал. Купила онлайн, типа аналог. Пятьсот рублей и полный кайф.

– Да, запах такой … забористый, – природная вежливость боролась в Але с дикой неприязнью к этой женщине.

– А то! Такой весенний запах. Верхние ноты – как будто распускаются первые цветы, а шлейф похож на аромат спелых багровых ягод.

Аля в упор уставилась на Ингу не моргая.

– А ну, дай ещё понюхать, – потребовала Аля и решительно двинулась к соседке.

Та немного опешила, но подала запястье.

– Что за духи? – после тщательного обнюхивания спросила Аля.

– Я ж говорила, Том Форд, весь Питер носит.

Аля кивнула, будто что-то вспомнила, и, не сказав больше ни слова, прошла в свою комнату.

Аля бросила пакеты с едой на пол и принялась лихорадочно забивать в поисковике слова вишня, кровь и птичий клей. После нескольких безрезультатных попыток она решила действовать проще и зашла на сайт Википедии по запросу «вишня».

– Согласно некоторым экспертам, слово «вишня» произошло от латинского viscum, что дословно означает птичий клей, который символизирует вязкий сок этих ягод, – вслух читала Аля.

Она тут же набрала Ваню, но он не отвечал. Тогда она отправила сообщение: «Наш Арканус – это Арканиха. Это женщина, от которой пахнет вишней. Потом объясню. Перезвони».

Прежнее спокойствие сменилось абсолютным нетерпением. Она не знала, куда себя деть, и с кем можно было поделиться своим открытием. Еда немного поправила дело, но съев пару роллов, она тупо уставилась в камин, кусая деревянные палочки в попытке осмыслить произошедшее.

Стук в дверь прервал её мысли. Это был, как всегда, запыхавшийся Бернар.

– Бонжур, мадмуазель Рогожина, – он снял шляпу и протянул ей стаканчик с кофе на подставке. В той же руке он держал пакет, в котором на поверку оказались пирожные.

– Спасибо, – Аля поцеловала его в мокрую щёку, – а у меня есть еда, садитесь обедать.

Бернар стоял у входа в нерешительности.

– Тут такое l'occasion, – мялся он, – я не могу остаться. – Но и бросить вас не могу. Я совершенно…

– Бернар, милый, сядь, мне тоже есть что тебе рассказать. Это важно. По поводу Аркануса.

После упоминания этого имени гость заинтересовался, прошёл в комнату, сел возле кофейного столика, взял кусок пиццы и тут же положил его обратно.

– Так что вам известно? – потирал он запачканные руки.

– Я поняла, что Арканус – женского пола, на ней должны быть вишнёвые духи.

– Откуда вам это известно? – недоверчиво спросил Бернар.

– Делаю вывод из того, что наплёл мне Прокопий, – она открыла страницу в браузере, показала её гостю и рассказала в подробностях о встрече с Прокопием. – Странно только, что котяра читает википедию.

– Хм, скорее всего, ему просто знакома латынь, но он не в курсе, что благодаря интернету теперь она знакома кому угодно, – Бернар снова взял в руки кусок и снова положил его обратно. В этот раз он потёр лоб, который покрылся мелкими крошками.

– Теперь расскажите, что известно вам, – настаивала Аля, отряхивая незадачливого собеседника.

– Мне известно, что Вальтер in difficulte.

– Что это значит? Говори нормально, – начинала злиться Аля.

– Он в беде, – пояснял Бернар, – он исчез, а он так не поступает.

– Может, у него дела?

– Нет, у него неприятности. Наверное, я не должен вам этого говорить, но я не знаю, что делать. Я написал в магический чат, но там все отмалчиваются.

Бернар встал, перевернул коробку с пиццей, чертыхнулся по-французски и принялся всё собирать.

– Так почему ты решил, что у Вальтера проблемы? – Аля вооружилась салфетками и принялась помогать недотёпе.

– Мы вчера встречались после собрания.

– А почему тебя не было на совете?

– Потому что там есть постоянные члены, такие как Эстер, Саламин, Вальтер, Лёв, Шоно, а другие rotation. В смысле каждый раз меняются.

– Понятно, – Аля убрала коробку с остатками пиццы, сунула Бернару в руку эклер и приказала, – ешь … и рассказывай.

– Вальтер попросил встречи у Ротонды. Он был серьёзен.

– А бывает по-другому? – спросила Аля, но тут же пожалела, что перебила его.

– Больше, чем обычно, – Бернар покачал головой. – Он сказал, что у него есть некая информация, тесно связанная с Арканусом, но он не может всего рассказать. Если что-то с ним случится, Вальтер велел передать вам это, – гость пошарил в карманах и вынул крошечную стеклянную бутылочку, наполненную травами и закупоренную деревянной пробкой. – Jan он передал подкову, – доставая из другого кармана железяку, проговорил Бернар.