Ромашковый чай

Только дома до неё дошло, что на этот раз её энергия ушла инвалиду. Или он сам забрал.

«Не ради денег он там стоит, ему дают то копейки! Он охотится за энергией, такой же вампир, как я. Даже сильнее, умелее. И забирает у тех, кто посмотрит в глаза, испытает сострадание, стыд, неловкость. В особенности у тех, кто так и не решил: подать или нет. Пусть забирает силы, они ему нужны… Только не у меня!

Никакой больше жалости. Ни к кому. Никогда»

С тех пор Лика старалась не смотреть в глаза убогим, а если вдруг оглядывалась, отдавала деньги, и чем больше, тем лучше. Как будто откупалась, чтобы не платить своими чувствами.

АККУМУЛЯТОР

***

Она спешила к своему другу, чтобы сообщить хорошую новость: Поступила! Наконец-то. Шаг вперёд. Теперь надо больше зарабатывать, два раза в год появляться там, в течение пяти лет произносить, если спросят «неоконченное высшее…», а через пять лет всерьёз заняться карьерой.

– Жизнь начинает налаживаться, и у меня всё будет хорошо, я это точно знаю! – хотела сказать она. Она впервые хотела сказать ему такое. Но сначала подкрасться, закрыть тёплыми ладошками лицо. И ещё – поцеловать в щёку, очень хотелось.

Тихо отворила дверь из прохладного коридора. Миша стоял у окна и, зажмурившись, улыбался. С детской беспечностью. Солнечные лучи играли по его лицу… Она закрыла ладонями глаза, но – себе. Чтобы не видеть. Потому что он тоже…

«Потому что Миша тоже из тех, кто умеет радоваться солнцу. Потому меня и тянуло так к нему, потому рядом с ним я ожила. Как когда-то рядом с Дариной. Но с ним не случится того же, что и с ней. Не нужна больше мне его энергия!»

Лика даже всплакнула этим вечером, припоминая их короткие встречи. Слов его она вспомнить не могла, хоть он и говорил ей достаточно много. Ей ведь был важен не смысл, а голос и это его согревающее не безразличие. Но – хватит, хватит уже пользоваться его добротой!

Он, конечно, ничего не понял, когда она, едва заглянув, стала прощаться.

– У меня всё хорошо, – заявила она. – Ты очень хороший друг.

Голос ударялся о воздух в горле.

– Чего ты?

– Пришла сказать, что больше не приду…

– Как это? – рассмеялся он.

– Ну… как-то так. Пока.

И она умчалась, радуясь тому, что хотя бы раз смогла сделать что-то хорошее, вопреки своим интересам, и плача от переизбытка чувств.

***

За пять лет она многому научилась. Нет, конспекты она не зубрила, ей помогало добиться успеха совсем иное.

Сначала её непроизвольно тянуло в столпотворения людей. Но не на оживлённые проспекты, где люди быстро проносятся по своим делам или гуляют, исчезая из виду. Лика стояла в длинных очередях, где утомлённые ожиданием бранили «систему» или нападали друг на друга. Чаще, чем ей это было нужно, ездила в набитых маршрутках.

Кто-то обнаруживал на себе взгляд синих глаз, морщился, отворачивался, снова смотрел на неё, уже испуганно, бегал в панике глазами, не решаясь спросить: «Что смотрите, девушка?!» Устанавливался контакт. Здесь Лике было важно не моргнуть лишний раз и не потеряться самой, почувствовав неловкость. Сидящий напротив терялся, испытывая неясный страх, а она всё смотрела. Мысленно напрягала с виду расслабленные ладошки и ясно представляла себе путь, по которому энергия будет идти к ней – из этих растерянных глаз. Ладони в самом центре нагревались до приятного покалывания, тепло поднималось и заполняло её. Она никогда не старалась подзарядиться полностью от одной жертвы. У человека сразу портилось настроение, глаза болезненно блестели, кожа на лице покрывалась розовыми пятнами. Что случится потом, Лика знать не хотела и отпускала несчастного. Но так как «аккумулятору» этого было мало, она выбирала следующий источник. Людей с солнечной энергией она особенно любила, определяла их в толпе невооружённым глазом. Для этого не обязательно было даже разглядеть свет. Их лица украшала искренность, радость, они наслаждались лучам солнца даже через окно грязной маршрутки. А ещё некоторые из них наслаждались сами собой – с детским очарованием. Осторожно задерживая на них взгляд, Лика подзаряжалась с особым восторгом, и потом долго чувствовала себя такой же. И так же радовалась обычному ветру, раздувающему её не желающие полностью высветляться волосы. Бегло оглядывала в витринах свой маленький изящный силуэт в шляпке и по-детски невинное лицо очень хорошей девочки. Лика испытывала эйфорию, когда усиленно работало её обаяние, близкое к сверх способности. Казалось, можно легко уложить к своим ногам штабелями всех встречных мужчин и заставить добродушно улыбаться женщин.

Важно было не забывать о регулярной подзарядке. Без этого Лика начинала внутренне разваливаться. Тогда улицы становились слишком длинными, слишком громкими, в ноздрях застревал запах сухого асфальта. Тело передёргивало, когда она бралась за липкие поручни и ручки дверей. Тошнило от вида людей на остановках, жадно поедающих бутерброды, вытирая ладонью с подбородка соус.

В этом городе было очень мало освежающего зелёного цвета: аллей и парков. Только – узкие газоны и клумбы с вялыми, как застиранные лоскутки, цветами. Дороги, забитые автомобилями, узкие тротуары, многоэтажки, заслоняющие большую часть неба – как на дне высохшего колодца. Во дворах постоянно – клубы дыма: мальчишки поджигали мусорки. Лика не понимала, почему они хотя бы не бегают с палками, зачем нужно всё время что-то поджигать или взрывать и гоготать над перепуганными прохожими. И ещё она не понимала, откуда берётся столько мусора. Как активно здесь люди пьют, едят и развлекаются, что от их жизнедеятельности остаются такие горы отходов.

Этот город не дышал.

Поэтому каждое утро в этом городе наверняка один-два человека приезжали на работу злыми и разбитыми, как будто уставшими по пути из дома, а Лика являлась на своё рабочее место бодрая и сияющая.

За пять лет она сильно изменилась. Поступала учиться худощавой блондинкой, выпускалась – фигуристой ладной барышней, наконец давшей своей природной причёске свободы.

Волосы от постоянного осветления начали блекнуть, Лика ужаснулась, когда поняла, что напоминает старую куклу: безупречные черты лица, большие глаза, много косметики и бесцветная пакля на голове. Она позволила пробиться на волю рыжим кудрям и обвить её уши и плечи, угомонила буйство своего природного цвета русой краской, и поняла, что снова довольна собой. Только шляпка осталась неизменным атрибутом: Лика не переставала беспокоиться о безупречной белизне кожи.

Сплетни за стойкой

– Девочки, нам хана, – развела руками пухленькая чернявая официантка, готовясь сообщить новость.

Подруги сбились в кучу, заведение только открылось, в зале сидел один важный жирненький посетитель. Он смордился, недовольный тем, что к нему подошла не Лика, и теперь жевал, оглядываясь по сторонам.

– Гляньте-гляньте! Выискивает ненаглядную свою!

– А она где, кстати?

– Вот и я о чём, – снова завелась девушка. – Девочки. Нам всем хана. Я сейчас слышала…Ну это просто… я не знаю, что теперь будет.

Девочки попросили её успокоиться и изложить всё по порядку.

– Главный администраторшу рассчитал. Ну, или она сама… она ж давно хотела уходить, мне кажется, из-за этой. А сейчас с Ликой шушукается. Ясно ведь о чём?

– Думаешь, повысить хочет?

– А кто-то сомневается?

Никто не сомневался. Все видели, что она ему нравится. И сейчас подошло время пообсуждать: спят ли они вместе или ещё нет.

Сплетни в курилке

– А вы видели, видели, у неё аж глаза засверкали!

– Как будто хочет сказать «ну что, твари…»

– Значит, так и есть. Теперь она нами руководить будет.

– Я уволюсь.

– И я уволюсь.

– Да все уволятся, ну о чём вы!

Закурили даже те, кто никогда не пробовал, заполняя дымом то пространство, откуда выкипали силы и настроение каждый раз, когда она появлялась рядом. А она всегда была рядом. И она улыбалась.

Нытьё в курилке

– Что за ведьма! Вы заметили, девочки, кроме нас ведь никто не замечает, какая она стерва!

– Скорее всего, с главным она спит.

– Ну а остальные… Не спит же она со всеми?

– Почему бы и нет.

Слёзы в курилке

– Я не могууу уже, девочки… сегодня придирается весь день. И краситься так нельзя, и косу заплела неровно…

– Меня трясёт даже, когда она просто на меня смотрит.

– Каждый день какие-то упрёки.

– Её и саму эта работа бесит! Она сюда ходит, чтобы мучить нормальных людей!

– Ну и ещё ради бабосиков.

– И мужиков…

Прощание с курилкой

– Вот тварь. Вы слышали! «Нужно штрафовать за прокуренное время…»

– И главный… во всём с ней соглашается!

«Это как-то мелко и совсем не по мне. Управлять пятью девчонками, иметь десяток постоянных поклонников… И что? Как-то всё это бестолково. А время то идёт! Пока я хороша, нужно решать, что делать со своей жизнью дальше… Скучно это всё!»

И она металась: сначала в поисках источника энергии, а затем в поисках разумного для неё направления, закачивала в себя энергию, растрачивала, снова набирала, не боясь, что невидимому «аккумулятору» однажды может прийти хана.

РОМАШКИ

***

Лика проснулась от духоты в спальне и раскрыла окно. С улицы ворвался сухой тёплый воздух. К полудню станет ещё жарче, – расстроилась она. Это было начало лета. Окна выходили прямо на проспект, там уже скопился затор. Она быстро собралась, чтобы не опоздать из-за пробок. Предстояло забрать диплом. Для неё это не было каким-то особенным праздником: обучение далось ей слишком легко. Она приходила только на экзамены, уверенная в себе на все сто. И дальше уже руководствовалась интуицией: перед женщинами и некоторыми очень нудными мужчинами делала умненькое личико, крайне заинтересованное в том, о чём был ответ, перед остальными – несла милую чушь, этого было достаточно. Одногруппники с завистью разводили руками и называли её ведьмой. Она с благосклонной улыбкой принимала это за комплимент. Лика не считала нужным что-то учить, как руководить – она и сама знала. А став администратором, с удовольствием убедилась в этом. Девочки хоть и ненавидели её, но боялись, и им приходилось изображать уважение. Они ходили по струнке: идеально выглядели, идеально улыбались посетителям, проворнее передвигались, меньше болтали между собой и реже выходили курить. Также и повара. Владелец кафе был доволен. Он даже собирался отметить вместе с ней вручение диплома. Радостно пожав плечами, она подмигнула себе в зеркало перед выходом из квартиры.

В маршрутке, как обычно, поцапались две тётки, одной из которых было слишком жарко, а другой – наоборот. На этот раз победила та, которая боялась простыть, люк захлопнули и стали понемногу заливаться потом, многие – вонючим. Также, была «классическая» перебранка между упёртой тупой бабкой, которая требовала у шофёра остановить посередине дороги и проклинала его за упрямство и «неуважение к старшим». Типичная мамаша визжала, чтобы уступили место её девятилетнему толстому мальчику, аргументируя тем, что он ребёнок. Плевать на всех хотели, гоготали и матерились подростки. С умиротворённой улыбкой спал алкаш.

Выскочив на своей остановке, Лика весело помчалась, отталкиваясь босоножками от земли. Летящее бледно-лиловое платье, перетянутое широким белым поясом, надувалось парусом сзади, открывая спереди ноги почти полностью. Ветер ласково обдул лицо и вместо песка принёс что-то другое. Лика даже остановилась. Едва уловимое нежное сладкое дразнило ноздри, исчезало и снова появлялось. Недоумевая, она стала оглядываться. У университетского забора цвёл шиповник. Она непроизвольно шагнула к нему. Рядом с кустом запах рассеивался, как будто его по всей округе разносил ветер, похищая отсюда. Насладиться можно было, только коснувшись кончиком носа лепестков. Куст шиповника разросся, образовав невысокую арку, Лика проскочила в неё и попала на чистую не вытоптанную поляну между старой облупившейся стеной университетского корпуса и сломанным забором, заросшим кустами.

Наверное, здесь когда-то целовались студенты, – предположила она. – прекрасное место для поцелуев. Но этим летом здесь ещё не ступала нога садовника или завхоза. Нескошенная трава уже почти доставала до голых коленок. Прямо перед шиповником с этой стороны цвели несколько ромашек. Маленький скромный цветочный кустик посреди загазованного бестолкового города напомнил ей подругу и её рассветы. В этом маленьком, уверенно пробившемся из земли растеньице было что-то жизнеутверждающее, трогательное и настоящее. Лика внезапно поняла, что ей страшно не хватает по утрам на кухонном столе прозрачной чайной чашки с чистым горячим умиротворяющим напитком. А ведь она даже не разу не попробовала его! Лика вдруг почувствовала, что в её жизни катастрофически много крепкого кофе, шума и острых чужих локтей, никуда не приводящей злой спешки. И сама она вот-вот превратится в воплощение зла, если ещё не превратилась.

Вспомнив о времени, Лика выбралась через живую арку на улицу. Её ещё долго не покидало ощущение, что она побывала в другом измерении.

Босс, как она его обычно называла с лукавой улыбкой, пригласил её в кино. Лика терпеть не могла кино. Фильмы смотрела редко даже дома, потому что её мало волновала жизнь каких-то выдуманных людей. Она была не на одной волне со зрительской массой. Все эти люди с нетерпением ждали выхода новой части, год обсуждали своё нетерпение в социальных сетях и бранили автора за медлительность. Её изумляло, как можно ругать того, в чьей голове и происходит изначально весь этот замес, который им так интересен и важен. Люди как бы не отождествляли автора с его произведением, рассуждали так, будто он просто знает какую-то придуманную не им тайну, и не хочет никак им поведать, тянет кота за хвост. И вот сейчас они собрались, поклонники сюжета и ненавистники создателя этого сюжета. Лика скучающе опёрлась о подлокотник, низко свесила кудри и задумалась, потягивая ледяную колу.

В кино сводил? Сводил. Нужно ещё куда-то, тем более что она не очень-то воодушевлена. Босс осмотрелся, выходя из кинотеатра.

– Тут недалеко открылось недавно кафе. Пойдём, посмотрим, как живут конкуренты, – предложил он.

Эта идея ей понравилась.

Новое кафе было в здании бывшей столовой, не отличалось каким-то шиком и скорее напоминало уютный буфет. Столы из светлого дерева, плетёные кресла, светло-зелёные стены, аромат тёплых булочек и кофе из автомата. Зал полупустой. Тихо щебетали две студентки, да угрюмый мужчина сидел в интернете.

– Мне кажется, они быстро закроются, – определил босс. – Нет шансов. Видно, что владельцам вкладывать в эту забегаловку нечего. И ходить сюда будут только студенты. А место хорошее, заберёт себе кто позубастей.

– Вроде тебя? – улыбнулась она.

– Тебе видней, – довольно ухмыльнулся он.

Он плавно переводил разговор на неё, а она – на работу. Она была весь день какая-то загадочная и слегка потерянная.

– Я знаю, чего не хватает нашему кафе, – вдруг произнесла она, изменившимся голосом. А сама подумала: Я знаю, чего не хватает этому городу, этим людям, этому хаосу.

– Ну-ка, чего же? – он, морщась, отпил глоток, поставил стаканчик в сторону и внимательно на неё посмотрел. – Интересно.

– Нам не хватает… ромашкового чая.

– Чего???

– Кофе мы варим в кофе-машине. Самый разный, невероятно вкусный. Кофе подают и в соседнем кафе, и в любом. Но все мы подаём посетителям отвратительно одинаковый чай. Из пакетиков, как второпях на кухне. «Заварите себе сами!» Ничего такого, что действительно бы успокоило и придало человеку сил, а нашему заведению особой приятной атмосферы.

– Но почему именно ромашковый? – он смотрел на неё, как на тронувшуюся умом.

– Не только. Можно мятный, – она улыбнулась. – А можно липовый или черничный. Главное, чтобы это были хорошие травы и ягоды. Я закажу в интернете или поспрашиваю у бабушек на рынке.

– Не надо.

– Что не надо…?

– Ерунда какая-то. Кто будет этим заниматься?

– Я буду.

– У тебя другие обязанности. Для этого нужно брать ещё одного человека.

Лика насупилась. Выходит, она нужна только в качестве стервы, строящей персонал, и улыбающейся посетителям красотки. А идеи её никого не интересуют. Куда же двигаться? Что развивать? Стервозность?

– Ликусь, успокойся. Не пугай меня, ты сама не своя. У нас и так дела идут хорошо. Нам ничего этого не надо. Оставь эти свои заморочки в покое.

Лика посмотрела ему через плечо. Там мужчина оторвался от телефона и с интересом смотрел на неё.

– Это, наверняка, какие-то твои детские фантазии, – улыбнулся босс.

Она вспомнила, что когда-то за детские фантазии её друг Миша принимал её мечту властно управлять «раздавленными» людьми. Он тогда сказал «повзрослеешь, поймёшь». Неужели, повзрослела?

В этом городе нет ничего подобного, слишком много шума и дыма. Не хватает такого местечка, наполненного густым ароматом ягод шиповника и освежающим запахом мелиссы. Оно обязательно притягивало бы людей снова и снова.

Лика помрачнела и снова невольно перевела взгляд на мужчину, сидящего за спиной у её босса. Он всё ещё смотрел на неё. Она привыкла ловить на себе взгляды, но обычно ей улыбались. А это был какой-то слишком серьёзный. Казалось, что она чувствует физически его тяжёлый взгляд. Отвернулась бы. Но выбесил босс, и потому она продолжила поглядывать ему через плечо.

Не могу понять, сколько ему лет, – думала она. – Чересчур он хмурый. А я ему всё-таки понравилась!

– Может, ко мне? – неловко перевёл тему собеседник.

– Не-не-не, – она поднялась. – Я хочу пройтись. Одна!

Выходя, зацепила глазами незнакомца за соседним столиком так, что у самой лицо порозовело.

ПОНИМАНИЕ

***

Мужчина догнал её уже на выходе и метров двадцать молча шёл рядом.

– Девушка! Это может показаться странным… Нет, сначала давайте познакомимся. Дмитрий.

Она молчала и улыбалась. Как представиться? Просто… Да.

– Лика.

– Лика, я невольно подслушал ваш разговор. Нет, не так. Честно, я подслушал с большим интересом.

Она изумлённо посмотрела на него.

– И?

– Мне очень нравится эта идея.

– Вы хотите попить чаю? – рассмеялась она.

– И напоить им других.

– То есть?

– А ну да, я не сказал. Вы сейчас были в моём кафе. Я только открылся, пытался придумать что-то своё, какую-то «фишку». И тут вы со своим ромашковым, черничным и липовым… Ну не могу же я украсть у вас идею! Вот, предлагаю: приходите ко мне работать.

Она ошеломлённо остановилась.

– Вы подумайте. Я понимаю, что вам там платят хорошо, всё уже налажено. Для вас это прямо какая-то авантюра.

– Бросить привычную работу, чтобы воплотить фантазию…

– Да.

Они шли из центра города к частному сектору, дорога вела под уклон по старым каменным ступеням.

– Давайте присядем?

– Секунду… можно на «ты»? Я постелю, чтобы ты села, – он скинул мастерку.

Впереди пёстрой сеткой выстроились домики, линия горизонта виднелась где-то внизу, сумрачное небо возвышалось полукуполом, сзади шумел город.

– Подумай.

– Что тут думать? Давай, я согласна.

Он даже не улыбнулся, только кивнул, не отрывая взгляд от оранжево-серых предночных облаков.

– Я хочу создавать особенную атмосферу. И у нас это получится. Знаешь, я представляю чайные чашки из стекла, напитки солнечного и малинового цвета и полевые цветы в прозрачных вазах. На самом деле, меня ничуть не держит моя работа. Я не того хотела, не командовать.

– Скорее всего, поначалу у нас не будет такого же заработка, как у тебя сейчас.

Её приятно поражала его честность.

– Дима, деньги мне были позарез нужны, когда я училась. Сейчас нет ни цели, ни удовольствия от работы, ничего, одна пустота…

– Пустота? – он приподнял светлые брови, морщинки стали резче. Она пробежала глазами по тонким складкам грусти на переносице.

– Да, пустота и бестолковая суета. Нет ничего, что меня бы радовало. Не то что в работе… вообще – в жизни.

– А семья, любовь? – спросил он так, будто они давние друзья.

– Ох, нет. На любовь у меня табу.

– Что-то серьёзное?

– Более чем. Те, кого я любила, умерли.

– И винишь себя? Ты считаешь, что больше не можете любить?

– Я больше не хочу любить. Потому что это были самые лучшие люди.

– Кто они были, если не секрет?

– Сначала я любила мальчика… он был необыкновенный и умел летать. Я назвала его «летающим мальчиком», – задумалась она, заулыбалась.

– Прям-таки умел летать? – он усмехнулся: какая всё-таки богатая фантазия у этой хорошенькой девушки!

– Да. – Он не верил, но она и не обижалась. Без лишнего жара пыталась убедить. – Он держался над землёй ровно на три секунды больше возможного, я считала. И когда он бежал или шёл, то тоже как будто летел…

– Что умел второй? – перебил мужчина, не желая слушать долгую романтическую историю о первой любви. Все они похожи одна на другую: он был самый лучший, а потом он умер. Он слышал похожее не раз: девочки любят создавать вокруг себя таинственный романтический образ с помощью прежней несчастной любви. Тем более, что подобный случай – беспроигрышный вариант. Он умер – звучит так, как нужно. Трагично, горько… не поспоришь уже.

– Вторая.

– ???

– Вторая. Это была девушка.

– Ты хочешь сказать, у тебя был роман с девушкой?

– У нас не было романа. У нас была дружба. Но я её любила, как… как девушку. И она умела радоваться солнцу.

– А ты что же, не умеешь радоваться солнцу?

– Нет, я его боюсь. Я от него становлюсь некрасивая.

– Глупости какие-то. Ты! И – некрасивая. Ты не можешь быть некрасивой.

Лика смущённо заулыбалась. Это было так странно: сидеть с незнакомым мужчиной в сгущающихся сумерках и рассказывать о самом сокровенном.  Она говорила одно, а чувствовала совсем другое, потому что так банально начинала влюбляться, подкупленная его пониманием.

ЗАГАДОЧНЫЙ ДРУГ

Девочки на её бывшей работе с облегчением выдохнули, простившись с Ликой. Они не верили в происходящее. Как можно уйти с этой работы с её должности в неизвестность? А лика стала заполнять эту неизвестность, преобразуя её в ту картинку, какую хотела видеть. Она погрузилась с головой в дела, как никогда с ней ещё не бывало. Трудилась за всех, кроме повара и уборщицы. Она меняла атмосферу в кафе, добавляя незамысловатые детали. Дима подбирал только музыку для фона, он очень хорошо разбирался в музыке. На подоконники Лика водрузила прозрачные кувшины с цветами, а на столы – маленькие вазы или стаканчики. Цветы брала самые простые – у бабушек на рынке на окраине города. Там же советовалась по поводу рецептов. Перерыла интернет, заказала нужные травы и ягоды, изучила все технологии. Тщательно выбирала посуду: чтобы хранить, чтобы заваривать, чтобы подавать на стол. К непосредственно приготовлению подходила как к некоему таинству.

– Тут не только технология имеет значение, – рассуждала Лика, аккуратно наклоняя маленький фарфоровый чайник над чашкой, заполняя её чистым, как слеза, напитком солнечного цвета.

– А что ещё? – Дима прищурил один глаз, откинувшись на спинку кресла. – Ну, давай, удиви меня, что там у тебя получилось…

– Важно то, что отдаёт чаю тот, кто его готовит. Руки человека важны.

– Я думал, ты скажешь что-то о природе, где выросли травы.

– Да, это тоже, – Лика ласково смотрела на него, пытаясь понять, чем он так хорош, и подавая ему чашку чая.

– Тогда уже и руки тех, кто собирал травы, кто их высушивал, – он отхлебнул. – Мне кажется, или ты сейчас пытаешься зачем-то меня приворожить?

А голос такой умопомрачающе спокойный…

– Но это ромашковый чай, – рассмеялась она. – А не ведьмовское зелье.

– Ты же сама сказала, что главное – руки. Умелые руки и обычный чай превратят в колдовской напиток.

– Нет-нет. К чему мне тебя привораживать? – игриво пожала она плечами, садясь напротив

Она и впрямь почувствовала себя ведьмой, когда вникла всерьёз в своё новое занятие. Она выискивала в этом городе продавцов натурального мёда, заказала чистейшую родниковую воду. Она решила сначала научиться всё делать сама, а уже потом взять помощника, который будет заниматься у них только чаем, и научить этому мастерству.