Космический маразм

– Нет, – ответил Олакур. – Они сами делают выводы. Кстати, правильнее говорить «сказала», Володя-кирдык. Все лаки – в некотором роде самки. Они все откладывают яйца. Даже я, только мои детёныши не выживают.

– Мне жаль, – сказал я. – Но что мне делать дальше? Что там судьба говорит?

– Сейчас, когда я вижу тебя так близко, я чувствую, что угроза лакам на самом деле исходит от тебя. Ты – житель Земли, и именно в твоих руках сейчас судьба. Не целая планета, а только ты сам представляешь опасность. Но если так суждено, то этого не изменить. Живи, как считаешь нужным, Володя-кирдык. Я не буду давать советов.

– Хорошо, – сказал я. – Спасибо. А ты не можешь сказать лакам, что ошибся – то есть, ошиблась – в предсказании, чтобы они отступили и прекратили воевать?

– Нет, – ответила Олакур. – Всё зашло слишком далеко. Да и врать я не могу, это неправильно. Сейчас я советую тебе уйти. Справа есть ещё одна дверь, она выведет тебя отсюда в пустую комнату, где на данный момент нет ни одного живого лака. А дальше – как судьбе будет угодно.

– Ладно, – сказал я, направляясь к двери.

– Прощай, Володя-кирдык.

– Прощай, Олакур… – Я обернулся возле выхода и спросил: – А почему ты называешь меня «кирдык»?

– Это не я, – ответила Олакур. – Это твой психотранслятор. На самом деле я произношу слово, которое на нашем языке означает «вершитель судеб».

– Ясно, – сказал я, распахнул дверь и вышел в мрачный коридор. За его углом открылась та самая комната, в которой мы несколько минут назад расстались с Сам Дураком. Там действительно не оказалось ни одного живого лака. Только мёртвые.

Я, сдерживая застрявшую в горле тошноту, осторожно брёл вперёд, стараясь не наступить на истерзанные мясистые диски, залитые синеватой слизью, не глядя в застывшие желеобразные глаза. До разговора с Олакур это зрелище не произвело бы на меня такого впечатления. Раньше лаки казались мне просто причудливыми, к тому же агрессивными, животными. Теперь же я шёл и думал, что война – это очень плохо. Да и судьба, наверно, тоже. За комнатой оказался ещё один коридор, а потом ещё одна комната. Трупы лаков устилали пол и там. Я не знал, куда идти и что делать. Заметил на стене небольшую блестящую выпуклость. Нажал. Выпуклая крышка распахнулась, обнажив маленькую нишу в стене. В ней лежал чёрный полупрозрачный пульт, очень похожий на телевизионный, разве что с небольшим экранчиком в верхней части. Я взял его в руку, повертел…

– Володя, ты как там? – послышался в наушниках голос Сам Дурака. – Нам надо возвращаться.

– Нормально, – ответил я.

– Сможешь добраться назад, к шлюзу?

– Да.

– Давай быстрее туда.

Я развернулся и побежал по коридору назад. Очутившись возле люка в полу, где мы выбирались из шлюзовой камеры, я вдруг увидел, как в потолке образовалось большое круглое отверстие, и в него спрыгнул Сам Дурак с мечом в руке.

– Скорее бежим отсюда! – крикнул он. – Их слишком много!

Через несколько секунд из дыры в потолке хлынул факел огня, но мы уже успели спуститься в люк.

Сам Дурак защёлкнул замок и стал открывать нижний.

– Пристегнись к понтону, – сказал он. – А это что у тебя?

Я всё ещё сжимал в руке чёрный пульт.

– Володя, ты молодец! – завопил Сам Дурак. – Это же пульт от Седьмой Плиты! А я-то жалел, что не смог её найти… Скорее, сейчас всё взорвётся… Сунь его в карман на ноге.

Мы вывалились в космос, не став заботиться на этот раз о том, чтобы закрыть за собой камеру. Усевшись на понтон, я почувствовал, как он резко рванул подо мной вперёд. Я обернулся и увидел исходящую из его заднего конца яркую струю.

– Так он реактивный? – удивился я.

– Да, – ответил Сам Дурак. – Кстати, мы в открытом космосе.

– И что?

– Шлем закрой!

Я захлопнул стекло гермошлема, пытаясь сообразить, как же я не лопнул от перепада давления и не задохнулся, но меня отвлёк взрыв сзади, который швырнул нас вместе с жалкой оранжевой палкой в сторону и закружил.

«Лакера» разваливалась на мелкие части, и в трещинах виднелось ослепительное пламя. Струи осколков разлетались в разные стороны, и среди них можно было рассмотреть части тел лаков. Я вспомнил бездонные белёсые глаза Олакур и застыл, вцепившись пальцами в ручки надувного понтона, который уносил нас прочь, к скоплению имперских кораблей, и чувствовал, как по моей щеке текут солёные капли.

Выйдя из шлюза на нашем крейсере, я сбросил шлем и принялся стаскивать скафандр. Меня трясло, и Сам Дурак это заметил.

– Володя… – сказал он, стараясь поймать мой взгляд. – Я всё понимаю… Но сейчас нужно держать себя в руках. Мы должны выиграть войну.

– Не хочу никакой войны… – пробормотал я.

– Её никто не хочет, – сказал Сам Дурак. – Именно поэтому нужно победить как можно быстрее. Пошли, доложим Председателю.

Я брёл за ним к рубке, держа в одной руке пульт, в другой – флистер.

– Кстати, – заметил я, – подло подсовывать неработающий пистолет.

– Он работает, – отозвался Сам Дурак, входя в рубку. – Небось, с предохранителя забыл снять?

Я щёлкнул рычажком на боку и потрогал пальцем курок. Из ствола вырвался яркий зеленоватый сгусток и просвистел над головой Вам Кого, который едва успел пригнуться. На стене задымился пластик.

– Вы что, рехнулись? – накинулся на меня Вам Кого.

– Прошу прощения, – сказал я. – Нервы, наверное.

– Ладно… Вы, я смотрю, здорово разозлили лаков. Плиту видели?

– Нет, – ответил Сам Дурак.

Вам Кого подвёл нас к иллюминатору.

– Вон она.

Я прищурился. Вдали, посреди рассыпавшихся по черноте пространства осколков «Лакеры», парила маленькая точка, казавшаяся ещё темнее, чем окружающий космос. Я почти не мог разглядеть её, но всё равно она завораживала…

– Ясоний выкрал с «Лакеры» пульт от неё, – сообщил Сам Дурак. – Дай, пожалуйста.

Я протянул Вам Кого пульт.

– Надо же. Даже от Ясония бывает польза, – восхитился Вам Кого. – Это резко меняет ситуацию.

Он нажал на пульте несколько кнопок, и мы увидели, как Плита начала увеличиваться в размерах, приближаясь к нам.

– Ну, теперь мы повоюем… – пробормотал Вам Кого.

Плита плыла в нашу сторону ровно, плавно, без рывков, нематериальная, словно бы нарисованная поверх остального мира, и в то же время ещё более реальная, чем он. Скоро она коснулась корабля и стала проходить прямо сквозь его корпус, будто его не существовало. В рубке показался её угол, затем вся Плита, и, наконец, она заняла почётное место в центре, зависнув над полом.

– Красиво, – тихо сказал я, вглядываясь в мерцающие экраны, лампочки, подсвеченные клавиши. – А кто её создал?

– Долгая история, – сказал Вам Кого. – А вообще-то никто точно не знает…

На пульте управления крейсером запищал противный зуммер.

– Снова сообщение от лаков, Председатель, – доложил капитан Дубудам.

– Что там?

– Там всего одно слово. «Умрите».

– Ага! – Вам Кого торжествующе улыбнулся. – Не понравилась им ваша вылазка. Сейчас будут Второй Плитой нас пугать. Посмотрим–посмотрим.

Я не понимал его азарта. Нас хотели убить за то, что мы убили лаков. Не находил в этом ничего весёлого. С другой стороны, и Сам Дурак тоже был прав – нам приходилось сопротивляться, поскольку иначе мы бы погибли сами и потеряли Землю, а может, и не только её.

Я впервые почувствовал себя чем-то важным во всей этой истории. Ведь фактически я помогал спасти свою планету. И Москву, и Кременчугскую улицу, и Фёдора, и Тамару…

Корабль дёрнулся, да так сильно, что я еле устоял на ногах. На мгновение погас свет, затем всё успокоилось, и лишь мы стояли посреди рубки, испуганно глядя друг на друга.

– Что произошло? – спросил я.

Вам Кого прокашлялся:

– Думаю, лаки применили свою Плиту. Вопрос только в том, как именно.

Мы подошли к иллюминатору. Нас окружал пустынный чёрный космос – ни одного корабля вокруг.

– Кажется, понятно, – сказал Вам Кого. – Капитан, наши координаты изменились?

– Так точно, – ответил Дубудам. – Мы находимся за пределами Галактики.

– Они раскидали наш флот по Вселенной, – усмехнулся Вам Кого. – И стоило для этого напрягаться? Капитан, прикажите кораблям собраться в прежних координатах и сразу же готовьте второй залп, да помощнее, чтобы им шутить неповадно было. И ещё – не размазывайте силы по всей эскадре, а ударьте по одному кораблю, покрупнее, авось пробьём.

– Слушаюсь, Председатель, – Дубудам принялся отдавать приказания.

Мы ушли в гиперпространство, причём жестковато – меня стало мутить.

– Надо бы им приготовить достойный ответ, – сказал Вам Кого, подходя к Плите. – Я не так много о ней знаю, но попробую…

Он принялся задумчиво тыкать в кнопки, вглядываясь в большой экран по центру.

Крейсер вышел из гиперпространства, и Дубудам скомандовал открыть огонь. Вновь небо покрылось разноцветными вспышками, и Вам Кого, на секунду оторвавшись от Плиты, покосился в иллюминатор:

– Ага! Достали-таки один кораблик. Смотрите, Володя, он, похоже, здорово повреждён… Но это всё цветочки.

Он набирал на клавиатуре Плиты длинную строчку, и я, заинтересовавшись, взглянул на экран. Там отображалась полная бессмыслица вроде «/usr/ucb/ps auxww | grep SCP | awk ‘{print $2}’ | xargs kill».

– Что делаете? – спросил я.

– Пока просто готовлюсь, – ответил Вам Кого. – Эта Плита – коварная штука. Никогда не знаешь, что она вытворит в результате твоей команды. А команд уйма – консольные, голосовые, в том числе пароли, отдельные специальные кнопки на всех гранях. Вот, к примеру, боковые кромки и торцы – тоже кнопки, представляете? А их комбинации да ещё текущее состояние Плиты даёт очень много вариантов. Ну что ж, я готов… Не помню, что это значит, но пусть лаки трепещут…

Он закончил набор ещё одной строки и нажал большую клавишу, похожую на Enter.

Мне показалось, что я ослеп. Должно быть, сразу за нажатием последовала вспышка, а может, так мне показалось. Но мир изменился в одно мгновение. Всё вокруг поменяло цвет. Лица Вам Кого и Сам Дурака стали голубыми, а губы – синими, светло-зелёная отделка рубки – красной, а татуировка на щеке Вам Кого зазеленела. Я оглядел всё вокруг и понял, что цвет сменился у всего, кроме, разве что, чёрного космоса снаружи да белого костюма Вам Кого.

– Видно, компоненты цвета поменялись местами, – пробормотал Вам Кого. – Хм… Не ожидал такого, но, возможно, это собьёт лаков с толку…

– Председатель, – вмешался Сам Дурак, – я думаю, нужно просто вернуть всё назад.

– Мне кажется, через некоторое время мозг привыкнет, – возразил Вам Кого, – и мы станем воспринимать всё так же, как и прежде… Впрочем, как скажете.

Он поколдовал секунду с Плитой, и нормальные цвета вернулись назад, так что все вздохнули с облегчением.

– А эта вот цветомузыка, – спросил я, – она что, по всей Вселенной произошла?

– Нет, – ответил Вам Кого, – километров на пятьсот вокруг, я думаю. Я слабую мощность применил.

– Километров? – переспросил я недоверчиво. – Вы тоже пользуетесь километрами? Это бред! Эталон метра хранится в Париже, и это одна сорокамиллионная часть Парижского меридиана. Откуда у вас здесь метр?! В этом мире всё неправильно, это какой-то обман....

– Володя, успокойтесь… – мягко сказал Вам Кого. – Вы что-то сегодня слишком перенервничали. Вообще говоря, метр – это расстояние, проходимое светом в вакууме за определённую долю секунды. А секунда…

Тут крейсер снова тряхнуло, и на этот раз я не удержался на ногах, а когда поднялся, понял, что лаки снова применили свою Плиту, на этот раз более эффективно.

Рубка сильно изменила форму, расплющившись в наклонную призму. Сам Дурак стоял, перекосившись, и я видел, что правая сторона его туловища слегка короче другой. Вам Кого ползал на четвереньках, скорчившись от боли, и бормотал:

– Вот идиоты… Если здесь такие искривления пространства, то что же у них, в эпицентре? О, чёрт, мой желудок…

Я тоже чувствовал боль в боку, словно натянулись нервы, а поднеся руки к глазам, заметил, что мои ладони разного размера.

Внезапно раздался хлопок, и пространство распрямилось, вернувшись в прежнее состояние.

– Ну, слава Богу, – сказал Вам Кого. – Я уж думал, сдохну… Небось, сами не выдержали. Все целы? Хм… Это нельзя оставить неотмщённым…

Он забегал взад-вперёд по рубке, бормоча:

– Это не годится… Это слишком слабо… А вот это – да, но я не помню пароль… Башмоту… Бошмота… А, вспомнил! Буштоматофареминоти!

Бамс! Всё остановилось. Тягучий воздух почти не колыхался. Мои мысли, полузастывшие, сконцентрировались на факте осознания того, что я – существую, и не могли двинуться дальше. Статичная картинка передо мной отображала Вам Кого с выпученными глазами и приоткрытым ртом и Сам Дурака с нахмурившимся лицом, который сжал руку в кулаке и словно бы собирался что-то сказать.

Ожидание длилось бесконечно. Ничего не менялось. Я думал, что от такого торчания столбом в остановившемся воздухе можно сойти с ума, но проверить это не успел – нас отпустило.

Сам Дурак выкрикнул: «Не надо!», затем отдышался и произнёс:

– Господин Председатель, будьте, пожалуйста, осторожнее. Нам повезло ещё, что эта команда требует подтверждения с клавиатуры в течение пятнадцати секунд. А если бы было не так?

– Ну, господин Сам Дурак, – возразил Вам Кого, – я вам так скажу: Плиту делали не дураки. Они предусмотрели выход из любой идиотской ситуации.

– Во-первых, – сказал Сам Дурак, – доподлинно неизвестно, дураки ли делали Плиту. Во-вторых, они могли не рассчитывать на то, что применять её будут такие идиоты, как мы…

Пространство вздрогнуло снова.

– Что на этот раз? – Вам Кого развернулся лицом к иллюминатору, и я увидел, как лицо его побледнело. – А вот это очень серьёзно…

– Что случилось? – спросил Сам Дурак, приближаясь.

– Похоже, тета-сдвиг, – ответил, Вам Кого. – Так что наше защитное поле…

– Что такое тета-сдвиг? – перебил я.

– Участки пространства наслаиваются друг на друга, – ответил Вам Кого.

– Они окажутся внутри нашего поля, а мы – внутри их, – пояснил Сам Дурак. – Нужно будет драться.

Я посмотрел в иллюминатор. Корабли лаков быстро приближались к нам, при этом не смещаясь друг относительно друга, словно их нарисовали на прозрачной кальке и сдвигали поверх остального рисунка.

В рубку въехал нос тёмно-синего корабля, быстро прошёл сквозь нас, и мы оказались сразу в двух помещениях – в нашей рубке и отсеке корабля лаков, где находились несколько особей. Сам Дурак заработал мечом, да так быстро, что ошмётки дисков полетели в разные стороны. Я снял флистер с предохранителя и выстрелил в лака, который направил на меня дуло, зажатое во рту. Лак опрокинулся назад и рассыпался на части.

– Их сотни! – крикнул Сам Дурак, одного за другим разрубая наступающих тварей. – Вам Кого, используйте Плиту!

– Я думаю! – крикнул Вам Кого, швыряя в одного из лаков железное кресло. – Но не могу вспомнить ничего подходящего.

Я услышал шипение возле своего уха, но пока оборачивался, лак уже успел умереть от выстрела, произведённого капитаном Дубудамом из лазерной винтовки.

Из коридора наступали всё новые лаки, у одного из них я разглядел огнемёт. Сам Дурак рубил и рубил, но даже ему приходилось пятиться назад. Я пальнул один раз, но не попал, и ожидал зарядки флистера.

– Трепуки, – бормотал Вам Кого, – калоперды… Всё не то…

На меня надвинулись несколько лаков справа, я выстрелил в глаз ближайшего и отбежал в сторону, но они последовали за мной, даже тот, глаз которого вытекал. С другой стороны наступал ещё один, и уже целился в меня. Выстрел! Я успел пригнуться, и пуля подстрелила одноглазого.

«О Боже, – думал я, – неужели эта чёртова Плита ничего не может с этим поделать?»

Лак, который подобрался вплотную ко мне, пытался заглянуть мне в глаза, а я пятился, стараясь смотреть вниз, и слышал его отчётливое шипение:

– Где барабан?

Это был уже полный бред. Я и так уже слабо верил в реальность происходящего, а тут ещё такое…

– Ну при чём тут барабаны? – взмолился я и чуть не упал, споткнувшись о верхний торец Плиты, возле которого оказался.

Пространство охнуло, кровь моментально прилила к моей голове, и я почувствовал, как падаю вверх, к потолку рубки. Больно шмякнувшись головой о пластик, я завалился на бок и с удивлением обнаружил, что все лаки рассыпаются на отдельные диски. Ещё один хлопок, и я полетел назад, на пол, больно ударившись спиной.

Приподнявшись на колени, я осмотрелся. Трупы лаков застилали помещение. Их комната покачивалась относительно нашей рубки и вдруг поплыла назад. Несколько секунд – и вражеский корабль, забитый трупами, отчалил от нас, а рубка осталась почти такой же, как и прежде, не считая пары сломанных кресел.

– Вам везёт, Володя, – сказал Вам Кого. – Похоже, вы умудрились случайно подобрать пароль. Ну, тот, про барабаны – я, пожалуй, не буду повторять вслух.

– И что? – не понял я. – Что случилось-то?

– Вы кратковременно поменяли местами верх и низ, – ответил Сам Дурак. – Левитация лаков была сбита с толку, диски разлетелись, а потеря связи между дисками для них означает смерть. Капитан, запросите компьютер, сколько лаков осталось в живых.

– Уже запросил, – отозвался Дубудам. – Сканер не обнаруживает ни одной живой особи.

– Мы победили! – возопил Вам Кого. – Удивительное везение! Это надо отметить!

Он скрылся в коридоре, а я вновь вспомнил Олакур. Если бы она уцелела при взрыве «Лакеры», то выжила бы и сейчас, поскольку у неё не было никаких дисков. Впрочем, что уж тут было рассуждать…

Вам Кого торжественно внёс поднос с бутылкой водки, четырьмя рюмками и тарелкой, полной маленьких бутербродов.

– Прошу, – сказал он. – По чуть-чуть.

– Простите, я откажусь, – сказал Сам Дурак. – Не хочу заводить вредных привычек.

– Я за рулём, – сказал Дубудам и отвернулся к пульту.

Вам Кого вздохнул:

– Ну, Володя, тогда уж давайте вдвоём…

Я взял предложенную рюмку.

– За победу! – провозгласил Вам Кого.

Мы выпили.

– Наш план всё-таки сработал, – продолжил Вам Кого. – Осталось завершить его. Сейчас вернёмся на Эгозон, я получу Семнадцатую Плиту и отключу маразм на Земле, а затем вы вернётесь домой. Да и я, возможно, присоединюсь – мне кажется, я заслужил пару дней отпуска....

Автоматические двери рубки разъехались, и в помещение ввалилась группа неизвестных личностей. Впрочем, нет, я их через мгновение узнал, и это заставило меня поперхнуться бутербродом и уронить рюмку.

– Это «Парк Культуры», что ли? – с улыбкой спросил курносый молодой человек.

– Может, отреставрировали? – предположил трясущийся старичок в пиджаке с орденскими планками.

Мы с Вам Кого переглянулись.

– Володя, – дрогнувшим голосом произнёс Вам Кого, – кто это?

– Это тоже Володя, – объяснил я. – И компания. Они в метро всё время ездят, не могут «Парк Культуры» найти…

– Но как? Почему? – произнёс ошеломлённый Вам Кого.

– Лохи потому что…

– Опять мы не туда приехали! – пророкотала толстая тётка. – Давайте назад, в вагон.

Они развернулись и гурьбой повалили из рубки.

– Нужно проверить, – сказал Вам Кого. – Хотя мне кажется, что я уже начинаю понимать…

Мы метнулись к выходу и вышли сквозь те же двери, которые тут же с шипением закрылись. Нас окружало странное полупустое помещение, которое подрагивало в такт мерному стуку колёс на стыках рельсов. Стены покрывало множество окон, за которыми царила темнота. Светильники на потолке испускали зловещий желтоватый свет. Володи с компанией нигде не было видно. На одном из сидений подрёмывал старичок с газетой в руках, а в дальнем конце переговаривались два пацанёнка панкующего вида.

– Сдаётся мне, Володя, что мы в вагоне метро, – произнёс Вам Кого.

– И я так думаю,– кивнул я.

– А вам ничто не кажется странным?

– Не знаю, – я огляделся. – А, да, кажется. Обычно в вагонах четыре двери, а здесь всего три.

– Чёрт побери, Володя, – закричал Вам Кого, – как мы сюда попали?!

– Станция «Кропоткинская», переход на станцию «Сокольники» Филёвской линии, – произнёс хрипловатый голос в динамике, вагон остановился, и мы вышли на перрон, поверхность которого была усыпана белыми перьями.

– Я думаю, дело в маразме, – неуверенно заговорил я.

– Да, – кивнул Вам Кого. – Но пять минут назад я ещё полагал, что маразм существует только на Земле. Теперь же выходит, что он захватил всю Вселенную! Чёрт побери, Володя, не будьте таким спокойным! Вы хоть понимаете, что мы будем делать дальше?

Развернувшись на эскалаторе, он уставился на меня недобрым взглядом, так что мне осталось только пробормотать:

– Ну, вы же сами говорили… Прилетим на Эгозон, вы получите Семнадцатую Плиту, отменим маразм на Земле…

– Это всё здорово, Володя, – Вам Кого с трудом сдерживал злобу. – Вот только КАК?!

Мы выходили из станции, а я осматривал всё вокруг и постепенно понимал, что Вам Кого имеет в виду.

Москва выглядела чудесно. На деревьях распустились фиолетовые розы, поверхность ближайшей к нам проезжей части представляла собой в разрезе идеальную синусоиду, а в облаках парил воздушный шар розового цвета с надписью «Долой хунту Сципиона!». Крышка канализационного люка справа от моей ноги внезапно подпрыгнула, и из-под земли повалили нескончаемым потоком жирные рыжие суслики.

– Значит, мы не сможем вернуться на Эгозон? – спросил я. – И не сможем найти Плиту?

– Не знаю, – хмуро ответил Вам Кого, зашагав вдоль по улице, мимо магазина с вывеской «Прошлогоднее молоко», из окна которого высунулся рогатый задумчивый лось, медленно жующий полиэтиленовый пакет.

– И мы не сможем остановить маразм? – допытывался я. – Но как же это получилось? А может… Может, отключить меня от шины доступа?

– Я уже сделал это перед вылетом с Эгозона, – ответил Вам Кого.

– Тогда почему всё это происходит?

– Да говорят же вам – Я НЕ ЗНАЮ! – проорал Вам Кого, до смерти напугав пролетающую мимо старушку с корзиной на голове. Старушка охнула, шлёпнулась на попу, затем вскочила, погрозив нам спиннингом, и, оттолкнувшись от земли, полетела дальше.

– Даже если бы у меня здесь был корабль… – бормотал Вам Кого. – Или хотя бы экосим поблизости… Хотя погодите-ка.

Он извлёк из кармана телефон, набрал номер, приложил к уху, но тут же отдёрнул – из телефона громким идиотским голосом донеслось «Абонент неисправен или поломался!». Вам Кого убрал телефон и побрёл дальше, растерянный, жалкий…

– Добрый вечер! – послышалось сверху. – Или утро, или ночь, как пожелаете....

Я поднял глаза. К нам спускался на четырёх реактивных двигателях, по одному в каждой лапе, Конотоп Рах собственной персоной – полосатый, усатый и, как мне показалось, здорово отъевшийся.

– Конотоп! – изумлённо воскликнул Вам Кого. – Ты жив?

– Как видишь, – ухмыльнулся Конотоп, опустившись на тротуар и выпустив двигатели из когтей. – Да что со мной случится тут, в маразме? Тут почти невозможно погибнуть…

«Как же, как же», – подумал я, вспомнив многочисленные туши лаков, оставленные нами в космосе.

– Попал я тогда напрямик на шпиль Останкинской башни, – рассказал Конотоп. – Меня им насквозь проткнуло. Потом прилетели какие-то птички, схватили, понесли… Веселуха, в общем.

– А Кентел? – спросил Вам Кого.

– А что Кентел? – не понял Конотоп. – Носится туда-сюда, ему тут раздолье. Он набрал штук двадцать разных мечей, всё играет. Да вот полчаса назад мне попадался, фашистам головы рубил.

– Ну, хоть какая-то приятная новость… – сказал Вам Кого. – А ты можешь объяснить, почему маразм вышел за пределы Земли?

– А что его, по-твоему, должно удержать? – ответил Конотоп. – Сознание любого существа ничем не ограничено. Никто не мешает тебе думать о пришельцах с Альфа-Центавра, а они думают о своей планете, фантазируют, у них своё подсознание есть…

– Так ты с самого начала знал, что так произойдёт?! – воскликнул Вам Кого.

– Догадывался, – сказал Конотоп. – Хотя и не думал, что всё разовьётся настолько быстро. Но вообще мне здесь нравится. Не знаю, обрадует это тебя или нет, но я больше не хочу никакого конца света. Потому что он, по сути, уже наступил. Вернее, наступила новая эра, и я создал её – именно я, Конотоп Рах. Ну, с подачи Кентела, конечно. Большинство идей всегда принадлежали ему. И всё-таки – неплохо я себя увековечил?

– Хм. Рад за тебя, – грустно сказал Вам Кого, отбив ладошкой назойливую рыбу. – Но что нам теперь прикажешь делать? Как это можно остановить? Я уже отключил Ясония от шины, это не помогает…

– Ещё бы, – Конотоп потянулся и обошёл нас кругом. – Я смотрю, вы вообще мало что понимаете. Какая уж теперь шина доступа? Теперь все имеют полный доступ ко всему, никаких ограничений! То есть если Ясоний поверил в невозможные вещи, и они начали происходить, то тебе уже никуда не деться, и ты тоже поверишь. А значит, у тебя такие же возможности влиять на мир, как и у него. И останавливать это я не вижу смысла.