Растяпа. Кильдым

Анатолий Агарков

Растяпа. Кильдым

Опять в котельной случки

И выкрики "Ура!"

По случаю получки 

Гуляет детвора.

/Дедушка кочегар/

1

С маржой не надули. Здорово! Молодцы! Есть с кого пример брать.

Мне хочется быть хитрым, ловким, оборотистым, как Саша и Степа. И порядочным при расчетах. Даже улыбнулся этой мысли, как ребенок, который, проснувшись, вспомнил, что сегодня Рождество.

И не важно совсем, что главный инженер Долгодеревенской Сельхозтехники считает их жуликами. Нет, они просто просчитали, где будет выгоднее, там и сработали. Как говорится, ничего личного – только бизнес, который исключает ложный патриотизм.

Да и долгодеревенцы тоже молодцы – задрали цену за здорово живешь почти до отечественного аналога. Кого надуть-то хотели?

Так, ладно. Что мы имеем?

Тема с покупкой нового экскаватора доведена до полного логического завершения – вплоть до расчета.

По ремонту старого… Договор на руках. Почти месяц разъездов, снабженческой суеты… конфликт с пролетариями тоже можно отнести к производственным заслугам. И в результате – ноль целых и хрен десятых. Имею ввиду заработанных средств. Витек за июль получит расчет. Но он в штат введен. А со мной заключили договор, который в свете последних событий абсолютно не нужен никому. Имею ли я право хоть на какую-то часть оговоренной суммы за месяц хлопот? В договоре такой казус не предусмотрен.

Вот если пойти к Игнату и задать этот вопрос – каков будет ответ? Подозреваю, возмущенный – скажет: тебе мало маржи за одну лишь поездку в Екатеринбург? Ладно, оставим Арзамасцева в покое.

Что если пойти к Шумакову? Он-то не в курсе нашей маржи. Договор есть, хлопоты были… По-моему, есть резон ему расплатиться. То, что через Водоканал пойдет, с которым заключен договор, не напрягает. Меня, по крайней мере… А Игнат? Команда будет – куда ему деться?

Вроде разумно. Иду к Шумакову.

Виктор Григорьевич встретил меня, можно сказать, с распростертыми объятиями. По крайней мере, упреки были отечески ласковыми.

– И куда ты пропал? Звоню Арзамасцеву – у него тоже нет твоего телефона. Мне что, милицию посылать на твои розыски?

Я, наверное, побледнел.

– А что, есть повод для милицейского вмешательства?

– Практически, да…

– И какой?

– Август на календаре.

Я вздохнул, почувствовав, что милиция в разговоре к слову приплетена.

– И что в этом криминального?

– Пора серьезным делом заняться. С экскаватором мы, слава Богу, развязались.

– Ну да, если не считать того, что я месяц трудился напрасно – обидно, досадно, но ладно…

Глаза Шумакова округлились:

– Все-таки ты меня подозреваешь в обмане!

– Скажем мягче – в невнимании к моим интересам.

– Как раз напротив – ты мне нужен для нового большого и ответственного дела.

– Снова за так трудиться?

Шумаков плюнул в сердцах. Он сдвинул брови и ноздри его затрепетали. Лицо обозначилось четче.

– Слушай меня! Ты получишь приказ о назначение на должность с первого июля, и зарплату за прошлый месяц. Так годится?

– Что за должность? – удивился я.

Шумаков взялся за телефон:

– Сейчас все узнаешь.

Я с трудом удержал усмешку – ох, уж этот мне Виктор Григорьевич! вечно у него авантюры!

Между тем, абонент ответил.

– Виктор Павлович, ты на месте? Мы подъедем сейчас.

Шумаков улыбнулся:

– Поехали на твое новое место работы.

У первого заместителя Главы района была служебная «нива», и водитель на неё, наверное, был. Только я его никогда не видел – везде и всюду Виктор Григорьевич сам за рулем.

Спустились во двор администрации.

– Садись назад, – кивнул Шумаков. – Сейчас еще одного пассажира подберем.

Приехали в центральную котельную. Шумаков посигналил. Вышел незнакомый мне мужчина. Виктор Григорьевич его представил:

– Кузаков Виктор Павлович – начальник центральной котельной.

Тот поправил, улыбнувшись:

– Начальник увельского участка Троицких «Теплоэлектросетей», подразделения «Челябоблкоммунэнерго». У меня кроме ЦК есть котельная в больнице. Ты забыл?

Кузаков сел рядом с водителем, и мы поехали за железнодорожную линию через новый путепровод – точнее мост, который аж за элеватором! Нехилый круг получается, если учесть, что Восточная котельная от Центральной в десяти минутах ходьбы по прямой.

Итак, Восточная котельная. Год прошел от ее рождения. Построена на средства районного бюджета. А минувшую зиму её эксплуатировал все тот же спрут из областного центра, «Челябоблкоммунэнерго» – то есть Кузаков и его ребята. Выкупать Восточную челябинцы не хотят. Арендовать? – в цене не сошлись. Получается, что почти даром хитрые дяди из Челябинска хотят заполучить увельскую муниципальную собственность.

– Твоя задача, Анатолий, – говорит Шумаков. – Подготовить Восточную к отопительному сезону самостоятельным предприятием, чтоб без всяких там «коммунэнерго» и «теплосетей».

– А… – заикнулся я, имея в виду – как же так: боремся с корыстными челябинцами, а их человек рядом сидит.

Виктор Григорьевич меня понял влет:

– А Виктор Павлович тебе поможет. Он в доску наш человек.

«В доску наш человек» повернулся ко мне, и мы обменялись рукопожатием.

Подъехали. Дверь открыл молодой человек – видимо, сторож, так как кроме него здесь больше не было никого. Так и оказалось. Виктор Павлович представил его:

– Володя Строгонов. Работал оператором. В конце сезона я его выгнал за пьянку. Но ты бери – по крайней мере, будет человек, который умеет разжигать котлы. Здесь, сейчас сторожит пока. Но, паразит, убегает днями на рыбалку.

– Палыч, ну что ты в самом деле… Никуда я не убегаю.

Вслед за Шумаковым и Кузаковым я прошел внутрь.  Совершенно новое, шикарное здание из стекла и бетона. Работает на газе. Пять новеньких, известкой сверкающих,  котлов стоят в ряд в котельном зале. Циркуляционных насосов подачи горячей воды в теплотрассы четыре штуки. Огромный бак водоподготовки и подпитки, газовое оборудование, вспомогательные насосы… Вообщем, по-взрослому все!

Сообразив, что перед ним новый будущий его начальник, Строгонов, приостановился в дверях административного корпуса.

– Два душа, два туалета, а кабинеты – закачаешься… Не стыдно девочек приглашать.

Кузаков зацепился:

– Что я слышу? Ты и девок сюда таскаешь?

– Нет-нет, никого не водил еще, – залепетал пропившийся оператор и нынешний сторож. – Это я к слову.

Но было поздно. Начальник ЦК и больничной котельной нахмурился и покачал головой:

– Публичного дома здесь не хватало! Сукин ты, Вова, сын…

Лицо Строгонова залилось краской.

– Да не приводил я не кого! – горячо оправдывался он. – Просто так сказал.

– Чепуха! Ты плетун, Строгонов – это всем известно.

– Я не плетун… – жалобно твердил сторож. – У меня жена есть. Ты же знаешь, Палыч!

– Если сейчас хоть один презерватив где найду, ты уволен! – пригрозил Кузаков.

Административное здание в два этажа и еще мансарда под крышей – все обошли, все осмотрели. Остановились перед вертикальной лестницей на чердак.

– Что там? – спрашиваю.

Кузаков плечами пожал:

– Я не знаю. Слазь, посмотри.

Слазил – мансарда.

Заглянули и в туалеты – они на обеих этажах, как и душевые. Пол был выложен квадратными плитками. В «предбаннике» умывальник. Панели орнаментированы кафелем рыжего цвета. Унитазы были чистыми.

– Уборщица есть? – спросил я.

– Какая уборщица? – Строгонов возмущено. – Ты что, начальник? У нас и воды нет, и света – ни посрать, ни сготовить чё.

Я повернулся к Кузакову. Тот плечами пожал и пробурчал:

– Отключили вместе с газом, как только отопительный сезон закончился. Есть заморочки – надо решать.

– И куда ходите? – это я Строгонова.

– А там, в углу огороженной территории, сортир из досок стоит.

Кажется, все обошли. Шумаков повернулся ко мне:

– Ну как, Анатолий, твое впечатление?

Я кивнул, собираясь с мыслями – мол, отвечу сейчас.

– Механик цеха на «Станкомаше» мне говорил: «Если наладчик спит, смена план выполняет». У меня здесь никто спать не будет. Операторы будут венки вязать на продажу. Специалисты-ремонтники – чинить населению бытовые приборы. Сварщики – варить разные фиговины для хозяйства. Всюду, где только можно, расставлю ящики с черноземом – выращивать цветы, зелень к столу, рассаду… В мансарде теплицу организую.

– Короче, кильдым из котельной выйдет, – тихо сказал Кузаков.

Шумаков хмыкнул:

– Мне твои слова напомнили старый советский анекдот. Приехал молодой специалист в деревню по распределению после окончания института. Председатель колхоза его спрашивает: «Вы кто по специальности?» Тот: «Инженер». Председатель: «Мне агроном нужен. Зачем мне в деревне инженер?» «Как зачем? – удивился приезжий. – Производственные процессы механизировать, чтобы производительность труда росла. Идемте – на месте покажу». Из конторы вышли, смотрят – мужик траву косит. Молодой инженер: «Ну, смотрите, как глупо организована его работа. Литовки надо две насадить на черенок, чтоб на каждый взмах траву косить. А в задницу черенок от граблей вставить, чтоб сгребать за собой траву. А…» «Понял, понял, – прерывает его председатель. – А на писюн надо вилы надеть, чтоб копнил заодно». Так, Анатолий?

– Ну, примерно.

Вышли к машине. Кузаков предлагает:

– Виктор Григорьевич, рабочий день-то закончился. Ты езжай отсюда в Песчанку – тебе ближе будет. А мы с Анатолием через линию… В котельную ко мне зайдем. Я ему телефоны напишу, которые нужны будут в работе. А по дороге обсудим кой-чего.

Так и решили. Хлопнули ладошками в прощальном рукопожатии и расстались. Шумаков уехал. А мы пешком пошли через железнодорожную линию.

– Начать надо с аттестации счетчика газа, – дорогой поучал Кузаков, на меня не глядя, как бы разговаривая сам с собой. – Это главное и важней всего. Если ты не аттестуешь газовый счетчик, газовики тебе выставят счет на газ по выходной мощности котельной. А это пять котлов по максимальной потребности. Мы зимой в самые лютые морозы обходились двумя котлами и совсем не на полной мощности. А в обычные дни одним справлялись. Не аттестуешь счетчик, такой счет получишь, что казне района мало не покажется. Ты меня понял?

Я кивнул.

– Что надо сделать. Счетчик снять. Если сам не сможешь, вызывай аварийную службу Горгаза. Точнее, позвони туда и скажи о своей нужде – они пришлют тебе кого надо. Наши счетчики старые – их аттестуют в Челябинске, в лаборатории. А на Восточной стоит счетчик совершенно иного типа. Такие аттестуют только на заводе изготовителе. Придется везти его в Тюмень. Я тебе дам телефон – созвонишься: там объяснят, куда везти, как к ним проехать и сумеешь ли обернуться за одну поездку. Счет они тебе выпишут. В таких делах предоплата не требуется…

Пришли в Центральную котельную. Я тут тоже впервые, но… Восточная более впечатлила.

Кузаков написал на бумажке обещанные телефоны. И еще я попросил номер абонента на Восточной котельной.

Придя домой принялся звонить.

Тюмень ответила голосом автоответчика – мол, оставьте свое сообщение. Ладно, оставим назавтра – мне нужно живое общение.

В аварийной службе Горгаза дежурство круглосуточное – там ответили. Я представился и попросил:

– Можно ли прислать специалистов, чтобы снять газовый счетчик на поверку?

– Только завтра.

– Годится. Время можете уточнить?

– В первой половине рабочего дня.

Понятно. Позвонил в Восточную Строгонову.

– Проверяешь, начальник?

– Дело есть. Где документация на котельную, знаешь?

– Да вон – в шкафу вся лежит.

– Найди паспорт на газовый счетчик, на стол положи, чтобы я завтра нашел. Ты во сколько меняешься? Если я задержусь, сменщику передай.

– Все понял, начальник, передам.

Утром паспорт на газовый счетчик ждал меня на столе.

И новый сторож по имени Саша.

– Вы наш новый начальник? – спросил он, пожимая руку.

Я кивнул.

– А можно мне в котельной остаться на отопительный сезон?

– Кем?

– Ну, слесарем… или оператором.

– На оператора надо учиться.

– Тогда слесарем.

– Посмотрим.

Аварийная бригада из Горгаза (по крайней мере, так звучала надпись на их машине) приехала, как и обещала дежурная, в первой половине рабочего дня. Поднялись на балкон котельного зала, сняли счетчик, занесли его в операторскую.

– Вот, пожалуйста.

– Мне где-то надо расписаться?

– Да нет. Все нормально – ваш вызов отмечен у диспетчера.

– Света нет, газа нет… Мы бы вас чаем угостили, – сказал я, чувствуя неловкость перед общительными газовщиками.

Поболтали немного и расстались – они отправились по своим делам, а я домой, звонить в Тюмень. И здесь получилось все удачно. Мне обсказали, как их найти. Обещали счетчик проверить за полчаса и поставить печати все – на стекло показателя и в паспорт.

Позвонил Шумакову.

– Виктор Григорьевич, мне машина нужна – в Тюмень отвезти газовый счетчик на поверку.

– Ты откуда звонишь?

– Из дома, конечно. Что мне, из Водоканала звонить по делам котельной?

– А на Восточной нет восьмерки?

– Виктор Палыч еще зимой убрал – злоупотреблял народ междугородними разговорами.

– Ладно, я найду машину. Ты посиди у телефона. И, кстати, сообщи мне его номер.

Минут через двадцать Шумаков позвонил.

– Машину возьмешь у Гареева. Подходи завтра сюда к девяти часам.

– Понял. Буду.

Жизнь налаживается моя. Появилась работа. Не пропадут даром хлопоты по восстановлению старого экскаватора. Есть заказы на «Лиру»…

Лег пораньше спать. А в «час Пикуля» поднялся и плодотворно поработал над романом о своем детстве. Когда рассвело, сбегал к лиственницам. Потом побрился-умылся-позавтракал и отправился в районную Администрацию к Шумакову.

От предстоящей поездки нахлынула волна адреналина. Я не только сделаю нужное дело, но побываю в Тюмени – городе, где ни разу еще не был. Как тут не радоваться? Люблю открытия…

Виктор Григорьевич подошел к окну.

– Тебя уже ждут.

Я тоже подошел. Прижавшись к обочине у киоска «Роспечать» стояла белая «нива», а возле неё Глава поселка Гареев и его водитель Резниченко.

– Спасибо, Виктор Григорьевич! – я пожал руку первому заместителю Главы Увельского района и вышел.

Поджидавшие встретили меня, скажем так, без радости.

Гареев вместо приветствия процедил сквозь зубы:

– Ты что к моей машине прицепился?

Я усмехнулся и демонстративно сунул руки в карманы брюк – мол, с такими как ты не здороваюсь: много чести.

– Где твой счетчик? – не более любезен был и Резина.

– На Восточной котельной.

– Так, тащи…

– Слушайте, мужики, не хотите ехать – не ехайте. Мне ваши морды злые совсем ни к чему. Пойду к Шумакову – пусть решает проблему. Ну, а если он шкуру с кого-то спустит, на меня не пеняйте – я вас предупредил.

Резниченко с Гареевым переглянулись. Евгений Андреевич кивнул головой и прочь пошел. Водитель мне:

– Садись, поедем в твою котельную.

Съездили в Восточную за счетчиком. Потом заскочили в Южноуральск – Резниченко с семьей простился: на сутки ведь уезжаем или больше. Вернулся с непустой холщовой сумкой – тормозок, должно быть, в дорогу. Вот о чем не подумал я!

Белая «нива» взяла курс на Челябинск.

В Тюмень с юга можно попасть двумя дорогами – через Екатеринбург или Курган. Водитель выбрал второй путь. Общаться нам не хотелось, да и не о чем было. Я смотрел, как мимо пролетают знакомые пейзажи. За Челябинском потянулись незнакомые…

 На Тюмень повернули в виду Кургана. Но прежде остановились по нужде. А на перекрестке было несколько торговых точек. Резниченко сказал:

– Я закуси взял, с тебя пузырь.

О чем базар! – пошел и купил.

Дальше дорога шла через сырой и мрачный сосновый бор. Но не в этом беда. Дело клонилось к вечеру, и вся кровососущая рать высыпала на воздух, поохотиться перед сном. Каждые полчаса мы останавливались, чтобы обмыть лобовое стекло и фары от насекомых и их внутренностей – темным, а то и кровавым налетом напрочь закрывавшим дорогу свету, а нам ее обзор. И каждый раз в виду водоема или лужи, где можно набрать в «сиськи» воды. Слава Богу, этого добра в багажнике у «нивы» было достаточно.

Солнце за соснами скрылось, и стало холоднее. Чем дальше ехали мы на север, тем ниже падала температура. Резниченко включил печку. Судя по указателям, Тюмень совсем близко. Мы стремились до полных сумерек добраться в город. Единственная отрада – встречных машин стало меньше: не так слепят фары.

Перед блокпостом «нива» сбавила скорость.

– Остановись, – попросил я. – Пойдем спросим, как дальше ехать.

Когда до завода добрались, ночь царила кругом – в смысле, на небе звезды зажглись, а на улицах фонари. Боец ВОХРы на КПП в здании заводоуправления объяснил, что прибыли мы на место, запустить он нас на территорию до утра не может, но и не советует здесь ночевать – всякое может случиться: хулиганьё и прочее… На стоянке перед заводом других машин не было.

– А куда нам деваться?

Губы охранника скривились в усмешке.

– Езжайте к ментовке ночевать. Там не тронут.

Резниченко по-своему рассудил:

– Нахрен! Еще бояться! Против судьбы не попрешь. Вон там заночуем.

«Там» были въездные ворота на территорию и двухэтажная избушка КПП – на первом её этаже была вертушка и будка контролера, на втором горел свет. Когда припарковались, окошко на верхнем этаже распахнулось. Женщина в форме ВОХРы окликнула нас:

– Эй, вам чего здесь надо?

Резниченко ответил:

– Нам надо проехать на завод.

– Пропуск есть?

– Завтра оформим.

– Завтра и приезжайте.

– Хорошо. А сегодня мы здесь заночуем. У вас наган есть? Если бандиты на нас нападут, вы их сверху перестреляете?

– Ну и чудак же вы! – воскликнула женщина и согласилась. – Перестреляю… Только если в вас попаду, не обижайтесь.

Резниченко сел в салон.

– Ну вот, охрана нам обеспечена. Доставай своё – выпьем и закусим.

Сам перекинул мешок с тормозком с заднего сидения к себе на колени. В нем оказались яблоки – обыкновенные яблоки из своего, должно быть, сада. М-дя… я ожидал нечто более существенное. Но когда попробовал водку под названием «Варта», понял, что мы с Резиной в расчете – он мне кислые червивые яблоки, я ему спиртное из нефти.

Проснулся под утро весьма продрогший. Выбрался из машины, сходил в кусты.

– Замерз что ли? – окликнули из курятника.

– Зуб на зуб не попадает.

– Так печку включи.

– Не моя машина.

– Ну, ладно… – лицо в окошке исчезло, и оно закрылось.

Только я собрался в машину сесть, дверь КПП распахнулась – на пороге стояла весьма миловидная женщина в форме ВОХРы.

– Иди сюда, погрею.

Я зашел в домик. Мы поднялись на второй этаж. Симпатичная и сердобольная женщина налила мне горячего чая, предложила бутерброды с сыром и колбасой, а еще пирожки с яйцом и рисом – ну, эти-то явно столовские. Ободряюще улыбнулась:

– Налегай!

Она была чем-то похожа на ту мою первую женщину, которая сделала меня мужчиной в поезде «Хабаровск – Владивосток». И возраста, примерно, такого же.

Меня потянуло на очень откровенный и доверительный разговор – ну, как тогда, в пассажирском поезде, в том далеком 1975 году.

Я насмелился и спросил, проглотив нажеванное.

– Сказав «погрею», вы что имели в виду?

– Все, что захочешь, но… Сначала женись.

– А если женат я?

– Тогда просто ешь пирожки.

– Но вы мне нравитесь.

– Ты мне тоже.

– И как же быть?

– Поезжай к жене – оставайся с ней или разводись и возвращайся ко мне.

– Мы уже с ней шесть лет не живем.

– А что так?

– Решили, что нам будет лучше врозь.

– А дети есть?

– Дочке семь лет.

– И у меня такая же.

– А муж где?

– Присел надолго.

– В смысле?

– На ограблении инкассаторской машины попался. Статья тяжелая – большой срок дали. Хотел одним махом в дамки выйти. А теперь сидеть ему и сидеть…

– Любили?

– Да хороший парень-то.

– Что же не отговорили?

– А я знала? – женщина пожала плечами. – Когда пришли за ним руки крутить, вот тогда и открылось…

Мы помолчали. Ну, раз откровенно, так откровенно!

– Замуж хотите?

– А кто не хочет?

– Не будете, значит, ждать?

Она вздохнула и промолчала. Я задал провокационный вопрос:

– Вы уверены, что если я вернусь к вам, из нас получится счастливая семейная пара?

Она кивнула головой:

– Получится. Секрет знаю, как мужика счастливым сделать.

Она на диване сидела, на котором, наверное, и спала. Я уже закончил чаевничать, сказал «спасибо», передвинул стул и сел напротив неё. Очень она мне понравилась – и личико, и фигурка, и ножки…

– В чем ваш секрет? Мне расскажите?

Она хмыкнула, немного с кокетством.

– Тебе зачем? Ты же мужик.

– Да, конечно. Но на досуге я книжки пишу. Очень бы мне хотелось о вашем секрете рассказать всем.

Она как-то сразу подобралась – серьезней стала, как перед телекамерой.

– Да никакого секрета вобщем-то нет. Надо просто любить мужика. Говорить ему ласковые слова…

Я ободряюще кивнул – мол, продолжай, продолжай…

– Утешать в беде и горести… Не говорить гадостей о его родственниках… Никогда не спорить с ним… Это ведь не сложно, если очень захотеть.

Я откинулся на спинку стула.

– Если через чур опекать мужа, то можно и надоесть.

– Разве внимание может надоесть? Это просьбами надоедают… Бабы-курицы как считают – ноги раздвинула, мужик похрипел, кайф получил… Все теперь он перед ней по жизни в долгу.

Я кивнул, соглашаясь. А она продолжала:

– Мужик должен купаться в ласке, вот тогда и баба с ним будет счастлива.

Я улыбнулся.

– Мне бы кусочек такого счастья прямо здесь и сейчас.

– Возвращайся, распишемся, не обижу…

– У вас, наверное, с мужиками-то нет проблем – вы такая красивая…

Охранница покачала головой:

– Как это нет? Что я не человек? Но просто давалкой быть не могу.

– Ты просто не пробовала. Попробуй со мной. Я очень нежный – тебе понравится…

Она задышала часто-часто… Спрятала взгляд. Встала, прошла к столу собирать посуду.

– Ты согрелся? Давай топай. Сейчас контролер КПП придет, народ на работу потянется…

Когда вышел из сторожки, она ждала меня в открытом окне на втором этаже.

– А ты мне понравился. Возвращайся, и мы будем счастливы… Приедешь – спроси на заводе Надю Карамышеву из ВОХРы…

Я кивнул, помахал ей рукой. За лобовым стеклом «нивы» на меня таращился Резниченко. Мне не хотелось отвечать на его расспросы и, махнув рукой в сторону заводоуправления, пошел оформлять въездной пропуск.

Все хлопоты с оформлением въезда-выезда, поверкой счетчика и его документальной аттестации отняли все время до обеда. Вернувшись в «ниву» с газоизмерительным прибором в начале первого часа дня, объявил водителю:

– Все, можем ехать.

– Нет! – вскричал Резниченко. – Я со вчерашнего обеда не жравши. Где столовая здесь у них?

Нашли столовую, пообедали. И тронулись в обратный путь…

Ах, Надя, Надя Карамышева… Как легко ты запала в душу! Она уж мурлыкала, терзая сердце в сладкой истоме: «Как много девушек хороших! Как много ласковых имен! Но лишь одно из них тревожит, унося покой и сон, когда влюблен…»

Резниченко на что-то дулся и не донимал расспросами – где ты был? с кем ночевал? Машина укачивала, и я бы поспал. Но закрыв глаза, откинувшись на подголовник кресла, ударился в философию.

Тема такая – женщины и власть. Поскольку я теперь начальник – самая злободневная. Как вести себя с прекрасной половиной человечества, которые попадут в зависимость от меня по служебному положению. Всплыл из памяти утренний эпизод. Надя, без сомнений, женщина симпатичная. И я, человек приезжий, мог позволить себе некие вольности. Бабы любят, когда их уламывают. Они считают внимание мужчины комплиментом. И наоборот – ненавидят мужиков, которые не бросают на них похотливые взоры. Так вот. Мои уговоры (ну, точнее – намеки) Нади отдаться должны остаться в прошлой жизни. Теперь я начальник, черт возьми! Бабы сами должны мне на шею бросаться и меня уговаривать им отдаться… Что ж, я не против – пользуйтесь, пока холост. Ну, или якобы холост…

И снова песенка в душе – теперь уже от Софии Ротару: «Может с другой сердце своё успокоишь. Может, со мной ночку ещё  проведешь…»

Интересную картину заметил в дороге – и в Курганской области, и в Тюменской сухо. Только пересекли границу с родной, нашей Челябинской губернией, как сразу засверкали под солнцем лужи только что прошедшей грозы. Новый её фронт догнал нас под Кичигино (или мы его?) и давай поливать, громыхая.