Формы и Пустота: Деревня

Открыв входную дверь, Влад вошёл в длинный коридор. Все двери были закрыты. Он снял обувь и подошёл к единственной двери, из которой слышались звуки. Прислушавшись в щёлку, он услышал:

«О тяжкий груз из мяса и костей,

Когда б ты мог исчезнуть, испариться!

О, если бы Предвечный не занёс

В грехи самоубийство! Боже! Боже!

Каким ничтожным, плоским и тупым

Мне кажется весь свет в своих движеньях».2

Владу стало не по себе. Он постучался.

– Кто это?– спросил голос за дверью.

– Влад.

– Входи. Дверь открыта. Только не шуми.

Влад распахнул дверь. Первоё, что он увидел, это человека в белой мантии, точнее с белой простынёй на голове, которая закрывала полностью тело человека. В глазах были вырезы. Все пять человек были в этой мантии. Только зажженные свечки освещали комнату. На кровати, которая находилась в центре комнаты, лежал расчленённый енот. Над ним находилась пентаграмма. Кровать была вся забрызгана кровью. Кишки вываливались из тела.

Влад обомлел. «Только не шуми – присоединяйся» – послышался голос Вари. Гость стоял на месте, как вкопанный. Люди в мантиях зашуршались. «Если ты не зайдёшь,– сказала одна белая мантия, в руке он держал окровавленный нож, видимо, этим ножом и убили енота,– ты не выйдешь больше отсюда». Резкое, угрожающее предложение ещё больше смутило Влада. «Не говори так! Ему можно доверять, не так ли, Влад?– прозвучал голос Варвары,– заходи. Ты пока можешь просто посмотреть. Если не понравится, то ты можешь уйти, когда мы закончим». Это не помогло разбудить Влада. Все стали молчать. Напряжённая ситуация пугала гостя, он метал взгляд с енота на предполагаемую Варю и на предполагаемого расчленителя животного. Последний стал подозрительно продвигаться к Владу. Гость в свою очередь стоял на месте и, видимо, не мог заставить двигаться ни одну свою конечность. Мантия с ножом была всё ближе. Ещё бы секунда, и резкий удар лезвием покончил бы с гостем. Вдруг раздался громкий возглас, резко включился свет, человек с ножом размахнулся, Влада вырубил неожиданный удар сзади по голове.

Выйдя из комы, Влад лицезрел палату, в которой он находился на лечении. Он ничего не помнил со дня происшествия. Глубокое ранение в живот и боль в затылке мешали ему нормально размышлять. Уже после,– с приходом врача,– он всё узнал. Оказалось, что он уже неделю лежал на лечение в коме, и что удар, от которого он потерял сознание, нанёс не культист, а полицейский. И из-за двойного ранения он и впал в кому. В номер мотеля ворвалась полиция и всех задержала. Причин на задержание самого Влада не было, тем более сами провинившиеся доказывали, что молодой человек не виновен. Пролежав ещё несколько дней в постели, он уговорил врача отпустить его, так как у него были очень важные дела. Приехав на стоянку и выплатив гигантскую сумму, у него почти не осталось денег. Влад продолжил свой путь, к такой на вид близкой, но одновременно далёкой, цели.

Глава 8

Однажды, гуляя с местными гуляками, Платон поймал себя на мысли, что слишком утомился. Тело тянуло вниз, ноги еле передвигались, голова болела, сердце медленно билось. Попрощавшись со всеми, он пошёл домой.

Погода была пасмурная, недавно шёл дождик. Тишина вокруг. Воздух освежал томную голову Платона. Шагая по большим лужам, он размышлял. «Зачем так? – думал наш герой,– что-то говорят ещё.… Брр… холодно. Сами, то и дело только бухают и гуляют. Пьют и всё! Что ещё делать в этой деревне. Это как необитаемый остров. Все живут со всеми, знакомы тысячу лет, поэтому и надоели друг другу. Одни пьют, другие просто сидят дома. Судят ещё о других». До этого произошла небольшая стычка, между каким-то пьяным мужиком (никто не знал его имени, да это и не важно; каждый день они только пили – имена были не нужны) и Платоном. Первый начал говорить второму несуразные вещи. Например, что в Москве проживают одни «болваны» и нынешнее поколение ничтожно; конечно, мужик добавил, понимая всю комедию ситуации (так как он являлся одним из самых худших примеров своего поколения – алкоголиком), добавил: «ну, в пример себя им не ставлю, но по сравнению с моими друзьями они …» и продолжил. Платон ответил на это дерзко, его задела речь мужика, и тут понёсся конфликт: после пререканий с обеих сторон они пошли дракой друг на друга – толпа их растащила. С оставшейся злобой на душе, Платон шёл домой.

По дороге он заглянул в окно Кирилла – тот спал. Наш герой к нему давно не заходил, в отличие от Алисы. Она хотела укреплять связи с приятелями, но вечно пьяное состояние нашего героя уничтожало эту возможность. Сверстники отдалились от Платона. Произошло это из-за безразличия и эгоизма нашего героя, или из-за странного поведения и затворничества, неизвестно. Ясно только то, что Платон о них даже не вспоминал.

Только недавно на днях, Платон пересекся с Кириллом возле магазина на колёсах. Тогда наш герой был не в трезвом виде. Обменявшись обыденными словами приветствия, Кирилл сказал:

– До сих пор пьёшь? Чувствую, тебя это до добра не доведёт. Даже на моём примере это заметно. А ты в сто раз больше меня выпиваешь.

– К… к чему ты это?– С раздражением сказал Платон.

– Просто, теперь ненавижу алкоголь, да и алкашей теперь тоже.

– Ну и ненавидь дальше,– всё с большим ядом отвечал Платон. Кирилл повернулся и похромал к дому. Только из далека, с его стороны послышалось неуважительное слово, наш герой это заметил. Отношения их накалились. Итак, вернёмся к основной ветви повествования.

Платон лёг спать. Бабушка уже давно храпела на весь дом за соседней стенкой. Удобно разложившись на кровати, Платон уткнулся в потолок. Размышления в его голове до сих пор происходили. Неимоверная усталость клонила его в сон. Забыв о произошедшем конфликте, он начал прокручивать в голове воспоминания. О своём приезде, о дне рождения Петра, о том, как заблудился в лесу. Сейчас эти воспоминания вызывали только радость и насмешку над своей прошлой глупостью. Ведь сейчас он совсем другой, он изменился. Вспомнил историю с лысым мужиком: «Как же это было смешно… и страшно». Вдруг он вздрогнул. Сильная дрожь окутала его тело. Платон вспомнил о той вечеринке, из-за которой ему придётся проторчать в Кубиках ещё несколько месяцев. «Я этого не хотел» – думал он. Резкое желание поплакать заставило его перевернуться на живот. Платон так и не смог забыть об этом. Поток слёз хлынул по его лицу, все накопившиеся эмоции вырвались в одном беспощадном крике, который заглушился в подушке. Платону никогда не было так одиноко, как сейчас. Встречи с Александром, уже редкие, потому что старик заболел, не удовлетворяли нашего героя так, как раньше. Слёзы остановились, сопли осели в носу и горле. Думать больше не хотелось. Платон заметил, что сна ни в одном глазу. Вернувшись в старое положение, Платон старался заснуть. В доселе тихой комнате, неожиданно, прорезался писк комаров. Настолько раздражающий, непрерываемый писк кружил над Платоном, что ему захотелось вскочить и прибить «мерзкое создание» – как он о нём отзывался после,– любым попавшимся предметом. Беспрерывное жужжание выносило мозг Платону. Он решился встать, поджечь свечку, взять скомканные штаны со стула и начать гоняться за комаром. Платон, так и не убив ни одного комара, лёг обратно. В эту ночь ему приходилось ещё много раз вставать, чтобы прибить гнусного комара и его друзей.

Платон осознал, что не может заснуть. А заснуть ему было необходимо: душераздирающие мысли и бесящий писк комаров, уничтожали нервную систему Платона. Он стал больше присматриваться в темноту, раздражаться просто так, потеть. Его кусали комары, если он был без одеяла, а под одеялом он безумно потел и всё равно подвергался нападкам кровососущих. Этот мучительный круговорот донимал Платона. Он бы ушёл гулять, побежал бы в поле, если бы не стиснувшая его усталость. Яростно меняя позы, а он это делал каждую секунду, он всё больше бесился. Наконец, вроде бы найдя нужную позу для сна, он остепенился и попробовал досчитать до пятисот.

Остановясь на четырехстах, он обомлел: в углу комнаты стоял тёмный силуэт. Это не могла быть Галина: её храп до сих пор доносился из соседней комнаты. Комары перестали шуметь. Платону казалось, что гость и он сам смотрят друг другу в глаза. От предполагаемого силуэта исходил мёртвый взгляд, потерянный и уничтожающий. Сознание Платона, замкнутое в рамки, как и у каждого человека, никак не могло предположить, что именно перед ним находится. Из-за ярости (которую вызвала у него бессонница) и страха (вызванным странным существом в углу) Платон решил ждать на кровати приближения монстра. Широкоплечая фигура, как будто, в шляпе, нависала над ним, её присутствие ощущалось по всей комнате. «Мне кажется» – уже спокойно думал Платон. Его сонный, немного пьяный разум ещё сохранял чуточку логики, поэтому не полностью верил в существование данного силуэта. Платон сел на кровати – фигура стояла на месте, наш герой встал с кровати – гость не шевелился. «Шаг, ещё шаг» – говорил про себя Платон. От медленных, мучительно медленных шагов раздавался скрип от пола на весь дом. Шаг, скрип, шаг, остановка, снова скрип. Почти не дыша, Платон дошёл до угла. Никого здесь не было. Он выдохнул. Об этом видении Платон тут же забыл. Мечась от одной мысли к другой, Платон продолжил лежать на кровати. «Хочу спать, хочу спать» – формировались мысли в его голове. На улице начало светать. Петухи на других участках начали кукарекать. Платон уже не помнил, как заснул. Можно описать обстановку, при которой он это сделал: в разбросанной вещами комнате, на расправленной кровати, лежал юноша, лет двадцати, с окутанным телом и свисающими с постели головой и руками.

Далеко от дома, почти в открытом космосе, на какой-то оранжево-красной планете, чья почва походила на пыль, находился Платон. В обозримом небе не было ничего – пустота. Даже яркой звезды, наподобие нашего солнца здесь не находилось, но свет на планете всё-таки был, был без источника. Платон лежал ничком. Встав, он обозрел окружающие его просторы. Наш герой не удивился. Вместо привычного для нас космоса Платон заметил пустоту, сплошную темноту. Его это не удивило. На бесконечной ровной планете ему стало одиноко. Ноги подкашивались, будто он пьяный, руки тряслись, будто ему страшно, голова ничего не воспринимала, будто её и не было. Поморгав глазами, он начал замечать появляющиеся при нём силуэты: тени по сложению знакомых ему людей окружали его, только их лица были размазаны, размусолены. Платон мог назвать по имени каждого. Множество силуэтов, можно сказать манекенов, заполонили свободное дотоле пространство на планете. Из пустого пространства небесное тело заполонилось полулюдьми. Напряжённая ситуация воцарилась на планете: тёмные манекены, по направлению своих тел, смотрели в сторону нашего героя. Платон понимал, что они все знают про его преступление. Сопутствующая этому тишина придавала таинственности. Платон готов был провалиться сквозь землю. Его удушала эта обстановка, давила на него. Буквально: пустота и формы, которые тоже пусты. Шёпот, как будто из другого мира, донёсся до нашего героя. Слов не разобрать – разобрать только посыл. Платон видимо его разобрал. Систематические всплески и затухания наполняли его голову, собственно, и всю планету. «Можно сохранить формы, в которые были отлиты статуи, слепки, точно воспроизводящие тот или иной предмет, но моему телу, моему лицу, моим мыслям, моим, желаниям уже не воскреснуть»3 – шёпот сформировался в слова. Платон терялся, он понимал, чей голос это говорит. «София» – тихо, почти про себя, сказал наш герой. Тёмные силуэты резко начали дёргаться. Продолжая стоять на месте, они расплывались в пространстве. Платон хотел закричать – не смог. Он быстро начал набирать высоту, то есть левитировать. Магическая сила тащила его дальше в космос. Наблюдая сверху вниз за манекенами, Платон взлетал дальше в пустоту. Отдалившись настолько далеко от планеты, что её можно было сравнить с мошкой, наш герой застрял в пространстве. Движение прекратилось. Платон подвергся атаке совести, нашедшей на него во время полёта. Абсолютная тишина, беспомощность планеты по сравнению с пустотой, невозможность разрыва дуализма души и тела… «Я виноват» – промямлил он уже в космосе. Пробыв там менее десяти секунд, Платон заметил, что планета на этот раз начала увеличиваться, причём с высокой скоростью. Без крика и боли он приземлился на уже опустевшею оранжевую планету. Это был сон.

Он проснулся лёжа на полу ничком. Без подушки и одеяла.

Глава 9

Суд закончился. Тайна стала явью. Судья, следователь, свидетели – все узнали правду. Арестованных оставили под стражей. Следствие выехало в Кубики, во главе был Константин – опытный в своём деле сыщик. Своим умением говорить, внимание, телосложением и харизмой, он изучал преступления досконально и быстро разбалтывал преступников; его выводы о происшествии были всегда верны. Родившись где-то на севере страны, он взрослил в себе все нужные качества для следователя. Уже в школе Константин заметил свою тягу к юриспруденции, а в университете он учился настолько хорошо, что его вызывали на практику в официальные организации. Поработав в своём родном городе несколько лет, следователь отправился на повышение, в Москву. После этого дела пошли в гору. Дела раскрывались одно за другим. Константин, как будто видя прошлое, да и будущее заодно, раскрывал преступления в полной точности. Получив известность, он отправился работать в один из лучших судов страны. Именно он и расследовал дело с убийством на одной из вечеринок в Москве. У Константина уже был опыт в таких делах. Самое первое из них произошло, когда ему не стукнуло и восемнадцати. Тогда он ещё учился в школе и запечатлел вживую, событие такого рода. Кровь ударила в голову, сердце застучалось, глаза сами по себе закрывались, но Константин всё ещё оставался в том доме. Он изучил действия следователя и посчитал, что это интересная работа. Закалённый на севере характер, помогал не давать слабину в жутких моментах. Своеобразный железный человек с севера ехал в Кубики.

Друзья Платона, и как выяснилось, свидетели преступления, остались в камерах. Они рассказали всю правду; их слова подтвердил отец Платона, который, в свою очередь, и раскрыл местоположения сына. Родиону пришлось придавить в себе человека. Предав сына, он не мог себе этого простить. Личность, которую он взрастил, должны были посадить в тюрьму. Арина, мама Платона, пока не знала о случившемся. Тревожное состояние Родиона наводило её только на одну мысль: что он обиделся на неё.

Версия обвиняемых была правдоподобна. Молчание их до этого, мешало сформулировать полный ход событий суду. Что-то вечно не сходилось. А с появлением нового лица – Платона, всё устаканилось. Именно он совершил убийство, точнее именно он причастен в нём. После «совершённого» дела он уехал в деревню, чтобы замести следы. Раскаяние его друзей было очевидно, потому что если бы не оно, то их четверых отправили бы под стражу. Также они рассказали про Влада, который отправился за Платоном несколько недель назад, и который на данный момент не выходит на связь. В суде это тоже учли.

– Мы не смогли… жаль. Не хотел его подставлять. Как же это произошло? Как мы до этого докатились? Потеряем его, как Сашу…. Главное не сдаваться, хотя… да он как-нибудь выкрутится.– Проговорил после суда Олег (один из заключённых).

– Ты его ещё защищаешь? Ему повезло, что мы с поличным его сразу не отдали. Как он мог бросить нас? Даже на связь не выходил. Трус. Мы его (Гхм), спасаем, а он бежит и связь отключает. Ему нельзя доверять. Всегда был каким-то странным,– высказался Женя.

На самом деле они все были не довольны и грустны. Только двое этого не высказывали: Слава и Тимур. Они молчали. Молчали почти с того момента, когда всё это произошло.

Следствие выехало. Из Москвы выдвинулась одна машина под предводительством Константина. Вторую, уже полицейскую, они должны были встретить при въезде в область, в которой находились Кубики.

В заключение, можно отметить общие события, связанные с Кубиками. Почти сломанный, но несломленный Влад, уже был в пути. К Кубикам также направлялась полиция и следователи. И всё из-за одного человека – Платона, который в данный момент валялся на постели в сильнейшей горячке и бреду.

Часть третья

Глава 1

Сахарный человек, я потерял своё сердце

За голубую монету, разукрась цветами небо

Сахарный человек

Ты – мой билет на комету

Вся моя жизнь – это пазлы

Ветром раздуй их фрагменты

Александр Смирнов

«Сахарный Человек»

– Ну что, всё в силе?– спросил Платон по телефонному звонку у Олега.

– Да, да. Послезавтра встречаемся.

Выпускники решили отметить начало безоковной жизни. Собравшись в маленьком кругу на квартире Славы, они хотели открыть марафон по литрболу: на каждого выпить более ста литров алкоголя за неделю. На вид непосильная задача, но на самом деле лёгкая и весёлая, особенно для людей с опытом. В эти сто литров входили все алкогольные напитки, а не только крепкие, поэтому на маленьких дозах эту цифру можно было добить легко. Друзья готовились. Купив половину запасов, они должны были начать марафон впятером: Олег, Тимур, Слава, Женя и Платон. Но позже выяснилось ещё об одном участнике – Софии. Красивая молодая девушка, с чёрными, густыми кудрями и маленького роста. Именно к ней сейчас отправлялся Платон.

Идя по улицам Москвы, наш герой пинал воображаемый мячик и одновременно общался с девушкой, в воображении, модулируя те фразы, которые она может сказать. Недавно прошёл дождь, поэтому на асфальте находились лужи. Ещё ветреная погода, которая так сильно раздражает в начале лета, заставила Платона надеть весеннюю одежду. И так, в куртке, в джинсах и кроссовках, он шёл к назначенному месту.

Звонок в домофон, три секунды ожидания, голос девушки, продолжение ожидания – все самые запоминающиеся события Платона за последний час. Дама долго не выходила. Он ждал её около многоэтажного дома. Пройдясь вдоль его несколько раз, наш герой решил стоять до конца, пока его ноги не окоченеют, а голова не превратится в пюре. Посидев за телефоном полчаса, до сих пор стоя на запланированном месте, он обратил внимание на одинокого мужчину в возрасте, подобия которого можно найти у любого дома в любой момент времени.

– Я тоже (Гхм) когда-то так ждал… но когда она выходит, ты забываешь все эти, как бы сказать, муки… ну ты меня понял. Сразу улыбка на лице появляется. Как будто ты и не потратил час или два в пустую (Гхм) и не чувствовал неуважение к себе. Я, бывало, в свои-то года, и по полдня так на улице ждал, чтоб только увидеть… были тогда надежды и мечты. Потом они осуществлялись (Гхм). А сейчас сижу один на лавочке, забыв о времени, о мире. То время, которое я тратил на её ожидание, я готов обменять на всю оставшуюся жизнь без неё… мою милую…

Старик замолк. Платон понял, что он чувствовал и имел в виду.

– Надо… ну… жить… бывает. Нельзя, как бы, зацикливаться на этом.– Ответил Платон.

– Поздно. Я потратил (Гхм) на любовь всю жизнь, совсем забыв про себя. Ребёнок один (Гхм) – Илья. Ему ж уже за шестьдесят. Тоже стар, как и отец,– старик засмеялся,– только без детей он. Получается, мы остались без наследников. Ха-ха. Потратив жизнь на любовь, мы остались без её плодов. Оставили жизнь без (Гхм) нашего рода. Зачем мои предки трудились?

Платон призадумался. Одновременно запутанные, но и при этом близкие слова деда тронули его душу. Он ещё раз посмотрел на старика. Человек на лавочке был сморщен, на столько, насколько это было возможно. Его одинокий вид вызывал жалость. «Точно знаю, история любая стоит внимания» – вспомнил строку из песни Платон. Дедушка встал и зашёл в дом. После он узнал, что этот старик всю жизнь жил со своим сыном и погиб у него на руках в конце этого же года.

Наш герой расстроился. Томные мысли заполонили его голову. Мгновенное чувство неприкаянности накатило на Платона. Снова пройдясь около дома, он сел на ту же лавочку.

Прошло ещё несколько десятков минут и вдруг, выходит она,– причина его гуляний и стояний вокруг дома,– София. Девушка была одета тоже по-весеннему. Улыбка на её лице отогнала тёмные мысли у Платона. Жизнь снова стала яркой. Отбросив философию, Платон и София отправились гулять. Выйдя из кинотеатра, он быстро задал вопрос, настолько быстро, что девушке пришлось попросить Платона повторить:

– Пойдёшь в субботу на вечеринку? Мы решили собраться с друзьями и потусить… будет весело… пойдёшь?

Услышав утвердительный ответ, Платон залепетал – контакт был установлен. Уже вечером он писал в общий чат с друзьми следующее: «Здорово алкашня. В субботу я приду не один. София пойдёт со мной» – учитывая, что эти три предложения были разбиты на семь сообщений. Друзья Платона порадовались за него. А точнее написали: «Повезло», «Смотри не опозорься» и «Докупай вино на неё сам» – что можно было расценить за одобрение. Платон чувствовал привязанность к Софии, поэтому был рад, что она согласилась. Познакомился он с ней в социальной сети. Хотя Платон и был общительный, но такое близкое общение с девушкой было у него впервые. Проводив Софию домой, Платон отправился в бар, чтобы закрепить свой результат парой бокальчиков пива. Он договорился встретиться там с Олегом.

– Ну что ловелас. Я вижу, жизнь бьёт ключом.– Поприветствовал его Олег. Это был добрый и отзывчивый человек. К таким людям можно в любой момент обратиться за помощью, и они вам всегда помогут, также они отлично сплочают коллектив. Рассказав все события сегодняшнего дня и раскрыв душу, Платон спросил у собеседника:

– Поедешь завтра с нами отвозить напитки? Нам бы лишние руки не помешали.

– Нет уж. Я завтра должен получит кое-что покрепче и подурманнее.

– Я даже не знаю… с Софией я этого наверное не буду. Неприлично получится…– сказал Платон.

– Ну да, лучше не стоит. Конечно, если она сама за этим не пришла.

Друзья распрощались и разошлись по домам. Платон переписывался с Софией до поздней ночи. Завтра ему будет нужно отправится к Тимуру. Остался один день до праздника.

Встав относительно рано, Платон отправился к Тимуру. Наш герой проехал несколько станций на автобусе и вышел около гипермаркета. Тимура не было на месте – Платон решил пройтись. Погода на этот раз была прекрасная: солнечная и безветренная. Под такую погоду можно совершать подвиги. Платон, дойдя до конца улицы, заметил дряхлее здание, старое, обветшалое, оно находилась в периферии между полным крахом и обычным состоянием. В юности нашего героя дом был жилым – сейчас только видимый каркас остался от былого благополучия. Видимо, упадок пришёл последовательно: разные части дома выглядели в разной степени плохо – от апогея до вида обычного деревянного домика. Дом как будто и сейчас заселён: детский лепет завывал из него, призраки родителей готовили на кухне, машины заполонили парковку, бабушки сидели напротив телевизора. Платон, было, хотел сделать шаг, но оступился – одумался. Это фантазия. Видимая форма не означала, что он живой, на самом деле он был гнилой, дряхлый, пустой. Наш герой начал вспоминать. «Точно». В этом доме жил когда-то Саша – бывший друг Платона. Детские воспоминания нахлынули на него, но это осталось в прошлом, сейчас мир никогда не узнает, кем был «этот» Саша. А через поколения забудут и его родственники. Платон вернулся назад.

Тимур уже поджидал его.

– Ну, где ты столько копался?– сказал со смешком Тимур, пожимая руку Платону. Они пошли в ближайший бар. Список был огромный. Начинаясь с легких для них напитков, заканчивался теми «зельями», которых даже в специализированных магазинах не найдёшь. Потратив первый десяток тысяч и взяв несколько пакетов, они отправились на точку сбора. Проделав ещё несколько таких заходов и махинаций, они пошли к троллейбусу. Найдя свободные места, они сели раздельно: Платон занял три места, своё, где он сидел, место рядом для двух набитых пакетов и ещё одно сиденье, которое разделяло сразу несколько пакетов – у Тимура была зеркальная ситуация; это ещё не учитывая те пакеты, которые стояли у них около ног. При поворотах бутылки постукивали, звук раздавался на весь транспорт. Бабушки, которые всегда находились в общественном транспорте, с презрением косились на них, но при этом, в глубине души, вспоминая, как они сами были молодыми и устраивали похожие встречи, в молодости. Усатый мужчина хотел незаметно высунуть бутылку, но друзья быстро рассекретили его, вывели на чистую воду: на самом деле он хотел опохмелиться, но у него не хватало денег. Платон с Тимуром отдали ему бутылку пива, понимая, что в его ситуации может оказаться любой. Они доехали. Добренчав пакеты до лифта, поехали на десятый этаж – квартиру Славы. От непривычной физической нагрузки их тело ломило. Запыхавшись, они вошли на квартиру – двухкомнатные апартаменты, с просторным залом, где они уже завтра собирались кутить. Слава с радостью встретил их. Поболтав немного о жизни и о завтрашнем «отдыхе», Платон с Тимуром отправились домой.