За жизнью

Старец начал свой допрос, сидя уже за столом, тем, что имел треугольную форму. Ученик нехотя уселся напротив, с интересом бросив взгляд на черный фолиант, который с трудом помещался на столешнице, отчего пришлось отодвинуть свечу на край.

– Ответь мне на вопрос, откуда у тебя отметина, вот здесь, словно тебя схватили за шею и пытались задушить.

Задумавшись, юноша ощупал пальцами указанное место, а затем ответил:

– Как они появились, я смутно помню, это было до того, как я, получается, потерял сознание, мы тогда еще… еще… Точно! – ходили в больницу на обследование. Происхождение пятен мне непонятно, и беспокойства они не вызывали, как и подозрений у специалистов.

– Продолжай, мне интересно тебя послушать. Вот я открыл книгу, на странице того самого дня, когда ты их получил.

Гость нервно сглотнул и еще раз посмотрел на фолиант уже изучающим взглядом.

Книга была огромная, метр на метр, особенная, для таких, как он, с черной душой, в то время как для обычных людей имелся формат А4, а у детей – А6 с разноцветной обложкой. Эту же обтягивала змеиная кожа, совершенно черная, с переливающимися чешуйками – так и хотелось прикоснуться, чтобы почувствовать волнообразные переходы и исходящий от поверхности мертвецкий холод. Страницы казались черными перьями, текст, прописанный красными буквами, размером со спичечный коробок, поистине устрашал. Листы по углам замялись, махрились, некоторые были заломлены или вовсе отсутствовали. Бумага даже невооруженным взглядом казалась слишком плотной, жесткой, а ляссе походило на змеиный язык, раздвоенный на конце.

– Я возвращался домой с работы…

– Нет, – поднял руку старец, прервав гостя.

– Что «нет»? – раскинул руки в стороны ученик и спиной уперся в спинку стула.

– Попробуй еще раз.

– Говорю же, я возвращался с работы домой, время было позднее, я задержался с клиентами на переговорах.

– Снова нет, – ударив по странице кулаком, возразил старец. Кажется, он начинал терять терпение. – Давай начнем все сначала.

– Что, не сходится с твоей дурацкой книгой, да?

– Это не моя книга, я хочу напомнить, а твоя. И ты уже начинаешь со лжи.

– Что ты хочешь услышать от меня?

– Правду.

– Я и говорю правду! Если не хочешь слушать, твое право. Я говорю, засиделся с клиентами, выпили немного, вернулся домой на такси.

– Говори правду, и тогда ты сам поймешь, почему твоя свеча черная, да еще и в форме змеи.

– При всем моем уважении, честное слово, какой-то бред, я и сам хочу понять! Может, ты – мошенник, и свечи сам подсовываешь, решая судьбы других. Чокнутый старик! – покраснев от гнева, завопил парень. Но наткнулся на непроницаемый взгляд наставника. Казалось, ни один мускул не дрогнул на морщинистом лице, не изогнулась тонкая полоска губ, не дернулась борода. Поэтому юноша глубоко вздохнул и попытался снова: – Я возвращался домой со встречи… Да что не так? Прочитай, в книге же так написано, да? «Этот человек возвращался домой на такси, засидевшись допоздна». Или как там, в книге в этой? Есть такое слово такси? Или там написано «возвращался на колеснице»? Все равно суть не поменяет, ехал же в сторону дома.

– Ты эти байки родным рассказывать будешь, как и жене своей рассказал.

После таких слов в воздухе повисла тревожная пауза. Оба сидевших тяжело дышали, словно пробежали эстафету, и теперь, оказавшись на финише, ждали других бегунов своей команды.

Тишину нарушил старик, голос его изменился: стал требовательнее, жестче, настойчивее.

– Давай я начну. Я зачитаю тебе отрывки из книги. Ты продолжишь, и если все будет искренне, мы быстро закончим. Если нет, мы будем тут сидеть хоть вечность, и ты мне будешь рассказывать все снова и снова. Пока из своей головы не достанешь то, что пытаешься скрыть.

– А если я не стану этого делать?

– Это твое право. Давай я напомню, мой юный друг, это ты захотел все узнать, это в твоей голове много вопросов, на которые ты хочешь получить ответы. И поэтому…

– Я понял, понял, – перебил ученик. – Тогда начинай ты, мой судьбоносец, – тут гость сдержанно хмыкнул, придумав забавное словечко, – а я продолжу.

– Честно, я этого не хотел, надеялся, ты сам справишься со своей головой. Раз ты настаиваешь, я зачитаю только отрывки, чтобы всколыхнуть твою память.

Ученик лишь кивнул в знак согласия, сцепив руки в замок с такой силой, что побелели костяшки пальцев. Он не мог скрыть накатившее волнение.

Сделав глубокий вздох, старец начал читать, водя крючковатым пальцем по странице.

– Наш главный герой вырос в обычной семье…

Глава 2

Знакомство

Наш главный герой вырос в обычной семье, в небольшом городе. Он всегда выглядел на пять-шесть лет старше. Рос здоровым ребенком, к школе уже был выше всех в классе. То ли так подобрались ученики, то ли он и в впрямь опережал свой биологический возраст. Родители по этому поводу не переживали, как думал мальчик, когда стал постарше, а может просто не подавали вида. Да и сам рос парнем без комплексов, травли на себе никогда не испытывал. Забегая вперед, нужно сказать, что в более зрелом возрасте высокий рост только сыграет ему на руку, так как он приобретет внешность рокового мужчины и не будет обделен женским вниманием.

Как и все, ходил в детский сад, в школу. Был обычным послушным ребенком, воспитатели никогда не жаловались на его плохое поведение, не докладывали родителям. Как и все, мог дразниться, кидаться кашей. Это не катастрофа, учитывая возраст детей. Не будет же воспитатель каждый раз жаловаться, что во всей группе поведение детей плохое! Воспитатели сами пресекали такие выходки маленьких подопечных. Наш герой тут же успокаивался, не повторяя дважды то, на что ему указал воспитатель, в то время как другие снова проворачивали свои затеи. Обычный парень, не выделялся талантами, не был замечен в драках, в старших классах не хулиганил, учителям не перечил, мел, как его одноклассники, не крошил на стул классному руководителю. При всем этом, не числился «белой воро̀ной» среди сверстников и не оставался в тени. Оценки были разными – от тройки до пятерки.

Родители тоже особо не выделялись. Мама работала в магазине продуктов, была со всеми честна, всегда улыбалась. Ее многие любили в городе. Отец работал водителем грузовика в этом же магазине, благодаря чему часто виделись с супругой и были вполне довольны. Жили душа в душу, и закладывали это своему сыну. Будучи еще ребенком, он приходил к маме в магазин после школы и помогал, что было под силу. Если в это время приезжал отец, то предпочтения отдавались именно ему.

Как только слышал шум автомобильного двигателя, малец уже бежал со всех ног встречать машину, которой управлял отец.

– У папы тяжелее, и я ему буду помогать, – всегда говорил их сын.

Родители, конечно же, улыбались в ответ, и мальчик знал почему. Он однажды уже задавал им этот вопрос:

– А почему вы улыбаетесь, когда я бегу помогать папе?

– Потому что, сынок,– поглаживая по голове ребенка, отвечал отец, – груз мой тяжелее тебя самого. Да и рано тебе еще, – уже серьезным тоном говорил отец, – успеешь, натаскаешься тяжестей.

Воспитывали мальчишку в строгости, меру которой они знали, ведь были старой закалки. Ребенок понимал, что нельзя обижать младших, нужно защищать тех, кто слабее, не обманывать взрослых, помогать тем, кому требуется помощь, нельзя брать чужое. Этих постулатов он строго придерживался. Мама всегда плакала, когда на улице подходили к его родителям и хвалили ее сына, она понимала, что все слова они с отцом говорили не зря: мальчик был честен во всем и принимал наставления должным образом.

Скандалов в доме ребенок не слышал, родители никогда не ругались. Не знал он порки ремнем, не стоял в углу, до него все доходило с первого раза, а порой хватало взгляда отца, чтобы смекнуть, в чем он виноват, и не повторять ошибок.

По окончании школы и достижения призывного возраста, как и все ребята, пошел в армию – даже мысли бегать от военкомата у него не было, да и отец бы не позволил. Достойно отслужил два года в пограничных войсках. Если бы он надумал остаться по контракту, то офицеры написали бы ему отличные рекомендации. В армии он показал себя не хуже, чем дома. Воспитание родительское сказалось, и многие гордились тем, что с ним служили. Такой хороший друг дороже золота. Все нормативы сдавал успешно. Марш-бросок выдерживал с достоинством, хоть и было тяжело. В караул ходил с удовольствием. Честно нес службу часового. Часто на вышке вспоминал дом, слова отца и матери. Скучал по родному краю, как и все служившие. Каждую неделю писал письма родственникам, хоть и жизнь армейская казалась однообразной, поэтому и рассказать-то особо было нечего. Но все же раз в неделю отправлял весточку. В первую очередь для того, чтобы родители знали, что у него все хорошо. Он жив, здоров, понапрасну не стоит волноваться.

В двадцать лет пришел из армии домой.

Как и свойственно родителям, встретили со слезами, накрыли стол, чтобы «отметить» возвращение сына. Родные заметили, как он сильно возмужал. В плечах шире, походка уверенная, сила в голосе, спина прямая, в глазах искра и полное понимание завтрашнего дня.

Родители, глядя на сына, думали так: если не собьется с правильного пути, далеко пойдет, его ждет успех. Да и воспитывали они его правильно. Мысль о кривой дорожке промелькнула, как вспышка света в голове, и тут же была изгнана навсегда. Дверь в этом направлении закрыта, и ключ выброшен далеко. Родители твердо верили: сын их будет успешным, о нем непременно заговорят.

Сидя за столом, погрузились в душевные разговоры о том, как интересны люди, с которыми служил, чем кормили, как ходил в караулы или стоял на посту, встретил людей с разных уголков страны со своими интересами, взглядами, традициями. Это для него был бесценный опыт.

Сын все это рассказывал с искрой в глазах, с удовольствием делился событиями из жизни и не жалел, что служил в армии. В тот вечер удалось многое вспомнить, что за два года он успел повидать. Не все, конечно, было сказано – одного вечера не хватит.

Слушая его рассказы, мама накрыла своей ладонью ладонь сына и тихонько спросила:

– Что дальше думаешь делать, сынок?

– Не знаю, мам, пока не думал. Точнее, есть мысли, но пока не знаю, стоит ли за них браться, и не уверен, получится ли у меня что-то.

– Поделись мыслями, – подхватил разговор отец.

– Дело свое думаю открыть.

– Какое?

Оживились родители, от любопытства начали ерзать на стульях.

– Мам, папа, дайте мне недельку отдохнуть хоть, – заулыбался сын. – Погуляю немного, присмотрюсь, может, идея уйдет моя, а придет что-то новое. В любом случае, жить я с вами не хочу, вроде уже взрослый, да и на деньги ваши тоже. Не по-мужски это как-то. Я сам могу себе заработать, слава Богу, руки-ноги целы.

После таких фраз мама заплакала, слезы покатились по щекам. Отец и сын встали по обе стороны от женщины и нежно обняли, приговаривая ласковые слова, чтобы успокоить маму. Сын до конца так и не смог понять, почему мама так расстроилась.

На то были, оказывается, две причины, и какая из них заставила маму расчувствоваться, сын не знал. Первая, конечно же, это то, что мама искренне радовалась за сына: мальчик стал самостоятельным. Вторая причина заключалась в том, что он будет жить один, и в их доме станет появляться не так часто, словно гость в собственном доме.

Неделя гуляний, по большей части, походила на разведку. Общаясь со знакомыми, наш герой подбирал то направление деятельности, в котором хотел реализовать себя, где будет менее затратно и достаточно прибыльно, а главное – принесет удовольствие.

Только раз за неделю, после возвращения из армии, он встретился с закадычными друзьями в кафе, где после долгих бесед поделился идеями. Причиной был все тот же вопрос, что родители ранее ему задавали.

– Ну что, куда решил пойти дальше?

– Знаете, ребята, я, наверное, открою свое дело.

– Ну-ка, поделись со своими друзьями, – и все трое наклонились чуть вперед и зависли над столом в ожидании.

– Открою в нашем городе химчистку.

– Что ты сказал? – переспросил один из слушателей.

И все трое, что сидели с ним за столом, как по команде стали смеяться. Такого они явно не готовы были услышать. Каждый ожидал иного ответа: один почему-то решил, что это будет магазин, другой – перевозки, третий – продажа автомобилей. На худой конец, все готовы были услышать, что служить в полицию пойдет.

Этот смех надолго запомнился нашему герою, и смириться с ним он не мог, испытав жгучее чувство стыда.

Пару минут еще смех не стихал. Друзья стали успокаиваться, но иногда все же улыбки кривили их лица, а он продолжил:

– Повеселились? Вы все правильно услышали, хочу открыть химчистку. Что в этом такого?

– Ну, знаешь, – говорил тот, что первым переспросил, – как-то грязное белье и ты… – на этом свою речь он и закончил, не в силах подобрать слова.

– Я все узнал, – настаивал наш герой, старательно пытаясь донести до лучших друзей свою мысль. – Как бы ни звучало странно и смешно, сейчас это дело – самое актуальное в нашем городе, и вполне можно преуспеть, если все предусмотреть и правильно распределить силы.

– А другого ничего не мог придумать?

И трое опять, как по команде, начали смеяться. Не так громко и сильно, как в первый раз, но все же привлекая внимание сидящих за соседними столиками посетителей, заставляя второй раз за несколько минут обернуться и недоверчиво взглянуть на компанию мужчин.

– Вот увидите, – подавив укол боли и найдя в себе силы, обратился герой к лучшим друзьям, на каждого указав пальцем, – придет тот день, когда вы пожалеете о своих насмешках и вспомните меня. Обо мне все заговорят в этом городе.

С этими словами он резко встал из-за стола, что даже посуда загремела, и направился к выходу.

– Дружище, мы не хотели тебя обидеть! – кричал вслед один, чуть повернувшись на стуле.

– Химчистка, ха-ха! – и все втроем вновь оглушительно засмеялись. Это уже не слышал униженный собеседник.

С противоречивыми мыслями в голове так и брел по улице в сторону дома наш герой. Язвительный смех, что всплывал в сознании, он сразу же подавлял, пытаясь отстраниться от него, но это было безуспешно. Слишком мало времени прошло, но парень знал: скоро все утихнет, и он докажет всем троим, что смеялись они зря.

Придя домой, он был сам не свой. Где-то вдалеке блуждали его мысли, а тело было тут, в реальности. В ванной комнате парень долго смотрел в зеркало, прежде чем помыть руки и умыться, затем направился к себе. Чуть погодя услышал голос матери, которая звала ужинать.

Когда домочадцы собрались за столом, родители сразу заметили, что сын их изменился, они это чувствовали. Радость в глазах потухла, мать с отцом понимали, сын чем-то обеспокоен, но спросить пока не решались в надежде, что он сам поделится, если посчитает нужным.

Ковыряя вилкой в тарелке, парень не спешил притрагиваться к еде. Вкусная мясная запеканка не лезла в горло, там стоял ком. Он все думал, как начать разговор с родителями, понимал, что надо выплеснуть тревоги, ведь перемену на их лицах он тоже заметил и прекрасно знал, что родители обеспокоены.

В голове громко и отчетливо звучал смех его лучших друзей, как резко все оборвалось, когда он подумал: «Да какие они теперь друзья? Были они вообще друзьями?»

Отец сидел напротив, искоса поглядывая на сына, но все же, время от времени, зачерпывал ложкой густой наваристый суп, приготовленный супругой.

Мама стояла к ним спиной, хлопотала у плиты.

На кухне воцарилась тишина, время от времени которую нарушал их сын, скребя вилкой по тарелке.

Молчание прервал отец, понимая, что так продолжаться не может.

– Что случилось, сынок? Ты чем-то обеспокоен?

– Все нормально, пап.

– Все точно нормально? – удивленно продолжал отец. – К еде не притронулся, а все вилкой по тарелке возишь. И ты считаешь, что это нормально? Я же вижу, вот мама, – быстрый взмах рукой, – тоже заметила, что не все хорошо. И поэтому, сынок, давай, рассказывай нам все как есть. Не заставляй мать волноваться.

Мама обернулась и лишь добавила тихим спокойным голосом, который так любил наш герой. Всегда вспоминал долгими ночами в караулах, какой он был теплый, нежный, полный искренних чувств.

– Мы тебя слушаем, сынок.

Парень оторвал взгляд от тарелки, положил вилку на стол, с минуту оглядывал родителей. Смотрел долго и пристально и видел там только любовь. Он понял, что с родными можно говорить начистоту: родители никогда его не осудят, не засмеют и только придадут уверенности.

Пока эти мысли гуляли в его голове, отец повернулся к супруге с вопросом в глазах и лишь пожал плечами.

– Мам, присядь, пожалуйста, – наконец нарушил тишину сын.

Мама послушно села за стол.

– Вы меня недавно спрашивали, чего я хочу? Вот тут, когда мы так же сидели за этим столом. Так вот, я подумал и решил открыть химчистку.

– Так это же здорово, – в один голос ответили родители.

– Но почему-то ты не рад, – как бы в пустоту бросил отец.

– Я всем этим поделился со своими друзьями.

– И что они думают по этому поводу?

– Ничего не думают, они лишь меня обсмеяли, что в кафе дважды люди на их смех поворачивались к нашему столику.

– Так какие это друзья? – вставил веское слово отец. – Настоящие друзья так себя не поведут. Они либо промолчат, либо выслушают…

– Ну да ладно, черт с ними, справлюсь и без них! Сейчас немного денег подзаработаю, накоплю на все необходимое, присмотрю место, узнаю, как все работает.

– И где ты собрался работать? – поинтересовалась мама.

– Не знаю, мам, мешки таскать, в охрану по ночам, как раз будет время на изучение всех тонкостей. Дворы, если надо, буду подметать, на стройку, в конце концов.

Родители вновь переглянулись. Каждый понимал, что подработки могут затянуться надолго, рутина жизни перекрутит в своих жестоких жерновах все мечты, и сын просто-напросто перегорит идеей.

– Сынок, – продолжил отец, тайком взглянув на мать, которая чуть заметно кивнула, – мы за два года, пока ты служил, скопили немного денег, нам эти деньги не нужны особо. Дома все есть, покупать ничего не нужно, на море мы с мамой уже летали в том году. Возьми их себе, а иначе все затянется у тебя, и ты со своими подработками только время потеряешь. Будет обидно, если кто-то другой еще откроет то, о чем ты сейчас горишь. Конкуренция только увеличится. Насколько нам известно, в городе уже есть химчистка. Она у всех на слуху, спроси любого. Другие вроде как есть, но не такие успешные.

– В любом случае, я буду пробовать, – твердо сказал сын. – Это, на мой взгляд, пока один из лучших вариантов. Я все изучил и думаю, что можно составить конкуренцию уже имеющимся химчисткам. Я придумаю свой подход к людям. Буду отличаться от других. Открывать парикмахерскую не имеет смысла – они как раз на каждом углу. Вот где бешеная конкуренция.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.