На рокадном направлении

– С удовольствием! – Дарья, усмехнувшись, озорно взглянула на Арину и взяла Чиркана под руку. На ватных, подгибающихся от неожиданной удачи ног, мгновенно взопревший Чиркан повел её к стойке.

– Что будете? – спросил он.

– Эклер и кофе, – рассеянно оглядываясь по сторонам, сказала Арина.

– Я тоже кофе, – Дарья, издали оглядев стеклянную витрину, томно добавила: – С каким наслаждением я съела бы шоколадную конфетку, но их здесь нет!

– Это дефицит, – ответила Арина. – Может, к празднику выкинут?

Леонид, который от волнения ещё не произнёс ни одного слова, вытащил из кармана гость конфет и молча положил на стол. Полина восхищённо выдохнула:

– О-о-о! «Белочка», «Мишка на Севере», «Мишка косолапый»! – она лукаво взглянула на сопевшего от гордости парня: – Целый зоопарк на столе!

Чиркан подошёл с подносом и быстро расставил на столе пирожные и кофе.

– А мы никак не можем достать для детских подарков конфеты, – сокрушённо вздохнула Дарья. – У нас и деньги выделены, заведующая уже все кабинеты обегала, родителей озадачила, но надежды никакой!

– Ну почему же никакой? – Чиркан вальяжно откинулся на спинку стула. – Сколько вам надо?

Прежде чем идти на задание, Арина проконсультировалась у знакомой продавщицы и уверенно ответила:

– У нас три группы по двадцать детей, на килограмм идёт шестьдесят конфет. Заведующая возьмёт с запасом по полтора килограмма каждого сорта.

Чиркан важно кивнул:

– Не проблема, скажите, куда принести!

– Лавр, хватит курить! Кого ты все время высматриваешь? – с лёгким раздражением сказала Людмила. – Пошли в зал!

– Идём, идём, – увидев, как парень высыпал перед девушками горсть конфет, он затушил папиросу и, пряча в усах улыбку, не оглядываясь направился в зал.

***

По раздавшемуся неподалёку паровозному свистку Титковский понял, что они уже подъехали к вокзалу. Автозак остановился в самом конце, где уже начинались запасные пути.

– Теперь точно пару часов на холоде продержат! – сказал один из заключённых.

– Не успеешь приехать, сразу на больничку попадёшь, – обнадёжил его сосед, бодрый старичок с растрёпанной бородой.

По железной крыше вдруг забарабанил дождь. Они уже приготовились к долгому ожиданию, как дверь неожиданно распахнулась, и в душную камеру ворвалась, струя свежего холодного воздуха.

– Васильев, на выход! – раздалась команда.

Со скамьи поднялся молодой парень и, держа в руках матерчатую торбу, направился к двери.

– Дождик в дорогу – это хорошо, – сказал кто-то из темноты.

– Быстрее, быстрее, мать вашу! – слушал Серый крики старшего конвоя, сидя в зарешечённом фургоне, в котором его и ещё восьмерых осужденных привезли на этап.

– Титковский! – раздался надсадный крик.

Подхватив тощий сидор, он спрыгнул на землю и быстро побежал между солдатами. На ступеньках «столыпина»34 его за шкирку схватил стоявший на площадке дюжий розовощёкий конвоир, втянул в вагон и, не давая опомниться, затолкал в купе. Настроившись на то, что камера будет забита битком, он был приятно удивлен, увидев всего четверых.

– Привет честной братве, – степенно сказал Серый, безошибочно вычислив, что трое явно не первоходы. – Какая шконка свободна?

– Ты присядь, расскажи людям о себе, а там по делам твоим и место тебе определим, – ответил пожилой бородатый мужик.

– Титковский Сергей Дмитриевич, кличка Серый, статья 162 г.35 Срок два года. Вторая ходка.

– А первый раз за что залетел? – спросил скуластый парень лет тридцати с узкими чёрными глазами.

– По 16736. Семь лет, – спокойно ответил Серый, демонстрируя уважение к присутствующим.

– Петрович, – не поворачивая головы, сказал бородатый, – шмотье своё перекинь на третий ярус. Судя по заходу, правильный бродяга в наш дом заглянул.

Серый присел к столу и, развязав сидор, положил на стол кусок сала, пачку махорки и цыбик чая.

– Вот и чифирёк в радость! – обрадовался обладатель бороды. – А то брандахлыст37 надоел.

– На чифирёк не наберётся, а вот купчика38 попить можно будет, – сказал Серый. – Конвой вологодский?39

– Нет, – ответил скуластый. – Кипяток дают и до ветру водят, когда нужда наступит. Если просим, дверь в тамбур от холода прикрыть, тоже не отказывают.

– А откуда этап? – поинтересовался он.

– Из Махачкалы, я первый пассажир. Коля Ухналь в Минводах подсел, а Петрович и Баламут в Усть-Лабе. Везут нас в Белоруссию, там город есть, Орша называется, вот там и будем чалиться.

– Неужто поближе тюрем не было? – Серый искренне удивился: – Ладно бы на севера, в лагеря законопатили.

– Да нет уж, спасибо! Мы эту делюгу уже обкашляли. Я с Баламутом в КарЛАГе40 сидел, только в разных отрядах. Ветры с ног сдувают, вся харя в песке. Ухналь вон в АнгарЛАГе отдыхал, шестерик отмотал… Нет… лучше к бульбашам, там хоть лето как лето и зима как зима.

– Это точно, – согласился Серый. – Я первый срок в ХакасЛАГе оттянул. Лучше на запад, чем на восток.

Заварив чаю, они поужинали и легли спать. Петрович, который сел за растрату, начал тихо напевать:

По тундре, по железной дороге,

Где мчится поезд Воркута – Ленинград,

Дождик капал на рыло и на дуло нагана,

Лай овчарок всё ближе, автоматы стучат.

Я тебя не увижу, моя родная мама,

ВОХРа нас окружила, «Руки в гору!» – кричат.

– Петрович, – проникновенно сказал Баламут, – если не заткнёшься, я тебе точно что-нибудь на рыло накапаю, в хату опущенным зайдёшь.

***

Перед Новым годом они получили телеграмму о приезде сына. Людмила сразу засуетилась и побежала на рынок.

Вдоволь наигравшись с внучкой, на следующий день Лавр сказал:

– Это первый Новый год, который я встречаю, не ожидая телефонного звонка и не думая, что завтра идти на службу. Давайте встретим его так, чтобы запомнить на всю жизнь. Тем более что у нас на кухне, – он погладил по белокурой головке сидевшую у него на коленях Катю, – усиленный наряд! Надо будет обязательно пригласить Пришельцева.

Гости были приглашены к семи вечера, но Лавр уже с пяти часов начал придирчиво оглядывать стол. Обнаружив отсутствие лимона, он забеспокоился и стал быстро одеваться. Глядя на непривычно суетящегося мужа, Людмила усмехнулась:

– Лимоны принесет Александр Сидорович с женой, не переживай.

Лавр опять взглянул на красиво сервированный стол:

– А пироги куда поставим?

– На подоконник, – она вздохнула. – Сядь, не мельтеши, лучше вынеси на балкон шампанское и боржоми, как раз охладятся.

– Я уже вынес, – ответил он и озабоченно спросил: – А почему одиннадцать приборов? Нас же девять: четверо гостей и нас пятеро!

– Всегда нужно иметь резерв, вдруг кто-то из сослуживцев зайдёт поздравить, – неожиданно спокойно сказала Людмила, бросив короткий взгляд на часы.

– А где Виктор? – вдруг спросил Лавр, обнаружив отсутствие сына. Людмила переглянулась с Леной:

– Он за хлебом пошёл.

– Так вот… – он удивлённо взглянул на стол, где стояла хлебница: – Я же четыре батона принёс!

Женщины снова переглянулись.

– Я попросила буханку чёрного взять, вдруг кто-то любит, – ответила Лена. Раздался звонок, и Людмила улыбнулась:

– Иди, открывай, Виктор вернулся.

Лавр открыл дверь и растерянно замер, глядя на стоявших на пороге Викентия и Наталью. Выглядывавший позади с чемоданом улыбающийся Виктор перчаткой отряхивал упавшие на голову снежинки.

– Людмиле понравилось наше вино, и я привёз несколько бутылок, – невозмутимо, как будто только что вернулся из магазина, сказал Викентий. – Ты позволишь войти?

Когда наконец все гости расселись, Лавр поднял рюмку:

– Иногда я задумывался: что такое счастье? И вот сегодня ощутил это в полной мере! Счастье, когда ты дома, рядом с тобой дети, внуки и друзья, ставшие для тебя родными людьми. Я благодарен судьбе, что она подарила мне этот чудесный день! За ваше здоровье, дорогие мои!

Без пяти двенадцать Лавр и Виктор откупорили шампанское и разлили по фужерам. Людмила подкрутила ручку настройки, и через мгновение комнату заполнили мелодичные звуки кремлёвских курантов.

Это был замечательный вечер, веселье не стихало, и тосты следовали один за другим. В начале второго вдруг позвонили в дверь.

– Папа, ты что? Получил приемник и решил вернуться на службу? – засмеялся Виктор, вставая из-за стола и направляясь в коридор. Хлопнула входная дверь и на пороге появился Виктор Семёнович, сзади смущённо топтался милиционер, держа в руках торт и бутылку шампанского.

– С Новым годом! – весело сказал он. – Я сегодня ответственный от руководства, наряды проверяю… Никак не мог мимо проехать! От всех ребят счастья вам всем и здоровья!

Лавр был тронут и не скрывал, что ему приятно внимание сослуживцев.

– Раздевайтесь и за стол! – пригласил он новых гостей.

– Только мы на чуть-чуть, – предупредил Виктор Семёнович, снимая шинель. Посидев минут двадцать, он распрощался и, взяв слово, что Лавр после праздников обязательно заглянет в отдел, уехал.

– Вот видишь, Лавр Павлович, а ты переживал, что забудут! – усмехнулся Пришельцев, накалывая на вилку солёный огурчик. – Помнит тебя народ и ещё не скоро забудет. Ты же меня не забываешь!

В начале пятого гости стали расходиться. Женщины убрали посуду со стола, единогласно решив вымыть её утром. Людмила приготовила гостям постель, и все легли спать. Уже засыпая, Лавр спросил:

– А как ты ухитрилась втайне от меня пригласить Викентия?

– Есть такая штука, телефон называется, – ответила она, взбивая подушку.

– А если бы трубку взял я?

– Я использовала резервный канал связи.

Лавр приподнялся на локте и удивлённо посмотрел на жену. Людмила взъерошила ему волосы:

– Я дала им номер Александра Сидоровича и предупредила их, что это мой новогодний подарок, – она поцеловала его в макушку и, отвернувшись, натянула на себя одеяло.

***

Через пять дней они проводили Виктора с семьей. Лавр успел сводить Катеньку на новогодний утренник, который организовывали для детей в управлении. Внучка с восхищением рассматривала большой бумажный пакет с подарком, на котором был нарисован Дед Мороз в милицейской фуражке с полосатым жезлом и надписью «С Новым 1941 годом!», напечатанной большими разноцветными буквами.

Но самое большое впечатление на неё произвёл кукольный театр! Когда опустился занавес, Катя никак не могла поверить, что волшебство закончилось, и не хотела уходить из зала. Лавр, обзвонив всех знакомых, достал билеты на следующий день и вновь повёл внучку на тот же самый спектакль.

Незаметно подошло Рождество. Несмотря на то что Людмила была членом партии, она всегда старалась его отметить и, вспоминая близких ей людей, накрывала стол. Это праздник напоминал ей детство. В Сочельник она испекла пирог и приготовила по старинному семейному рецепту, который помнила ещё с юности, щуку. Свернула её кольцом и красиво уложила на блюдо, к которому мужа не подпускала до появления первой звезды.

Они сели ужинать и Лавр открыл бутылку кагора.

– Будем пить и Бога славить, – сказал он, протягивая рюмку, и в это время зазвонил телефон.

– Вечер добрый, Палыч! Как отдыхается? – Федотов устало рассмеялся: – Как подумаю о тебе, аж завидки иногда берут.

– Как сказать, Никифор Максимович, отдыхать не работать. Если честно, то, конечно, скучаю. Но связей не теряю.

– Да я знаю! На неделе по три раза на службе появляешься. Виктор рассказывал, что с твоей подачи группу малолеток взяли. За что тебе большое спасибо!

– За что? – искренне удивился Лавр.

– За то, что службу не забываешь и молодым помогаешь! – серьёзно сказал Федотов. – Скажи, завтра к трём сможешь подойти? Разговор есть.

– Конечно смогу, – бодро ответил он. – В 15.00 я у вас.

– Вот и славно! Тогда до завтра, – с удовлетворением произнёс начальник ОУР и положил трубку.

– Федотов звонил, – обернулся он к Людмиле, – просил завтра к трём зайти.

– А, старый боевой конь уже забил копытом? – усмехнулась она. – Может, ты обходной у кого-то подписать забыл?

– Нет, – уверенно парировал он: – Без обходного радиоприемник не подарили бы!

На следующий день без четверти три Лавр уже был в управлении: он вышел пораньше и с удовольствием прошёлся по заснеженному городу, разглядывая витрины, в которых ещё висели новогодние украшения. Поздоровавшись со знакомыми, без двух минут три он постучал в дверь.

– Заходи, Лавр Павлович, – Федотов вышел из-за стола и протянул руку: – Присаживайся, закуривай, разговор долгий и серьезный.

Когда они выкурили по папиросе, Никифор Максимович, налив чаю, сказал:

– Руководство обеспокоено сложившейся политической ситуацией. Гитлер оккупировал всю Западную Европу и на этом не остановится. Мы находимся на грани войны с немцами.

– А как же Пакт о ненападении? – обескураженно спросил Лавр.

– Плевать он хотел на этот пакт, – просто ответил Федотов. – Захотел оккупировать Польшу, переодел уголовников в польскую форму, расстрелял радиостанцию в Гляйвице, заявил во всеуслышание, что поляки напали первыми, и за месяц установил свою диктатуру. Он накопил огромный военный потенциал, а мы у него как кость в горле. В Москве это прекрасно понимают. Если ты помнишь, ещё в июне по команде сверху началась подготовка милиционеров на полевых сборах, оперсостав мы не привлекали, и ты этого не знал, а в конце октября в составе НКВД было образовано Главное управление местной противовоздушной обороны.41 Как ты думаешь, это всё просто так?

– Нет, конечно. Ситуация в мире действительно напряженная.

– Дело вот в чём: наши хлопцы умеют раскрывать преступления, нести патрульную службу, направлять дела в суд, но они не умеют воевать. В 20-х годах практически каждый прошёл через Гражданскую, а каждый второй – через Германскую. Вот на твое место назначили Виктора. Что ты можешь сказать о нём?

Лавр на мгновение задумался и уверенно произнёс:

– Грамотный оперативник, прекрасно знает действующие приказы, много времени уделяет повышению культурного уровня, занимается самообразованием…

– Достаточно, – Федотов остановил его взмахом руки. – Не аттестацию на него готовишь. Ты мне скажи: сможет он привести к нормальному бою «максим» или, к примеру, пристрелять трёхлинейку?

– Вряд ли, – честно ответил Лавр.

– Раньше этому обучали, – вздохнул Никифор Максимович. – Вот, взгляни.

Он вышел из-за стола и, подойдя к сейфу, достал потрёпанную папку:

– Это личное дело Малютина. Он уже давно перевелся к нам с Дальнего Востока. Толковый парень42, будем его выдвигать, но суть не в этом.

Развязав тесемки с затянутыми на концах, чтобы не лохматились, узелками, он перелистал несколько страниц и, достав большой, сложенный в несколько раз лист бумаги, удовлетворенно крякнул:

– Это его свидетельство об окончании милицейской школы комсостава. Посмотри, какие дисциплины они изучали. Пулемётное, гранатомётное и стрелковое дело, тактику уличного боя, знание револьвера и даже джиу-джитсу. Помнишь Постановление Совнаркома от 1931 года?

Лавр утвердительно кивнул:

– Это когда нас стали рассматривать как армейский резерв?

– Да, тогда военная подготовка стала обязательной, но мы не придавали ей значения, ставя во главу угла специальные дисциплины, несмотря на то, что военные получили право контролировать процесс обучения. Сейчас перед нами стоит задача – подготовить сотрудников к работе в условиях войны, которая не за горами.

– Может быть, надо привлечь к работе армейских инструкторов? – неуверенно спросил Лавр.

Федотов досадливо махнул рукой:

– Это само собой. Уже подготовлена программа, соответствующая уровню подготовки бойцов Красной Армии. Но я имею в виду оперативную работу в прифронтовой полосе и за линией фронта. У тебя есть опыт диверсионной и агентурной работы. Если говорить прямо, то мы должны подготовить подпольщиков и партизан.

Лавр улыбнулся:

– То есть научить их жить наоборот?

Никифор Максимович непонимающе взглянул на него, и он пояснил:

– Если раньше мы обучали людей, как оставаться незамеченными при наблюдении за объектом, то сейчас их нужно учить, как вычислить хвост и отделаться от него.

– Ты, Палыч, все правильно понял, – вздохнул Федотов. – Ты теперь человек свободный. Посиди, подумай, чему надо обучить сотрудников, и как будешь готов, заходи. Три дня хватит?

***

Лавр всерьёз принялся за работу. Вечером, заварив крепкого чаю, он положил перед собой лист бумаги и, вспоминая все войны и операции, начал записывать чему, по его мнению, было необходимо обучить милиционеров.

– Ты стал писать мемуары? – с лёгкой иронией спросила Людмила, войдя на кухню и глядя на кучу скомканной бумаги.

– Нет, – не приняв шутки, он покачал головой: – Это план подготовки личного состава к работе в условиях военного времени.

– Тебя из-за этого вызывали в управление?

– Да, – сказал он задумчиво и, взглянув в чёрный квадрат окна, помолчав, добавил: – Ты знаешь, Викентий был прав. Мы стоим на пороге такой войны, какой ещё не было в истории человечества.

Часа через полтора он, откинувшись на спинку стула, закурил и, отодвинув от глаз бумагу, начал вычитывать написанный текст на ошибки:

Начальнику УНКВД

по Краснодарскому краю

майору государственной безопасности

Ф.И. Шулишову

Докладная записка.

В целях качественной и своевременной подготовки сотрудников милиции к несению службы в условиях военной агрессии полагал бы целесообразным включить в программу обучения оперативного состава следующие темы.

По тактической подготовке:

– ориентировка на местности по компасу, карте и местным предметам с умением засекать нужные объекты, определять их координаты и передавать по рации;

– определение рода войск противника по форме одежды и знакам различия, техники – по опознавательным знакам и внешнему виду;

– способы обмана противника для сохранения боеспособности;

– знание вражеской тактики действий, его военную терминологию, системы охраны и обороны объектов, навыки перевода документов.

По медицинской подготовке:

– оказание помощи при проникающих ранениях, контузиях и отрывах конечностей;

– наложение повязок и шин с использованием подручных средств в полевых условиях.

По боевой подготовке:

– применение взрывных веществ и боеприпасов, состоящих на вооружении наших войск и противника. Изготовление взрывчатки из подручных материалов. Устройство паровоза, железнодорожных стрелок и сцепок.

По специальной подготовке:

– методика сбора развединформации (личное наблюдение, опрос знающих лиц, подслушивание разговоров);

– способы проникновения на объект;

– создание явочных и конспиративных квартир (хозяева – люди, искренне преданные Родине);

– выявление слежки и способы отрыва от неё;

– способы маскировки.

Считаю целесообразным разработать краткий русско-немецкий разговорник, к составлению которого предлагаю привлечь преподавателей Краснодарского государственного педагогического и учительского института им. 15-летия ВЛКСМ43, предварительно взяв подписку о неразглашении.

Л.П. Ермаков

15 января 1941 года.

Исправив несколько слов и расставив запятые с точками, он ещё раз внимательно перечитал докладную записку. Аккуратно переписав, положил её в папку и направился в спальню.

***

– В самом деле молодец этот твой Ермаков, – сказал Шулишов. – Грамотно всё расписал, сразу видно, что повоевал человек!

– Уже не мой, – вздохнул Федотов.

– Что поделать, он же не Вечный жид44, который будет служить в розыске до второго пришествия.

– Это точно, – Федор Иванович коротко рассмеялся. – Хотя жаль, конечно.

– Поручи кому-нибудь из толковых руководителей подобрать место для занятий, свяжись с начальником гарнизона: пусть найдут хороших инструкторов и военврача, желательно таких, которые в Финскую повоевали или на Дальнем Востоке. Ещё в институт поезжай, на кафедру иностранных языков. У тебя там наверняка кто-то есть.

– Кто-то – это кто? – переспросил Федотов, прекрасно понимая, кого имел в виду начальник.

– Кто освещает эту кафедру, – ответил Шулишов.

– Так это не по моей линии, я больше по ворам и бандитам. 58-я45 не по нашему ведомству.

– Ладно, – Фёдор Иванович махнул рукой. – Сам разберёшься, не маленький. В общем, бери всё в свои руки и начинай организовывать.

Он устало потёр виски, пододвинул к себе перекидной календарь и перевернул несколько страниц:

– Сегодня у нас 19 января. 29 числа я жду тебя с докладом о готовности приступить к занятиям с 1 февраля. Десять дней – это выше крыши! Да, вот ещё, зайди в кадры, пусть оформят его каким-нибудь курьером или письмоводителем. Если начнут артачиться, скажи, моя команда!

***

Перед первым занятием Лавр волновался. Больше всего он опасался вопроса: «Для чего нам все это нужно?» Но сотрудники, которых он знал, практически всех, ничего не спрашивали, а внимательно смотрели, ожидая начала.

– Товарищи, – негромко начал он, – сегодня в мире сложилась крайне сложная обстановка, и ни для кого не секрет, что война приближается к нашим границам. Если это случится, то мы должны быть готовы к встрече. Нам необходимо научиться работать в тылу врага.

– Разрешите, товарищ Ермаков? – молодой розовощёкий парень, которому не было ещё и 30 лет, поднялся, комкая в руках кепку. – Вы считаете, что если начнется война, враг сможет дойти до Кубани? Мы создали непобедимую армию! Итоги второй пятилетки наглядно показывают преимущество социалистического строя. По отношению к 1938 году выплавка чугуна выросла на 439%, стали – на 412%, прокат черных металлов – на 382%, а стахановский почин ни имеет равных в мире!

Он гордо огляделся по сторонам, ожидая одобрения товарищей, но все сидели молча.

– На сегодняшний день вермахт – самая подготовленная армия в мире. Поверьте, они умеют воевать, я прошёл Первую империалистическую и говорю это со всей ответственностью, – спокойно ответил Лавр.

– Это была царская армия, не имеющая идейной платформы, – запальчиво воскликнул парень. – Сейчас каждый советский гражданин готов умереть за Родину!

– Умереть, Сережа, большого ума не надо, – обернулся к нему один из сотрудников, – победить и вернуться живым – вот что требуется! Сядь и слушай, что тебе умные люди говорят.

Парень, сконфузившись, опустился на стул.

– Скажите, кому из вас пришлось повоевать? – спросил Лавр, оглядев зал.

– Я на озере Хасан46 был. Вторым номером в пулемётном расчёте, – поднялся мужчина, осадивший Сергея. Лавр кивнул:

– Очень хорошо. Будете старшим учебной группы. Сегодня мы обсудим «Способы обнаружения слежки и ухода от наблюдения». Наверное, каждый из вас имеет опыт ведения объекта, и сегодня мы рассмотрим эту ситуацию, с другой стороны. Прежде всего необходимо своевременно обнаружить хвост. Если вам при движении на глаза попался дважды один и тот же человек, можно предположить, что вас повели. Чтобы оторваться от наблюдателя, есть простые, но действенные способы. К примеру, вы заходите в магазин женского белья и через витрину некоторое время наблюдаете за действиями хвоста. Если филер неопытный, он войдёт следом за вами. Обязательно купите какую-нибудь мелочь и держите её так, чтобы он видел. Этим вы усыпите его бдительность. Затем проверяетесь: останавливаетесь около витрины и наблюдаете через отражение. Как правило, ведут по другой стороне улицы. Ещё есть хороший способ. Всегда носите в кармане записку бытового содержания, ну, допустим, список покупок или жировку.47 Обнаружив хвост, достаете её, комкаете и выкидываете. Он обязательно её подберет. Легче всего обнаружить хвост в дождь: достаточно изменить скорость движения, что очень легко сделать, обходя лужи.

Лавр оглядел сотрудников:

– Каждый из вас может импровизировать, самое главное – чтобы это выглядело естественно. Так вот, товарищи, будем считать, что хвост вы обнаружили, теперь задача – от него избавиться. Предлагайте варианты!

– Проходные дворы? – спросил молодой парень в коричневой куртке.

– Правильно, – кивнул Лавр. – Ещё?

– Можно использовать дома с чёрным ходом и зайти в квартиру к знакомым.

– Чтобы знакомых вместе с тобой прихлопнули! – засмеялся один из сотрудников. – Так не пойдёт. Лучше поводить хвост по городу и в удобном месте ликвидировать.

– Ну что ж, – улыбнулся Лавр, – как одну из версий можно принять, только потом придётся залечь на дно, а вот насчёт поводить – правильно. Это называется «петляние», или «лабиринтный» маршрут. Есть ещё способы, например, резко ускорить шаг после поворота за угол – для того, чтобы пойти как можно дальше, чем при обычной скорости движения. Рассматривать варианты с общественным транспортом мы не будем, так как вряд ли он будет работать на оккупированной территории.

Раздался короткий стук в дверь, и комнату вошёл высокий подтянутый мужчина в гимнастерке. На малиновых петличках тускло поблескивали две шпалы. Он коротко огляделся и, безошибочно вычислив старшего, подошёл к Лавру: