Путешественница

Выходило так, что, если вернуться в прошлое – она не сбрасывала со счетов эту возможность, – воспользовавшись каменным кругом, вероятно, она попадет в Шотландию тысяча семьсот шестьдесят шестого года, то есть двадцать лет спустя памятных событий. Найденные документы подтверждают, что за два года до тысяча семьсот шестьдесят шестого года, в тысяча семьсот шестьдесят четвертом, Фрэзер был жив. Возможно, Роджеру удастся найти другие документы, где будут содержаться сведения о том, что Джейми прожил еще два года…

– Смотрите, вот оно! – Брианна обратила на себя внимание радостным возгласом. – «Прокат лодок».

Услугу предлагал держатель паба на пристани. Троица направилась туда; Роджер припарковал машину.

– Удивительное дело: коротышки всегда липнут к рослым девушкам!

Роджер тоже думал об этом, но Клэр озвучила его мысли, которые он не успел высказать. Как ей удавалось так точно угадывать чужие мысли?

– Мотыльки, желающие сгореть в огне? – мрачно проговорил парень, наблюдая, как низенький бармен пожирает глазами Брианну.

Девушка отправилась за коричневым элем к ленчу и кока-колой, а ее мать и Роджер ожидали перед стойкой разрешения на прокат лодки.

Бармен был маленьким – едва мог дотянуться до подмышек Брианны, – но очень старался обратить на себя внимание: он во все глаза смотрел на девушку и предлагал ей маринованные яйца и копченый язык, нарезанный ломтиками. Та смеялась, не желая обижать парня отказом.

– Я убеждала ее не иметь дела с низенькими мужчинами, – заметила ее мать.

– Да? Кажется, она не очень прислушивалась к вашим советам. Или советы были неубедительные, – съязвил Роджер.

Он надулся, но Клэр, как и ее дочь, только рассмеялась.

– Да я и не стремилась быть суровой матерью, если честно. Но вообще говоря, нужно напомнить ей, это важно.

– А чем вам не угодили низкорослые?

– Не то чтобы не угодили, но с ними нелегко. Если им не доставить удовольствия общаться с ними, они могут отомстить. Как маленькие собачки: когда все хорошо, они милые и пушистые, но если что-то идет не так, они злятся и могут укусить.

Роджер отреагировал смехом.

– Вы много лет наблюдали за этими мужичками?

– Можно сказать и так. Все дирижеры оркестров не выше пяти футов, и почти все они – те еще образчики. А все высокие… – Она хитро посмотрела на парня. Роджер как раз был высоким – шесть футов три дюйма. – Все высокие нежные, спокойные и надежные.

– Нежные? – Роджер не переставал наблюдать за барменом и развитием его отношений с Брианной.

Девушка, поддавшись на уговоры, недоверчиво пробовала заливное из угря, протянутое ей на вилке.

– Они нежны по отношению к женщинам. Мне думается, что это связано с тем, что высоким ничего никому не нужно доказывать. К чему ломать копья, если видно, что мужчине не нужна санкция на тот или иной поступок? Им нечего доказывать.

– А невысоким…

– А невысокие понимают, что им нужно тянуться изо всех сил, иначе никто не будет воспринимать их всерьез. Они понимают, что очень зависят от общественного мнения, и вынуждены ждать, пока им позволят что-то сделать. В итоге получается, что они разбрасываются по мелочам только ради того, чтобы доказать самим себе и всем, что они могут делать что хотят, как высокие.

– Ммфм.

Роджер издал своеобразный горловой звук, которым шотландцы выражают очень разные чувства. Сейчас он оценил так умные выводы Клэр и снизил до нуля шансы бармена, признав, что хоть он коротышка, но ничего не будет доказывать Брианне.

Клерк наконец выписал им квитанцию. Роджер забрал ее и позвал Брианну, забирая ее из паба.

Рыба не клевала, на озере не было волн, но все равно было хорошо, потому что теплое солнце августа дарило последнее тепло перед осенью и пахло сосновой хвоей и малинником, росшим на берегу. Ленч и вправду оказался сытным, и друзей скоро начало клонить в сон. Брианна первой пала в неравной борьбе со сном и свернулась на носу. Подушкой ей служила куртка парня. Клэр боролась со сном, сидя на корме.

– Ну хорошо, а что скажете о женщинах? – продолжил Роджер, взглядывая на ноги девушки. Брианна была достаточно высокой, чтобы неловко чувствовать себя в лодке, так что она подогнула ноги. – Тоже так же: высокие хороши, низкие плохи?

Клэр раздумывала, не спеша отвечать.

– Нет, не так же. Не думаю, что в случае женщин эти наблюдения верны. Наш характер зависит скорее не от биологии, а от отношений с мужчиной. Если мужчина является для нас врагом, он всегда будет таковым, независимо от роста. А если он друг или просто нейтрален, тогда все в порядке.

– Ого, вы феминистка?

– Нет, я веду речь не об освобождении женщин. В тысяча семьсот сорок третьем году, к примеру, мне удалось увидеть то же самое. То есть отношения между полами и все, что с этим связано, не меняются. Различия обусловлены скорее изменениями в поведении, сменой этикетных норм, даже модой, но модели поведения почти неизменны, к сожалению или к счастью.

Она уже не хотела спать и смотрела на озеро, поставив ладонь над глазами. Со стороны могло показаться, что она изучает воду, рассматривает бобров или смотрит, чтобы под лодку не попало бревно, но Роджер думал, что так только кажется и что Клэр смотрит даже выше горных утесов.

– Вы любите высоких мужчин, да? – негромко спросил он, правя лодкой.

Клэр улыбнулась утесам:

– Я люблю одного из них.

– Если я найду его… вы пойдете к нему?

Он отложил весло, чтобы не пропустить, что она скажет и как будет смотреть.

Она вздохнула. Роджер видел, как горят ее щеки, как обтягивающая белая блузка не скрывает ее прелестей, делая акцент на высокой груди и красивой талии.

«Она не вдова, нет: для этого она слишком молода. И красива. Она не будет долго одинокой».

– Пойду ли я к нему? Сколько раз я думала об этом! И я передумала многое, да, многое. Я хочу найти его… но пройти сквозь камни…

Зажмурившись, она подняла плечи.

– Я даже не могу как следует рассказать об этом. – Было заметно, что видит и чувствует сейчас камни, стоящие на Крэг-на-Дун. – Это… не могу описать. Это очень страшно, это ужасно. Легко сказать – «ужасно». Никто не сможет ощутить этот ужас, не испытав его на себе, понимаете? – Теперь она посмотрела на него. – Я могла бы рассказать вам, как я рожала, что испытывала при этом. Но вы ведь не поймете, не сможете понять при всем своем желании. Мужчина может понять, что рожать больно, и это будет правдой, но в то же время это полуправда. Только женщина поймет это, потому что почувствовала это на себе.

Роджер фыркнул, забавляясь аналогией.

– Нет, я так не думаю. Я знаю, каково это, потому что сам слышал, как говорят эти проклятые камни в круге.

Роджер тоже поднял плечи и нахохлился, вспоминая, как Джилиан Эдгарс три месяца назад прошла через круг. Парень даже схватил весла, чтобы ее образ не мучил его: он видел его в кошмарных снах.

– Вы чувствовали, что кто-то рвет в клочья ваше тело, да? – пытливо взглянул он на мать Брианны. – Тебя тянут, мнут, волокут в неведомую даль, кажется, что ты сейчас лопнешь, ведь давление изнутри равносильно давлению снаружи. Каждую секунду ты разлетаешься на атомы. Голова раскалывается, а в ушах стоит противный ор и гул.

Клэр побледнела, глядя на ежившегося парня.

– Вы не рассказывали мне этого… Вы тоже слышали?

– Я не придавал этому значения. – Парень пронзил ее взглядом, доверительно сообщая: – Бри тоже… знает. Она слышала камни.

– Ясно…

Женщина отвернулась от парня и не стала смотреть на спящую дочь. По красивой глади озера расходился оставляемый кильватером лодки след – буква «V». Большие лодки оставляли более заметный след: волны, расходясь крыльями, отталкивались от утесов и возвращались в центр озера. Получался длинный выпуклый вал, который многие принимали за вздохи мифического чудовища из озера Лох-Несс.

– А ведь оно там. – Клэр указала глазами на темные глубины.

Роджеру хотел уточнить, правильно ли понял ее, но уточнения не потребовалось. Было ясно, что она говорит о том самом ужасном звере, который будто бы живет в озере. За свое детство, проведенное возле озера, он вдоволь наслушался этих сказок, которыми пугали друг друга пьяницы и балагуры в пабах Друмнадрохита и Форт-Августуса, и забавлялся, ведь никакого чудовища за все эти годы на глаза ему так и не попалось, разве угри да лососи.

Но сейчас Роджер не считал это бреднями выпивох и чудаков. Сидя в мирной лодке, они находились в самом центре легендарного озера, обсуждая, стоит ли Клэр подвергать себя такому риску, вновь отправляясь в прошлое, и если да, то каким образом лучше это сделать.

С большой уверенностью, непонятной ему самому, он мог сказать, что торфяные воды, всегда темные, какое яркое солнце бы ни светило, что-то скрывают. Это было так. Почему – он не смог бы объяснить. Но тайна несомненно существовала, хоть люди до сих пор не смогли раскрыть ее.

– Что именно? – Ему хотелось, чтобы Клэр сама охарактеризовала то, что могло находиться в озере, облекая его догадки в словесную форму. Но он спросил еще и потому, что перед лицом пугающей неизвестности хотелось заполнить пустоту хоть чем-то, пусть и глупыми словами.

Женщина проводила взглядом бревно, поравнявшееся с лодкой.

– Наверное, то был знаменитый плезиозавр. – Она долгое время смотрела в воду, тщетно надеясь разглядеть что-то в темной воде. – Но тогда я не вела дневника, поэтому не могу сказать наверняка.

Губы было изогнулись, но нарождающаяся улыбка тут же умерла.

– А сколько таких каменных кругов, вы не знаете? Прежде всего в Англии, да и в Европе? Ограничимся хотя бы этим.

– Я не могу назвать точное количество… Вероятно, несколько сотен. – Роджер начинал понимать. – А вы хотите сказать, что…

– Нет, пока я ничего не хочу сказать, – порывисто произнесла Клэр. – Пока я только предполагаю, а не утверждаю. Если их так много и если они все стоят вот так, по кругу, то это не может быть простым совпадением. Значит, они выполняли какую-то неизвестную нам функцию, для чего-то служили, например указывали на что-то… А если их так много, то и этого «что-то» раньше было предостаточно и люди об этом знали.

Закончив излагать свои предположения, переросшие в утверждения, она тряхнула головой и наконец улыбнулась по-настоящему.

– Это объясняет если не все, то многое.

– Многое?

Теперь Роджер не смог проследить логического перехода от одного суждения к другому.

– Да, конечно, многое. И прежде всего появление странных зверей или чудовищ, как принято говорить. Возможно, что под озером находится что-то похожее на круг из камней.

– Там – коридор времени? Можно перейти из прошлого в настоящее? – Парню никогда бы не пришла в голову подобная мысль, и он уставился на такое знакомое озеро, которое увидел с новой, неожиданной стороны.

– Неплохая мысль, а? – Мысль и правда была хороша, но по выражению лица женщины было неясно, так ли она думает на самом деле или просто шутит. – Знаете, я здесь подумала: описание зверя, живущего здесь, очень напоминает страницы из учебника, где описаны древние твари, вымершие давным-давно. Но если Лох-Несс – это аналог камней, тогда вопросов не возникает.

– Если так, тогда понятно, почему животное описывают по-разному, – Роджер включился в игру. – Каждый раз в коридоре может оказаться кто-то другой, вот и получается, что никак не могут определиться, как же выглядит тот, кто живет в озере!

– Да, именно так. И если так, то понятно, почему никто не смог поймать тех, кто появляется в озере или живет в нем постоянно. Вполне может быть, что озеро населяется время от времени, ведь животные могут попадать в свое время через другие коридоры.

– Прекрасно! – Роджер уже полностью был убежден, что дело обстоит именно так, и оценил идею Клэр.

– Впрочем, мне кажется… нет, я уверена: мне никто не поверит, а коль кто-то и поверит, то массы не оценят моей теории.

Роджер засмеялся этому горькому, но справедливому выводу и разбудил Брианну, брызнув на нее водой. Та вскочила, отряхнулась, зло посмотрела на парня, потревожившего ее сон, и снова легла, красная со сна.

– Вчера нам пришлось подбирать архивные документы: Лидсский университет затребовал их обратно, и мы готовили комплект. Сидели до глубокой ночи, вот она и устала. – Роджер заступился за девушку, хотя в этом не было особой необходимости, ведь никто не упрекал ее.

Клэр скользнула взглядом по фигуре дочери.

– Джейми тоже был таким – мог спать где хотел и когда хотел.

Она снова погрузилась в воспоминания. Роджер направлял лодку к суровым руинам замка Уркварт.

– Вся сложность в том, что это очень трудно, и физически, и морально, – заговорила Клэр. – В первый мой проход я думала, что это конец и что хуже не бывает, но второй… мне было в тысячу раз страшнее и тяжелее.

Она неотрывно смотрела на замок.

– Возможно, повлиял день возвращения. Я не могла выбирать. Пришлось вернуться на две недели раньше празднования Праздника костров.

– Джейлис… Джилиан ушла как раз в Праздник костров.

Роджер до сих пор вспоминает тот памятный день, когда он со страхом увидел силуэт женщины, бывшей его предком и его современницей одновременно. Свет пылающего костра очерчивал ее фигуру и слепил глаза. Тогда парень почувствовал, что его трясет от холода. Она скрылась навсегда в камнях.

– В записной книжке было написано, что дверь открыта по праздникам Солнца и Огня. Думаю, она хотела сказать, что ближе к этим дням преодолеть переход намного легче, чем в обычное время. Хотя не стоит исключать ошибки, ведь Джилиан полагала, что пройти можно только убив кого-то.

Клэр вздохнула, вспоминая, как полиция в майский праздник толклась по камням, доставая из круга сожженные останки Грега Эдгарса: Джилиан облила мужа бензином, чтобы пройти через камни. Чиновники записали, что она скрылась в неизвестном направлении.

Женщина опустила руку в воды Лох-Несса, ставшего внезапно серым от облака, которое скрыло солнце. Ветер вызвал многочисленные волны на поверхности водоема. Известно, что озеро имеет глубину семьсот футов и вода в нем ледяная. Кто же или что может находиться в его свинцовых водах?

– Роджер, скажите, вы бы нырнули туда? – задала вопрос парню Клэр. – Стать на борт и прыгнуть в озеро, погружаясь как можно глубже, так глубоко, что начнут разрываться легкие? А в темноте могут скрываться невидимые, неведомые твари, которые тут же проглотят вас, как только заметят?

Парень ощутил неприятный холодок у сердца. Это не ветер вызвал на его коже мурашки, а рассказ Клэр, вперившей взгляд во тьму Лох-Несса.

– Но самое главное – если бы там была Брианна? Вы бы прыгнули, будь она там, в озере, в глубине таинственных и смертельно опасных вод? – Она отвела взгляд от воды и посмотрела на Роджера. – Прыгнули бы?

Янтарь ее глаз жег его; женщина казалась ястребом, налетавшим на беззащитную жертву.

Парень провел языком по сухим губам, треснувшим от ветра, повел глазами на Брианну, крепко спавшую в лодке, и ответил:

– Да. Думаю, да.

Она молча кивнула.

– И я.

Часть пятая

Тебе не вернуться

Глава 18

Корни

Сентябрь 1968 года

В сидящей подле меня даме было по меньшей мере триста фунтов. Во сне она посапывала; ее внутренним органам приходилось нелегко: легкие едва справлялись, и грудь натужно вздымалась. Я чувствовала противную теплоту ее влажной руки, прижимавшейся к моей, и тяжесть ее бедра.

Между ней и стальным телом фюзеляжа оставался узкий промежуток, где я и помещалась. Ничего не попишешь. Кое-как я достала до кнопки, включающей верхний свет. Часы показывали десять тридцать по Лондону. Согласно расписанию, мы должны приземлиться в Нью-Йорке часов через шесть.

Счастливчики, которым удалось заснуть, сопели. Остальные стоически вздыхали и не теряли надежды погрузиться в блаженную дрему. Что до меня, то я и не имела такой надежды и загодя положила прочитанный до половины роман одного из любимых авторов в кармашек на спинке кресла, находящегося перед моим. Оставалось только сунуть руку, чтобы насладиться чтением, но я не сделала этого. Мои мысли были далеко от книги: позади, в Эдинбурге, я оставила Роджера и Брианну, собирающихся продолжить поиски, а впереди, в Бостоне…

Но я и сама не знала, что ждет меня в Бостоне, а это не могло не тревожить. Необходимо было вернуться домой хоть на время, ведь срок отпуска давно истек и нельзя без конца брать отгулы за свой счет. У меня было множество забот – привести в порядок дела в больнице, уплатить по счетам, взглянуть на дом, оставшийся без присмотра (лужайка на заднем дворе, наверное, уже напоминает джунгли), навестить друзей…

Одного, в общем-то, – Джозефа Эбернети. Он был моим самым близким другом еще с той поры, когда я училась в медицинской школе, и я хотела бы посоветоваться с ним, прежде чем принять окончательное решение, имеющее все шансы стать необратимым. Улыбаясь, я закрыла книгу и начала водить рукой по завитушкам заглавия – ведь это Джо пристрастил меня к любовным романам, как и ко многому другому.

Я познакомилась с Джо в самом начале учебы. Мы были не похожи на других интернов Центральной больницы, и это сблизило нас.

Я, например, была единственной девушкой, а он – единственным чернокожим. Конечно, нам давали понять, что мы отличны от других, хоть мы и не акцентировали внимание на этом. На работе я отлично ладила с Джо, но не спешила предлагать личной дружбы и участия и уж тем более не выказывала симпатии, да и он тоже. Вплоть до самого окончания интернатуры мы были приятелями, но не более.

Первой операцией, которую я провела сама, было удаление аппендикса. Пациент – крепкий подросток. Все сложилось удачно, и я не боялась, что могут быть осложнения. И все же как хирург я отвечала за состояние его здоровья. Как уйти, не поинтересовавшись, как у него дела? Мальчик еще не отошел от наркоза и спал, поэтому я переоделась и ждала в ординаторской на третьем этаже, хотя вправе была пойти домой.

Кроме меня, там находился Джозеф Эбернети. Судя по всему, он был увлечен журналом «Юнайтед стейтс ньюс энд уорлд рипорт», потому что коротко кивнул мне и продолжил чтение.

Здесь, в ординаторской, было что почитать. Журналы из залов ожидания, вынесенные зачитавшимися либо нерадивыми, дешевые затасканные книжки выписавшихся, оставленные в наследство больнице, «Вопросы гастроэнтерологии» полугодичной давности, изрядно потрепанный «Тайм», даже «Сторожевая башня», аккуратно сложенная башенкой, – я перебирала наугад, чтобы отвлечься.

Наконец меня заинтересовала книга без обложки, название – «Пылкий пират» – было написано на титульной странице. Неизвестный автор уверял: «Любовные приключения, возбуждающие желание! Безбрежная, как Карибское море, страсть!» Вот это да, «Карибское море»! Кажется, именно то, что нужно, чтобы развеяться.

Я открыла книгу наугад – на сорок второй странице.

«Надменно передернув плечиками, прекрасная Тесса отстранилась. Движение юной девушки заставило опуститься декольте ее дорогого платья, от чего ее груди предстали обозрению.

Изумленный Вальдес расширил зрачки, однако больше ничем не выдал своего восхищения хорошенькой блондинкой.

– Сеньорита, нам представляется чудесная возможность узнать друг друга получше. – Страсть, передавшаяся его голосу, вызвала в Тессе волну невольного сладострастия.

– Я не вожу знакомств с господами пиратами – вы отпетые негодяи! – Девушка бесстрашно обличила его.

Вальдес сверкнул жемчугом зубов и коснулся запоясного ножика, блестевшего благородной сталью. Прекрасная пленница впечатлила его отвагой и силой чувства, но более всего прельстила своей красотой».

Удивленная, я продолжила читать: все-таки текст захватил меня.

«Вальдес повелительно прижал девушку к себе, беря губами ее нежное ушко.

– Сеньорита, вы, должно быть, запамятовали, что являетесь трофеем и пиратский предводитель сам решает, как с вами поступить, – вкрадчиво проговорил он.

Тесса, сжатая силой его рук, не смогла освободиться, и он легко поднял девушку. Оказавшись на расшитой ткани, покрывавшей кровать, она ужаснулась, представляя, что ждет ее. Тем временем Вальдес снимал с себя одежду, вначале бархатный плащ цвета лазурита, затем тонкотканую белую рубашку с кружевами. Наблюдая за ним, Тесса отметила его прекрасное телосложение; мышцы пирата играли под гладкой кожей. Дотронувшись до застежки пояса, бронзовой, как и его тело, Вальдес остановился, и испуганная девушка замерла, впрочем, желая почувствовать эту бронзу пальцами.

Пират учтиво произнес:

– Мой кодекс не позволяет предоставлять даму скуке. Разрешите…

Он склонился над девушкой, улыбаясь, и Тесса ощутила, как его сильные ладони сжимают ее груди. Вальдес наслаждался их упругостью, нимало не смущаясь тем, что от чувственной плоти Тессы его отделял легкий шелк. Девушка вскрикнула и попыталась спастись в кружеве пуховых подушек.

– Изволите мне противиться? Я сожалею, но ваше прелестное одеяние будет безнадежно испорчено.

Он резко рванул шелк ее корсажа, разведя ладони в стороны, и альпийский пейзаж, доселе скрываемый жадеитом, предстал взору вполне».

Пфф! Мне не удалось скрыть недоумения, и доктор Эбернети вопросительно взглянул на меня. Пришлось принять подобающий строгий вид. Однако события не располагали к строгости.

«Вишневые соски Тессы, похожие на нежные розы, трепетали под губами Вальдеса. Чувствуя жар его рта и шелковое прикосновение его темных локонов к своим перстам, девушка изнемогала от мучительного желания. Его вожделение вызывало в ней ответное стремление, но одновременно сковывало и обездвиживало ее. Отдавшись новым ощущениям, Тесса не противилась, почувствовав, что рука Вальдеса касается ее подола и движется вверх, обжигая изгибы ее бедер.

– О, моя девочка, – Вальдес постанывал от сумасшедшей страсти, охватившей его. – Ты так хороша, так нежна, так невинна. Впервые увидев тебя на палубе отцовского корабля, я возжелал тебя. Тогда ты казалась холодной гордячкой. Однако теперь это не так, правда?

Тесса и впрямь не была холодна: очарованная поцелуями и ласками пирата, она, задыхаясь, жаждала того, что последует за ними, изгибаясь и предоставляя Вальдесу дарить ей еще большее наслаждение, нежели доселе. Однако же Тесса была удручена тем прискорбным фактом, что ласкает ее убийца и насильник, потопивший не один десяток кораблей и загубивший не одну сотню душ. Как ей следовало вести себя, думала девушка, со страхом понимая, что Вальдес все более распаляется.

– Моя девочка, мы больше не можем медлить, – Вальдес готовил ее к неминуемому. – Я не причиню тебе боли. Ты мне веришь? Я буду нежен, как рассвет над морем…

Тесса ощутила его любовный мускул, стремящийся в ее лоно.

– Нет! – Она бессильно забилась под Вальдесом, с силой прижимавшего ее к кровати. – Пожалуйста, не надо! Прошу тебя!»

О да, пришло время для протеста, ну разумеется.

«– Любовь моя, положись на меня.

Непрестанно ощущая на своем теле ласки Вальдеса, возымевшие гипнотическое влияние, девушка расслаблялась. Он ласкал ее груди губами, жарко дыша и шепча ей на ухо слова страсти. Тепло, появившееся в ее лоне, распространялось по телу, заставив ее раскрыть бедра навстречу пылкому Вальдесу. Божественно неспешно он похитил девственный цветок ее сада, обретя божественное блаженство».

Ха! Я не удержала книгу. Она упала как раз у ног доктора Эбернети.

– Простите. – Я потянулась за историей пирата и его прекрасной пленницы.

Наверное, я была пунцовой от смущения. Руки вспотели, и на книге остались следы пота. Вопреки моим ожиданиям, доктор, обыкновенно суровый, был мягок и доброжелателен.

– Пять из десяти: Вальдес похитил девственный цветок, – Эбернети широко улыбался.

– Именно. – Я тоже рассмеялась. – Как ты угадал?

– Легко: либо страница сорок два, либо семьдесят три.

– А что на семьдесят третьей?

– Там он ненасытно скользит по ее холмику языком.

– Да ну?!

– Читай.

Он быстро нашел нужный эпизод и отдал мне книгу.

О боже!

«…отбросив покрывало в сторону, Вальдес наклонился над Тессой, щекоча низ ее живота кудрями цвета воронова крыла, и ненасытно скользнул по ее трепетному холмику языком. Девушка издала стон и…»

Я и сама издала стон.

– Вот это да! Ты правда читаешь такое? – Я еле оторвалась от захватывающих дух отношений Тессы и Вальдеса.

– А что здесь такого? – Эбернети улыбнулся еще шире. – И перечитывал, дважды или трижды. Неплохая вещь. Но есть и лучше.

– Ого, здесь есть и другие?

– Ну да. Но чтобы найти получше, нужно искать книги без обложек.

Эбернети занялся поисками лучшего.

– Не ожидала от тебя. Думала, ты читаешь разве что «Ланцет» и «Медицинский вестник».

– Ага. «Методика резекции желчного пузыря» или что там у нас. И это после тридцати шести часов смены, включающей в себя и эту резекцию? Нет уж! Прокачусь-ка я с Вальдесом, поглазею на красоты Карибского моря. Да ведь и ты, леди Джейн, ты тоже должна читать только «Новый английский медицинский журнал». Не так ли?