Игрушка для Шакала

– Какого хрена она в подвале делает? – рявкаю на них. – Сказал же выделить ей комнату в доме.

Терпеть не могу идиотов. А особенно – идиотов, которые не выполняют приказов.

– Мы так и планировали, шеф, – отвечает боец с побитой рожей. – Но она дикая, блять. Пришлось тут запереть.

Чего?!

– Это что ли она вас так отделала?! – срываюсь уже на них.

Пиздец, у меня кадры! Где только Петрович нашел таких придурков? С девкой вдвоем справиться не могут!

– Так приказано было не бить, а она бойкая, – мямлит боец с побитой рожей.

Вот же долбодятлы! Я бы и сам ему врезал, даже руки чешутся. Но пока держусь. Пусть побитые яйца полечат для начала.

– Двери открывай! – рявкаю.

Мой приказ больше никто комментировать не решается, передо мной открывают двери. Захожу в комнату. Девчонка сидит на полу, прикованная, мать их, убью!, наручниками.

При моем появлении она открывает глаза, смотрит на меня. И у меня дыхание перехватывает. Как удар под дых ее взгляд. Есть что-то в ее глазах, во всем облике, неуловимое, статное, королевское. И в губах этих, сейчас сжатых в упрямую узкую полоску, и в глазах, бросающих мне вызов.

Малышка совсем, а бросает вызов мне! Мне, мать ее! Точно дикая!

Девчонка медленно поднялась на ноги, чуть качнулась, но устояла. И даже виду не подала, как ей страшно и хреново тут. Непокорная.

Скольжу взглядом по ее фигуре, упакованной в коротенькое черное платье. Неприлично коротенькое, совсем ничего не скрывающее.

Идеальная. Кукольная, словно игрушечная. Все в ней именно так, как мне нравится. Бывают женщины красивые, бывают обаятельные, а бывают королевы. Но ни одна ни разу не тронула меня так, чтобы я хотя бы запомнил. А эта и не королева вовсе. Принцесса покоренного царства. Но держится с таким достоинством, что сразу понимаешь: кровь – не водица, передо мной наследница Аралова собственной персоной.

С интересом рассматриваю ее, бесстыдно облизываю взглядом голые ноги и, обтянутые тканью платья, бедра. Пожалуй, я поиграю с тобой, милая. Пока не надоест.

Поднимаю взгляд к ее губам, ярким, явно без помады. Хочется потрогать эту прелесть, покорить неприступную крепость. В голове мелькнула шальная мысль о том, как буду подчинять бунтарку. Смять непокорность, сломать, приручить. Хочу видеть ее податливой и на все согласной. Подмять под себя и трахать. Даже руки зачесались. А что? Почему нет? Но это потом, а сейчас нужно держать своего зверя под контролем. У нас еще будет время.

– Снимите с нее наручники! – рявкаю через плечо охраннику. Тот послушно выполняет приказ.

Девчонка облегченно выдыхает, растирает затекшие запястья. Мой взгляд невольно опускается на ее руки, где алеют красные отметины от наручников, и мне не нравится, как это выглядит. Совсем, блять, не нравится. Не должно их там быть. Не вписываются такие рисунки на коже принцессы в ауру всего облика, слишком хороша девка.

– Пойдем со мной, – говорю девушке.

Разворачиваюсь и выхожу из комнаты. Я знаю, даже не поворачивая головы, чувствую, что она идет за мной. Какая бы не была дикая, а пару часов в подвале отрезвят любую. Вот и она стала послушной.

Иду в дом, девчонка семенит за мной, цокая шпильками по паркету, как отбойником по нервам. Заходим в дом, я останавливаюсь у лестницы, резко разворачиваюсь.

– Давай, топай по лестнице, на второй этаж, – командую ей.

Нет, я не думаю, что она осмелится на какую-то диверсию, да и сбежать не сможет. Мне просто захотелось посмотреть на нее сзади, когда она станет подниматься. Только вот, идея оказалась дерьмовой.

Это я понял практически сразу же, когда от одного взгляда на упругую задницу, обтянутой тканью, в паху больно заныло. А она еще вышагивает, виляя бедрами. Не знаю, осознанно меня дразнит или это так все принцессы ходят? Руки так и тянутся к ее булкам, пришлось в карманы их упаковать, чтобы не надумали вольничать.

Мы поднимаемся наверх, девушка замирает, не зная, куда двигаться дальше.

– Вперед, вторая дверь слева, – шепчу ей, наклонившись к уху.

И это было охренительно тупой идеей. Вдыхаю ее запах, и меня ведет. Охуительно пахнет девочка, вкусно. Еще и прядь ее волос лица коснулась. Сладкая, шелковистая. Должно же быть в ней хоть что-то не так!?

Девчонка уверенно шагает вперед, дергает ручку на двери, заходит в комнату. Я ступаю за ней, включаю свет. Она проходит вперед, осматривается.

– Нравится? – спрашиваю.

Какая мне разница, что ей там нравится? Пусть берет, что дают.

– Пойдет, – пожимает плечами.

Я захожу в комнату, открываю шкаф. Внутри есть какие-то вещи. Достаю футболку и штаны.

– Можешь переодеться в это, вещи чистые, – кладу одежду в кресло. – Ванная там, – показываю на небольшую дверь.

Она наблюдает за мной молча, никак не комментирует.

– Завтра тебе доставят все необходимое. Можешь написать, что тебе нужно, все принесут, – говорю ей.

Сам не понимаю, какого хрена тут происходит, и что я несу. Галантный кавалер, блять, меня сейчас от себя стошнит. Она моя пленница, ничего я ей не обязан. Совсем ничего, ага. Захочу – возьму ее прямо сейчас. Захочу – выброшу в одном белье за забор. Нет, не выброшу. Пока не наиграюсь, дорога из моего логова ей заказана.

– Хотите сказать, что я тут надолго?! – округляет глаза. – Дайте мне телефон, я позвоню отцу, и вы получите деньги. Сколько вы хотите за меня?

Она смотрит с вызовом, не моргая, вздернув подбородок. С гонором. Теперь ясно, почему оказалась в подвале. И, кажется, ей никто не объяснил, что, пока она тут калечила моих людей, реальность для нее поменялась на сто восемьдесят градусов.

– Твой отец мертв, – произношу, внимательно отслеживая реакцию. Девчонка вздрагивает, в глазах мелькает испуг. – Ты останешься здесь.

– Зачем я вам? Отпустите! – не просит, требует.

Принцесса, не иначе! Избалованная и дерзкая. Сладкая, ммм. Как такую отпустить-то? Да и планы поменялись, детка. Теперь дело вовсе не в выкупе.

Она смотрит на меня, потом резко отворачивается, всхлипывает. Плачет? Нет, на такое я не подписывался. Ума не приложу, как маленьких принцесс успокаивать. В пару шагов подхожу к ней. Руки снова зачесались, хочется потрогать малышку. Сил нет, как хочется. Только я ласково не умею, а у нее кожа нежная, от моих грубых ладоней синяки останутся.

Ой, блять!

Что-то не так, со мной такого не бывает. Это все усталость, не иначе. После виски и качественного сна отпустит. Руки распихиваю по карманам, в кулаки сжимаю.

– Располагайся, – говорю и быстро выхожу из комнаты.

Глава 5

Ника.

Мужчина вышел, оставляя меня одну в комнате. Я даже не стала сдерживать вздох облегчения, когда он освободил меня от своего присутствия. Под его пристальным взглядом мне неуютно, хочется сжаться в комок, а лучше испариться.

Подхожу к двери, на ней нет замка. А, значит, в любой момент Шакал может войти в комнату. И зачем я ему понадобилась, если не в качестве выкупа? Говорит, что моего отца нет в живых? Как это могло случиться? Черт, я совсем ничего не узнаю, пока я здесь. И как долго меня собираются тут держать?

Придвигаю кресло, подпираю им двери. Знаю, что меня такая защита не спасет, но хотя бы задержит любого, кто пожелает вломиться сюда.

Мысли скачут от одной к другой, перескакивая события, обрываясь и снова гоняясь по кругу. А мозг отказывается верить, что великого Аверина не стало. Получается, я стала сиротой? Нет, не может быть. Меня могли просто обмануть. Но зачем им обманывать?

Нужно выбираться отсюда, вернуться домой.

Осматриваю комнату. Ничего необычного. Большая кровать, шкаф, пара кресел, небольшой стол. За прозрачной дверью ванная комната. Умываюсь холодной водой и пью прямо из крана. В проклятой тюрьме нет даже бутылки воды. Тру лицо, пытаясь смыть косметику, макияж безнадежно испорчен все равно. Конечно, толком умыться холодной водой не получилось, по лицу расплылись уродливые разводы от туши. Но стало немного легче.

Меня все еще немного пошатывает после нескольких часов в подвале. Но еще больше штормит от новости, которую мне сегодня озвучили уже два человека – отца больше нет. И, если, услышав это от охранника, я могла с легкостью отмахнуться от правды, то теперь моргнуть и не поверить не получается.

Как так-то?

Я с ним говорила, как раз перед тем, как поехать в клуб с тем парнем. Блин, даже имени этого чудо-кавалера не запомнила! Но вот отец… Неужели, правда? А может, меня просто хотят напугать, чтобы вела себя тихо? И, на самом деле, отец меня уже ищет? Как узнать правду?

Мой телефон вместе с сумочкой я потеряла возле клуба. Позвонить отцу не получится, даже Ивана Сергеевича не набрать. А ведь, он мог бы мне помочь, наверняка, мог бы. Подсказал бы, как можно отсюда выбраться.

Спокойно, Ника, вспоминай, чему тебя учили. Нужно изучить обстановку, понять вводные: сколько человек в охране, где расставлены посты и есть ли бреши в этой крепости. Разобраться, где входы-выходы и что находится за периметром. Везли меня больше часа, это точно. А, значит, мы находимся где-то за городом. Черт, и не понятно, в каком направлении от города стоит этот особняк.

Подхожу к окну и осторожно выглядываю из-за шторы. Внизу крутятся мужики, курят и о чем-то негромко переговариваются. Их пятеро, а, с учетом того, что моих похитителей среди них не видно, как минимум, семеро здоровых мужиков меня охраняют сейчас. И, наверняка, есть еще те, которые стоят на въезде в ворота. И не будем забывать про главного Шакала всего этого замечательного бандитского логова.

Это капец, Ника! Надо признать, что выбраться отсюда, даже с арсеналом взрывчатки, будет непросто. А уж в вечернем платье и на шпильках и подавно. Эх, вздох мой тоскливый и печальный. Надо осваиваться и присматриваться, что тут к чему. Похоже, я тут надолго.

Для начала не мешало бы принять душ.

Беру оставленную одежду, осматриваю. Вроде, обычный домашний трикотаж, в этом должно быть удобно. Открываю шкаф, осматриваю пустые полки. Да, это единственный комплект, но мне хватит и того, что есть. А вот переобуться не во что. Но это не страшно, могу и босиком пока походить.

Сбрасываю туфли, иду в ванную. Принимаю душ, одеваю чистую одежду и, немного подумав, стираю белье в раковине. Оно мне еще пригодится, особенно за неимением альтернатив.

С опаской прислушиваюсь к звукам за дверью. Отодвигаю кресло и, с замиранием сердца открываю двери. Выглядываю из комнаты, тут же утыкаясь взглядом в широкую спину охранника. Быстро запираюсь обратно, не забываю подпереть креслом дверь.

Черт, такой заслон точно не спасет меня, если кто-то захочет вломиться. И к моим подсчетам охранников дома надо прибавить еще одного, который караулит за дверью спальни.

Да, Ника, это фиаско. Надо признать, что меня охраняют лучше, чем президента. Отсюда не выбраться. Разве что, если получится выйти за забор под каким-то предлогом. Но под каким? Спросить у охраны, не нужно ли помочь им выгулять собаку? Кстати, о собаках, есть тут живность, которая охраняет периметр? Словно отвечая на мой вопрос, за окном залаяла овчарка.

Прекрасно! Это не дом, а крепость. Взять ее сможет только спецназ. Но как до этого спецназа достучаться? В одиночку я не справлюсь.

Даже руки опустились от бессилия. Подхожу к кровати, забираюсь под одеяло и накрываюсь с головой. Как в детстве, когда не хотела делать уроки. Меня накрывает понимаем правды, которую я до этого момента отказывалась принимать.

Он не обманул, отца больше нет.

Предательские слезы полились из глаз, и я их больше не сдерживаю. В груди нещадно давит, боль утраты сжимает горло. Хочется выть в голос, орать и крушить все вокруг. Но я помню, что в этой тюрьме у меня нет права быть собой. Я должна быть сильной или, хотя бы, казаться таковой. Мне остается только жалобно скулить, прячась под одеялом.

Воспоминания нахлынули все разом, в основном, из детства, когда еще была жива мама. И потом, когда ее не стало. Отец всегда был рядом. Даже когда не присутствовал лично, я всегда ощущала его поддержку, будто за каменной стеной себя чувствовала. А теперь его нет… и мамы нет… никого нет из самых близких мне людей.

Глава 6

Просыпаюсь и не сразу понимаю, где я и как оказалась здесь. Воспоминания догоняют, прорываясь сквозь обрывки сна, и отзываются головной болью. Меня похитили, и, кажется, возвращать в привычную жизнь не собираются.

Встаю с кровати, иду в ванную, умываюсь прохладной водой. Судя по тому, как ярко светит солнце, уже далеко не раннее утро. И, кажется, я проспала даже завтрак, потому, что в животе громко урчит от голода. А ведь еще и вчера вместо ужина был только безалкогольный коктейль.

Оглядываю комнату в поисках съестного, но это бесполезно. Еды тут нет, как и воды, впрочем. Опять пришлось пить воду из крана. Но это не самое страшное. Гораздо больше пугает то, что ждет меня за дверью спальни. И еще, я помню, что вчера мне сказали о смерти отца, вот что совсем не хочется верить.

Нужно выбираться отсюда. Но как?

Впрочем, сначала нужно позавтракать. Если уж рисковать жизнью в попытке побега, то лучше делать это не на голодный желудок.

Подхожу к двери, отодвигаю баррикаду из массивного кресла в сторону. Открываю двери, выглядываю в коридор.

За дверью никого нет. Что странно. Я же точно помню, что ночью там стоял охранник. Ладно, так даже лучше. Может, получится добраться до холодильника незамеченной.

Понимаю, что это вражеская территория. Меня похитили, а я гордая, и все такое. Но не помирать же с голоду! Даже в тюрьме обед по расписанию. Чего уж ждать от молодой девушки вроде меня? В животе снова заурчало, будто подтверждая мою мысль.

Тихо спускаюсь по лестнице. Как воровка, которая боится быть пойманной. Я уже почти дошла до нижней ступеньки, как передо мной внезапно возникла женщина в строгой униформе и белом переднике.

– Доброе утро, – сказала женщина, улыбнувшись мне. Вполне искренне, как мне показалось. Или мне просто так хочется?

– Доброе утро, – отвечаю, вцепившись пальцами в перила. Если мне нельзя было выходить из спальни, то закрывали бы двери на замок. А так, могу ходить, где хочу, да?

Выпрямляю плечи, как учил отец.

«Что бы не случилось, держи спину прямо. Противник не должен видеть твою слабость», – звучит в голове голос отца, как смутное воспоминание недалекого прошлого.

– Пойдем, покормлю тебя. Вон, какая ты худенькая, – говорит женщина, сбивая меня с толку.

Похоже, в подвале меня держать больше не будут. И даже кормить планируют.

В голове проносится воспоминания о том, как ночью мужчина зашел в ту жуткую комнату в подвале. Приказал снять наручники. И, кажется, он был не доволен тем, что меня там закрыли. И что же теперь? Тон женщины не похож на голос тюремщицы. Наоборот, она, кажется, старается угодить.

Ну да, вон как суетится. На столе почти мгновенно материализовалась тарелка с блинчиками, блюдце с джемом, сметана. И у меня сжался желудок от одного взгляда на эту прелесть.

– Присаживайся, – суетится женщина, указывая мне на стол. – Тебе кофе или чай?

– Кофе.

Она улыбается, нажимает какие-то кнопки на кофемашине. А плюхаюсь на ближайший стул и двигаю к себе тарелку. Сворачиваю трубочкой сразу два блинчика и отправляю в рот, не забыв макнуть в креманку с джемом. У меня с детства был хороший аппетит. Даже, когда болею, аппетит не пропадает. Люблю вкусно поесть, уж какая есть. Отец всегда сокрушался, качая головой и удивляясь тому, что при таком аппетите я никогда не набираю лишних килограммов.

– Совсем замучили бедную девочку, – сокрушается женщина, глядя на то, как я уплетаю завтрак. – Меня Валентиной Степановной зовут, – добавляет она.

– А я – Ника, – говорю с набитым ртом.

– Приятно познакомиться, – отвечает женщина.

Похоже, она искренна в своей симпатии. Даже я прониклась таким добродушием, которое источает Валентина Степановна. Пожалуй, мы могли бы подружиться. Как бы не сложились дальше обстоятельства, а союзник мне в этом доме не помешает.

– Вероника, – звучит из-за спины мужской голос, который я предпочла бы никогда больше не слышать. Даже голову поворачивать не надо, и без того я знаю, кому он принадлежит. Мой тюремщик явился испортить мне завтрак. – Заканчивай завтракать и пойдем со мной.

Краем глаза подмечаю, как при появлении в комнате мужчины, Вероника Степановна тут же стушевалась и сделала вид, что натирает до блеска столешницу. Да уж, союзничек у меня, что надо, сбежит при первой облаве. Да и понять ее можно. Не бояться Шакала может только кто-то совсем дерзкий и безбашенный. Или кто-то, кому нечего терять. Кто-то вроде меня.

Отставляю от себя тарелку, даже кофе допивать неохота. Встаю из-за стола, иду вслед за мужчиной. Мы проходим большой холл, потом по коридору до самой крайней двери. Мужчина заходит первый, а я топаю за ним. Меня слегка потряхивает от напряжения, которое возникает во мне неосознанно в присутствии этого властного высочества. Но показывать свой страх я не намерена.

Пока же успокаиваю себя тем, что убивать меня он точно не планирует. Если бы ему было это нужно, то намного проще было сделать это еще в подвале. И, уж точно, никто не стал бы мне выделять отдельную спальню, если бы планировал от меня побыстрее избавиться. Я зачем-то ему нужна. Интересно, зачем?

Шакал останавливается, резко оборачивается, ловит мой взгляд. Всматривается в мое лицо, будто рассчитывает считать мои мысли. Ничего он не получит. Вскидываю подбородок, упрямо сжимая губы. Мужчина только скалится в ответ, гадко ухмыляясь.

Его лицо с тяжелым подбородком и резкими чертами не выглядит привлекательным. Густые брови делают черные глаза еще более угрожающими, мне даже захотелось поежиться под его давящим взглядом. Крупная фигура и широкий разворот плеч говорят о большой физической силе. И все это в сочетании с некой грацией, делающей его похожим на хищника.

Мог ли этот человек убить моего отца? Да, в этом нет сомнений.

Есть в нем что-то неосязаемо подавляющее волю, заставляющее желать подчиняться ему беспрекословно. Даже мне непросто выдержать его взгляд и не поникнуть духом окончательно. А ведь рядом со мной всю жизнь был великий Аралов, которого все боялись. Все, кроме меня.

– Проходи, садись, – хмыкает, хитро прищурившись, мужчина, махнув в сторону дивана.

Дела. Пару шагов, останавливаюсь возле дивана, раздумывая, стоит ли садиться. Мужчина намного выше меня, он почти нависает надо мной, когда стоит рядом. Если сяду, то придется задирать вверх голову во время разговора, как какой-то букашке. И, хотя мой рост выше среднего, рядом с ним я выгляжу маленькой и хрупкой.

– Может быть, расскажете, зачем я вам понадобилась? – спрашиваю дерзко, даже с вызовом, резко поворачиваясь к мужчине лицом.

Он закрывает двери кабинета, отрезая нас от всего остального мира. И теперь его аура кажется еще более давящей, чем пару секунд назад.

– Сейчас все узнаешь, – говорит он.

Глава 7

Мужчина прошелся по комнате, подошел к столу и уселся в кресло. Как хозяин положения, даже не глядя в мою сторону. По сути, так и есть. Он все решает, а я сейчас не могу ничем бить его карты. И он хорошо это понимает.

– Присядь, – говорит мне снисходительно.

Я послушно опускаюсь на диван. Сажусь на краешек, выпрямив спину. Несмотря на то, что моя жизнь полностью в его руках, сдавать позиций не стану. Только бы сил хватило сохранить лицо. Погибать, так красиво.

Скольжу взглядом по массивному столу. На нем разложены бумаги, какие-то папки, стоит настольная лампа и пепельница, массивная подставка для канцелярии. Мозг лихорадочно пытается найти варианты самозащиты, как учили меня отец и наш безопасник. Пожалуй, пепельницей можно проломить висок, если метко ударить. А вот эту подставку можно разбить о голову обидчика. Но она выглядит слишком массивной, не факт, что смогу замахнуться ею, как следует. Значит, остается только пепельница? Негусто. Да и мужчина выглядит просто огромным по сравнению с таким маленьким орудием возмездия. Даже если мне удастся его зацепить, вряд ли это будет сильный урон, и может только разозлить зверя.

Пожалуй, идея не самая лучшая. Мне придется сейчас согласиться со всем, что он скажет, а потом искать способ побега. А дальше… Дальше нужно найти того, кто останется предан отцу, несмотря ни на что. А это только один человек – начальник папиной службы безопасности. Надеюсь, мне удастся разыскать Ивана Сергеевича.

Выдыхаю, стараясь не выдать своих мыслей. Поднимаю глаза и встречаюсь с черным взглядом, который сверлит меня, рассматривая втихую. Как долго он наблюдает за мной? Может, догадался, о чем я думаю? Нет, это невозможно, он же не умеет читать мысли. Или умеет? Судя по злой ухмылке, в этот раз я думала слишком громко.

– Зачем тебе сбегать, принцесса? – спрашивает мужчина снисходительно, как малое дитя. – Без моей защиты ты, все равно, долго не протянешь.

Его слова больнее лезвия бритвы, полоснули по оголенным нервам. Значит, это правда? Отца больше нет. И поэтому некому защитить?

– Это ты убил его? – спрашиваю, сдерживая предательские слезы. Но голос, все же, немного дрогнул. – Моего отца… ты убил?

Конечно, он. Но я должна знать наверняка. Уверена, он не станет лгать. Зачем врать той, кто не может ничего противопоставить?

Черные глаза блеснули острыми лезвиями. От них полыхнуло пламенем. Но лишь на мгновение. Мужчина хорошо умеет держать себя в руках.

– Нет, это не я, – произносит он отчетливо.

Врет? Не похоже. И зачем ему врать? Он уверен, что сейчас я уязвима, не смогу дать сдачи. Так и есть, это чудовище – единственная точка опоры в моем перевернувшемся мире.

Он и Иван Сергеевич. Если удастся еще раз встретиться с последним.

– Тогда кто? – мой голос немного дрожит, но спину я держу прямо.

Сжимаю губы, мужчина на них смотрит, потом переводит взгляд на мои глаза, с которых вот-вот сорвутся слезы. Нет, нельзя. Я не могу показывать слабость врагу.

– Не знаю, – отзывается мужчина. В черных глазах что-то промелькнуло. Нечто, похожее на жалость. Но лишь на мгновение. И вообще, скорее всего, мне показалось.

– Но я узнаю, – добавляет он.

– Зачем я тебе?! – чуть резче, чем следовало, вырывается у меня.

Мужчина встал из-за стола, посмотрел на меня с высоты своего роста.

– Мне нужны активы твоего отца. И ты поможешь мне их получить, – сказал уверенно. Так, словно это уже произошло.

Он спятил?

– Я не стану тебе помогать! – заявляю твердо.

А в груди печет, там открытая рана. Я совсем одна, меня некому защитить, она прав. И, какой бы не была моя подготовка, сама я не справлюсь.

– Боюсь, у тебя нет выбора, – мужчина сделал два шага в мою сторону, и я поднялась с дивана, чтобы хоть немного сравняться с ним.

Превентивная мера, он только ухмыльнулся. Но так я чувствую себя увереннее.

– И какой план? – спрашиваю. В глазах печет, одна слезинка вырвалась и покатилась по щеке.

Он побеждает, а я ощущаю себя загнанной ланью.

Мужчина подошел совсем близко, стал, почти соприкасаясь с моим телом. Я дернулась в сторону, пытаясь увеличить между нами дистанцию, но хищник оказался быстрее. Он перехватил меня за талию, и притянул к себе, впечатывая в сильное тело.

Второй рукой проводит по моим волосам, запуская пальцы в волосы, наматывая локоны на кулак и сжимая. Как животное. Будто самец, заприметивший желанную самку. Наклонился к моим волосам и шумно втянул носом воздух.

Я снова дернулась, и опять безрезультатно. Он и не подумал меня отпустить.

– Ты теперь моя, принцесса, – прошипел мне в ухо, обжигая дыханием.

По телу пронеслась жаркая волна. Непривычным ощущением затронула что-то внутри, будто полоснула по внутренностям огнем. Странное чувство. Хочется бежать от мужчины, как можно дальше, чтобы ощутить себя в безопасности.

– Я никогда не стану твоей, – шиплю в ответ раздраженно.

– Станешь, принцесса, – звучит его хриплый голос у самого уха. – Для всего мира теперь ты – моя невеста. Нравится тебе это или нет.

– Что?! Пусти! – дергаюсь, пытаясь вырваться. – Я даже не знаю, как тебя зовут!

– Марк Одаевский, – тут же устраняет мнимое препятствие он. Надо же, имя какое. А так и не скажешь, он выглядит настоящим хищником, совсем не похож на аристократа.

Но разве это что-то меняет?!

– Ты мне даже не нравишься! – выпаливаю громко, снова делая попытку освободиться.

Мужчина внезапно отпустил меня, так, что я чуть не упала, покачнувшись, а потом рассмеялся. Точнее, хрипло захихикал. Мне даже обидно стало. И идея проломить ему пепельницей висок заиграла новыми красками.

– Что смешного?! – не удержалась, спросила.

– Ты думаешь, кого-то волнует, что тебе нравится? – спрашивает, вздернув бровь. – Мне плевать на это! Только вот, в твоих же интересах сделать так, чтобы все вокруг поверили, что ты – счастливая невеста. Это твой единственный шанс дожить хотя бы до осени.