Всадник

« Ну и пусть…» – сказала себе Вера и самым волшебным образом превратилась в Присциллу. Ей быть было удобней. И безопасней…

Сэр Арчибальд Ледли так звали Вериного покровителя. Ни много, ни мало. Такие вот повороты судьбы. Присцилла была сиротой, как и Вера. После того как умерли родители Присциллы, а это случилось тогда, когда малышке не исполнилось и года, некий этот влиятельный человек оформил в память дружбы с отцом девочки опекунство над нею, и на воспитание юная Присцилла была отправлена в Уэльс в дом тетушки Терезы приходившейся вышеупомянутому сэру кем-то вроде троюродной сестры. Она то и занималась воспитанием как Присциллы, так и двух своих племянниц, а своих детей тетушка Тереза не имела. Эта информация хранилась в голове Присциллы. Вера же решила, что история довольно запутанная и окутанная тайной, но пока приняла все как есть. Этот сэр Арчибальд навещал свою племянницу раз в год, аккурат на ее день ангела. Привозил подарки и все грозился выдать замуж за принца. В этом году сэра Арчибальда ожидали с особым нетерпением, Присцилла достигала совершеннолетия, и последнее письмо, которое получила тетушка Тереза, недвусмысленно намекало на возможность устроить судьбу Присциллы в ближайшее время. Так что на момент вселения Веры Анатольевны в мозги бедной девушки, та пребывала в довольно серьезном смятении чувств, в связи с предстоящими волнующими событиями.

Веру весьма забавляла вся эта ситуация, иногда все казалось ей настолько же ненастоящим насколько и невозможным. И возможное ее замужество, было из этой же серии… С одной стороны бред, идиотизм, а с другой… Вера гнала эти мысли прочь, но как ни странно смутное предвкушение чего-то не оставляло ее. Хотя чего тут странного-то? Дело житейское. Интересно только, что скажет мама… Но мама молчала как и папа. Не помогали и сны, они снились, были яркими и цветными. Но вот те раз, наутро Вера ничего не помнила, и Присцилла ничего не помнила. И родители в них не фигурировали и советами не помогали.

Так что рассчитывать можно было лишь на свои скромные силы. И в конце концов, из всякой ситуации всегда найдется какой-нибудь выход. А замужество… Видно будет. Но, но, но…

И Вера хранила гордое молчание, как и пристало, приличной девушке из валлийской семьи, да и стоит ли заморачиваться этим? Но со своей стороны она была довольна случившейся отсрочкой, а там уж будь, как будет. Так она для себя решила и поплыла по течению своей новой жизни.

Она словно заново училась смотреть на мир. Наверное из-за присутствия Присциллы, все происшедшее не казалось ужасным. И Вера потихоньку училась принимать все как есть. И чувствовала при этом, что это есть верно, и это есть правильно, и накатывала уверенность, что все идет, как идет, и так и должно быть. Так оно и шло потихоньку.

Обитатели этого валлийского дома и примыкающего к нему поместья нравились Вере. Опять же благодаря Присцилле ей не нужно было знакомиться с ними и изучать их, она знала о них все и любила их, также как они ее.

Хозяйка дома миссис Тереза была весьма религиозной и почти не расставалась со святым писанием, кроме общения с воспитанницей и племянницами, она общалась только с Господом. Поначалу Веру, как и всех окружающих, немного доставали все эти ее бесконечные притчи о племени Вениаминовом и прочих Иродах Галилейских, но Тереза была добрая и славная женщина. И потому все принимали ее, такой как есть.

Как уже упоминалось, круг общения Присциллы, кроме некоторых служанок, составляли еще две юные племянницы Элиза и Карла, это были довольно забавные девчушки, обе светленькие и веснушчатые и довольно милые создания 9 и 10 лет соответственно.

Развлекалась Вера тем, что рассказывала племянницам сказки, которые придумывала сама, используя известные ей из литературы сюжеты, и разумеется пользовалась у девчушек непререкаемым авторитетом. Правда часто некоторые истории приходилось объяснять приснившимися ей снами, а то иначе девчушки могли бы не на шутку испугаться, если бы решили, что их тетушка способна сочинять столь кровожадные и явно не библейские истории. Ну не все они, конечно, были кровожадные, случались иногда и другие накладки во времени, но племянницы охотно перемалывали как драконов с гномами, так и Бэтменов вместе с Карлсонами и прочими созданиями двадцатого беспокойного века. Вера уже почти подобралась к Гарри Поттеру, и сейчас в уме старалась наметить план новой интерпретации истории о Философском камне, попутно рассматривая новый гобелен, которым Хьюз – управляющий, здоровенный и добродушный дядька-увалень, души не чаявший в Присцилле, возжелал украсить ее спальню.

Он казался немного озабоченным, в доме ждали вестей из Лондона, ибо в стране шла гражданская война. Некий Кромвель громил короля Карла и со дня на день все ждали падения монархии. Ждали этого и в Уэльсе, в доме тетушки Терезы.

х х х

…общая проверка структуры. Базовая готовность инициализации. Уровень реальности 000…

Это была громадная усыпальница, таких Коновалов еще не встречал. Сюда привела древняя, покрытая плесенью винтовая лестница, начинавшаяся сразу за украшенной изображением дракона и оббитой бронзой дверью. Великолепие дворца осталось снаружи там, где сияла золотая парча и гордо взирали на пришельца портреты великих воинов и глаза диковинных геральдических зверей с их покрытых древней славой гербов.

Здесь все было иначе, здесь пахло смертью и тленом, здесь была оборотная сторона блестящей медали, усыпальница королей…

Надгробия стояли ровными рядами, их были десятки и сотни, и на каждом из них возлежала статуя владельца со всеми регалиями, в короне, с оружием и тем бесстрастным выражением лица, что говорит живым о вечной тайне человеческой жизни.

Освещался сей некрополь вспыхнувшими вдруг факелами, и капитан подивился уже в который раз задумке неизвестного архитектора. Он прошелся вдоль первого ряда и осторожно дотронулся рукой до крайнего слева надгробия. Оно было холодным на ощупь. Монарх возлежал, воздев каменную бороду к низкому своду. Фигура, выполненная в полный рост казалась напряженной, руки сжимали тяжелый двуручный меч лежащий вдоль тела.

Капитан отошел от гранитного тела, и тут послышался легкий мелодичный звон, словно кто-то открыл музыкальную шкатулку, капитан отскочил к лестнице, ожидая любой неприятности вплоть до того, что статуи начнут оживать, но этого не произошло.

Музыка растаяла в затхлом воздухе и снова воцарилась тишина.

Примерно через минуту Коновалов решился на следующий осторожный шаг. Теперь он прошел мимо целого ряда изваяний и остановился у крайней фигуры справа, лицо хозяина могилы показалось Коновалову знакомым, но он не мог вспомнить, кого же напоминал этот полный и довольно миролюбивый с виду король. Капитан прикоснулся и к этому надгробью и снова как в первый раз зазвучали хрустальные аккорды, но несколько иначе.

«А провались вы…» – неизвестно к кому обращаясь, произнес капитан и пошел вдоль рядов, поочередно прикасаясь к камням. Музыка наполнила некрополь какофонией звуков. Капитан не отличался хорошим музыкальным слухом, но он чувствовал, что в его упражнениях нет никакой системы. Словно оркестр арфистов неожиданно сошел с ума и устроил дикий концерт для одинокого капитана.

Он наконец остановился и, подождав когда отзвучат последние звуки, стал пробираться к предполагаемому центру усыпальницы, благо тот был уже неподалеку.

Тут было иначе, что-то было не так, и капитана охватило Чувство Знака. Наверное это был действительно центр, потому что здесь не было фигур королей. Здесь были фигуры ангелов, но не скорбных крылатых молитвенно сложивших руки, таких ангелов капитан встречал на том, так измотавшем его кладбище живых мертвецов, там они были лишь неким символом, если хотите украшением и спутником усопшего, сопровождающим его в мир иной, а здесь… Они лежали по-хозяйски, обозначая СВОЕ законное место упокоения! Это было настолько необычно, что капитана продрала непонятная дрожь. Он постоял минутку, привыкая к ощущениям. Странным для Коновалова было и отсутствие у скульптурных фигур глаз. Каменные крылья были, доспехи были, пальцы рук с похожими на птичьи когти пальцами крепко сжимали мечи, волосы… Ага!

На фигурах не было корон! Капитан быстро пробежал вдоль ряда, не прикасаясь к надгробьям, так и есть ни на одной из ангельских длинноволосых голов не было короны.

Потом неожиданно пришло четкое осознание того, что выхода из усыпальницы для Коновалова нет. Такое уже было. Капитан даже проверять не стал, он просто понял, что запечатан в этом некрополе и ломиться в нарисованные на стенах двери нет никакого смысла, как и пытаться выйти из этого давящего на мозги помещения тем путем, которым он сюда попал.

« Понятно, – сказал он себе,– значит в угадайку поиграем.»

Он вздохнул. Не любил капитан загадок, ох не любил, особенно связанных с его скромной персоной.

И тут капитан остановился как вкопанный, восьмое от края надгробие, а он насчитал семь ангелов, было пустым, если не считать лежащей на плите каменной короны. Просто гладкая плита и никаких тебе архитектурных изысков. И просто каменная корона, такая вот беда… Тупо постояв над плитой, капитан прошел к следующему памятнику, и у него резко сдавило виски.

«Это еще, что за бл…во!»– выругался он про себя в сердцах. Фигура лежащая рядом с пустым надгробьем была вообще непонятно кем, или чем.

Крылатый демон это был, вот кто. Крылья есть, и корона есть, а из короны торчат каменные рожки, такие себе небольшие аккуратные. Капитан еще присмотрелся специально и увидел, что да, действительно, росли они именно из головы, а не из короны.

«Азм есть царь…» не к месту пронеслось в голове.

Капитан сплюнул и случайно попал на сапог рогатого.

«Черт!» – снова выругался Коновалов и инстинктивно стер плевок рукой и вздрогнул, потому что ударил колокол. Один раз, прямо уши заложило. Капитан прошелся вдоль ряда, снова поочередно трогая изваяния за ноги. Колокол пробил еще шесть раз с разной тональностью, это было похоже на известное еще со школы до-ре-ми-фа-соль.

– И нет у них никаких копыт!– громко произнес Коновалов и поморщился, потому что в некрополе оказалось еще и многоголосое эхо, с удовольствием повторившее капитанские слова.

«Каких копыт, каких копыт, каких копыт…»

Капитану даже послышался в этом вопрос и он негромко пробурчал:

–Каких, каких… поросячьих.

Эту негромкую глупость эхо повторять отказалось.

Коновалов прошелся в другую от пустого надгробья сторону и прощупал обувь у ангелов.

«Забавно, те же яйца только в профиль!» – уже про себя произнес капитан, когда отзвучал тот же звукоряд только в обратной последовательности.– « Ну и дальше чего?» Он снова подошел к пустому надгробью и долго на него смотрел. Потом криво усмехнулся и влез на него с ногами.

«Эх, была, не была!»

В его руках сама собой оказалась корона. Капитан повертел ее в руках и уже хотел, было примерить, но что-то его остановило.

Опять в голове пронеслась фразочка из старого доброго кинофильма:

«Царь, очень приятно, царь!»

Коновалов рассмеялся и сбросил корону с пьедестала, после чего присел на плиту и почувствовал, что плита под ним пришла в движение…

х х х

Глава VIII. В которой ничего не происходит, потому что юный Марсильяк пьет вино и размышляет о смысле всего сущего.

Если бы ангелы умели смеяться, то они бы плакали, глядя на

нас…

откровения пьяного господина Леко за две минуты до описываемых событий

…Я неэстетично икнул и сказал, грозно водя средним пальцем перед лицом Виконта:

– Ты не прав, любезный, ты очень не прав. Ангелов нет, это просто изменившиеся эльфы, и изменились они оттого, что у них отрасли крылья, а тело истощилось и стало практически невесомым, это помогло им взлететь.

Я был смертельно пьян, я это чувствовал, и это было ужасным, очевидно сказалось напряжение последних дней.

Мой собеседник тоже был пьян, не смертельно, но мертвецки и в этом было наше с ним принципиальное отличие.

– Неет,– протянул Джереми,– первыми были ангелы, и это потом у них поотпадали крылья и они превратились в эльфов, ты все путаешь…

Я обиделся, хотя вообще-то я необидчивый:

– Ничего я не путаю… Как? Ну скажи ты как, они могли упасть на землю и не разбиться, с такой-то с высоты? С неба!

– Запросто,– мой оппонент и не думал сдаваться, а еще заказал вина,– Трактирщик!

Потом продолжил:

– Я знал одного человека из Фонтвьеи, пардон, из Ла-Кондамин… Да! Прекрасные места, и прекрасное вино! Трактирщик! Нет! Молодец! Просто молодец… Да. Так вот… Этот человек сделал себе крылья, только никому не говори, крылья по образцу ангельских, представляешь? Он залез в них на колокольню и прыгнул вниз!

– Разбился, – констатировал я.

– Отнюдь! Отнюдь!– противно захихикал Дже,– ничуть не бывало! Он свалился аккурат на голову священника, который вышел из храма, чтобы увещ… уве… дьявол!.. Увещевать проходимца. А проходимец сломал ему шею…

– Безобразие! – я искренне возмутился.

Леко выпучил на меня глаза:

– Согласен. Выпьем!

Мы выпили.

– Трактирщик!.. Так вот, эту сволочь, конечно, казнили, но что это доказывает? А?

– И чч… что?..

Теперь Джереми грозил мне пальцем, даже двумя, они напоминали рога, а может это у меня просто двоилось в глазах.

– Это доказывает, доказывает… Дьявол… Забыл! Я правда забыл, ччто этто доказывает! – он дико захохотал, а я с неожиданно нахлынувшей тоской подумал о том, что все равно я поеду к Присцилле и женюсь на ней, как бы то ни было, просто из вредности, и даже если нас с Виконтом выпрут из страны или потащат на дыбу, я сбегу, спасу этого идиота и женюсь на принцессе, в смысле на Присцилле, а батюшка пусть кусает локти. Да, так я и сделаю. Потому что в этом, быть может, заключается смысл моей никчемной жизни.

Я грохнул по столу кулаком, Джереми с интересом на меня воззрился.

– Вина корролю!!! Что глаза пучишь скотина! Пить желаю!

Леко попытался встать, но не смог.

– Слушаюсь, ваше величество, – он пошарил по столу и протянул мне недопитую кружку, кажется свою…

– Вино для короля!

– Паяц…– прошипел я, но выпил.

– Рад служить, вашему… Трактирщик!

Из тумана выплыло до боли знакомое лицо.

– Ты кто?– спросил я, целясь в него кружкой.

Из синевы и смрада донесся диавольский глас:

– Люцифер!

– А-а-а!!! – я метнул кубок в эту раззявленную харю.

– А-а-а! – отозвался голос трактирщика, и все полетело в тартарары.

Больше в этот вечер я ничего не помню…

Наутро мы уезжали, трактирщик с недобрым заплывшим лицом прикладывал к синяку медный грош, хотя мы ему давали и серебро. Вот ведь тоже жадная скотина, правда и мы не подарки, но настолько ценить красоту своей физиономии! Это что-то! Я, например, всегда считал, что шрамы только украшают мужчин.

Я высказал эти нехитрые предположения этому пьянице Джереми, но тот только

хмуро поинтересовался:

– Куда?

А я ответил:

– В Англию…

– Да будет так! – величественно провозгласил господин Леко,– и ехидно добавил. – К ангелам в зубы…

И мы тронулись в путь.

х х х

Чтоб как птица полететь,

Куражик надо заиметь…

/А. Маношин полн. собр. соч. в 1 томе/

Издательство пьяных маньяков

Теперь у меня снова были деньги. Много. Даже не знаю сколько, но они у меня были. Такая вот загогулина. В жилище несостоявшегося палача их было достаточно, как и всяких других полезных вещей. Чего он таким неловким-то оказался? Хотя хрен их маньяков поймет, может у него это просто первая проба пера была, мало ли жил себе человек жил не бедно заметьте отнюдь, с жиру себе потихоньку бесился, смысл жизни терял от монотонности будней и тут «бац!» – озарение! А давай я пыточный подвальчик оборудую, а давай барабан приобрету, а давай сатанизмом увлекусь! Ну, или в другой последовательности. Я ж говорю хер их разберешь, идиотов… Господи, и чего ж им надо-то удодам? Дом есть, машина есть, телка вон какая-то тоже вроде есть, а может и две, деньги вот пачками валяются в нижнем белье, ан нет надо еще трусы кружевные!

Я с ненавистью отшвырнул обнаруженные мною полупрозрачные трусики и стал искать себе одежду поприличней, я уже точно решил компенсировать себе моральный ущерб по полной программе, и в конце своих поисков, подобрал себе гардеробчик. Размеры у нас с вудуистом были не совсем идентичные, но сопоставимые, так что я за долгое время, наконец-то облачился в чистое. Поел, даже попил. Прихватил с собой бутылку какого-то виски, сунул в карман коротковатого плаща, рассовал по карманам деньги и почувствовал себя почти удовлетворенным. Мобильный телефон! Тоже пригодится!

Уже почти на выходе увидел широкополую шляпу, примерил, как на меня шита! Не хрен ему в шляпе ходить, скотине! Глянул по ходу в зеркало, шляп-то мне пока в жизни носить не приходилось.

Отражение мое закатило глаза в потолок и сделало вид, что застрелилось, отпадно!

Вышел на улицу, во дворе стояла знакомая машина. Эх, прокачусь! Фиг! Закрыта, а возвращаться в дом за ключами не хотелось, да и примета плохая перед дальней дорогой… Пошел пешком – не привыкать.

Ну-ка что тут у нас? А то ночью как-то не разглядел. Каир не Каир? А? Не Каир… Похоже на дачный поселок. Оглянулся на дом, ага улица Ноябрьская, что за хрень? Дом 54. Ладно, значит пригород, значит, какие-нибудь автобусы тут должны ходить. Ага, так и есть остановка. Прекрасно! Успел вытащить мобилу и набрал 02:

– Уважаемый товарищ дежурный, имею для органов конкретное сообщение! – голос мой звучал бодро и радостно, я чувствовал себя немного Павликом Морозовым, а немного булгаковским соседом-пенсионером, заложившим достопочтимого председателя жилтоварищества. Но совесть моя при этом принципиально молчала,– В доме номер54 по улице Ноябрьской обитает некий маньяк сатанинской направленности. Пьет, курит, водит девиц легкого поведения, нарушает нормы общественной морали и нравственности. Примите срочные немедленные меры, а то очень мы беспокоимся за судьбу нашего участкового… Кто звонит? – я секундочку подумал, потом произнес с придыханием:

– Морозовы мы, противный,– хотел было еще добавить, что «доллары они прячут в вентиляции», но передумал, зашвырнул подальше истошно пищащую мобилу и прыгнул в автобус, судьба вудуиста и его обкуренной напарницы меня больше не волновала…

х х х

…На водонапорной башне неопознанного поселка сидели двое. По птичьи поджав ноги, они внимательно смотрели на человека в широкополой шляпе, который зачем-то сначала выбросил свой мобильный телефон в кусты, до смерти напугав притаившуюся там дворнягу, а затем впрыгнувшего в старенький автобус. Двое молчали и только смотрели, как автобус медленно покатил по грязной покрытой лужами дороге. Блики солнца стреляли вверх от поверхности воды, но ,смотрящие вниз, глаза не отводили, они оставались совершенно неподвижны и напоминали каменные изваяния Сциллы и Харибды.

Потом один из них в черном капюшоне произнес негромко, не поворачивая головы к соседу по башне:

– Уехал…

Второй в сером быстро кивнул, словно воробей клюнул:

– Я же говорил…

– Странные все-таки создания. Телефон выбросил, зачем?

– А деньги взял…

– Да, Арфедокс, деньги он взял…

– И шляпу тоже взял…

– Вот это действительно, непонятно,– произнес черный капюшон.

Возможно это был смех, если ангелы умели смеяться… Серый, наконец, повернул голову в сторону собеседника, ну точь в точь птичка на проводе, и издал непонятный звук, похожий на звук камертона.

х х х

Спящая красавица. Антракт.

Тихо потрескивали дрова в очаге, девчонки зачаровано слушали Верин болезненный бред. Слушали его также кошки, служанки и…

собаки на лежанках

и дети на руках …

Извините, навеяло. Больше всех спать хотелось самой рассказчице. Старая Роза тоже зевала во весь рот, и Вера уже было хотела всех разгонять, но маленькая Элиза, как всегда не вовремя затеяла дискуссию на тему «что сегодня у Сциллы получился какой-то неправильный Бэттмен и Спайдермен отчего-то ужасно злой!»

На что Сцилла, Стелла или Присти вполне резонно заметила, что человек-паук добрым быть не может изначально, а у Бэттмена просто был критический день, и понеслось!

Сначала проснулась пышноусая Хрюшка она же Матильда, не любившая резких звуков и вцепилась в ногу Роберты, следом заныл маленький котенок Ричи, этот белый котенок всегда плакал, когда кричала кормившая его сметаной Роберта. Потом заверещали племянницы, и, наконец, заохала Роза, да так что стоящий в коридоре слуга деликатно заглянул в комнату, типа «не нужно ли чего, а то мол могу и лекаря позвать».

Наконец все успокоилось само собой, и спать заодно расхотелось.

Карла сказала просительным голоском:

– Ну, еще одну сказочку Стелла.

Тут же откликнулась младшая:

– А лучше две!

– Спать пора…– неуверенно произнесла Вера, ей не к месту вспомнился пионерский лагерь, куда ее отправляли на лето. Там еще мальчишки мазали их зубной пастой и в столовой давали вкусные сдобные булочки с маком. От этих воспоминаний стало тепло, и Присцилле они тоже понравились, хотя раньше она не знала, что такое этот пионерский лагерь. Возникла даже чудовищная идея, а не предложить ли тетушке такую идею, устроить чего-нибудь подобное поначалу для крестьянских детей. Вера представила местную детвору с барабанами и горнами шагающую через Стоунхендж и, закусила губу, чтоб не рассмеяться. Потом бодро тряхнула прической.

– Ну ладно детишки, расскажу я вам сказку как…– она все-таки рассмеялась, но теперь это выглядело естественно.

Все устроились на местах и приготовились слушать, даже маленький Ричи, успевший доесть свою сметанку.

–…и проскакав три сотни миль, прибыл принц к королю, и привез шелка невиданные и украшения всевозможные, брюлики там…

– Тетя Стелла, а что такое брюлики?– спросила Элиза.

Рассказчица прервалась на миг:

– Ну, это бриллианты такие, изумруды…

– Сапфиры, рубины,– блеснула эрудицией Карла,– Не перебивай, Элиза!

–…и бусы янтарные, привез и много, много прочего…

– А туфельки хрустальные привез?– это снова Элиза.

– Привез, привез, целую фуру! Из Китая…

– А что такое фура?

– Ну, это… карета специальная чтоб туфельки возить.

– А…

– Элиза!

– Мау!

– Так тихо! Сейчас спать пойдете!

Все хором включая тетю Розу:

– Не пойдем!

– Ох… Так на чем я остановилась?

– На этих, как их, на брюликах…

– Нет на фуре!

– А я говорю!..

– Спать!

– Не пойдем!

– Мяо.

– Как вы мне надоели… И вышла ему навстречу старшая дочка и сказала…

Тут Карла мечтательно произнесла:

– А я бы ему приказала с вепрем сразиться, он бы вепря победил и я бы тогда…

Тут уже Вера не выдержала:

– Ох, и дуреха же ты Карла, ну как тебе не стыдно? Вепря! Что у тебя за глупости в голове? Мужчину с дороги накормить, напоить надо для начала, а ты ему вепря голодного подсовываешь… Вместо ужина. Думай чего говоришь. Все! Спать! Окончена сказочка, крибли-крабли… Бумс!

Все расходились неохотно. Даже слегка обидевшаяся на дуреху Карла. А Роза одобрительно посмотрела на Веру, и вздыхая, пошла кормить поздним ужином своего достойного супруга, здешнего повара Уила…

х х х

Галерея. Вооружение: меч, топор. Соотношение противников: геометрическая прогрессия…

У Коновалова было такое ощущение, что он спускается к центру Земли, казалось эта галерея, ведущая вниз под углом примерно в 20 градусов, не закончится никогда.

«Еще одна закономерность здешнего мира, тут любят пешие переходы на длинные дистанции», – невесело пошутил капитан.

Болели ступни, навешанное на капитана железо, тоже не добавляло положительных эмоций, но пока расставаться со своим средневековым арсеналом Коновалов не решался, мало ли что?

Звук шагов, очевидно, глушил пол, и в тишине галерее раздавалось только собственное тяжелое дыхание, поэтому когда Коновалов увидел противника, то сразу даже не успел затормозить, и рванувшись вправо, аккурат, угодил в ближайшую колонну, сбил дыхание и уронил меч.

…Закованный в тяжелый доспех рыцарь важно выступил на середину галереи, и нападать не спешил, а может быть, просто не мог двигаться быстро из-за надетых на него килограммов. Где-то капитан читал, что в подобном облачении рыцари сражались исключительно верхом, что было логично, но этот парень лошади не имел, и то ли слишком рассчитывал на свою мускулатуру, то ли просто устроители этого чемпионата давали Коновалову шанс.

Капитан не был так скован в движениях, и реакция его почти не подводила. А на этих тяжелых орясинах он достаточно натренировался еще на предыдущих этапах, правда тогда у него были гранаты и пулемет, а сейчас…