Семь разгневанных богинь

– Спрашиваешь. Но я никогда не стану издеваться над людьми, зная, что класс моей игры намного выше. У меня как-никак первый взрослый. Это нечестно.

– Вот дурак!

– А сама? Такая умная девушка, а мечты у тебя глупые. Чтобы твой парень в кабаке всех вынес в бильярд.

– Много ты про меня знаешь!

– А ты про меня!

Они вдруг резко замолчали. Алла достала из бумажного пакета оставшиеся салфетки, протянула ему:

– Вытри руки и рот. Куда поедем?

– Мне на работу надо, – угрюмо сказал он.

– А разве не я твоя работа?

– Мне надо узнать, зачем твой отец приехал вчера в Бережки.

– Мне бабушка не сказала. Может, кому-то еще? Я тебе помогу. Приезжай завтра. Устроим чаепитие. Не злись. Смешно: я играю в футбол, а ты бильярдист. Но нашим женщинам это понравится. Они любят манеры, особенно Полина.

– Манер у меня нет. Я обычный мент. Которого, похоже, скоро выпрут. Или сам уйду.

– Бильярдом будешь зарабатывать?

– На богатой женюсь.

– Я подойду? – Алла повернулась и посмотрела на него в упор.

– Ну, если очень попросишь…

– А ты прикольный. Никогда таких раньше не встречала. Ты мне звони. А лучше в мессенджер пиши.

– Я с ошибками пишу.

– Так и у меня сто баллов не по русскому. По математике.

Снегин смотрел на дорогу, чувствуя: отлегло. И про бильярд сказал, и про родителей. Алла вроде нормально прореагировала.

«А что, если это она подала сигнал киллеру?» – похолодел вдруг он. И понял, что этого ему страшно даже сказать как не хотелось бы.

Алла, конечно, язва. И к тому же дочка олигарха. Слишком умная. Самоуверенная. Снегин находил у нее массу недостатков и злился. Потому что, вопреки всему, Алла ему нравилась. Он очень хотел бы, чтобы она стала его девушкой по-настоящему.

* * *

Милый недалекий мальчик, изображающий крутого сыщика, ушел, а она так и лежала с закрытыми глазами. Вот уже двадцать лет она хранит семейную тайну. Ради Лёниной семьи, ради Насти.

Перед глазами проносились события двадцатилетней давности. Эвелина Вячеславовна видела высокого худого мужчину, бегущего по газону, и разгневанного мужа, который кричал:

– Кто это?! Зачем?!

Потом узнала от сына, что в него стреляли. Узнала, кто и почему. Уже тогда она все решила. Потому что сын.

Ленька рос непутевым. А в двадцать лет вообще сбежал из дома. Не давал о себе знать, шатался по трущобам и притонам. Она уже не раз его похоронила. И сама умерла. Умерла ее душа в этих непрерывных муках. Материнское сердце омертвело, в нем не осталось слез.

А потом он вернулся. Как сказал Андрей: нагулялся. Но ничего не закончилось, а, напротив, только началось. Сын устроился на работу в глянцевый журнал помощником фотографа. Стал халдеем и по уши окунулся в московскую грязь. С его-то независимым характером и амбициями!

Один из самых завидных женихов Москвы, красавчик Лео, как звали его в тусовке. Эвелина Вячеславовна собирала фотографии сына и любовалась им. Он мог бы стать моделью или знаменитым актером. Новым секс-символом. А он ходил в помощниках фотографа и жил на съемной квартире. Играл в независимость и постигал ненужную ему профессию, отвергая помощь отца и законное место в семейном бизнесе. Эвелина Вячеславовна боялась, что сын сорвется. Снова загуляет, начнет, как прежде, менять любовниц, становясь неразборчивым, и в конце концов подсядет на наркотики.

Леня искал себя, а она, его мать, снова мучилась. А потом появилась Настя. Лёне ее Бог послал. Ради Насти Эвелина Вячеславовна была готова на все. А уж ради внучек…

Годы шли, она молчала. Так бы и продолжалось, если бы не один разговор.

Недавно Настя пришла к свекрови сразу после ужина. Обычно они, встав из-за стола, расходились по своим комнатам или же Настя шла гулять, если погода была хорошая. Эвелина Вячеславовна спать ложилась рано, привычка еще тех долгих лет, когда она неустанно боролась со старостью. За увядающую красоту. Если рано ложиться и рано вставать, лицо будет свежим, а настроение бодрым. Так устроены биологические часы.

Когда Андрей уехал, Эвелина Вячеславовна эту бесполезную борьбу оставила в прошлом. И стала просто бабушкой. Ее женская жизнь закончилась.

Мужа она не любила, но дорожила им. Потому что Андрей любил ее беззаветно. И только ее, ни разу даже не изменил. Они прожили вместе сорок лет и так срослись, что расставание было немыслимо. Тем не менее это случилось.

Она понимала, что сын прав. И ее выбор очевиден. Но как смириться? Андрей звонил, и она брала трубку. Он умолял приехать. Она говорила:

– Не могу.

– Он тебя запугал?

– Нет, мы об этом не говорим.

– Эва, я могу умереть, так и не увидев тебя.

– Тогда живи как можно дольше.

– А что, если я приеду?

– Леня выполнит свою угрозу.

– Он так сказал?

– Нет. Я просто знаю своего сына.

– В кого он такой? Он ведь рос разгильдяем. Красивый мальчишка, плейбой, дорогая игрушка. Карманы набиты деньгами, в голове ветер гуляет. Что вдруг случилось?

– Он вырос.

– Ленька никогда не изменится, запомни. Он и через тебя перешагнет не задумываясь.

– Пусть.

– Эва, очнись. Сделай что-нибудь. Годы идут. Мне уже семьдесят пять. Я устал ждать. По-моему, я свою вину искупил. Я хочу умереть, глядя на тебя. Гладя твою руку. Хочу, чтобы нас похоронили рядом.

– Я тоже этого хочу, но… Границы теперь закрыты.

– Это отмазка. И деньги у тебя есть, я все оставил тебе. Просто возьми и купи билет. В Стамбул, куда угодно. В любую страну, которая открыта. Сделаешь пересадку, ну две.

– А дальше что, Андрей? Леня не позволит мне вернуться. Не даст видеться с внуками.

– Они уже совершеннолетние. Захотят – приедут к нам на Кипр.

– Алла вряд ли. Она боготворит отца. А Полина… Вряд ли она захочет ссориться с родителями.

– И вновь разговор пустой. Что ж, прощай. Или нет: до свидания. Я буду звонить.

– Я всегда беру телефон, когда ты звонишь.

– Но сама не звонишь никогда.

– Ты знаешь причину.

Это было недавно. А потом пришла Настя. Во внеурочное время. И погода была хорошая. Время вечерней прогулки. Эвелина Вячеславовна уже легла и читала книгу перед сном. Увидев Настю, она сразу поняла: случилось что-то важное.

– Садись, – кивнула она на кресло. – Или стоя будешь говорить? Разговор, как я понимаю, будет длинный.

– Я постараюсь коротко.

Настя все-таки села. Ей недавно исполнилось сорок, и она слегка располнела. Хотя высокий рост это скрадывал. Эвелина Вячеславовна с удовольствием смотрела на сноху. Красивая женщина, статная. Настя была идеальной женой, она никогда не жаловалась, не говорила гадости про Леню его матери.

– Я решила развестись с Леней.

Эвелина Вячеславовна подумала, что ослышалась. Сын со снохой никогда не ссорились. Не говорили друг другу резких слов, не устраивали сцен. Выходит, буря зрела у Насти в душе.

– Это из-за Бориса?

– При чем тут Борис? – с досадой сказала Настя.

– Только слепой не заметит, что он тебя любит. Ты решила побывать в Лёниной шкуре? Почувствовать, каково это, когда один любит, а другой позволяет себя любить. Ты устала быть второй скрипкой.

– Про скрипку хорошо, про Бориса нет. Я вовсе не к нему ухожу. В никуда. Дети выросли, я им больше не нужна.

– Ошибаешься.

– Алла уж точно захочет жить с отцом. А Полина выйдет замуж.

– Ты узнала, что у Лени любовница?

– Я знаю это с самого первого дня. Могу даже дату назвать, когда муж мне впервые изменил. И имена всех его женщин. Последнюю пассию зовут Ксюшей.

– Ты так спокойно об этом говоришь.

– Я свое отревела. У нас с Леней все нормально, пока мы не ложимся в постель. А там я начинаю его бояться. Простите, что я об этом говорю.

– Он что, извращенец? Мне неприятно такое слышать про сына, но должна же быть причина.

– Не беспокойтесь, ваш сын бесподобен. Никаких извращений за ним не водится. Он изо всех сил старается, чтобы я потеряла голову, а я… Мне страшно, понимаете? Он ведь со многими это делал. Я встречаюсь с его бывшими любовницами в кафе, на банкетах, езжу в гости к их мужьям. Эти женщины целуют моего мужа при встречах вроде бы по-дружески, но я же вижу. У них с Леней есть прошлое. Он хочет, чтобы я стала одной из них. Такой же развращенной и легкомысленной.

– Тебе надо родить ребенка.

– Нет! Вы же знаете.

– Что ты будешь делать?

– Работать. Искать себя.

– Настя, не говори глупостей. Тебе сорок. Сказка о том, что в сорок лет жизнь только начинается, необычайно популярна, но… Жизнь это не сказка. Разумеется, Лёня тебя обеспечит. Есть твои родители, их деньги и имущество. Но как ты жить-то будешь? Посещать кружок оригами? Блог в каком-нибудь Дзене заведешь? Книжки станешь писать?

– Что-нибудь придумаю.

– Ты твердо решила?

– Да.

– Лёне сказала?

– Нет.

– Мне первой?

– Я вас очень уважаю. Надеюсь, вы меня не возненавидите.

– Что ты. Я тебе благодарна, если бы не ты, мой сын никогда бы так и не женился. Ну а что с чувствами? Ты спокойно сможешь видеть рядом с бывшим мужем другую женщину?

– Думаю, да. Терплю же я его любовницу. Значит, привыкла.

– Тогда это и мне развязывает руки.

– Вы о чем?

– Все эти годы я тебя берегла. Но раз ты уходишь, пора все поменять. Всю нашу жизнь.

– Я снова не понимаю.

– Сначала я поговорю с Леней, потом ты все узнаешь. Я ему на днях позвоню и вызову сюда. Тогда все и решится.

– Тайны какие-то… Значит, Леня скоро сюда приедет?

– Думаю, такая новость его шокирует. Он не просто приедет – прилетит. Только мне надо все подготовить.

– Загадочная вы женщина, Эвелина Вячеславовна.

– А вот ты словно эфир. Никаких темных мыслей.

– Ошибаетесь. Я лишь делаю вид, что мне все равно. Просто я своих чувств стараюсь не показывать. Мой муж слишком уж проницателен. Пусть думает, что я – открытая книга.

– И где же закладка? Если ты, по-твоему, книга закрытая?

– Я не словами пришла играть, – Настя встала. – Предупредить хотела. У вас ведь сердце больное. Я постаралась аккуратно.

– Я рада, что мы поговорили. И ты была честна.

– Пойду погуляю перед сном. На пристань. Уютная там беседка, правда?

– Леня любит в ней сидеть. Вид на воду успокаивает.

– Это правда. Спокойной ночи.

Настя ушла, но заснуть Эвелина Вячеславовна так и не смогла. Сначала звонок Андрея, теперь это. Неужто время пришло?

Время разрубить узел, завязавшийся двадцать лет назад. Или пятьдесят? Завтра их жизнь круто изменится. Лёнина, Настина, девочек. Даже Катина.

И как тут уснешь?

Гера

Покровительница брака. Согласно мифам, отличается властностью, жестокостью и ревнивым нравом. Однажды она составила заговор с целью свержения Зевса и привлекла на свою сторону Посейдона. Уставшая от неверности мужа, Гера часто отправлялась в путешествия. В дороге она укутывала себя мраком, чтобы стать невидимой для окружающих и верховного бога. Однажды Гера решила не возвращаться домой. Разгневанный Зевс пустил сплетню о планах вновь жениться. Решив надавить на ревность супруги, он разыграл свадебный обряд со статуей. Гера смягчилась и решила вернуться.

Они познакомились на свадьбе, Борис и Настя. На моей свадьбе, где Боб, мой единственный друг, был свидетелем. Я до сих пор не понимаю, какая муха его укусила, что он влюбился в мою жену.

До этого Боб, любитель порно и пивасика, безвылазно сидел в своей берлоге. Весил килограммов сто двадцать, редко брился, еще реже мылся. И вдруг очнулся, нацепил воображаемые рыцарские доспехи и принялся беззаветно служить Прекрасной Даме. Моей жене. Боб даже сделал какую-то операцию, значительно уменьшив желудок. Стройным и спортивным он не стал, но выглядит теперь вполне достойно.

Настя, конечно, красивая женщина, но далеко не роковая. Она обычная. И такие жертвы ради нее… Борис мало того что похудел, он всерьез занялся бизнесом. Дергач – компьютерный гений. И тоже из богатеньких. Мы ходили в одну элитную школу. Папины капиталы и неординарные мозги вкупе дали обильные плоды. Сейчас у Бориса Львовича Дергача процветающая фирма, торгующая программным обеспечением. А айтишники сейчас на коне. Дергач в состоянии и сам разрабатывать софт, мозги у него варят. И команда хорошая, Борис не жадный, на зарплату в его фирме никто не жалуется.

Борис водит Настю по театрам и музеям, они часто ужинают вдвоем в дорогих ресторанах. Эта парочка уже порядком намозолила глаза московской публике, Дергач фигура колоритная. Я знаю, что они не любовники, Настя никогда бы себе этого не позволила. Да и у него любовь, скорее, платоническая. Зато беззаветная. Дергач постоянно торчит у меня дома. Когда нет какого-нибудь интересного спектакля вне его стен, Бориса вполне устраивает в качестве сцены моя гостиная и Настя в главной роли.

Сам я театр терпеть не могу. Когда-то я был влюблен в одну актрису и часами торчал там, пока девушка не разбила мне сердце. С тех самых пор запах кулис для меня невыносим. Я ненавижу актрис.

Полина прорывалась во ВГИК с боями. В театральный так и не смогла поступить ее бабушка. Которая очень хотела, чтобы ее мечту осуществила одна из внучек. Когда на меня насели три женщины, я сдался. К тому же у меня хватает мозгов понять: ни для чего другого Полина не годится. Исключительная красота, пожалуй, единственное достоинство моей старшей дочери. Камера ее обожает, как когда-то меня. Но в последнее время я стараюсь не попадать в объектив.

Кто-то дышит мне в спину. И мне стоило бы усилить охрану.

Я часто думаю, что будет, если я вдруг исчезну? Все мы смертны. Выйдет ли Настя замуж за Бориса? И как долго она будет носить по мне траур? Временами я ловлю на себе такой же взгляд друга детства. Боб тоже, похоже, прикидывает, что будет, если я внезапно умру? И мне не по себе.

У моей жены вошло в привычку общаться со мной через Бориса. Когда у нее случился выкидыш, она позвонили ему, а не мне. Именно Борис отвез Настю в больницу. Борис позвонил мне, чтобы сказать, что моя жена потеряла моего ребенка.

Похоже, что, когда Настя подаст на развод, мне позвонит Дергач и скажет:

– Петровский, жена просила передать, что уходит от тебя.

Я почему-то запомнил один майский вечер. Это было недавно. Я вернулся с работы и увидел жену при параде. С вечерней прической и в длинном лиловом платье с глубоким декольте. На шее сверкало дорогое ожерелье. Я уже успел забыть, что моя жена красива. И невольно залюбовался.

– В Большом премьера, Борис достал билеты, – ответила Настя на мой невысказанный вслух вопрос.

– Это очень дорого.

– Наверное.

– Ты принимаешь дорогие подарки от чужого мужчины.

– Борис – чужой?!

– Пока ты с ним не переспала – да.

– Ты циник, Леня, я всегда это знала. Тебе бы очень хотелось уличить меня в неверности, тогда мы были бы квиты. Но я не ты.

– А зря. Должна же ты узнать, что я лучший. Для этого тебе стоило бы попробовать и других.

Мне показалось, что Настя меня ударит. Безусловно, она знает о Ксю. Жена еле сдерживалась. В гневе Настя была еще красивее.

– А ты не думала, что я просто ревную? – спросил я.

– Ревнуешь?! Леня, ты очень красивый мужчина. Твоя самоуверенность безгранична. Такое чувство, как ревность, тебе вряд ли вообще знакомо. Стоит тебе захотеть, и я, забыв о премьере в Большом, проведу этот вечер с тобой.

– Я даже знаю, где мы это сделаем, – я взял Настю за руку. – Там стоит большая кровать.

– Нет, – жена резко вырвала руку.

– Что тебя так пугает?

В этот момент зазвонил Настин телефон. Я понял, что приехал Борис. В дом он заходить не хочет, с каждым днем нам все труднее смотреть друг другу в глаза.

– Я побежала. На дорогах пробки, мы боимся опоздать.

Мы.

Жена ушла, а я выждал полчаса, чтобы не стоять в одной пробке с ними, и поехал к любовнице.

Дергач любит мою жену вот уже двадцать лет. Срок солидный. Мог он дозреть до того, чтобы устранить меня физически? За двадцать лет – вполне.

Могла Настя дозреть до развода? Еще как! Но она ведь Гера. Однолюбка. Пока я жив, Настя будет любить меня. Она сама сказала: стоит тебе захотеть.

Стоит мне захотеть, и я ее пулей верну. Брошу Ксю, стану в постели застенчивым юношей. Проявлю не настойчивость, а нежность. Повезу жену в романтическое путешествие, благо Мальдивы открыты.

Я сяду в машину времени и вернусь на двадцать лет назад, когда мы с Настей были пылко влюблены друг в друга. И жена мне все простит.

И Борис это прекрасно знает. Он мне не соперник. Я-то, в отличие от Дергача, профессиональный обольститель.

Мне стоит об этом подумать. Есть богатый человек, которому я мешаю. Из-за меня его личная жизнь не складывается. Эти сорванные сделки, пристальное внимание. Кто-то ко мне присматривается. И хочет моей смерти.

Неужто Дергач?

* * *

«Как на работу», – уныло подумал Снегин, подходя к воротам усадьбы Петровских. Пришлось протопать больше километра пешком. Машину он не водил, в кредит брать не хотел, у родителей деньги тоже взять отказался. Мать посетовала, что это юношеский максимализм, отец пожал плечами: дело твое.

И вот теперь Евгений топал по жаре, обливаясь потом. На нем были брюки. Ну не являться же в особняк олигарха в шортах? Да и на работу надо заглянуть. Весь день он не может провести «на задании». Положено отчитаться. Получить новые инструкции. Наверняка появилась важная информация.

У самых ворот Снегин остановился. И подумал, что сюда вряд ли кто-то из гостей входит. Въезжают. На крутых тачках. Ворота были сделаны на заказ наверняка по индивидуальному эскизу и соответствовали стилю особняка Петровских. Прямые линии, никаких завитушек-вензелюшек, но сразу видно: дорого. Хотя на вид так просто. Металл и камень, все светлое. Забор был сложен из молочного кирпича, такого же цвета плиткой вымощен и въезд.

Снегин отбил Алле: «Я тут», и калитка вскоре открылась.

– Проходи, – Алла встретила его сама.

Он уныло посмотрел на особняк, фамильное гнездо Петровских, подумав, что раньше видел такие только на картинках. Широкая дорога, вымощенная серым шершавым камнем, вела к массивному крыльцу с колоннами. Все линии дома были прямые, четкие, никаких округлостей. По обе стороны въездной аллеи, будто солдатики в почетном карауле, вытянулись во фрунт светильники в стиле модерн. За ними была низкая живая изгородь, аккуратно подстриженная, и росли какие-то густые и высокие злаки. Идеальный газон. Сам особняк был двухэтажный, под плоской крышей. Но сверху что-то похожее на мансарду. Над крыльцом балкон, и тоже с колоннами. Но опять-таки без финтифлюшек.

Большие окна. Ступени крыльца под мрамор. А может, он и есть. Взгляд Снегина уперся в фонтан перед домом. Хрень какая-то. Куча завитушек. Непонятно, что сие изображает.

– Нравится тебе мой дом? – спросила Алла его напряженную спину.

– Ничего.

– Это называется неоклассицизм.

– А это? – Снегин кивнул на фонтан.

– Это модерн.

– Кашу, что ли, выращиваете экологически чистую? – ткнул он пальцем в загадочные злаки.

– Это вместо клумб, – улыбнулась Алла. – Согласись, что розы сажать банально.

– А у вас тут банальностей не сыщешь. Сплошной эксклюзив.

– Проект заказывал отец. Он ненавидел вычурность.

– Это не вычурность? – Снегин обошел фонтан. – Уродец какой-то.

– Я уже поняла: тебе не угодишь. Даже стесняюсь предложить чашку чая.

– И правильно, в такую-то жару, – буркнул он. – Лучше лимонад.

В дом Алла вошла первой, за ней, робея, в дверь протиснулся Снегин. Все вещи здесь были дорогие, возможно, эксклюзивные. Кто его знает, может, мазня на стенах – это картины каких-то знаменитых художников. Снегин напрягся и вспомнил Дали. Больше на ум никто из звезданутых не пришел. Как бы не ляпнуть чего.

– Пойдем в гостиную, – сказала Алла. – Я познакомлю тебя с мамой и сестрой. Может, и тетя Катя спустится.

«Кто-то из них позвонил киллеру, – напрягся Снегин. – Звонок мог быть вполне невинным. Просто условный сигнал. Даже не самому киллеру, он вряд ли подставится. Но знак, что Петровский едет в Бережки, подали из этого дома. Пока единственная ниточка к киллеру, и надо работать».

Он чинно уселся на белоснежный диван. В принципе, с девушками Снегин и раньше встречался, но вот с их родителями не доводилось. Это означало серьезные отношения, а он был не готов. Сейчас ему предстояло сыграть жениха Аллы. А что, если сама Алла подыграть не захочет?

Она что-то отбила в ватсапе и встала:

– Сейчас попить принесу чего-нибудь холодненького. Ты вон взмок весь.

Слава богу, в доме работал кондиционер, и рубашка перестала прилипать к спине. Снегин расслабился было, но тут увидел ноги. Со второго этажа спускалась девушка. На ногах у нее были кеды и невинные белые носочки. Но сами ноги невинными не были. Они были такими красивыми, что Снегин невольно зажмурился. Нереальные какие-то ноги. Он уже понял, что это старшая сестра Аллы, актриса. Не тетя Катя же.

– У моей сестренки наконец-то появился парень. – Нереальные ноги остановились рядом. – Я не кусаюсь, можно смотреть.

Он решился и поднял глаза. Снегин знал, что Полина Петровская учится во ВГИКе и уже снимается в сериалах. С первого класса собирается замуж. Что вокруг нее вьются толпы поклонников. И все равно увиденное его ошеломило. Он понял, как выглядела Эвелина Вячеславовна, когда ей было двадцать. Старшая внучка была удивительно на нее похожа. Та же царственная красота. Естественно, он онемел. Выручила Алла.

Она вернулась с лимонадом. Снегин чуть не взвыл от боли: ему наступили на ногу. Да что там! Алла с силой впечатала почти что мужской ботинок в его ступню!

– Рот закрой, – зло прошипела Алла в его макушку. – А лучше лимонаду выпей. Полина, я тебя предупреждаю: попробуешь соблазнить моего парня, пожалеешь.

– И что ты мне сделаешь? – насмешливо спросила старшая сестра.

– Взломаю твой блог и выложу в нем фотки, где ты некрасивая. Помнишь, ты выдавливала прыщ? Я это сфоткала. И еще твою уродливую висячую родинку. И на солнце есть пятна. Я такие моменты ловлю, учти. Чтобы тебя шантажировать, вот как сейчас.

– Прекрати! – взвизгнула Полина. – Где эти фотки?!

– В моем айфоне.

– Немедленно удали их!

– Еще чего!

– Дай сюда! – Полина кинулась к сестре, и Снегин опять чуть не заорал: на него пролился холодный лимонад.

Он вскочил. Мимо пронеслась Полина, пытаясь догнать сестру. Но Алла, часами гоняющая по футбольному полю мячик, была неуловима.

– Дети, перестаньте! – раздался властный голос.

На пороге гостиной стояла высокая темноволосая женщина в льняном домашнем костюме. Снегин понял, на кого похожа Алла: на мать.

– В доме траур, а вы носитесь как сумасшедшие, – сурово сказала Анастасия Сергеевна.

– Мама, Алка опять меня достает!

– Ма, Полина пытается отбить моего парня!

– Полина, у тебя и так много мальчиков, а у Аллы ни одного. Алла, твоя сестра уже не ребенок, хватит подкладывать ей в постель лягушек и дохлых мышей.

– Она сфоткала мой прыщ и хочет это выложить в Инсте!

– Какие же вы еще дети, – вздохнула Анастасия Сергеевна.

Сестры не ладили, это было понятно. Одна была невероятно красива, другая невероятно умна. И если Полина не понимала, что природа ее чем-то обделила, то Алла-то как раз была в курсе, что на нее ни один мужчина не посмотрит так, как на ее старшую сестру. Умом она понимала цену этих взглядов, но в душе все кипело. Онегин Алле нравился, раньше она не обращала внимания на мужчин, хотя вокруг их было полно. Они звали ее Ал, как своего в доску парня. Просили познакомить с сестрой.

Алла при случае делала это, жалея несчастных. Она знала претензии Полины. И уровень ее запросов. Но за Онегина Алла разозлилась. Нужен он был Полине, как прошлогодний снег. И все равно нацепила шорты, стерва! Сверкает перед Женькой своими голыми ногами, а тот и поплыл. Небось все ментовские штучки из головы вылетели. Бильярдист хренов. Выдержка у него и самообладание!

– Как зовут молодого человека?

– Евгений, – Петровская стояла, и он тоже не решился присесть.

– Женя, у вас рубашка мокрая.

– Это на меня лимонад пролили.

– Идите в ванную комнату. Алла, дай Жене свою футболку, а рубашку надо постирать. Скажи Марише.

– Если посмеешь дать мне футболку с цветочками, я здесь больше не появлюсь, – прошипел он, идя за Аллой по коридору.

– У меня таких нет. – Она вдруг опомнилась: – Подумаешь, напугал!

– А твоя сестра очень красивая, – мстительно сказал Снегин. Лимонад был липкий.

– Открытие века! Зато она дура. Полина уверена, что Солнце вращается вокруг Земли, а Муму утопил Ньютон. Она и не такое ляпает. Расслабься, Онегин. Жених Полины – папин партнер по бизнесу, ему сорок лет. Полину тянет на папиков. На мужчин в возрасте. Она никогда не повзрослеет.