Легенды Отрезанного Простора

– Хочешь узнать, чем наш мир был до того, как появилась легенда о Белом Драконе? – спросил темнокожий кудесник, когда кибитка тронулась, отделяясь от общего лагеря. Похоже, в Ветвичи направлялись не все кудесники, потому что больше никто не двинулся следом.

– Так вот кого наслушался Хорг! Это вы отравили его разум! – возмутился Адхи.

– Нет, парень. Мы просто кое-что узнали, – помрачнел рыжеволосый, до того забавлявший Даду, который завороженно наблюдал за искрами безобидных молний.

– Вы ничего не могли узнать! – протестовал Адхи, сжимая кулаки так, что когти впивались в ладони.

– Узнали. А ты хочешь узнать, чем был наш мир раньше? – улыбнулся темнокожий кудесник.

– Нет! – противился Адхи, вознося моление духам, чтобы на время пути его сделали глухим.

– Но придется. И да, твой Хорг тоже однажды попал в портал у края вашего стойбища, – мрачно отрезал темнокожий, недобро улыбаясь ровными белыми зубами, пока кибитка ползла через зловоние плесневелого пустыря.

В колесах запутывались колючие металлические травинки, наматывались и рассыпались ржавым прахом. Часто приходилось объезжать воронки и скопления ядовитых лишайников.

И вскоре на горизонте показался до боли знакомый силуэт. Мост! Мост из сна воплотился в реальность. Хотелось верить, что это длится кошмар и скоро настанет пробуждение. Мама потрясет за плечо, они всей семьей поедят баранины, отведают медового взвара. И не будет ни плесени, ни ржавчины. Но реальность наваливалась и закручивалась черной воронкой.

– Я туда не пойду! – воскликнул Адхи, ужасаясь громадине камней. Полуразрушенные выщербленные опоры устремлялись в небеса ногами жуткого чудовища, прислужника самого Змея Хаоса.

– А на мост и не попасть, это же памятник древнего краха мира. На него нет ни подъема, ни спуска. Раньше к нему вела дорога на сваях, но от нее только колонны остались – вон, видишь? А мы идем под мост, там старое убежище. Вот там-то и открываются «проколы», – объяснил рыжеволосый кудесник, спешиваясь. Путь они проделали совсем недолгий, и Адхи не представлял, как удастся вернуться домой, ведь даже в самых далеких вылазках он не видел этого моста. Только во сне. В слишком реальном сне.

– Пойдем, бери и брата. Нам предстоит открыть два «прокола», надо попасть к пульту управления, – поманили за собой кудесники, оставляя безропотных, точно одурманенных, лошадей без присмотра снаружи.

Сами же они начали стремительно исчезать, спускаясь под землю. Адхи показалось, что кудесников поглощает вездесущая плесень, но потом он заприметил ступени, ведущие вниз, к массивной железной двери. Да что за странные создания жили раньше в этих местах, если все делали из железа? И селились под землей. Загадочное сооружение не нравилось и походило на ловушку. Адхи крепко сжал руку притихшего Дады, готовый в любой момент подхватить брата на руки и бежать прочь, но все же последовал за ненадежными проводниками.

Оранжевые глаза орков хорошо видели в темноте, и вскоре Адхи различил бесконечные пропахшие плесенью туннели, похожие на гигантские кротовые норы. Кудесники освещали путь молниями и огнем, уверенно ведя за собой сквозь подземный лабиринт.

«Это точно ловушка», – опасался Адхи, стараясь запоминать повороты. Но кудесники и не думали нападать или связывать. Немного успокаивала мысль о синей стрекозе, но и только. На самом-то деле под ребрами теснился животный страх. Дада тоже начинал бояться, теснее прижимаясь к брату.

– О, вот и пульт управления, – вскоре провозгласили кудесники, выходя из лабиринта в огромную подземную юрту. Таких жилищ Адхи никогда еще не видел: ни узоров-оберегов, ни каркаса. Но и на выдолбленную в породе пещеру строение тоже не походило. Повсюду вились странные сплетения то ли кожи, то ли мертвых змей.

– Провода не перебиты? Контрольная консоль исправна? – спрашивали о чем-то непонятном друг у друга кудесники.

– Все в порядке. Ну что, покажем этому ретивому парнишке кое-что о нашем мире?

– Н-не надо! Просто отправьте нас домой! – помотал головой Адхи.

– Уж извини, парень, – пожал плечами рыжеволосый, – но это часть магии «прокола». Это повторяется каждый раз, когда мы запускаем его. Хотя какой магии… Ладно, пусть для тебя это будет магией.

И он потянул за незримый рычаг, расположенный на странном гладком подносе, на котором бы уместился самый крупный барашек на пиршестве у вождя. Адхи так и не понял, что произошло, но пространство вокруг наполнилось гулом и гомоном. Голоса без тел! Призраки! Злые голодные духи затягивали в свой мир.

– Первый-первый, я второй, как слышите, как слышите? Повторяю, как слышите? Прием! – полились слова откуда-то со стороны «подноса». Призрак явно чего-то боялся, нервно добиваясь ответа от незримого собеседника.

– Второй, я первый, слышу нормально, – отвечал второй бесприютный дух.

– Доложите обстановку, прием, доложите обстановку.

– Неизвестный объект по левому борту… он… Он раскалывает небо! – голос обрывался, превращаясь в задушенный хрип.

– Первый! Первый! Я вижу, как горит воздух! Первый… – с неподдельным ужасом тонул в трескучем гуле крик второго. Вскоре все стихло, только в воздухе еще звенели неразборчивые шумы, отчетливо скрежетал металл, по каменным стенам подземной юрты шли ужасающие вибрации. На миг показалось, что из лабиринта полезут чудовища. Но все прекратилось, голоса призраков иссякли.

– Так что… что вы хотели рассказать о старом мире? – не понимал Адхи, застыв в оцепенении.

– Видишь ли. Белого Дракона не существовало, никто не пришел на помощь. Но наш мир поглотил огонь. Возможно, Змей Хаоса – это олицетворение какого-то великого бедствия, страшной войны, устроенной людьми, а вы, орки, тоже когда-то были людьми, но изменились, мутировали, – с тоскливым вздохом оторвался рыжеволосый, вновь говоря непонятные возмутительные вещи.

– Горит воздух… Да… – протянул его друг. – А мы просто горстка уцелевших волей Барьера. Мы думаем, что и Барьер построили люди прошлого.

– Это все неправда! Неправда! – вновь молил о глухоте Адхи.

– Была катастрофа, а спасителя не было. Вот что. Можешь верить, можешь нет. Но подумай над тем, что ты услышал. А мы просто кудесники, – пожал плечами рыжеволосый. – Вам с братом пора. Выходим наружу, возле кибитки будет «прокол» обратно в ваше стойбище.

Адхи и Дада поспешили за кудесниками обратно через лабиринт плесневелых стен. Это точно была не юрта – место казалось стылым курганом неупокоенных душ. А кудесники намеренно привели их вниз, чтобы обратить в свою веру. Точнее, неверие. Иначе могли бы попросить остаться у кибитки. Не вышло! Адхи не засомневался в легенде, рассказанной шаманом Ругоном. Что эти подземные голоса доказывали? Да, горел воздух и разверзалось небо. Так и описывали пришествие Змея Хаоса. Да, случилась великая война и, наверное, в прошлом воевали иным оружием. Даже если прежде разумные существа селились в высоких юртах и летали по небу на железных птицах, как рассказывали кудесники, Белый Дракон мог существовать.

Да, конечно, мог. Возможно, Адхи в этот день прошел первое испытание: духи проверяли его веру перед посвящением. Иначе для чего синяя стрекоза привела в это сумрачное место?

Нет, кудесники не переубедили. Адхи только недовольно фыркнул и покрепче прижал к себе Даду, когда они вновь шагнули в густой кисель «прокола». Вскоре кудесники с их мрачными тайнами остались далеко-далеко, на плесневелой пустоши, а братьев ласково гладил теплый свет полудня. Адхи даже не опоздал на тренировку, назначенную матушкой.

Он поклялся, что ни за что больше не попадет на пустошь у моста. А еще он верил, что никто не отберет у него младшего. Никто и никогда. И все вернется на круги своя: обучение стрельбе и фехтованию, кочевая жизнь, легенды шамана – понятный и правильный мир.

– Давай ничего не будем рассказывать маме? – первым предложил Дада. – Я ослушался, убежал от тебя…

– Давай, это будет наш секрет. Дурной сон, – согласился Адхи, и на душе сделалось тепло и спокойно. Может быть, он вновь просто грезил, им с братом приснился один сон на двоих.

– Вернулись? Ох, а ягод-то совсем немного набрали, – пожурила их мама по возвращении. – На взвар не хватит, ешьте так.

– Да, съедим, – слишком сладко протянул Дада и крепко прижался к маминым ногам. За этот долгий день он соскучился, Адхи тоже хотел бы обнять матушку. Он-то испугался, что больше никогда ее не увидит. Ни ее, ни отца, ни односельчан. Но все обретало понятные очертания. Ничего не изменилось.

Хорг действительно сошел с ума, если потерял веру из-за ненормальных кудесников с их гадкими кудесами и загадочными перемещениями. Или он увидел что-то еще? Что-то еще подкосило его у разрушенного моста?

Адхи терзали смутные предчувствия. Он убеждал себя, что все обошлось и синяя стрекоза ничего не значила, но стоило сомкнуть глаза, как он снова увидел туманную дымку, повисшую в беззвучии каменных развалин.

Теперь к картине примешался отчетливый запах плесени, но звук шагов по-прежнему тонул во мраке. Адхи помнил, что мост обрывается провалом в середине этой бесконечной дороги над великим ничто. И снова Хорг убегал в неизвестность, прыгал в пропасть, чтобы через «прокол» вынырнуть на другой стороне. И снова Адхи вздрагивал от ужаса, замечая в цепких руках безумца испуганно молящего о спасении Даду.

Что же он делал в этих сумрачных снах? Вот уже второй раз повторялся кошмар, но Адхи уже знал, что разрушенный мост существует и безумный Хорг приходил к этому застывшему монстру. Первый сон оказался предчувствием их путешествия. Что обещал второй сон? Тело леденело от ужаса.

– Нет! Дада! Верни его! – выл Адхи, кидаясь к краю моста. Но он боялся прыгать в пропасть, снова не в силах защитить брата. Не успел, не уследил, не спас! Нарушил собственную клятву никогда не покидать.

– Адхи! – разорвал оковы видения голос матери. И сперва чудилось, что она тоже снится, но глаза озирали потолок юрты. Реальность ворвалась стужеными оковами страха.

– Мама?

– Адхи! Адхи! Вставай! – трясла его мать, а рука ее дрожала.

– Мама? Что… что случилось? – вскочил Адхи, хватаясь за лук у изголовья.

– Дада пропал! Односельчане тоже его не видели. И дверь в юрту была закрыта, он бы не смог ее бесшумно отворить. Никто бы не смог! Ох, Дада! Где же ты? Где? Куда убежал?..

«Дада… Разрушенный мост, – ужаснулся Адхи, не представляя, какие испытания его ждут. – Я снова должен пойти к разрушенному мосту? Хорг… Мост… Змей Хаоса… Я должен найти брата! Должен…»

Глава 4. Шепот лживых теней

– Несносный мальчуган! Он наверняка побежал за ягодами… да, за ягодами… – твердила мать, но не верила себе, содрогаясь всем телом. И она, и Адхи понимали, что Дада не исчез бы из закрытой юрты.

Сперва они обшарили все укромные места в тесном жилище, проверили под подушками и в сундуке, еще перешучиваясь и надеясь, что младший всех разыгрывает. Но с каждым мигом уверенность таяла, хоть мать и звала непривычно-жалобным голосом:

– Дада, малыш, выходи! Не прячься от нас!

– Дада, не время для игр! – поддакивал Адхи, но в голове метались иные догадки: «Его похитили через дымоход. Или… Или через прореху в пространстве».

Отверстие в крыше всегда считалось священным символом неба, отворяя связь между мирами. Ни один уважающий себя орк, даже из враждебного племени, не посмел бы похищать ребенка таким способом. Зато Адхи слишком отчетливо помнил, как они угодили в «прокол» ткани мира. Помнил плесневелую пустошь у разрушенного моста.

«Кудесники! Это все они! Они еще тогда хотели посадить его в клетку и… И… Или не кудесники… Но Дада там, я знаю», – помотал головой Адхи, в ужасе отгоняя наваждение. Даже если брата похитили и унесли вновь к кудесникам, вернуться не получилось бы: «прокол» растворился, стоило пропащим мальчишкам ощутить привольный дух родных степей.

Тогда-то сердце успокоилось, улетучилась тревога – ненадолго. О, ненадолго! Как ненадолго случается покой в природе, сменяемый пыльными бурями и гибельными смерчами.

Адхи в раннем детстве видел, как от темной фиолетовой тучи отделяется страшный отросток, вгрызающийся в землю. Пыль взвивалась в воздух, стонала степь, кричали соплеменники, в бессильной панике заходились кони и овцы. Но тогда ураган прошел стороной, хотя все уже готовились мчаться прочь, бросая стада и юрты. Нет, тогда их племя Степных Орков уцелело, но теперь незримый вихрь ворвался в жизнь одной семьи.

В жизнь самого Адхи. Кто-то словно начал испытания раньше срока. Порой для посвящения шаманы шли на уловки, придумывали препятствия, намеренно прятали младших братьев и сестер, а родители указывали, куда надобно пойти на «спасение». Обычно все заканчивалось полуритуалом-полуигрой, а младшие получали угощение и счастливые возвращались домой. Страшим сообщали, что духи их приняли. И жизнь продолжалась. Но не теперь…

– Дада! Где ты? – завывала мать, расспрашивая соплеменников: – Вы не видели моего сына?

– Да сбежал твой малец, заигрался. За стрекозой, наверное, понесся, – успокаивали встреченные орки, но их голоса звучали недостаточно уверенно. Даду никто не видел.

– В чем дело, что за крики? Малыш Дада пропал? Полноте! Как проголодается, сам вернется. Потеряться здесь негде, – махнул могучей рукой сам вождь.

– А мы его не видели.

– Да, не видели. Неужели он бы не позвал нас с собой, если бы захотел поиграть? – загалдели наперебой друзья-ровесники Дады.

– Недоброе я чую, духи неспокойны, – промолвил старик Ругон, выходя из юрты. Он тяжело опирался на сучковатый посох, вытесанный из цельного деревца. Его оранжевые глаза застыли великой скорбью.

И от слов шамана мать замерла на месте, заламывая руки и бессильно скуля. Она никогда не сдавалась, в битвах и на охоте никто не сумел бы запугать ее. Когда речь шла о безопасности детей, в ней и вовсе пробуждалась неукротимая древняя сила. Но теперь она не представляла, что произошло.

– Мы отправимся в степь и найдем его, – пытался успокоить Адхи и не решался поведать, о чем на самом деле думает. Он все еще не рассказал ни про безумие Хорга, ни про встречу с кудесниками. Возможно, зря. Может быть, шаман сумел бы все объяснить, но Адхи овладела странная трусость. Он решил, что его неприятные приключения не помогут, а лишь посеют новые сомнения. Мать и так уже с трудом понимала, где находится. Она то хваталась за саблю и собиралась нестись за пределы стойбища, то бормотала:

– Ничего, дождемся отца, он скоро вернется с волчьими плащами. С его друзьями мы все обыщем… Да… Да, так и будет.

Она мотала головой и вновь принималась носиться между юрт, обходя стойбище по широкому кругу.

– Оставайся здесь и жди, если вдруг Дада сам появится. Ох и всыплю я ему, если найду! – сказала мама, вскочив в узорчатое седло гнедого коня. Адхи же снова оставляли, отгоняли, как слабого несмышленыша.

– Но матушка, куда ты поедешь одна? – виновато вздрагивал он.

– Я не поеду далеко. Дада не мог убежать сам дальше, чем на три перестрела. Нет, не мог… Может, четыре перестрела, но он бы не стал так поступать с нами… Зачем?

Мать терла то лоб, то глаза, словно заставляя мысли течь в правильном порядке. Мощный конь под ней недовольно переступал жилистыми толстыми ногами и всхрапывал, ощущая неуверенность наездницы.

– Матушка, остановись! Если Даду похитили, это ведь заметили бы часовые? – схватил коня под уздцы Адхи, заставляя мать спешиться.

– Да. Наверное, да. Но кому это могло бы понадобиться?

«Хорг! Точно! Я должен проверить, где этот безумец», – вскинулся Адхи, понимая, что теперь все в его руках. Он знал то, что утаивал от родителей, глупый трусливый мальчишка. Хотя вряд ли они поняли бы, что означал рассказ кудесников и о чем твердили голоса призраков около моста.

– Подожди! Я скоро! Только никуда не уходи, – попросил Адхи, оставляя растерянную мать возле юрты, и опрометью бросился к жилищу Хорга.

Наверняка сумасшедший выманил Даду, может, наплевал на священные символы и вытянул малыша по канату через отверстие в потолке, а потом унес в степь. Тогда стоило поискать следы.

Орки неплохо читали знаки на смятой траве, да и сами оставляли размашистые отметины тяжелых шагов. Хорг не сумел бы улизнуть незамеченным. Если только… Если только он шел пешком, ведь во сне он переносился через «прокол» волей неведомой магии. К тому же все лошади стояли у коновязи, и серый конь Хорга понуро перетаптывался в их числе.

«Окажись в своей юрте, пожалуйста», – заклинал Адхи, надеясь, что уйдет хотя бы тревога из-за видений. Но через них кто-то словно пытался предупредить. Духи говорили, но он не понимал, в чем состояло их предупреждение, как он сумел бы предотвратить неизбежное.

– Хорг! Выходи! – позвал Адхи, когда подошел к неопрятной одинокой юрте.

– Он не с тобой?.. – вышел хмурый отец Хорга, осунувшийся, постаревший. В густых черных косах блестела ранняя седина, кафтан неаккуратно зиял прорехами, а из юрты несло чем-то тухлым.

– Нет, мы поссорились несколько дней назад. А он разве… не возвращался? Мы же вместе вернулись с охоты на фазанов, – вздрогнул Адхи, рассматривая угрюмого отца Хорга.

– Я его не видел уже два дня. Конь его на месте. Но он парень-то большой, я думал, сам разберется… думал, как вернется, так я ему всыплю. Кто еще пропал?

– Мой брат! Дада! – закрывая глаза и едва не шмыгая носом, отозвался Адхи. Страшные догадки подтверждались.

– Все пропадают, всех забирает Хаос, – пробормотал отрешенно отец Хорга. Похоже, уже два дня он молча сидел в юрте, не показываясь соплеменникам, и Адхи заподозрил, что и отец, и сын еще зимой немного тронулись.

– Проваливай, если больше ничего не хотел сказать, – угрюмо отозвался новый безумец, захлопывая дверь. Адхи отпрянул, как от удара.

«Куда бежать? Как искать? Кто поможет?» – обескураженно думал он. Худшие предположения подтверждались. Духи кричали об опасности, а что делал он? Просто спал! Но видения окутывали такой плотной чередой, что не удавалось вырваться. Возможно, их посылали вовсе не духи, а злокозненные прислужники Змея Хаоса.

«Слушайте, дети, слушайте. Говорю я вам о слугах Змея – о тех, кто отринул искру Белого Дракона в душе, чтобы получить великую силу», – так помнились давние рассказы шамана, которые тот повторял в начале весны.

Каждую легенду повторяли в свое время года. Но теперь все они выстраивались в череду событий. Возможно, Хорг наслушался кудесников и захотел получить частицу их силы, а для этого ему предложили доставить орочьего ребенка, чтобы бесчестно показывать на ярмарках в княжествах людей. Но сердце заходилось и подсказывало, что истинные причины лежат намного глубже. Вновь мир вокруг закручивался смертельной воронкой смерча.

– Хорга нет на месте. Это он! Он похитил Даду! Надо поискать следы, – затараторил Адхи, подбегая к бессильно сидящей на траве матери.

– С чего ты решил, что он? Вы поссорились, да… но зачем ему похищать Даду? Хорг всегда был веселым добрым мальчиком и…

– Он сошел с ума зимой во время мора! И его отец сошел с ума! – выпалил Дада. – Мне кажется, у него в юрте разлагается труп жены или детей, не знаю. Может, на погребальном костре были чучела.

– Ты говоришь ужасные вещи, сын.

– Поверь, Хорг мог похитить из-за мести. Я был в их юрте, Хорга нет уже два дня, коня он оставил…

– Постой-постой! Но ведь Дада был вчера с нами. А что случилось с Хоргом, мы потом узнаем.

И тогда Адхи осекся на полуслове. Слова матери звучали убедительно, а вот его скоропалительные обвинения выглядели не менее сумасшедше, чем недавние выкрики Хорга. Если только проклятое создание, прикидывавшееся другом, не научилось самовольно открывать «проколы» и появляться ровно в тех местах, где требовал его изощренный план. Но какой? Если бы он хотел отомстить мирозданию за несправедливость мора, то мог бы просто убить бедного Даду.

Но похищать… зачем? В каком изощренном бреду? Изъязвленное воображение рисовало невыносимые картины окровавленного тела маленького мальчика, растянутого в развилке иссушенного дерева или брошенного в гигантский муравейник. Нет, нет! Здесь тоже что-то не сходилось, но Адхи всегда плохо разгадывал тайны. До недавнего времени в его мире было все понятно и предсказуемо.

– Все, сын, мы и так потеряли много времени. Я отправляюсь на поиски. Ты тоже бери коня, поезжай в другую сторону полукругом, так и встретимся, – решительно кивнула ему мать. – А там и отец вернется…

Она надеялась на возвращение мужа, как на милость судьбы, хотя обычно сама справлялась со всеми испытаниями. Но теперь она осталась совсем одна, соплеменники не понимали, отчего она так испугалась, ведь проказливые сорванцы постоянно что-нибудь придумывали. Только и она, и Адхи знали: нет, не в этот раз.

– Смотри! Там! – воскликнул он, когда мать вновь решительно направилась к коню.

У горизонта вилась пыль из-под копыт десятка всадников, вооруженных луками и саблями. Развевались гривы мощных коней-тяжеловесов – гордости орочьих племен. Быстрые и выносливые, они сумели бы пересечь степь от края до края. Возможно, они бы домчали и до Пустыни Разрушенного Моста. Хорг наверняка укрылся в лабиринте под землей. Хотя версии наползали вспышками и уносились прочь, как грозовые облака, не позволяя схватиться за них.

– Они возвращаются! Отправимся все вместе и найдем Даду, – тускло улыбнулась мать.

С отцом на облаву крылатых волков отправились его верные друзья, в мирное время пастухи и одновременно лучшие воины племени. От их опытного взора следопытов не укрылся бы ни один беглец. Адхи безуспешно утешал себя: вот теперь все переходило в руки взрослых. Вместе они бы лучше разобрались. Но по мере приближения всадников не покидало ощущение, что разбираться предстоит ему и только ему, в полном одиночестве.

Весь мир терял очертания, распадался, и проступали контуры иных реальностей, иных миров. Нечто темное и мрачное тянуло из кошмаров длинные липкие пальцы. Адхи дернул плечами, приходя в себя. Если его и испытывала некая бесконечно темная сила, всегда оставалась искра Белого Дракона, к которой он сумел бы воззвать в самый темный час. Так учил шаман Ругон, так верил народ орков.

Но едва блеснувшая надежда потонула в новом отчаянии, когда всадники приблизились к стойбищу. В руке у отца оказался длинный рог, в который он протрубил три раза, а потом еще два – сигнал тревоги. Опасность! Враги! И вскоре возле края неба поднялась новая песчаная буря из-под копыт других всадников.

«Духи! За что нам все это?» – молча простонал Адхи, хватаясь за сведенный судорогой живот.

– Тревога! Тревога!

Вместо волчьих плащей отец принес дурные вести, а за ним тянулась новая опасность. Враг наползал на стойбище, неумолимо приближаясь сквозь пыльные вихри.

– Тревога! – взывал отец с друзьями. – Племя Огненной Травы!

– Что случилось?! – перекрикивая общий гомон забурлившего племени, воскликнул Адхи.

– Хватай лук и защищай брата! – только рыкнул отец. – Крылатые волки были только уловкой, вот что.

– Отец, у нас… Дада… – попытался сказать Адхи, но отец уже унесся к юрте вождя. Рассказывать перед битвой о том, что пропал младший сын, было слишком жестоко.

– Сиди в юрте, я не могу лишиться еще и тебя, – строго приказала мать, похоже, уже считая Даду мертвым. Еще недавно она собиралась унестись на поиски, но теперь, похоже, уже не чаяла найти сына живым в общей сутолоке нападения.

Племя Огненной Травы недобро славилось жестокостью, подлостью и нежеланием жить честным трудом кочевых народов. Они исстари привыкли грабить, отнимать и присваивать чужое.

Зато Степные Орки не собирались сдаваться. Весной отразили набег, значит, и теперь сумели бы. Наверняка сумели бы! Так хотелось верить Адхи, он не мог потерять за столь короткое время еще и отца с матерью. И сам не намеревался пугливо прятаться в ожидании неминуемой участи.

Он решительно взял верный лук, пока еще мальчишечий, небольшой, непохожий на великолепные длинные луки друзей отца. Теперь они снова зажигали стрелы и осыпали крылатой смертью противников.

– По коням! – командовал вождь. – Отразим нападение во имя духов!

Орки никогда не сдавались, даже немощные старики не прятались в юртах, готовясь оборонять стойбище, пока воины летели навстречу врагам.

– За племя Степных Орков! – прошептал Адхи, отправляя первую стрелу в полет. Он целился в крупную фигуру на коне, несущуюся впереди неразборчивой своры захватчиков.

Стрела врезалась в цель, но отскочила от шлема, и всадник остался на коне. Адхи тихо выругался и выпустил еще одну стрелу, которая уже попала точно в цель, но потом со своего расстояния он уже не различал, где противники, где свои. Сперва это удавалось по цвету кафтанов, но вскоре все поглотила горькая пыль, напоенная запахом свежей крови, металла и лошадиного пота.

Адхи только натянул тетиву, ожидая, когда из общего марева выскочит отдельная тень, стремящаяся прорваться к стойбищу. Орки Огненной Травы не любили открытых противостояний. Пока одни всадники отвлекали сильных воинов, несколько отрядов устремлялись к поселениям, чтобы забрать ценности и еду, а потом унестись прочь.