Зверь, именуемый Кот

Наверное, он даже не был красив. Но вид Марк имел очень мужественный, из серой толпы горожан выделяясь именно этой своей необычностью. Шрам тонкий над бровью, короткая светлая щетина на подбородке и щеках. Глаза хоть и смеялись, но под ними привычно лежали усталые тени.

Сколько ему было лет? Точно старше меня, но намного ли? Только губы красивые очень, они постоянно притягивали мой взгляд. Будто резные, яркие, с неизменно приподнятыми краями. Он словно всё время чему-то загадочно улыбался, чуть щурясь. Ой! Кажется, я бессовестно пялюсь на соседа за столиком. Совершенно сдурела.

– Ешь. Приятного аппетита, не отвлекайся. И не сверли меня взглядом, пожалуйста.

– Скажи, а почему ты от меня так долго прятался?

Этот вопрос меня мучил всё время. Карлик, горбун и мужик – поросёнок были бы отличным тому объяснением. Но увиденное сегодня не укладывалось ни в какие логические рамки.

– Уж точно не для того, чтобы кто-то так быстро сбежал. Неужели я страшен?

Уходя от ехидного взгляда, мне пришлось срочно закусывать приступ стыда толстым сырником.

– Врать я умею, конечно. Но не тебе, сам же знаешь. Совершенно нестрашен.

Он в ответ только молча жевал, глядя в окно на прохожих. Вилка и нож в его руках явно были привычны. Даже я же (дочь морского офицера!) оперировала ими совсем не настолько уверено.

Разговор как-то не клеился. Стало тоскливо, и снова мучительно захотелось сбежать. Поймав на себе его пристальный взгляд, я опять замерла. Рассматривал меня Кот внимательно, даже дотошно. И совершенно того не стеснялся.

Я отодвинула опустевшую тарелку и потянулась к остывшему кофе. Такой и люблю, ещё чтобы с мороженым и с вишнёвой подложкой. М-м-м-м-м.

– Знаешь, – Марк неожиданно откинулся на спинку кресла, не сводя с меня глаз, – а ведь ты тоже пряталась. Совершенно другая. Серьёзно.

Ну да, через дырочку видеокамеры он видел меня на работе иной: взмыленной, вечно невыспавшейся, уставшей. Впрочем, теперь я ещё и заплаканная. Есть разница, несомненно.

– Ты не ответил.

Он тяжко вздохнул. Мы когда-то всерьёз обещали друг другу не врать. «Если не хочешь ответить мне честно, так и скажи: не могу». И я до сих пор слово держала. С ним это было нетрудно, как-то само по себе получалось. До тех пор, пока я его не узнала.

– Видишь ли… Я не страдаю от недостатка женского внимания.

О да. Уж в этом-то я и сомневалась ни разу. Ещё мягко сказано.

– А вот общения с добрым, умным, тонким, ироничным собеседником мне всегда не хватало. Как воздуха. Понимаешь?

Это он обо мне, что ли? Надо запомнить. В ведь в его словах не было ни тени кокетства. Не ощущалось малейшего даже намёка на лёгонький флирт. Он просто снова не лгал и привычно мне излагал всё, как думал.

– А если эта девушка такая добрая, умная, тонкая и ироничная, то откуда сомнения в её адекватности? – я усмехнулась, слегка покачав свою чашку.

Он рассмеялся, заставив меня сжать колени и гулко сглотнуть.

– Я в себе сомневался, пожалуй, котёнок… – лукаво взглянув на меня, он поднялся из-за стола и протянул мне руку. – Ты насытилась, голодающая? Побежали скорее. Хочу просто гулять, смотреть на нормальных людей и дышать хочу Питером. Забыл уже, как это делается.

Мой идеал медленно становился Котом. Он возвращался, надёжный и чуткий друг, прорываясь сквозь оболочку недосягаемого и невозможного принца. А кстати…

– Да, я тебе что-то должна? Ну… за завтрак?

Ого. Грозовой его взгляд мог и сжечь ненароком.

Моя же ж ты радость! И тут не подвёл: персональный квест на почётное звание «лучший мужчина первого уровня» был пройден в рекордные сроки и без потерь.

– Люсь, давай с тобой априори договоримся: – приняв руку, помог мне подняться и наклонился над ухом, щекотно шепнув: – я сексист, деспот и редкая сволочь. Тиран и диктатор ещё, не забудь. И чтобы от доброй, умной, чуткой и ироничной девушки рядом я больше не слышал подобную ересь! – Тихо фыркнул мне в волосы, и от этого я чуть не свалилась под стол. – Всё, идём.

– А почему тогда «Кот»? – опустив ошарашенный взгляд, я уставилась на наши сцепленные руки.

Он улыбнулся опять лучезарно и очень лукаво. Отпустил меня, расстегнул молнию на толстовке, достал небольшое портмоне, что-то там поискал и, вытащив ламинированную карточку водительских прав, мне её протянул.

Заторможено, глядя на все эти манипуляции, я нашла в себе силы напрячься и прочитать на ней надпись: «М. К. Кот».

Потрясающе! Кот и И.О. Король. Прямо сборник комических анекдотов. Нагло смеясь мне в лицо, Кот забрал свои доказательства и протянул мою сумочку. Я о ней и забыла совсем! Небольшая заминка у столика, я опять неуклюже шарахнулась, была тут же решительно поймана под локоток, и мы вышли. Странный завтрак закончился.

Этот день очень быстро стал лучшим днём всей моей жизни.

Мы гуляли, болтали, смеялись и ели мороженое. Ближе к обеду стало жарко, и этот невыносимый мужчина нанёс мне ещё один страшный и меткий удар. Он разделся до тонкой футболки, искушающе-чёрного цвета. Запрещённый приём. Все эти… кубики, трицепсы, бицепсы и что там ещё причиталось – у Марка в наличии был весь мужской вип-комплект.

Высокий и загорелый, мускулистый и статный красавец-мужчина гуляет по городу с цаплей. Он меня взял для контраста, наверное. Как бы развидеть прекрасное горе моё?

За этот день я узнала о нём очень многое. Пытаясь наверстать упущенное, я неутомимо и жадно расспрашивала обо всём, что только в голову приходило. В ответ он смеялся, конечно, но отвечал на все мои глупости терпеливо и очень подробно.

И о том, что родился он в Питере, на Фурштатской, в самом конце жаркого лета. Как отец его засыпал всю палату роскошными розами. О своём трудном детстве. Как неожиданно умер отец. И как после им с матерью было мучительно горько и больно. Мы даже съездили к его школе, погуляли по скверу вокруг, посмотрели снаружи на старое краснокирпичное здание. Марк рассказывал о друзьях, многочисленных, ярких, талантливых. Обо всём он рассказывал много и весело.

Если же Марк не хотел отвечать, например, на вопросы о службе, – он легко пожимал молча плечами и замолкал. А я и не настаивала. Зачем? Кстати, выяснилось, что в Питере он действительно пролётом, на целых два дня. На вопрос мой: «Куда?», сказал коротко: «Служба».

Два дня… У меня же в запасе была целая неделя честно заработанного больничного. Но даже мечтать не хотелось о невозможном. Не стоит. Иллюзий в моей жизни было достаточно и во что это вылилось? То-то же…

День заканчивался, мне настала пора собираться. Грустное чрезвычайно «пора». Марк чутко всё понял. Возможно, по взглядам на мой телефон. А может, – по скорбному виду? Или слезливому настроению, что совершенно непрошено вдруг накатывало.

– Знаешь… – задумчиво проговорил он, рассматривая витрину троллейбусной остановки, – на подземной стоянке, на Ленинском, я оставил арендованную машину. Давай я тебя отвезу домой? Заодно ещё немного погуляем! – быстро ко мне развернувшись, он коротко улыбнулся. – Гениальная мысль, как мне кажется, да?

– Не получится, – я вздохнула и отвернулась, в носу предательски защипало. – У нас же закрытый город, нужен спецпропуск.

– Военный билет не пройдёт? – он тронул меня за плечо – Очень-очень военный, со страшными формами секретности.

Покачав головой, я вздохнула. Не знала, а рисковать не хотелось. От пропускного пункта, стоя́щего прямо на трассе, в пятницу ночером невозможно уехать даже на местном такси.

Кот задумался ненадолго, потом обошёл меня слева, подхватил под руку и, подбадривающе улыбнувшись, заглянул мне в лицо.

– Ладно, котёнок. Как скажешь. Давай мы иначе поступим… – прикусив угол нужней губы, он нахмурился и посмотрел на наручные часы. – Какая там самая близкая к КПП железнодорожная станция?

– Журавлиное*… – я рвано вздохнула и перевела взгляд на окна большого кирпичного дома у нас за спиной. – И что ты задумал?

Сказанное прозвучало с каким-то низким, совершенно мурлыкающим придыханием. Совершенно случайно, клянусь.

– Ты же на поезд у нас собралась, верно?

– На электричку.

– Пусть так! – лего согласившись, Марк мне подмигнул. – Насколько я помню их расписание, мы прекрасно успеем поужинать, потом посидеть у залива. А позже я отвезу тебя к платформе у КПП и посажу на последнюю электричку. У вас там вполне безопасно, насколько я помню. Согласна?

Искуситель.

Мне мучительно не хотелось сейчас уезжать. Как я могла отказаться? Нет, я жажду испить этот день до самого донышка, до конца. Пусть он у меня просто будет – лучший день в моей жизни.

Молча кивнула, тут же вызвав его восхитительную улыбку. Кот, вдохновлённый составленным планом, тут же меня потащил его реализовывать.

В шуме вечернего часа пик, в недрах общественного транспорта мегаполиса мы оба молчали, лишь сталкиваясь случайными взглядами. А ещё – едва ощутимо, как будто невольно, легко прикасались друг к другу. Я-то точно нарочно. То рукой задевала его восхитительно- крепкое плечо, то пальцами прикасалась к тугому бедру.

Не могла удержаться. Скоро ведь всё закончится. И больше не будет уже ничего. В лучшем случае у меня остаётся невидимый и неосязаемый персонаж в телефоне. А может, – и нет. Может быть, он улетит. И ещё в самолёте, улыбаясь вот также тепло, удалит меня из контактов и быстренько заблокирует. Незачем больше общаться с Илоной Олеговной: квест не пройден, неинтересна.

А пока… Выходя из битком набитого автобуса на остановке «Ленинский проспект», он поймал меня тёплыми пальцами за руку, помогая спуститься. И тот добрый Ангел, что нещадно толкнул меня в спину локтем, был моим личным хранителем. А я что? Я понятливая: рухнула прямо в объятия Марка, словно набитый костями мешок. Кот меня ловко поймал, выхватывая их потока нахлынувших пассажиров.

Секунда, другая. Мы замерли на тротуаре, внимательно глядя друг другу в глаза.

Непередаваемое, головокружительное ощущение близости. Больше, чем секс. Я его ощущала всем телом: горячего, крепкого и невероятно живого. Я нюхала его запах и таяла, словно мороженое.

Дорогуша Илона, возьми себя в руки немедленно.

Строгим голосом мамы со мной говорила всегда моя совесть. Пришлось к ней прислушаться, освобождаясь из плена вдруг дрогнувших рук.

– Нам туда? – спросила я, с явным усилием разжав губы. – Ты оставил машину на стоянке у моста?

Марк молчал. Он всё ещё вглядывался в меня, словно что-то тщетно ища. Потом усмехнулся печально и растерянно взъерошил короткие волосы на затылке.

– Да, – наконец прошептал он сглотнув. – Иди через переход и подожди меня. Думаю, мне понадобится минут пятнадцать. Тёмно-синий Вольво седан с-60. Номер К 911 ОТ 98. Запиши в телефоне, пожалуйста, ты его не потеряла? И больше никуда от меня не сбега́й. Обещаешь?

– Я буду крепко держать себя в руках.

Не смешно получилось. Хотя я старалась.

И держала. Даже когда прошёл почти час, и я начала ощущать себя брошенной дурой. Сидела на узкой скамеечке остановки и плакала молча. Себя было жалко ужасно. Вот всё и закончилось. Зачем со мной он так? Можно же было обычно сказать: «До свидания!» И совершенно спокойно уйти, оставив меня с этим днём. Лучшим днём в моей жизни.

А потом вдруг мне в голову пришла страшная мысль: «С ним же могло что-то случиться!» Сбила машина, сознание потерял, да мало ли что? Я подпрыгнула, как антилопа, пытаясь дрожащими пальцами набрать его номер, забегала у остановки. Хотелось не плакать уже, – громко выть. Где ты, Кот?! Просто ответь! Можешь даже послать меня, можешь мне нахамить. Просто дай знать, что ты жив! Ну же, пожалуйста!

– Я так и думал! – прямо над моим ухом прозвучал низкий, бархатный голос. – Люсь, ну скажи мне, кто тебя так обидел? О! Ты плачешь опять? – Кот стоял у меня за спиной, и вид имел очень растерянный. – Котёнок, зачем же ты так? Прости, дорогая, прости! Иди сюда!

Шагнув ко мне совсем близко, притянул к себе, уткнув носом в горячую широченную грудь, остро пахнущую разгорячённым мужчиной. Осторожно приобнимая за плечи, гладил по голове, что-то тихо шептал. А я в голос ревела. Откуда скажите, во мне столько слёз? Реки, моря, океаны и даже немножечко сверху. Молодец ты, Илона Король. Если уж в этом мире найдётся мужчина, готовый подобное выдержать, то это окажется слепоглухонемой, инвалид на всю голову.

Я смутно сквозь слёзы расслышала: Кот так спешил (помня, как я всё время куда-тоубегаю), что умудрился машину захлопнуть, оставив в ней свой телефон, документы и торчавший в замке зажигания ключ. Выпросил телефон у прохожих, вызвал службу поддержки проката, и нам теперь срочно надо куда-то спешить.

– Кот… – громко всхлипнула я. – Прости меня, я законченная идиотка и истеричка. Давай я поеду уже на вокзал, и тебе станет легче?

И правда. Свалилась на голову вся такая прекрасная рёва-корова.

– Котёнок… ты маленькая, запредельно издёрганная всеми девочка, которой приходится быть нечеловечески сильной, – быстро ладонью погладив меня по спине, он рвано вздохнул и продолжил: – И ты справляешься, солнышко, просто у всех есть предел. Кстати, мы стоим друг друга, поверь. Я такой же практически идиот. Всё, пойдём, нас там ждут.

Тут он решительно отстранился, схватил меня за руку и потащил в переход.

Принц вернулся: конягу свою он в бою потерял, был немного сконфужен, но принцессу не бросил.

Ура.

◆◇◆

6. Спокойно не можем

«Умеющие летать по доброй воле в этом не признаются.» М. К. Кот, «Дневники и записки».

И машина была (синяя!), и ехидный мужик из «поддержки» приехал. Вскрыл родимую через багажник, витиевато нам всем объяснив, что от этой модели ключи уникальные, дублей к ним нет и всё сложно.

Я потеряла логику хода событий, отчаянно вдруг замёрзла и носом клевала, бедром упираясь в капот. Большая и дорогая машина. Я в таких ещё даже не ездила. И забираясь на пассажирское сидение рядом с водителем, то есть с Котом, сделала вид самый важный.

Впрочем, его обмануть было сложно. Беззвучно смеясь, Марк помог мне найти пассажирский ремень, пристегнул, усмирив бортовой компьютер, возмущённый моей неосмотрительностью, и мы двинулись в путь.

– Ты замёрзла? – Кот спросил неожиданно-проникновенно и тихо, бросив встревоженный взгляд в мою сторону. Чертовски приятно, когда ты кого-то волнуешь, пусть даже и так.

– Перенервничала! – бодро ему улыбнувшись, я хмыкнула. – Считаешь меня ненормальной?

– Да… – коротко усмехнувшись, Кот вывернул руль. – Падать в обморок от усталости, а потом из больницы сбега́ть на свидание? Точно нормальной не назову, но мне нравится.

Значит, у нас это было свидание. Ничего себе! А как же «встретиться и просто посидеть, поболтать»? Хотя… много ли было свиданий в моей серой жизни? Если сегодняшний день, такой весь прекрасный и трепетный – не это, тогда вообще что же?

Очевидно, что все мои мысли так отчётливо нарисовалась на лбу, что Кот, сосредоточенно выезжавший из сложного лабиринта автостоянки, вдруг мягко и коротко рассмеялся.

– Что?! – я подпрыгнула, тут же коленом ударившись о панель разделительного бардачка. – Я такая смешная?

– Пф! – Марк покачал головой, и быстрым движением правой руки отодвинул панель бардачка. – Котёнок, зачем ты всё время в себе сомневаешься? Я всё это время гадал, почему ты себя так не любишь? Может, хромая, кривая, горбатая? – Явно меря передразнивая, он пискнул, снова заставив меня улыбнуться.

– Угадала? – склонив голову набок, я бросила взгляд на его руки, лежавшие на руле, и невольно залюбовалась. Непозволительно, невероятно хорош.

Марк бросил взгляд в зеркало заднего вида, потом развернулся ко мне и уверенно положил руку на спинку пассажирского сидения. Светофор нервно мигнул жёлтым светом.

– Ты очень красивая, знаешь? – Кот произнёс совершенно серьёзно. – Бред про серую мышку и внешность, я чтобы больше не слышал, котёнок. Я знаю толк в этом вопросе, не спорь. Необычная, неканоничная, манящая. Мысли всякие вызываешь… далёкие от скромных.

Загорелся зелёный. Кот вернулся рулю, рывком выжал педаль, и мы сорвались с места. Меня вжало в кресло. И не скоростью совершенно, а теми словами, что были им сказаны. И взглядом, щекочущим, обволакивающим. Он что же, мной любовался? Улыбался краями красивого яркого рта, щурился, словно от солнца.

Дальше мы ехали молча. Каждый думал о чём-то своём. Я зябко куталась в свой пиджак. Марк сосредоточенно пробирался в потоке машин, продолжая бросать на меня осторожные быстрые взгляды.

Так странно. Всего несколько неожиданных слов и ощутила себя невероятно-красивой. Живой, настоящей, желанной. Пара его выразительных взглядов – и за спиной словно выросли крылья. Потянувшись к панели дефлектора, Марк совершенно случайно задел меня тёплой рукой, и я стала будто бы чуть выше ростом.

– В Петергофе приличные ресторанчики водятся? – прервав мои размышления, он спросил очень мягко. – Так, чтобы вкусно, уютно и тихо? – тут же цепко поймав меня взглядом, он ласково улыбнулся, кивнув. – Да, котёнок. И не смотри на меня так убийственно на меня. Я, представь себе, голоден. Не поверишь: – такое бывает с мужчинами.

– Когда мне сидеть в ресторанах, помилуй? – судорожно пытаясь найти телефон в своей сумке, я фыркнула громко. – Сейчас поищу. Твои предпочтения?

– Мясо! – Марк громко рыкнул, и я тут же брякнула:

– Хищник!

Наградив меня нечитаемым взглядом, он всё же продолжил:

– Алкоголь исключён, хотя я бы тебя удовольствием напоил. Смотри Европейскую кухню.

– Немецкую, скандинавскую, англосакскую, итальянскую? – скользя пальцем по монитору смартфона, я выбирала меня. – Может, баварскую? Чешская кухня известна своими мясными деликатесами. Или греческая… Там есть «кокорас красатос» – петух, тушёный в белом вине, и «стифадо» – ассорти из семи видов мяса, тушёного с луком… – Мясо! – фыркнул весело Кот. – И никаких суши, я тебя умоляю. Сыт ими по горло.

Я не нашлась что ответить ему.

Обычно, когда я начинаю так умничать, мужчины тушуются и медленно отступают на выход. Умная женщина – это проблема. А я так устала скрывать свои мысли… И лгать. С ним не хочу и не буду. Тем более что Кот снова лишь тихо смеялся в ответ. А потом неожиданно взял мою левую руку и коснулся губами костяшек пальцев.

Как будто бы током ударил.

Провалиться сквозь землю. Всё-таки я ненормальная, изголодавшаяся по мужикам нимфоманка. И где там фригидность моя? Этот роскошный мужчина знает цвет и модель моих трусиков. Он мне их сам выбирал! И руки целует. Неожиданно мне показалось, что, придержав мои пальцы у губ, Кот вдруг резко вдохнул, словно принюхивался. Показалось?

– Ты когда начинаешь в себе сомневаться… – Марк отпустил мою руку и, бросив взгляд на экран моего телефона, вздохнул. – Сразу меняешься. Будто улиточка спряталась в раковину. Смотри на количество мяса, котёнок.

Я и смотрела. Да так увлеклась, что уснула, позорно свернувшись калачиком в кресле. Балда бестолковая.

Давно с детства забытое, запрещённое удовольствие – просыпаться от запаха вкусной еды. Желудок кричал и стучал в мозжечок: «Срочно, братцы, встаём, там такое!» С твоими любимыми специями, между прочим! Букет «прованские травы» и тмин.

Открывать глаза не хотелось. Это не может быть правдой. Сейчас сон развеется, и снова навалится серая явь.

Ой.

Легчайший, почти невесомый, стремительный поцелуй в переносицу мигом сдул мои вялые мысли. Открыла глаза, тут же встретившись со смеющимся взглядом мужчины – мечты.

– Гетерохромия, центральная, отражённая! – ляпнула я, не задумавшись ни на миг. – Я даже на фото такого не видела.

– М… ради такого лирического описания цвета моих глаз я готов накормить тебя ужином. Просыпайся, котёнок, пора. Времени остаётся немного.

Отрываться созерцания не хотелось. Глаза Марка даже с анатомической точки зрения были действительно завораживающе – прекрасны. Но, к сожалению, он отодвинулся сам. Оглянувшись, я обнаружила нас во всё той же машине. На моих плечах аккуратного пристроена мужская толстовка, телефон перекочевал на панель, сумка лежит рядом с ним. Вокруг – колоннада соснового леса, а впереди линия моря. Балтийского, я надеюсь. А то с меня станется.

Ещё один лёгкий поцелуй в мой висок, (вот зачем оКот это делает, так и привыкнуть недолго!), и перед моим сонным носом возникла большая, практически с блюдо, тарелка. На ней возлежала аккуратно порезанная на полоски огромная отбивная, окружённая россыпью жареных овощей. Натюрморт украшали практически целые шампиньоны под белым соусом и контрастно-зелёный салатик.

Сопровождаемый моим сонным взглядом Кот достал из кармана столовый складной инструмент. Ноже-ложко-вилковая штука с резной чёрной ручкой смотрелась забавно. Жестом заправского фокусника Марк одним пальцем достал из неё трёхзубую вилку, поддел ею полоску горячего (!) мяса и неспешно поднёс его ко рту. Неожиданно – к моему.

– У меня есть руки и уверенный навык общения с вилкой, – я честно пыталась ему сопротивляться. Наивная.

Посмотрев на меня сниходительно-ласково, Марк склонил голову набок.

– А у меня есть желание видеть, как ты ешь с моих рук, – дразнящим движением он пронёс кусок мяса мимо моего носа. – И ещё я деспот, сволочь и жуткий тиран. Рот открывай, свет мой Лю. И прожевать не забудь.

Послушно открыла, поймала зубами кусок, кинула вопросительный взгляд и попалась.

Он улыбался, являя мне ямочки на щеках. Предательски вызывающие горячие вихри во всём моём изголодавшемся организме. Запрещённый приём, между прочим. Я так ему и сказала. Кот обещал быть серьёзным, в обмен на мой ужин. Я дала слово послушно всё съесть.

Так, мы и сделали: он молча и неторопливо кормил меня и рассматривал пристально. Словно редкую рыбку в аквариуме. Поил изумительно-вкусным полусладким вином из красивой серебряной фляги. Густым, ароматным и очень коварным.

Настолько, что к концу нашего странного молчаливого ужина меня потянуло на приключения.

– Ты меня спаиваешь? – рот мой освободился, пора было что-то сказать. Хотя наше молчание было красноречивым и выразительным.

Он мне усмехнулся в ответ, протянул молча салфетку. Оставшимся белым бумажным клочком Кот медленно и обстоятельно вытер вилку и, аккуратно сложив её, бросил в просторную сумку, назад.

– Пойдём, потрогаем море? – неожиданно развернувшись ко мне, но кивнул в сторону горизонта. – Я в своих дебрях соскучился по нему.

– Какое там море! – я громко фыркнула. – Это же Финских залив, прибалтийская лужа! Ты сам-то не голоден? – Вдруг спохватившись, я растерянно посмотрела на Марка.– Я же всё проспала…

Он в ответ широко улыбнулся, снова мне демонстрируя ямочки. Мало мне блеска улыбки и взгляда медового, мало. Кот решил закрепить результат завершённого дня. И в этом вполне преуспел.

– Голоден, – произнёс он своим бархатным голосом и прищурился. – Но едой меня не накормить. Ресторанчик был, кстати, отличный. Спасибо.

И протянул мне мой собственный телефон, открытый на мне незнакомой странице. Ресторан чешской кухни "Брабец и Ко". Еда навынос. Ошарашенно прочтя это название, я замерла, переваривая услышанное. Марк сказал, что он голоден? Это что сейчас было, подкат?!

– Котёнок, ну что за метания? – не позволяя стянуть с плеч мужскую толстовку, он ловко связал рукава у меня на груди. – Или боишься воды?

– Опасаюсь голодных котов, если честно.

Я буркнула и поняла, как это кокетливо прозвучало. Я что же, флиртую?

Марк вдруг тяжко вздохнув, промолчал. Потом резко нахмурившись, отвернулся. Я растерянно и отрешённо листала страницы "мясных" ресторанов на телефоне. Лишь спустя пару мучительно-вязких минут он промолвил:

– Идём. Видишь, котёнок, там фронт, – я удивлённо воззрилась на Марка, и он пояснил, кивнув в сторону моря: – Грозовой. Вон там, видишь? Летит побыстрей, чем твоя электричка. Ты бегать не разучилась?

И действительно, серо-сизое небо на западе потемнело, набрякло огромным кровоподтёком. Впереди нас ждало настоящее приключение. Серый балтийский песок голодно всасывал туфли. Неуклюже по нему сотню метров, я всё же разулась.

Море. Здесь оно уже было меньше похоже скорбную лужу у города. На берег Ижорского мыса ложились тревожные волны коварной Балтики. А я ведь по ней тоже соскучилась. Здравствуй, волна. Привет, крупная галька. Как живёшь, гладкий круглый валун? Вот и я, старый добрый прилив. Не чихать тебе, ветер.

Марк уселся на валуне, выразительным жестом меня приглашая к себе. Места рядом с ним оставалось на пару ладоней. Он, видимо, недооценивал мои формы. Осторожно присев, я с трудом удержалась от вялого: «Постою».

Тихий смех раздался за спиной. Неожиданно я оказалась на тёплых и твёрдых коленях и услышала шёпот над ухом: волосы: «Котёнок… Девочкам вредно сидеть на камнях. Мама тебе ведь рассказывала?»

Мурашки по коже? Да меня ими окатило как будто бы из ведра! Совершенно некстати подумалось вдруг. Моя мама. Уже очень скоро закончится наше свидание, и я вернусь в свою серую жизнь. С укоризненными взглядами мамы, чьи надежды и чаянья я не оправдала. Опять. С работой, в которой я пряталась от житейских проблем.