На перепутье миров

Тем не менее, работа увлекла, думать ни о чем не хотелось. Ни о том, кто она, ни о том, зачем и кому нужно столь бесполезное занятие, как смешивание камней с водой. Даже странное «анатуа муката» постепенно стало уплывать из ее головы…

Так прошел один день, за ним другой, третий, пятый, десятый… Жизнь пошла своим чередом: в кропотливом труде и иногда – в кратковременном отдыхе, который заключался в бессмысленном сидении на холодных камнях или в коротких перерывах на принятие пищи. Она свыклась с мыслью, что имя ее Алекс. Но от этого никаких просветлений в памяти не наступило. Частенько она пыталась поднапрячься, чтобы вспомнить хоть какой-то эпизод из собственной жизни. Иногда ей это удавалось. Однажды всплыло лицо серьезного черноволосого мужчины, очень похожего на нее саму.

Иногда во время работы Алекс чувствовала на себе взгляд молодой женщины, с которой в первый день своей новой жизни несла кувшин с водой (теперь она уже вспомнила названия многих вещей), и которая, скорее всего, ее хорошо знала. И чем дальше, тем чаще этот пронзительный взгляд скользил по ней, но как только она поворачивалась, женщина опускала глаза. Однажды Алекс не выдержала и пододвинулась поближе:

–Я не знаю, что со мной случилось, но, видимо, что-то случилось, раз я все забыла. У меня просьба к тебе: если ты меня знаешь, помоги вспомнить хотя бы немного.

Молодая женщина внимательно посмотрела в глаза собеседницы:

–Ты действительно ничего не помнишь?

–Ну, конечно нет, а иначе, зачем бы я стала к тебе обращаться с такой нелепой просьбой?

Женщина задумалась, но было заметно, что она поверила.

–Ну, хорошо, – заговорила быстро и сбивчиво, – Я помогу тебе вспомнить. Только всю эпопею рассказывать долго, поэтому старайся понимать короткие фразы. Мы находимся в другом мире. Наш мир светлее и веселее… Мы были пациентками психиатрической клиники… Однажды воронка затянула сюда и нас, и других людей, которых ты видишь… Помнишь свет? Яркий свет?.. Потом ты в центрифуге… Потом ты с мужчинами тянула ворот… Потом куда-то исчезала … Мы родили здесь детей, помнишь? Угрюмые коморки, надзиратель…

Пока она говорила, в голове Алекс периодически вспыхивали картинки, которые что-то напоминали, но обрывочно, и они не хотели складываться в единое целое. Алекс мобилизовала все силы, чтобы найти нужные переходы и связки, но приблизившийся к ним здоровяк суровым взглядом прервал диалог и показал обеим на их рабочие места. Женщины испуганно приступили к своим обязанностям.

Алекс от ярости чуть было не закатила истерику.

«Вот блин, что же делать? – запаниковала она в душе, – разгадка была так близка. Еще немного, и я бы все вспомнила».

Она стала перебирать до чертиков надоевшие ей камни, то и дело их роняя. И неусыпные стражники начали нещадно хлестать ее по спине, но она не чувствовала ударов, только думала, думала…

«Знаю, – вдруг осенило ее, – скоро обед, а в толчее легко протиснуться к нужному человеку».

И действительно, во время кормежки надзиратели не обратили внимания на то, как две женщины, спешно поедая невкусную баланду, потихоньку перекидываются фразами.

–Я – Света Пушкина. Ты должна вспомнить.

–Нет. Не помню.

–Ты не торопись. Просто слушай и верь, и все у тебя получится. Вспомни, мы видели в окне больницы свет. Никто, кроме нас, не видел, а мы видели. Помнишь? А еще я надела на тебя вот этот медальон…

Алекс пощупала рукой украшение на шее. Ей показалось очень знакомым это ее движение. Она поняла, что делала его уже много раз.

– Это я виновата в том, что ты здесь. Если бы я на тебя не нацепила тогда эту штуковину, ты бы спокойно лечилась в клинике, – на глазах молодой женщины появились слезы.

–Так, может, мне отдать тебе его? – Алекс сделала попытку снять украшение, но цепочка через голову не пролезала.

– Нет, не надо, – испуганно прошептала Света, – он мне не нужен.

–Но ведь это твоя вещь? Бери.

Алекс упорно пыталась избавиться от медальона, но у нее не получалось. Она чувствовала, что должна немедленно его снять. Какое-то внутреннее чутье подсказывало, что это важно. Однако цепочка не снималась, не расстегивалась и даже не рвалась.

–Вот, черт! – заругалась Алекс, – да снимайся же ты, снимайся!

Она дергала украшение, тянула его, разрывала обеими руками, но медальон словно был заколдован.

–Перестань, – остановила ее Света, – все равно это ничего не изменит, а времени мы потеряем уйму. Слушай. Просто слушай…

Она начала быстро говорить, а Алекс молча слушала и не столько вспоминала, сколько пыталась запомнить услышанное. Обед закончился, а разговор – нет. Но на следующий день он был продолжен. Так стало происходить ежедневно. Иногда они оказывались в одной вязке и тогда тоже не упускали момент перекинуться несколькими фразами. А порой просто нахально садились рядом перебирать камни и разговаривали, разговаривали. Вскоре надзиратели перестали обращать на них внимание. Болтают – ну и пусть, лишь бы работать не прекращали.

Постепенно в голове Алекс сложилась последовательная история ее жизни. Она была душевнобольным человеком. Плохим человеком, поскольку отбывала принудительное лечение в психиатрической клинике за убийство мужчины. Сюда попала по глупости. Где-то у нее есть дети… И еще много всяких не совсем приятных вещей услышала Алекс о себе от собеседницы

«Тьфу! – приходило ей иногда в голову в момент разговора, – зачем, спрашивается, я так активно проявляю любопытство? Чтобы узнать, что я – ничтожество?»

Однако изменить теперь что-либо не предоставлялось возможным, и поэтому Алекс посчитала нужным начать искупать грехи. Она стала исполнительной в работе, послушной, попутно помогала подругам по несчастью.

–Я отнесу, – вырывала она огромные камни из рук невысоких изможденных женщин и тащила сама.

–Бейте лучше меня, – подставляла под хлысты стражников свои плечи вместо провинившихся узниц.

Так шли день ото дня на протяжении недель, месяцев, и ее статус в обществе стал повышаться. Она ловила на себе приветливые взгляды женщин, а надзиратели начали ее избегать и бить перестали. Иногда казалось, что они смотрят на нее если не со страхом, то с осторожностью. А в один прекрасный день Алекс заметила, что контроль над нею начинает исчезать, сначала понемногу, а потом совсем. Куда бы она не отправилась, никто за ней больше не следил.

«Это неплохо. Потеря бдительности со стороны врага – это плюс его противнику», – про себя думала женщина и строила планы, как провести небольшую разведку.

Случай вскоре представился. Во время обеденного перерыва Алекс, сделав невинное лицо, потихоньку стала продвигаться к скалам, где работали мужчины. В общей суете никто не заметил этого. Рабы были заняты поглощением пищи, а надзиратели едва успевали их расталкивать и сгонять в общую кучу.

Алекс прислонилась к скале и стала просто осматривать округу. Видимость, как обычно, оставляла желать лучшего, но кое-что удалось увидеть. Вокруг площадки, где располагался ворот, стояли небольшие голые скалы, за ними открытое пространство, где смешивались все темные краски, и создавалось впечатление, что соединились несколько картинок – на скалах виднелись строения, а на них – закрученные, совершенно голые деревья.

«Что за ерунда? Откуда деревья?» – подумала Алекс и неожиданно заметила в трещине скалы корешок, что было очень удивительно, потому как раньше растений здесь она не видела.

Алекс начала осторожно выковыривать корягу. Растение плотно сидело в расщелине, и вылезать не хотело. Ломая ногти, женщина продолжала ковырять. Потихоньку растение начало сдаваться. Наполовину оно уже было извлечено из своего убежища, но времени почти не оставалось, обед заканчивался, и надо было срочно присоединиться к своим. С силой дернув за корень, Алекс, наконец, вырвала его и, спрятав под одежду, побежала на рабочее место.

Работа продолжилась, женщина спокойно трудилась вместе с остальными. Но спустя несколько минут почувствовала неприятные ощущения в области груди, там, где была спрятана ее «добыча». Потом заболела голова. Алекс остановилась и потерла пальцами виски – боль не прекратилась, наоборот, усилилась.

«Блин, – прошептала женщина, – зачем я взяла эту корягу? Видимо, она ядовита. И выбросить некуда.»

Невыносимая головная боль вскоре дошла до предела, в глазах появилась пелена, Алекс перестала видеть окружающее. Но она терпеливо молчала, и, спотыкаясь, переносила камни наугад. Ее толкали, она толкала других, но двигалась и двигалась. А потом в мозгу словно взорвалось, женщина мягко осела на землю, и память начала выдавать ей картинки: белые стены, черные лица, застывших детей, толпу многоруких существ, страшных чудовищ, потом маленькую птичку, женщин с обезумевшими глазами в одинаковых цветастых халатах, потом еще что-то и еще. Сначала эти отрывки сыпались на ее раскаленный мозг медленно и плавно, потом все быстрее и быстрее, и, наконец, непонятные кадры замелькали так, что Алекс от ужаса и боли громко и страшно завыла, словно зверь. Со стороны, наверное, это выглядело чудовищно, но до того ли ей было?

Она мучилась как в предсмертной агонии, и потому лишь мельком почувствовала, что ее то толкают, то несут. А адский «фейерверк» в голове все продолжался и продолжался. И эффектом двадцать пятого кадра через определенные промежутки перед глазами вставал застывший многорукий толстяк со стеклянными глазами. Мертвец, не иначе. Казалось, не будет конца и края этому кошмару…

Сколько прошло времени, сказать было трудно. И что за это время произошло, тем более. Но когда Алекс возвратилась из мозговой атаки, первое, что увидела – огромный черный стражник, стоящий к ней спиной и сосредоточенно выполняющий на стоящем перед ним столе с тусклой свечой, какую-то работу. Женщина осмотрелась. Она лежала на земле, на плотной подстилке, а тесные каменные стены вокруг заставляли думать, что находится она в небольшой пещере. Но возможно ли? И почему возле нее этот угрюмый страж?

Мужчина повернулся, и Алекс увидела в его руках чашку с дымящейся жидкостью. Наклонившись, он поднес ее ко рту женщины. Та отпрянула.

«Хочешь отравить?» – невольно подумалось ей.

Взгляд стражника был спокоен и внимателен, и располагал к себе. Что таилось в черной лохматой голове, Алекс понять не могла, но догадалась, что зла ей этот большой человек не желает. Она взяла чашку и сделала несколько глотков. Жидкость была вкусной и горячей. Женщина начала быстро хлебать напиток. И вдруг ее «резанула» очередная вспышка в мозге, и, стремительно поплыли воспоминания. Сначала они были светлыми и безоблачными, но по мере их нарастания в душе появлялась тревога и боль. То, что возвращала ей память дальше, было неприятным и вызывающим угрызения совести.

Все это время великан не мешал ей. Он подошел к столу и словно выжидал, пока Алекс разберется со своими воспоминаниями. Длилось это долго. Женщине показалось, что иногда она уходит в забытье, потом возвращается вновь…

«Блин, – иногда всплывало в голове, – такое впечатление, что я прожила на свете тысячу лет».

Мужчина вновь повернулся и протянул ту самую корягу, которую она вытащила из скалы. Когда он успел ее забрать? Женщина хотела взять ветку и снова спрятать под одежду, но великан показал, что от корешка надо отщипнуть кусочек и положить в рот. Алекс отрицательно помотала головой. Еще чего? С какой стати она станет есть немытое растение?

Мужчина знаками настойчиво требовал исполнения ее просьбы. А потом сам отломил крошку и стал засовывать в рот Алекс.

– Ты что, спятил? – начала отбиваться она, но тот не уступал, а продолжал запихивать, и Алекс покорилась. То, что произошло в следующий момент, не поддавалось объяснениям. Тело женщины стало растворяться, и через минуту стало невидимым. А еще через несколько минут вновь начало обретать видимые глазам очертания.

«Ага! Понятно! – потерла в удовольствии руки Алекс, – Это полезная веточка. Пригодится.»

Она посмотрела в глаза великану, ей показалось, что сейчас она сможет понять то, о чем он думает. Так и случилось.

«Атракша!» – Рот мужчины был неподвижен, но Алекс мысленно услышала это слово.

«Атракша!» – Да, она поняла, что это корень атракши – волшебное растение, благодаря которому можно обрести силу и власть. Она вспомнила, как об этом говорил ей многорукий толстяк из таинственного замка. Но что надо делать? Ведь просто став невидимой, ничего значительного не совершишь. Надо что-то еще знать об этом растении. А что?

Алекс снова заглянула в глаза стражника. Но он молчал, может, не знал ответа, может, скрывал его.

–Миленький, – погладила его по руке женщина, – подскажи, пожалуйста, что надо делать?

Но мужчина неуверенно покачал головой, медленно отодвинулся, а потом быстро зашагал из пещеры прочь. А вскоре исчез.

Алекс осталась одна. Со странной веткой в руке и с парадоксом в голове.

–М-да, – слов не было, мыслей тоже. Алекс спрятала под одежду корешок, села на землю и охватила руками колени.

Тишина сдавила пустоту незаметно нахлынувшей ночи, и все вокруг стало зловещим и пугающим. Где она сейчас? Куда делись страшные звуки с рабской плантации? В какие края заволок ее с виду грозный, но, как оказалось, добродушный верзила? И почему ушел?

Посидев немного на сырой земле и подумав ни о чем, Алекс поднялась и выглянула из пещеры. Те же черные скалы, тот же въедающийся в глаза густой туман и те же сумерки. Ни одного отблеска и яркого пятна.

Женщина потихоньку начала двигаться от пещеры «куда глаза глядят». Потом, вспомнила про медальон, остановилась, схватилась за него рукой и подергала.

–Чего ж ты не рвешься, гадюка? – Ей хотелось убежать подальше из этого места. Алекс глубоко вздохнула, а потом горько-горько заплакала.

«Я ведь просто женщина, слабая, надломленная, ничтожная, – горько думалось ей, – что я могу? У меня даже ума не хватает найти применение этой коряге. Какой из меня спасатель?»

И вдруг слезы резко высохли. Интуитивно она выхватила ветку из-за пазухи, быстро отломила кусочек и едва успела сунуть в рот и прожевать, как из темноты бесшумно повалили десятки угрюмых стражников. Всего одно мгновение, и Алекс была бы замеченной ими, но на счастье она была уже невидимой. Единственное, чего побаивалась, что действие корешка прекратится так же быстро, как в первый раз, и ее обнаружат. Она потянула в рот еще один кусочек, потом крепко прижалась к скале и замерла. А мужчины обыскивали округу. Было без слов понятно, что искали они Алекс.

Странно, но почему-то у женщины не было панического страха. Даже небольшая тревога, охватившая ее в первую минуту, улетучилась. Алекс была уверена, что совсем скоро все уйдут, и она останется одна. И действительно, побродив кругами минут десять, надзиратели молча удалились туда, откуда так внезапно выплыли.

Это произошло как раз вовремя, потому что Алекс начала приобретать видимые формы.

–Ха! – вырвалось у нее, – Как я их?! Йес! Но, все-таки, что же мне делать дальше с этой штукой?

Она покрутила корягу в руках:

–На что ты еще способна?

Алекс взяла корешок, потерла им цепочку, резко дернула. Увы! Украшение покидать шею не собиралось. Тогда женщина легонько зацепила медальон тонким корешком и повернула…

Она едва успела почувствовать, как цепочка плавно соскочила ей в руку. А через секунду обнаружила себя на берегу, куда так мечтала попасть последние часы своей жизни.

Корень в руке стал светлее, приобретя сиреневый оттенок. Алекс подняла его повыше и начала любоваться такими родными с детства оттенками…

Саечка появилась нежданно-негаданно. Прыгнула на плечо Алекс, взлетела ей на голову, потом стала порхать вокруг. Она быстро-быстро щебетала и радостно шумела крыльями. Но, похоже, птица была в восторге не только от появления долгожданной гостьи. Лишь только женщина положила корешок на землю, Саечка тут же опустилась на него, закрыла глаза и затихла.

«Странно, – пришла женщине в голову мысль, – толстяк утверждал, что корень атракши позволяет понимать языки всех миров. А почему я не стала понимать Саечку?»

–Скажи что-нибудь, – попросила она птицу.

–Чиу!

–Нет, не «чиу», а словечко скажи.

–Чиу!

«Скорее всего, причина кроется в том, что коридор закрыт для других миров, – подумала Алекс.

А птичка взлетела повыше, зависла в воздухе и вдруг завела громкую протяжную песенку:

–Чи-чиу-чиу! Чи-чиу-чиу!…

Она выводила свою мелодию долго-долго. То монотонно и тягостно, то виртуозно и волнительно, не обращая внимания на Алекс. А та стояла, растерявшись, и не знала, что ей делать, как прервать эту «высокохудожественную арию»?

Потом далеко на горизонте она увидела темную тучу, и эта туча медленно приближалась к ним, а Саечка продолжала петь. При более близком рассмотрении, Алекс поняла, что это не туча – к ним летела большая стая птиц, и призвала ее своим воплем Сайка. Но зачем? Уж, не для того ли, чтобы удалить гостью из своего закрытого мира? Или заклевать?

Лишь только птицы приблизились на достаточно близкое расстояние, они стали шумно опускаться на землю. Некоторые из них были малы и быстры, как ее Саечка, другие напоминали больших орлов и коршунов и выглядели медлительными и неповоротливыми.

Алекс сначала испугалась, но вскоре поняла, что обижать ее никто не собирается. Птицы, словно ковром, покрыли землю и затихли. Саечка влетела в центр импровизированного сборища и пернатые на своем птичьем языке начали общаться:

–Чи-чиу! – Начала Саечка.

–Ку-а-а! Ку-а! – голос огромной серо-коричневой птицы был хрипл и неприятен.

–Фить, фить! – Смешной голосок прозвучал непонятно откуда.

Зрелище было забавным, Алекс еле сдерживалась, чтобы не захохотать. Но она понимала, что этого делать ни в коем случае нельзя, это был не ее мир. Птицы здесь главные, они могли решать ее судьбу, а не она руководила их действиями и поступками.

Шумный «диспут» продолжался долго, Алекс надоело стоять, она села в сторонке, прислонившись к дереву и положив на коленки корешок и медальон, незаметно, под переливы птичьих голосов, уснула.

Когда снова открыла глаза, возле нее скакала одна Саечка. И были ли птицы на самом деле или это был очередной глюк?

–Саечка! – окликнула Алекс, и птица послушно, взмахнув крыльями, опустилась на плечо, – Я скучала по тебе. А ты?

–Чи-чиу! – это было немного смешно, но приятно.

Женщина поглядела туда, где лежали ее «драгоценности». Коряга стала полностью сиреневой, и ничем не выдавала свое колдовское предназначение. Просто небольшая веточка с длинным корешком.

–Ну и что будем делать? – то ли себя, то ли птицу спросила Алекс.

–Чи-чиу! – ответила маленькая подружка, подлетела к корешку, отщипнула кусочек, но не проглотила, а прыжками понесла к реке, взлетела повыше и бросила в воду. И в тот же момент вода потемнела, зашипела, и на поверхности появился небольшой водоворот. Он, шумя и хлюпая брызгами, начал увеличиваться, увеличиваться. Алекс подошла к реке и увидела в водной глади отражение своего мира: дома, деревья, фигурки людей, двигающихся между зданиями.

–Вот оно что! – восклицание было бурным и радостным, – значит атракша открывает порталы в другие миры! Спасибо, Саечка!

Женщина повернулась, чтобы поблагодарить птицу, но Саечки не было ни в ближайших кустах, ни высоко в небе.

–Ну вот, опять, – Алекс недовольно поморщилась, – Даже лучшая подруга меня бросила.

Но чего-то ждать не хотелось. Надо было думать, решать и действовать.

–Итак, дорогая атракша, – обратилась женщина к безмолвной коряге, – вы можете сделать меня невидимой – это раз, вы способны впустить меня в мой мир – это два. В таком случае, а не отправиться ли мне домой?

Алекс хотела разбежаться и нырнуть в водоворот, но что-то остановило ее.

–Стоп, – одумалась она моментально, – и что я там буду делать? Отбывать заключение в психушке? Я здесь уже столько «наказаний» перенесла, что еще одного не выдержу. Да и нельзя так. Надо исправлять свою жизнь.

Она говорила вслух. А портал постепенно затягивался и затягивался. Пока не исчез совсем. Но это было нестрашно, ведь корешок продолжал оставаться в руках Алекс, а, значит, дорога домой теперь была для нее открыта.

–У меня есть корень атракши, медальон, мозги и свобода, а, значит, у меня есть много возможностей! Надо только правильно все рассчитать и вычислить.

А потом с Алекс стало происходить что-то непонятное. Сначала она долго размышляла, думала, чертила что-то на земле, строила какие-то таблицы и схемы, потом падала обессиленная на землю, лежала, глядя в небо, потом снова вскакивала и рисовала.

Наконец, угомонилась и с блаженной улыбкой растянулась на траве. Путь был найден, нащупан. Но прежде чем приступить к решительным действиям, надо было к ним хорошо подготовиться.

И немного погодя женщину взялась за работу: отыскала в зарослях крепкие упругие травинки, уселась и начала плести котомку. Потом связала к ней длинную ручку, чтобы можно было носить на шее. После этого аккуратно сложила в получившееся изделие медальон и разломанный на небольшие кусочки заветный корешок. Потом подумала немного, нарвала сонной травы и засунула туда же в сумку.

–Вот так, – управившись с делами, проговорила она, – теперь можно действовать дальше.

Алекс разделась и зашла воду. Искупавшись, она почувствовала необычайный прилив бодрости, потом снова оделась, нацепила сумку на шею, глубоко вздохнула и сделала свой первый «ход» …

Ах, как она давно не была в этом мире, как давно не видела того, кто пробуждал в ее душе прекрасные и чистые чувства!

В мире читаки был вечер, и челоручики готовились ко сну… Мастер «Федя», раздевшись, возлежал на своем топчане в шатре. Он выглядел божественно прекрасным. Раскинув все свои шесть мускулистых рук, он что-то тихонько напевал и загадочно смотрел в потолок. Видимо, он мечтал, даже не подозревая, что за ним в этот момент наблюдает незваная гостья.

Алекс знала, что мужчина ее не видит, но она была уверена, что корень атракши должен сделать ее видимой. А это было необходимо. Времени думать, и рассуждать не было, потому что действие сонной травы было не беспредельным.

Алекс достала из сумки кусочек корешка и стала жевать…

– Ох! – мужчина, конечно, не вскочил с кровати и не закричал, но выглядел растерянным. Не было сомнения: он видел ее.

–Т-с-с, – предусмотрительно прижала пальчик к губам Алекс, – не бойся. Я – Алекс.

Я – Афилл!

Женщина не заметила, это она начала понимать его язык или он ее? Безусловным было одно, атракша позволила им беседовать на одном наречии.

– Ты мне снишься? – мастер был обескуражен.

– Да, – улыбнулась она, – Афилл? Почти как древнегреческий герой Троянской войны.

–Зачем ты пришла? – протянул Афилл к ней руку.

–Знаешь читаки-Дано? – мягко отодвинулась она.

–Тихо! – вскрикнул он и даже вскочил с топчана, – нельзя произносить это имя. У нас оно запрещено.

–Почему?

–Это давняя история. Много лет назад у нас был Дано. Злой и плохой, неправильный читаки. Старики говорят, он был уродлив, но умен и хотел принести беду нашему народу.

– Расскажи, – Алекс дружелюбно присела на топчан и жестом попросила мужчину сделать то же самое. Тот послушно присел рядом:

–Ну ладно. Когда-то давно жил среди нас Дано. Он был талантливым ученым и изобрел средство, которое могло влиять на выпадение осадков. Читаки сначала обрадовались, думали, это изобретение принесет пользу. Но результат был печальным: у нас перестали идти дожди. А мы не можем без них, они лечат нас…

Алекс и сама знала о регенеративном свойстве дождя мира читаки, но не стала перебивать.

–Много читаки погибло тогда. Но прорицатель читаки-Свин, сейчас он в мире мертвых, сумел навести чары на Дано, и прогнал его с нашей земли навсегда. Мы не знаем, что случилось с ним дальше, но с тех пор здесь не произносят это имя.

–А что такое «анатуа муката»?

–Тсс, – испугался мужчина, – это страшное заклинание. Текст его проговаривать нельзя. Иначе проклятие падет на всех, кто услышит. Но смысл магического послания таков: «И навечно встанет меж нами непреодолимая стена. И, приблизившись к ней, ты испытаешь самые страшные муки».

–Понятно, – именно это и нужно было знать Алекс. Значит, у толстяка, осевшего в мире даоров, нет шансов уничтожить хотя бы одного читаки. Это замечательно!

–Афилл, почему на всех ваших шатрах изображение быка? У вас есть такие животные?

–Это не бык. Это Нанди. Изображение сохранилось с древних веков. Кто-то из читаки принес его издалека. Оно служит чем-то вроде священного символа, хранителя и продолжателя рода. Считается, что в жилище, на котором не изображен Нанди, никогда не раздастся крик маленького читаки.

–Афилл, – произнесла она, – у меня мало времени. Я не стану рассказывать все, что знаю. Скажу только: Дано жив, но вредит сейчас не вам. Он другим мирам доставляет много горя! Но это можно прекратить раз и навсегда…