Растяпа. Камо грядеши

Отвечал:

– Я терпеть ненавижу знамена и митинги – буду писать репортажи в газеты о трудовых буднях нашего коллектива.

– Молодец!

На том примирились.

По субботам слушал лекции в ДПП, штудировал статьи Аграновского, пробовал свои силы пером. В воскресенье к сыну в Розу или в Увелку к родителям, с понедельника по пятницу на завод – и всегда во вторую смену. Такова была новая синусоида жизни – жить, в сущности, можно, хотя и довольно скучно.

Впрочем, иногда случались ЧП.

Вот если бы сын мой был взрослым и пришел со срочной службы домой, я ни за что не пошел на завод да еще в сырой дождливый осенний день. А Боря Брагин пьяный приперся и начал форсить:

– Мастер, день такой: сын из армии вернулся – работать не буду, пошел я домой.

Я только что собрался погрузиться в скверное настроение и совсем не хотел, чтобы мне мешали. А он прицепился, как к заду репей – нудит и зудит. Хотел, было, по привычке сказать что-нибудь неприятное специально для пьяного пролетария, но почему-то подходящие слова на ум не спешили.

– Ерунду говоришь – мог бы не приходить в таком состоянии.

Мы переругивались сначала беззлобно, почти как товарищи. Он требовал, чтобы я провел его через проходную. А я посылал его нах….

– Пойми: сейчас некогда – завтра приходи, когда меня здесь не будет.

Женька Перфильев в гости пришел – у него тоже ночная смена. Слушал нас, слушал. А мы уже до басов:

– Ты мастер, ты должен, …. твою мать!

– Я мастер: как сказал, так и будет!

Женька поднялся и говорит:

– Пойдем, мужик, я тебя проведу.

Ушли. Минут десять спустя увидел я Брагина на куче металлической стружки.

Помог встать – Боря скулил: проткнув рубашку, в спине торчали стальные «спиральки». Вызвал сестричку заводского медпункта – она обработала пострадавшему раны и увезла на дежурной машине.

Через два дня вызывает меня начальник цеха:

– Что же ты руки-то распускаешь?

И подает докладную Бори Брагина о зверском его избиении сменным мастером.

– Считаешь, у тебя право есть?

– Нет у меня, – бормочу в растерянности, – никаких прав….

– Есть, – возразил начальник, нехорошо улыбаясь. – Ты же на китайской границе служил, под пулями бегал; рабочих на бунт подбил – ты народный герой и молодой специалист: тебе все дозволено!

Я почувствовал озноб, предвестник вспышки гнева, и подождал несколько мгновений, чтобы понять, насколько сильна волна злости – понял, что весьма сильна, и улыбнулся. Слишком сильно в голове зазвенело после очередной оплеухи судьбы – что делать? Напроситься на новую!

– Да, на границе служил, но от пуль я не бегал. Никого на бунт не подстрекал и Брагина не трогал. Что еще?

– А докладная?

– А мой вам ответ?

– Лично мне твой ответ нах.. не нужен….

– Как знаете.

– …пусть с тобой товарищи по партии разбираются.

Жизнь меня научила: никому никогда ничего нельзя доказать словами – только поступками. Может, поэтому не пошел в пропагандисты-агитаторы, как Чайка хотела.

Я так и сказал на цеховом партсобрании:

– Извиняться не буду – не перед кем и не за что.

Конечно, мне не поверили и поставили на вид.

Пытался поднять вопрос о нетрудовых традициях на участке, но меня мигом заткнули – мол, это не повод бить рабочих по рылу. А я радостно сообразил – раз им до фени, то и мне наплевать, то есть по фигу, то есть совсем безразлично. Впредь бездействие моей смены не напрягало – я завязал вмешиваться в производство. Крики, нервы, угрозы, жалобы, ожидание расправы – все позади. Впереди – светлое будущее всего человечества. Только кто бы построил….

Правильно поэт сказал – времена не выбирают, в них живут и умирают.

С юных лет я был глубоко убежден в собственной одаренности и порядочности – всегда был готов взваливать на себя ответственность, ничего не боялся и быстро соображал. Думал, что общество само должно призывать талантливых и энергичных людей туда, где они наиболее эффективны. Когда мне было шестнадцать, семнадцать, восемнадцать я ждал, что меня позовут – поручат самое сложное и трудное дело. Наконец в девятнадцать послали в пограничный флот – разве ударил в грязь лицом? В институте был непоследним. Что же завод?

Бардак для уродов! При всем желании мне трудно подобрать другое слово. Я бы предпочел вкалывать у станка – за хорошие деньги и до полной усталости с обоюдной пользой производству и мне. Но меня никто не спрашивает: дали оклад, определили участок – проходи курс молодого бойца. Даже старший мастер ни слова по поводу бездействия ночной смены. Лишь однажды обмолвился о картежниках, имея в виду рабочее время:

– На свои играют.

Спорить не стал, потому что не верю, что в спорах рождается истина – в спорах рождаются только грибы. Чаще поганки.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.