Дакия в огне. Часть вторая. Дакийский самодержец

А тут ещё вороньё громко каркало и досаждало посольству. Оно днём и ночью вилось над той частью частокола, где располагались шесты с насаженными на них головами. Головы эти уже успели почернеть и изрядно усохнуть, и у многих из них были выклеваны глаза. Чьи эти головы были, роксоланы посмеиваясь объяснили прибывшим гостям.

Они принадлежали пленникам. Тем, которые проявили свою строптивость и недавно попытались сбежать. Эти пленники убили двух охранников, захватили коней и ускакали в степь. Но далеко им не удалось уйти.

Тагасий, старший сын Верховного вождя Фарзона, тут же объявил на беглецов облаву. Как на каких-то зверей.

И через пару дней он со своими людьми всё же сумел нагнать беглецов.

Роксоланы с такими пленниками не церемонились и сразу же их казнили. Ведагор лишний раз не хотел на эти насаженные на шесты головы с пустыми гланицами смотреть. Но они были и в остальных местах ставки, и постоянно попадались ему на глаза.

Ведагор был самым близким к старейшине рода Дулёб человеком, и Хвалимир ему всецело доверял. А проистекало его доверие из-за того, что они являлись родственниками. Один из сыновей Хвалимира был женат на младшей дочке Ведагора.

И потому, именно Ведагора сейчас Хвалимир отправил в ставку Верховного вождя роксоланов для переговоров, однако же Фарзон, сославшись на некие туманные обстоятельства, не захотел его сразу принимать.

И вот уже четвёртый день карпы терпеливо ждали аудиенции.

***

«Чтобы это означало?.. – хмуро обдумывал этот негостеприимный и непонятный для него жест со стороны Фарзона посланец от старейшины Хвалимира. – Роксоланы не желают вести переговоры? Или Хвалимира уже опередили? Но кто? Тот же князь Драговит? Не-ет-не-ет, от карпов вроде бы никто раньше их не прибывал сюда в ставку… Зна-ачит… значит за этим кроется что-то другое…Но что? Что же именно задумали роксоланы и их Верховный правитель?»

Карпов разместили в отдельном шатре, который считался гостевым и располагался в отдалении от внушительного шатра Верховного вождя роксоланов. Пока Ведагор ждал встречи с Фарзоном он не выходил на воздух. Настроение у Ведагора было совсем унылое. Но вот к нему заявился его помощник, старший дружинник по имени Доброван.

Этот бородач скорее походил на простоватого землепашца. Он откашлялся и глухо произнёс:

– К тебе э-это… просятся… Какой-то купец…

– Ку-у-упец?! – удивился Ведагор.

– Ну, да. Ку-упец.

Доброван был не слишком словоохотливым. Из него каждое слово приходилось вытягивать, как щипцами.

– Кто такой? – спросил Ведагор. – Что за купец?

– Римлянин…– ответил немногословный старший дружинник.

Ведагор немного поколебался и затем кивнул головой, чтобы римского купца к нему пропустили.

Вскоре в предназначенном для гостей шатре, где разместился Ведагор, появился незнакомец. И это был никто иной, как разведчик Траяна Эмилий Павел.

***

Мягко ступая по толстым кошмам, расстеленным на земле в три ряда, Эмилий Павел прошёл к лежаку, на котором сейчас возлежал Ведагор. Римлянин приветствовал посланца старейшины рода Дулёб подчёркнуто уважительно.

Ведагор по началу замешкался, не зная, как себя с этим иноземцем вести, но затем вскочил на ноги и ответил на приветствие купца.

С римлянином рядом находился человек, который немного знал язык карпов. Он был уроженцем Ольвии, греческой колонии на северном побережье Понта Эвксинского, который часто по разным, и в том числе по торговым делам, посещал близлежащие земли, как сарматов, так и праславян карпов.

Ольвиот начал переводить:

– Этот купец прибыл из-за моря…

– Знаю! – отреагировал сухо Ведагор. – Скажи мне лучше: как его кличут? Пусть мне назовётся!

– Он – римлянин. А зовут его Эмилием Павлом. Он из Халкедона, что под Византием.

– Что от меня хочет этот Э-э-эмулий… Эмилий Павел?

– Он от тебя ничего не хочет.

– Хм-м…– Ведагор почесал бороду и задал ещё вопрос: – Странный какой-то этот римлянин! А что он тогда ко мне заявился? Что он у меня-то позабыл?

– Он проникся к тебе, Ведагор, расположением… и желает тебе помочь.

– По-о-омочь?! – округлил свои бесцветные глаза карп.

– Да!

– В чём?! – в ещё большее удивление пришёл Ведагор.

– Эмилий Павел торгует с роксоланами. И они с ним расплачиваются по большей части захваченными у соседних племён пленниками. В этот раз от Верховного вождя роксоланов за зерно, оливковое масло и золотые ювелирные украшения он получил до полутора сотен рабов. И половина из них – твои соплеменники, Ведагор. И почти все они – молодые девицы. Тринадцати-пятнадцати лет. Так во-от… Эмилий Павел пожалел их и пожелал девиц этих подарить тебе. Что бы они вернулись домой. В свои семьи. Ну и избежали столь тягостной неволи.

Ведагор ещё больше удивился широкому жесту со стороны римского купца.

Совершенно непонятен был Ведагору этот римский купчина. Ведь этим самым тот терял значительную часть своей прибыли.

«Какой-то странный он. И ну о-о-очень уж подозрительный!» – подумал про Эмилия Павла Ведагор.

Глава восьмая

Однако Эмилий Павел всё-таки являлся «тёртым калачом», и уж он-то прекрасно знал, что делал. С его стороны это был вполне выверенный и оправданный шаг. За просто так он и глазом бы не моргнул.

Как я уже отмечал, Эмилий Павел являлся не простым купцом, а часто выполнял особые задания, которые ему поручались по большей части тогдашним наместником Вифинии, а им тогда был никто иной, как Варен Руф, ну а вот тому отдавал приказы лично уже принцепс.

Впрочем, Павел хорошо знал не только Руфа, но и самого Траяна.

Эмилий Павел познакомился с Марком Ульпием Траяном ещё тогда, когда тот занимал должности наместника вначале Верхней, а потом и Нижней Германии. Это произошло ещё при Домициане. В 96 году новой эры, Траяну понадобилось в середине того года срочно доставить в столицу провинции Верхняя Германия, в город Могонциак, четыре с лишним сотни крепких скакунов для формировавшихся из союзных германцев четырёх кавалерийских ал, которые необходимо было затем отправить на север Британии, в город Эборак (современный Йорк). Подрядился это сделать тогда именно проныра Павел, и после этой вполне успешной операции он стал пользоваться большим доверием у будущего принцепса.

Дальше – больше. Эмилий Павел ещё несколько раз выполнял не простые задачи, и Траян, взойдя на трон в Палатии, не забыл чрезвычайно предприимчивого и сметливого купца, и стал посылать его то на Кавказ к аланам, то к скифам в Крым, то к дакам или к тем же роксоланам.

И везде Эмилий Павел не только торговал, но и собирал ценные сведения или натравливал одних варваров на других. За это из римской казны он получал шедрые дотации, исчислявшиеся тысячами полновесных золотых ауреусов.

Так что Павел мог вполне себе позволить такой широкий жест, как освобождение восьмидесяти карпских юных дев. И это он в общем-то сейчас делал только для того, чтобы добиться встречи и заполучить затем расположение у посла, направленного к Фарзону старейшиной рода Дулёб. Павел хотел, как можно побыстрее сблизиться с ним и всё выяснить.

Вскоре уже римлянин и Ведагор пили вино и общались, как будто бы они были самыми закадычными дружками.

***

Карп, c изрядно помутневшим взглядом и заплетающимся языком, пытался объяснить своему новому приятелю некоторые вещи:

– А ты знаешь, добр человек, какая в наших краях бывает охота?! – с многозначительным видом и расхорохорившийся уже не на шутку, задал вопрос Ведагор. Этот карп сейчас сел на своего любимого конька.

– Какая? Расскажи-ка? Я тебя внимательно послушаю, – состроил как можно более заинтересованное выражение лица Павел.

– У-у-у!.. Сла-а-авная…

– Ну я представляю!

– Не-е-ет, ты не представляешь! Ты совсем не знаешь сколько зверья в наших лесах водится, римлянин?! У-у-у, тьма! Прямо тьма тьмущая! И кабаны у нас в три раза толще здешних! – и Ведагор стал красочно расписывать своему новоявленному другу, как карпы предпочитают охотиться. И на сверх упитанных кабанов, и на лосей, и на диких быков, мохнатых и огромных, называвшихся зубрами, и имевших неуживчивый и свирепый норов, и даже на медведей, которые тоже нередко в карпских чащах встречались.