Игра ангела и беса

Я больше не стал ничего спрашивать и двинулся следом.

Пройдя забор, Марк огляделся.

– А все ли тропинки ведут в часовню? – задумчиво произнес он.

– О чем ты? – спросил я, но он только ответил: Идем.

Я понял, что вопросы задавать излишне, когда мы втроем медленно пошли мимо припорошенных снегом могил и оград. Здесь было кладбище. Мои спутники явно знали, куда идти. Мы хитро петляли между оградок, вековечных дубов и елей. Пройдя так минут пять, мы остановились. Перед нами была маленькая оградка, а внутри два памятника. Место почему-то казалось теперь мне знакомым.

– Войти ты должен сам, – открывая калитку, кивнула Алиса. Я сделал пару шагов и оказался перед первым памятником – фотография и надпись в снегу… я протер надпись и прочел шепотом.

– Озеров Сергей Валерьевич, – это же мой отец! Я резким движением очистил фотографию от снега… Так и есть, это он. На фотографии еще молодой, в военной форме. Я не был на могиле отца с пяти лет, с момента его похорон. Мать никогда не брала меня с собой, когда ходила сюда, вот почему я не знал дорогу. Она запрещала мне гулять вблизи этих мест, когда я был ребенком, потом этот переезд в город. Так стыдно, мой отец здесь все это время, а я даже ни разу не задумывался над тем, чтобы навестить его могилу. Несколько воспоминаний из детства, какие-то неясные образы – все, что сейчас я о нем мог найти в задворках своей памяти, слезы подкатили к глазам. Так странно быть здесь, так странно быть здесь сейчас, через столько лет. Почему именно сюда они привели меня? Я взглянул на вторую могилу. Кого могли похоронить рядом с отцом, ведь мать еще жива? Я подошел ко второму памятнику. На земле под мелким снегом я разглядел цветок, орхидею. Какой красивый, я освободил его от снега и увидел, что он будто живой растет из могилки. Но сейчас слишком холодно, да и орхидеи не растут на кладбищах.

– Удивительно, правда? Снег кругом, а цветку хоть бы что, цветет себе… – я вздернул голову туда, откуда возник незнакомый голос. У калитки стоял, опираясь на лопату, старик с седой короткой бородой, в теплом пальто. Ни Алисы, ни Марка вокруг не было.

– Я на него каждый день любуюсь, – продолжил он.

– Я думал, он искусственный, – пробормотал я. – Здравствуйте, меня Антон зовут, Озеров.

– Сын, стало быть?– вопросительно кивнул старик в сторону могилы отца,– меня Захаром звать, Федотовичем, если угодно, вот тут у нас на кладбище прибираю, порядок навожу.

– Работа такая?

– Бог с тобой, какая работа? Я на пенсии уж лет двенадцать как. Если бы мне платили, так какая мне заслуга тут трудиться, – улыбнулся бородатый старик.

– А кто еще здесь похоронен, знаете?– спросил я.

– Почему же не знаю, сестра отца твоего, три года как здесь вот, – ответил он. Я протер фотографию на памятнике, да, это она… Надпись ниже: Озерова Анна Валерьевна. – Замечательный человек она была, жалко…

Я и сам ее помнил, из сестер отца самая младшая, душа компании, добрый и чистый человечек. Я и не знал, что она умерла, слышал от родственников, что болела сильно… но чтобы вот так ее могилу найти – не ожидал. Хотя вот еще ночью тут могла быть и моя третья, кто бы ожидал такого.

– А вы Аню знали?– спросил я.

– Валерьевну? Как же не знать, она часто ко мне захаживала. Сидели, вечера напролет разговоры разговаривали, – объяснил Захар Федотович.– Я, сынок, может быть, лучше всех ее и знал. Ты не замерз часом, а то давай чайку со мной попей, я тебе про твою тетку столько расскажу, что ты представить не мог.

За последние сутки произошло столько, что я действительно представить не мог и в страшном сне.

– Спасибо, конечно, только вот со мной друзья были, – сказал я, пытаясь взглядом вокруг найти ангела и беса.

– Так это не беда, все тропинки в часовню ведут…

– Как вы сказали?– переспросил я, услышав знакомую фразу.

– Все тропинки с кладбища приведут в часовню, не заблудиться здесь, уж поверь старику, – улыбнулся он, зашагав прочь.

Марк знает про часовню, может они с ангелом там?

– Хорошо – согласился я и пошел следом.

И действительно, шли мы совсем недолго и вскоре набрели на старую часовню. Она стояла на окраине кладбища. Стены были немного обшарпанными, на вершине – маленький золоченый купол. Скромно, но аккуратно. Старик, перекрестившись, вошел внутрь, обив снег у порога. Я последовал за ним, но креститься не стал. Перед входом из стены торчали несколько гвоздиков, я вслед за стариком повесил куртку на один из них и вошел. Один большой зал, деревянные полы, на стенах иконы. Зажженные свечи давали мягкий свет. Распятие на стене прямо напротив входа приковало мой взгляд, на какое-то время я застыл перед ним в своих мыслях, заговорил Федотович, который стоял рядом.

– Это сделали люди, а представь, если бы увидеть, как он сам вот так вот висел, что бы ты тогда чувствовал.

– Он и впрямь сын Божий?– задумчиво проговорил я.

– Он один знает наверняка, мы можем только верить, – произнес старик, – идем за стол.

Теперь я увидел в одном углу маленький столик, на котором стоял электрический самовар и ваза с какими-то баранками и конфетами, я подошел и сел на стул возле стола, Федотович взял из противоположной стороны комнаты еще один стул и, сев, начал наливать в чашки чай из маленького золотистого чайничка.

– Чай-то у меня знатный. Жалко, самовара нет нормального, да к тому и дрова надобны, вот пока такой принесли прихожанки местные, ну и на том спасибо, – сказал старик и, добавив кипятка, протянул мне чашку.

Чтобы не обжечься, я отпил совсем немного, но даже этого малого хватило, чтобы понять вкус. Чай был великолепный, вкус не удавалось уловить, в секунду менялось множество приятных ощущений. Я никогда не пробовал такого чая даже в хороших ресторанах города.

– Так я и не пойму, живете вы тут, или трудитесь, или просто иногда посещаете? – поинтересовался я у своего нового собеседника.

– Живу, – отпив чайку, поведал Федотович. – Раньше просто ходил иногда, дорожки чистил да могилки прибирал, молодым-то некогда все, – улыбнулся он, мне от этого на душе стало как-то тоскливо, ведь он и про меня говорил.– Жил в селе, а как лет восемь назад мою старушку-жену схоронил, сюда вот и перебрался, вроде как поближе к ней да к дочери, она у меня тут еще раньше лежит.

Расспрашивать его о дочери я не стал, тяжело это слушать, да и не хорошо у едва знакомого человека в душе копаться.

– Дом продал – продолжил он – на вырученное вот ремонт часовни и сделали, мужики из села помогли, кто чем мог. Всем миром сладили, теперь уже навсегда сюда перебрался. Зато при деле. Я отпил еще чая, за окном началась прямо метель, снег разбушевался.

– А что ж, батюшки нет здесь никакого, часовня ж вроде?

– Давно уж никого, раньше был один, Афанасий, – вспоминал житель часовни.– Да тот потом в город уехал, кому здесь охота в одиночестве сидеть.

– Чай у вас и правда превосходный, – похвалил я старика.

– Вот и тетке твоей, Анне, тоже очень нравился, – сказал Федотович.– Любили мы чай пить с ней, душевно так сидели каждый раз, – задумчиво произнес он, – бывало, придет ко мне, – немного промолчав, продолжил он, – и говорит – дед Захар, как у тебя получается так на Бога не обижаться и в часовне жить, после того как он ни жену, ни дочь твою не уберег. Вот это вопрос, Антош, искренний, настоящий. Любила она вопросом всю душу вывернуть, а я потом объясняю, мы разговариваем, вместе правду ищем, – в глазах старика теплились воспоминания. – Потом уже она сама меня поучала,– улыбнулся он, – наставления давала перед тем, как покинуть.

– Что за наставления?– спросил я.

– Да о разном. Ей многое открылось тогда, чего другим понять жизни не хватает. Из нее энергия ключом всегда била, не могла она этой жизнью насытиться, не могла… всего достигла, и даже получилось лучше чем у других… только чувствовала, что все это не то, и искала иного.

– Чего же?– как завороженный спросил я

– Ответа, – сказал старик, глядя в глаза,– на вопрос, зачем мы живем.

– Она нашла его?

– Я уверен, что да. Ты ведь не ожидал увидеть там ее могилу? – спросил вдруг старик.

– Да. Я знал, что она болела, но думал, что все обошлось тогда, – попытался оправдаться я.

– Ну, тогда послушай, я рассказываю ее историю всем, дабы никто не забыл, но чтобы многие задумались о том, чему свидетелями мы стали. Удивительной она была. Всегда хотела все успеть, младшая в семье – была первой в жизни. Она долго искала себя… нашла в семье, в работе… достигла высот. Вот только душа ее этими победами не была довольна, в душе по-прежнему было достаточно пустоты. И она нашла, чем заполнить эту пустоту, она заполнила ее верой в то, что Бог существует и он нуждается в ней так же сильно, как она в нем.

– Распятый Бог, – не понимая зачем, пробормотал я.

– Да, тот самый, – подхватил старик.– Она стала жить так, как он завещал нам, но суета дней и быт отдалили ее от этих идеалов. И она вернулась к привычному укладу жизни всех людей. Сложно это, по – Божьему жить. В одночасье принять себя нового.

– Нового?

– Ну, например, если раньше можно было без зазрения совести человеку другому нахамить или как-то его обидеть, то после того, как в Бога уверовал, так не получится, будешь маяться, чувствовать себя виноватым. Границы добра и зла становятся очень четкими, и тебя поначалу тяготит ответственность за нехорошие поступки, которые ты совершаешь по привычке. Поэтому многие и возвращаются к тому, что знакомо, к привычному укладу жизни, без Бога.

Я молча кивнул, дав Федотовичу понять, что он может продолжить рассказ.

– Но Бог ждал ее. Прошло время, и она вновь вернулась к Богу, но и во второй раз это было недолгое время. Повсюду таится то, что сбивает нас всех с пути. Она была беременна, пришло время и она в третий раз связала свою жизнь с Богом, и на ее долю выпали тяжелые испытания, – в его глазах виднелись слезы.– Именно тогда она заболела, врачи сказали, лечить необходимо сразу, но ребенок скорее всего от лечения не выживет, а если ждать до родов, то скорее всего не выживет она сама. Трудный выбор лег на ее плечи. Она знала, как поступить правильно, она не могла рисковать ребенком, поэтому рискнула собой. Ребеночек родился здоровым, Самуил, радость Анечки… Но болезнь обострилась и уже не поддавалась лечению. Мы все молились о том, чтобы Бог помог ей, исцелил. Она никогда прежде не была к нему так близка при жизни, как в то время. Болезнь сопровождалась ужасной болью, через какое-то время она даже не могла встать с кровати. Но она не обозлилась на Бога, она покорно сказала, пусть сбудется его воля. Она умирала в агонии, но понимая, куда отправится после смерти. Знаешь, как это важно – знать, куда отправишься после смерти? – я промолчал. – Она выдержала все испытания и заслужила мир и покой, Бог дал ей попрощаться со всеми родными. За несколько часов до того, как уйти, она собрала всех близких и каждому дала наставление. Я был у нее много раньше и выслушал все, что она хотела мне сказать.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Текст песни Артема Рыженкова «Герои»