Игра ангела и беса

– Я про тебя кое-что понял – ухмыльнулся я.

– Неужели?

– Ты заядлый пессимист и однозначно не женат.

– Скорее реалист, а насчет жены – это ты в точку, у меня на этот счет, как ты мог заметить, своя философия, – улыбнулся он.

– А как же чувства и любовь? В твою философию это как вписывается?

– Любовь? В наше время все продается, у всего есть цена, – хмыкнул Марк. – И когда говорят восторженное "Я тебя люблю" – имеют ввиду " Мне с тобой удобно" или "Комфортно". Одни продаются за эмоции, другие из-за собственной необходимости чувствовать себя хоть кому-то нужными. Кто-то банально за деньги. Помнишь ту продавщицу? Еще пара купюр сверху – и она была бы готова обслужить меня во всех смыслах, прямо там же в подсобке.

Какими бы грубыми не казались мне слова Марка, все-таки он в чем-то был прав. И от этого становилось противно. Будто вся грязь этого лживого мира, разом прилипла ко мне. И теперь не отмыться.

– Грустно все это, – проговорил я вслух.

– Грустно становится, когда по-настоящему осознаешь свою никчемность, – вновь философски начал Марк. – Только со смертью приходит понимание, что ты лишь пустое место. Жена будет плакать недолго, вскоре сменит траурный платок на свадебную фату и будет кричать о вечной любви, только уже к другому. Не к тебе. Дети вскоре вырастут и забудут. Внуки и вовсе не вспомнят о твоем существовании. Родители будут горевать, но тоже относительно недолго, время проходит. Все приспосабливаются. А тебя уже нет. Вот это по-настоящему грустно.

– Так и есть, – подтвердил я, уже немного захмелев.

– Ну, чтобы не грустить, есть одно средство. – Марк задорно спрыгнул со стола и, ухватив меня за руку, потянул в сторону машины. – Идем.

– Я надеюсь, ты, напившись, не собираешься за руль? – попытался я вразумить своего нового знакомого.

– Не переживай, – заверил тот абсолютно трезвым голосом.

Нырнув в машину, он извлек оттуда прозрачный пакетик с белым порошком.

– Это что? – недоверчиво покосился я на Марка.

– Лекарство от грусти, – торжествующе сказал он. – Да ты не думай. Это не дурь. Обычное тибетское чудо, перемолотые травы для успокоения. Тьфу… Чуть было не сказал – для упокоения… Это поможет избавиться от дурных мыслей и расслабиться.

Избавиться от дурных мыслей. Как раз то, что мне нужно. Вот правда, выглядит порошок сомнительно.

– Это точно не дурь?

– Я тебя уверяю…

Марк ловко, одной рукой, раскрыл пакетик и принялся насыпать порошок прямо в бутылку с виски. Затем он проделал то же самое и с моей бутылкой, которую я покорно протянул ему.

Марк не походил на наркомана.

Порошок мгновенно растворялся в виски, едва касаясь жидкости. Если бы там все начало бурлить и пениться, я бы явно не стал пробовать тибетское чудо. Но реакция было привычной, будто растворялся сахар в горячем чае.

– Ну, чтоб не грустить.

Мы выпили. Вкус виски совсем не изменился. Но изменилось что-то вокруг. Меня начало странно покачивать, будто на палубе корабля. Я зашатался, онемевшая рука выронила бутылку на асфальт. В стороны брызнуло стекло.

Не понимая, что происходит, я попытался сделать пару шагов назад, но неуклюже упал на спину. Удар я совсем не почувствовал. Я увидел склонившееся надо мной, расплывшееся в широкой улыбке лицо Марка:

– Приятного тебе путешествия, парень.

В одну секунду изображение, что видели мои глаза, рассыпалось на тысячи мелких осколков, мгновенно поменявшихся местами. Неправильно собранная черно-белая мозаика.

Что со мной?

Я зажмурился, встряхнул головой в попытке сбросить наваждение. Но, открыв глаза, я не увидел ничего, вокруг была темнота.

Я сорвался с места и начал падать куда-то вниз в этой кромешной темноте. Она была настолько плотной, что я не видел своих рук. Я их даже не чувствовал, будто падал вниз только мой разум… или душа?

Я все ждал, когда же наступит конец, но падение не прекращалось. Оно длилось бесконечно. Потом пришла боль. Сдавливая виски, сверля разум. Боль все нарастала и нарастала. Когда казалось, что она уже невыносима, и я вот-вот потеряю сознание, я ощущал новый виток боли. И нельзя было спастись в забытьи.

Я хотел прекратить эти страдания сильнее, чем хотел жить. Я желал умереть, лишь бы избавиться от этих мук.

Неожиданно сквозь полотно боли прорвалась мысль.

А что, если я уже умер?

Что, если это и есть существование после смерти?

Вечное падение в бездну и это нескончаемая невыносимая боль, что раздирает на куски мой разум.

Неужели это и есть ад?

Я ощутил жуткий страх. Безысходность. Неужели это не прекратиться никогда?

Только не это. Только не так.

Я взмолился истошным криком, но голоса своего не услышал, только мысли. Боже, прошу, молю, прости… ослабь мою боль. Нет… дай мне второй шанс, верни меня обратно.... я все исправлю… все сделаю по-другому…

Я пытался вспомнить хоть одну молитву.

" Отче наш, сущий на небесах, да святится имя твое…"

Слова забывались, строчки стирались из памяти, вырываемые болью.

"… Избавь нас от лукавого…"

Боже, как же больно.

– Нет, нет.

Целая вечность.

Сколько я был там? Бег времени никак не ощущался, может, времени и вовсе не существовало.

Но вскоре сознание, истерзанное болью, все же угасло.

Спасительное забытье приняло меня в свои объятья.

Сознание вернулась.

Передо мной открылась мрачная ночная аллея, тяжелые вековечные дубы смыкали высоко над моей головой свои ветви, сквозь них просачивался тусклый лунный свет. Несколько листьев сорвались откуда-то сверху и плавно поплыли вниз. Слишком медленно, слишком лениво.

Где я?

Я сделал несколько несмелых шагов вперед, тишину нарушило карканье ворон, раздавшееся где-то в высоте, порыв холодного ветра ударил в лицо, по спине пробежали мурашки.

Я присмотрелся к тому, что впереди, и разглядел едва заметное свечение, слабую точку света. Я зашагал вперед, с каждым шагом ветер усиливался, а крики птиц там, наверху, становились громче.

Вдруг огромная тень пронеслась над головой, расправив метровые крылья. Ворон, я не успел рассмотреть его, но что-то подсказало мне, что это именно он. Неужели они бывают такими огромными?

Пройдя аллею, я оказался перед дверью, одиноко повисшей в темноте, из замочной скважины бил теперь уже яркий свет. Услышав ставшее громче грозное карканье, я обернулся – огромный ворон летел с неба прямо на меня, выставив вперед лапы с острыми когтями. Убегая, я резко рванул дверь на себя. Через секунду когти ворона вонзились в обшивку, захлопнувшейся перед ним двери.

Я обернулся. Теперь я стоял в маленькой комнате, которую освещал все тот же лунный свет, пробивающийся сквозь зарешеченное окно. По разные стороны комнаты с обшарпанными ветхими стенами, напоминавшей больничную палату, стояли две кровати.

На одной из них сидел некто во всем черном, с капюшоном, покрывающим голову. Я прошел и сел на кровать напротив него, старательно всматриваясь под капюшон, пытаясь разглядеть лицо незнакомца, но темнота была непроглядной.

–Кто ты? Что это за место? – наконец спросил я, не выдержав могильной тишины.

Мои догадки, что крутились сейчас в голове, мне совсем не нравились, но чем больше темная фигура молчала, тем более ясно становилось, что происходит. Неужели все именно так?

– Ты смерть?… – так и не дождавшись ответа, вновь спросил я. Фигура в капюшоне кивнула. К сердцу подкрался страх. – Ты пришла за мной? – в голове стучало, нет, только не это, пульсировало, подчиняя этой единственной мысли все естество. Тень отрицательно помотала капюшоном.– "Нет"…

Я перевел дыхание, значит, все же не сейчас, как же я все-таки испугался, и правда – с какой стати мне умирать, я молод, мне еще жить и жить до глубокой старости, а там уж можно и помереть, пожив вдоволь…

– "Нет"– В сознание, помимо моей воли, врезалась чужая мысль. Из меня вырвался стон, надежда таяла с каждой секундой, и впрямь, если времени у меня много, к чему все это?

– Сколько мне осталось? – теперь я понимал, что фигура в капюшоне может ответить мне, бред, но я должен знать ответ, я повторил еще настойчивее и громче.– Сколько?

–"Три дня", – новая мысль резанула болью в висках, постепенно я начал осознавать, что происходит.

Понимание пришло не сразу, аллея – как тоннель, что видят люди перед смертью, свет в конце пути… черт, свет бил из замочной скважины этой гребаной палаты, а где же вся жизнь, что должна пронестись перед глазами? Этого не было.

Ворон, тот огромный ворон… я слышал, он приходит перед смертью, и листья, листья падали откуда-то сверху, их было немного, по одному за каждый год моей короткой жизни.

А что, если бы я не вошел в эту дверь, если бы понял все это раньше? Хотя какой прок в этом, раз уж время пришло. Смерть ничего не изменит. О чем говорил Марк? Всего лишь пустое место – человек. Все продолжат жить сами по себе, как жили до этого. Три дня, и меня не станет, но когда-то ведь и не было вовсе. Кто будет сожалеть обо мне? Мама, жена или сестра? а долго ли? Рано или поздно все смиряются с утратами, так всегда. Все равно это когда-то должно было произойти. Судьба, видно, такая.

Я посмотрел на тень, что по-прежнему сидела на кровати.

– Три дня, а потом на бесконечные каникулы в рай? – ухмыльнувшись, сказал я, – билет в Диснейленд?

Я ждал ответа, но его не последовало. В очередной раз закралось сомнение, страх снова подобрался ко мне, почему смерть молчит?

– Почему ты молчишь? – шепотом еле слышно промолвил я. Хотя знал ответ, знал, просто боялся признаться сам себе.– Это будет не рай?

Фигура в капюшоне медленно кивнула, и я перестал дышать....

– Ад?– выкрикнул я, вскочив на ставшие уже ватными ноги, сердце заколотилось, выпрыгивая из груди. – За что? Я ничего не сделал! Кто та такой, что бы решать? Кто ты?– я не слышал своего голоса из-за шума в ушах, как будто я нырнул под воду.

Темная фигура встала с больничной койки и старческими скрюченными пальцами медленно откинула капюшон.....

– "Я – это ты! "

Лицо, я знаю это лицо, я видел его раньше в зеркалах.

Это я. Только совсем седой, а вместо глаз зияет пустота… в голове помутилось, это не может быть правдой! тень протянула ко мне руку. Я, сделав шаг назад, провалился куда-то в вниз, в пустоту, и темнота сомкнула занавес перед моими глазами.

И был день первый…

Матфея 28:20

"… и се, Я с вами во все дни до скончания века…"

Холодно… черт, холодно.

Я вдохнул холодный воздух, и медленно открыл слипшиеся глаза, чтобы посмотреть. Бетонный обшарпанный потолок, где-то уже видел такой. Я огляделся: бетонные серые стены вокруг, похоже на какую-то недостроенную многоэтажку. Голова все ещё кружилась, в горле застряла тошнота. «Тибетское чудо», твою мать!

В комнате, где я очнулся, не хватало одной стены, вдали за горизонтом виднелся рассвет. Сколько я пробыл в отключке? Всю ночь? На душе было крайне неловко, перед самим собой. Раньше я думал, что нажираться так, чтобы на утро ничего не помнить это удел канувших на алкогольное дно персонажей. А теперь я один из них. С почином меня!

Поднявшись с ледяного пола, я подошел к краю проема, чтобы посмотреть, что там внизу. Высоко. С неба потихоньку, ещё не смело падал первый снег. Дождались наконец, осень миновала!

По открывшемуся виду я понял, что нахожусь в единственной семиэтажке, которую строили на окраине поселка, когда я был еще ребенком. Видно, так и не достроили.

Вид хороший, с одного края еловый лес, с другой стороны река, между ними парк, за которым сразу же начинаются дома, вон и крыши их мелькают.

Я стоял, завороженный видом, как вдруг кто-то сзади дернул меня за шиворот и я отлетел назад, врезавшись в стену. Тело отозвалось мгновенной болью. Через секунду, не успел я опомниться, чьи-то руки стальной хваткой впились мне в шею, начав душить, прижимая к бетонной стене. Марк.

– Какой же ты жалкий, ты даже сдохнуть нормально не можешь, ничтожество, – с презрением проговорил мне в лицо вчерашний знакомый. Его настроения я не понимал, что могло произойти? Вырваться не получалось.

– Оставь его, – здесь был кто-то еще, голос женский. Хватка рук Марка ослабла, и я смог вдохнуть…

– И ты здесь? Как вовремя. Я как раз тут разговаривал с нашим общим будущим другом, – видно было, что женщину он явно знал и испытывал искреннее отвращение к своей собеседнице.

– Ты знаешь правила, Темный, отойди, – повторила она.

Марк отпустил меня. Я, прижавшись к стене, наконец-то смог отдышаться. Душитель отошел к краю комнаты, где только что схватил меня, и принялся озирать окрестности, кажется, я его больше не волновал.

Я взглянул в сторону, туда, где слышались шаги. Ко мне не спеша шла молодая светловолосая девушка в синих тертых джинсах и оранжевой майке. Она выглядела так ярко, что совсем не вписывалась в серое бетонное окружение многоэтажки.

–Ты в порядке?– спросила она, когда подошла поближе, а я смог разглядеть красивое лицо с голубыми глазами.

– Ты кто?– все, что пришло мне в голову.

– Меня зовут Алиса, – улыбнулась незнакомка. – Тебе бы надо одеться, а то недолго замерзнуть.

– У меня в машине есть кое-какое барахло, – сказал стоявший поодаль Марк.

– Какого черта ты на меня накинулся? – резко спросил я, вопроса Марк явно ждал и выпалил практически сразу.

– Смотри, парень, как бы от лишней информации голова не лопнула.

– Не слушай его, характер у него дрянной, – вновь улыбнувшись, сказала та, которая представилась Алисой.– Давай спустимся вниз, и я расскажу тебе обо всем, что произошло этой ночью… Хорошо?

– Это бы здорово помогло, а то после того, как вчерашний собутыльник пытается придушить, как-то беспокойно становится, – у меня до сих пор болела спина от удара моего вчерашнего приятеля. А голова просто была готова взорваться от постоянных мыслей и вопросов, на которые у меня пока не было ответа.

– Идем,– Алиса взяла меня под руку и потянула к лестнице, пару этажей мы прошли с ней молча… потом я не выдержал.

– Похоже, мы вчера, что-то случилось, а? Марк как с цепи сорвался, мы вчера только познакомились…

– Я знаю, – в который раз улыбнулась она, дальше мы шли молча. Выйдя из недостроенного подъезда, я увидел уже знакомый черный "Ягуар". Марк копался в багажнике. И тут я понял, что он не спускался вместе со мной и Алисой. Как он оказался здесь раньше нас?

– Примерь-ка, дружок, – Марк без лишних слов протянул мне черную куртку «Аляска». Я накинул ее на себя, куртка оказалась впору, стало намного теплее.– Отсюда до места минут десять ехать, – продолжил Марк, захлопнув багажник.

– Дай ему прийти в себя, – ответила ему Алиса.

– Я никуда не собираюсь ехать с вами, пока вы оба мне не объясните, что ночью произошло.

– Пареньку не терпится узнать, что произошло, – рассмеялся вдруг Марк. – Новость номер один, парень, сегодня ночью ты умер!

Секунду я обдумывал сказанное, пытаясь понять, в себе ли Марк.

– Ты извини, дружок, – нарочно передразнил его я,– но, похоже, это ты до смерти вчера перепил, потому что до сих пор несешь какой-то бред.

– Это правда, Антон, – Алиса взяла меня за руку, и взглянула на меня своими голубыми искрящимися глазами, они как омуты закружили меня в своем течении… Бесконечный водоворот, голубых глаз… Время на миг остановилось, и я увидел в ее глазах это… падение… аллею… смерть. Я вспомнил свой сон, который лишь на краткий миг казался сном, теперь превратившись в реальность. Что должен чувствовать человек, который вдруг осознаёт, что вчерашний кошмар реален? Я был разбит, опустошён, и очень хотел проснутся!

– Тебе это не приснилось, это все было на самом деле – сказала она, когда я уже пришел в себя. Я сорвался, пытаясь наброситься на Марка.

– Ты отравил меня, псих! – кричал я, Алиса удержала меня, на проверку она оказалось достаточно сильной, чтобы сдержать мой натиск.

– Это не он, Антон, – сказал она, – просто твое время пришло, это был несчастный случай, тебя сбила машина.

– Я ничего не помню об этом, – продолжил я.

– Люди не должны помнить, как уходят из жизни. Тот порошок, что сыпал Марк в бутылку, только помогает легче перенести отделение души от тела.

– Но как? Я же здесь, я жив! – в голове роились сотни мыслей и противоречий. Я ущипнул себя, все ещё не веря в происходящее. Тело тут же отправило предательский сигнал о боли в мозг. Проснуться не удасться!

– Такое иногда случается. Ты умер, но тебя вернули, – голос ее был заботливым и нежным.

– Зачем?– уже окончательно путаясь в собственных мыслях, спросил я.

– Мы не знаем. Никто не знает, просто иногда человек, который умирает, вдруг возвращается, и мы, я и Марк, помогаем ему найти свое место.

– И где мое место?– тупо повторил я..

– Я так думаю, в самой паршивой преисподней, – выпалил Марк. – Откуда нам знать, где твое гребаное место в этом бытие, а? Ты сам должен разрулить весь этот бред, раз не можешь умереть нормально. Куда, зачем, в ад или рай, сам разбирайся, только по-быстрее, я не хочу тратить на это больше времени, чем отмерено. Срок у тебя…

– Три дня, – продолжил я вместо него, словно в бреду. Будто все уже это было, будто я прокручивал один и тот же разговор сотни раз.

– Он вспоминает, – сказала девушка Марку.

– Вот и отлично, поскорее бы это все закончилось.

– Кто вы? – наконец спросил я, хотя мои догадки были уже почти уверенностью, таких совпадений не бывает. Религиозностью я никогда не отличался, но все это. Что за парочка может караулить людей у дверей в загробный мир, вряд ли это Элли с Тотошкой!

– Мы те, кто существует от начала, – сказала Алиса.– Я – та, кого вы, люди, называете ангелами. Марк – один из тех, кого мы называем Темными, а вам, людям, они знакомы как бесы.

– Вас же не существует, – замотал головой я, выглядело это невероятно глупо. Будто ребёнок не желал верить родителям, что никакого Деда Мороза нет.

Марк собрал с капота машины снега в ладонь и бросил свежеслепленый снежок, попав мне прямо в голову. Удар оказался мощным, в глазах на секунду потемнело.

– А? Могут так те, кого не существует?– в гневе крикнул темный. – Избавь меня от того, чтобы показывать тебе фокусы, парень. Мир не такой, каким ты себе его представлял, закрыли тему.

– Мы посланы сюда, чтобы помочь тебе найти то, ради чего ты вернулся, – ангел взяла меня за руку.

– Кто вас послал? – почему-то сейчас этот вопрос казался мне особенно важным.

– Я не могу ответить на все твои вопросы, Антон, как бы я сильно этого не хотела, нам нельзя, – посочувствовала Алиса.

– Это Бог? – не унимался я.

– Парень, да ты сбрендил?– вмешался Марк. – Он позволил горстке фанатиков казнить собственного сына! А ты думаешь, ему есть дело до тебя? Серьезно?

– Марк, оставь свои издевки, – бросила ему Алиса укоряющим тоном, стряхнув снег с моих волос. Вот оказывается как, умереть еще и не так-то просто, я вспомнил разговор в больничной палате с фигурой в черном.

– Когда я умер, там мне дали понять, что я отправлюсь в ад.

– Это необязательно случится, у нас еще три дня, мы найдем способ, как все исправить, – улыбка ангела ободряла и вселяла надежду.

– Что я должен сделать?– согласился я.

– Для начала сесть в долбаную машину, – сказал Марк, открывая водительскую дверь и усаживаясь в "Ягуар". Алиса подалась к пассажирской передней двери, но не успела открыть ее, как вновь раздался голос Темного.

–Даже и не думай, крылатая, – дверь перед Алисой щелкнула, и стало понятно, что уже не откроется. Ангелу пришлось сесть сзади.

Какое-то время мы ехали в тишине, затем тот, кого девушка называла Темным, включил что-то на плазменной панели автомобиля.

Тихо, но мелодично из динамиков послышался звук бас– гитары, печальная мелодия захватила слух. Не хитрая, но очень запоминающаяся тема, запел мужской низкий красивый голос, я слушал:

Как жаль, что первыми в вечность уходят герои

Те, которых любили и не хотели отпускать

Но на дорогах жизни, свои законы,

Как могу я с ними совладать?…

Кто даст мне ответ,

Когда же настанет рассвет

В жизни где нет света,

Смысла нет.

За окном медленно плыл незамысловатый пейзаж, с одной стороны бесконечного поля, которое потихоньку припорошило снегом, где-то там все медленнее и медленнее, норовя остановиться, бежала речка. А с другой стороны лес, где снег повис на елях. Я поймал себя на мысли, что я не знаю этой дороги. Мне казалось, я, будучи ребенком, исследовал все в округе, но сейчас я не узнавал этих мест.

Музыка все так же звучала из динамиков.

Все осталось в прошлом, улыбки и слезы

Осталась лишь память у фотографии алые розы

Кружат обрывки писем, в них все что было,

Их время за столько лет, ничуть не изменило…

Я знаю, что так тяжело вспоминать и о них говорить,

Но помни одно, главное не позабыть.

Небо напомнит, о тех кто не с нами

И мы посмотрим вверх, слезящимися глазами

Но вмиг растают слезы, уйдёт тоска

Когда на небосклоне, тебе подмигнёт звезда.

Я знаю, что так тяжело вспоминать и о них говорить,

Но помни одно, главное не позабыть.1

Музыка стихла, я взглянул на ангела, она, почувствовав мой взгляд, тоже обернулась.

– Давно вы друг друга знаете? – спросил я, имея в виду ее и Марка.

– От начала, – ответила она, – тогда еще некоторые из них были одними из нас.

– Почему теперь по-другому?– задал я вопрос и тут же поразился своей глупости, но Алиса ответила.

– Еще до сотворения человека один из могущественнейших ангелов, ангел света, именем Люцифер, возгордился и восстал против изначального порядка мироздания. Он жаждал создать в существующем свою собственную часть бытия, которая подчинялась бы его воле. Он выработал новую концепцию, исказив изначальный замысел, и начал извращать и уродовать уже сотворенное Создателем по своему жалкому усмотрению, так как не имел власти давать начало новому. Он совратил умы множества ангелов небесных своей жаждой нового мира, где ему предстояло стать правителем. Но все они в итоге были низвергнуты в отведенные для них резервации, и с тех самых пор для них закрыт путь на небеса.

– Хозяин рая вышвырнул надоевшие игрушки, – злобно сказал Марк.

– Он был вынужден, – отозвалась Алиса, – то, что привнес Люцифер в мироздание, ужасно и отвратительно.

– Каждому свое, крылатая, – небрежно бросил бес.

– Бог существует, – случайно вслух проговорил я.

– Так-то оно так, только поверь, твое представление о нем сильно разнится с тем, кто действительно сидит на облачке,– рассмеялся темный.

– Перестань Марк, ты же знаешь правила… – попыталась остановить беса Алиса.

– Правила?– переспросил я.

– Есть целая инструкция, парень, с пометками, о чем нельзя проговориться. И как вернуть заблудшую душу обратно на конвейер жизнь-смерть, – поведал Темный, – умненькие крылатые и наши бесы-старикашки разрабатывали целые тома, чтобы такие, как мы, возвращали таких, как ты, обратно в строй.

– Почему для них это так важно?

–Видишь ли, в системе есть маленький, но регулярный сбой, все безумно боятся, что однажды из-за этого небеса рухнут, преисподняя провалится еще дальше и шарик земной разлетится на мелкие кусочки.

– Приятнее было бы думать, что кому-то хоть какое-то дело есть до меня…

– А ты у крылатой спроси, она-то по-любому именно за тебя переживает, а не о том, чтобы поскорее дело в архивчик сдать, – разразился хохотом Марк.

– Темный, ты такой мерзкий, – выпалила ангел.

– Я знаю, милая. Для меня это комплимент.

– На небе все напуганы, Антон, никто не знает, почему и как люди возвращаются после смерти, – она взяла меня за руку, – мы обязательно во всем разберемся, я обещаю. Ангелы не врут.

– Что там наверху, ты можешь мне рассказать? – попросил я, но она лишь отрицательно покачала головой, я ожидал этого, но все же немного расстроился. Видно, пока туда не попадешь, никто правды не откроет.

За окном все было совсем белым. Легкий снегопад сделал свое дело. Со стороны леса начался каменный забор, что там за ним? Мы подъехали по свежему снегу ближе, машина остановилась.

– На месте. Ну что, крылатая, идем?– посмотрел на ангела Темный, та просто открыла дверь и вышла из машины.

– Где мы?– спросил я, захлопывая дверь.

– Там, где обычно все заканчивается, – сказал Марк и направился к зияющей в заборе дыре, ангел пошла следом, все в той же майке и джинсах, по-видимому, холод ей никак не вредил, Темный в своей кожаной куртке выглядел одетым по погоде.

– Машину закрывать не собираешься? – крикнул я вслед Темному, не услышав, как пискнула сигнализация.

– Да кто ж ее тут тронет? Если ее угонят, я только рад буду, вклад в искушение смертных, многого стоит. Я даже ключи в замке оставляю, надеясь на какого-нибудь воришку, – смеялся в ответ бес, идя по белому снегу.