Крамблроу

В кармане завибрировал телефон, пришло сообщение от Софии – она приземлилась в аэропорту. Живот тут же скрутило от волнения, и я был уверен, что оно отпечаталось на моих щеках. Предательский румянец не имел ничего общего с полуденным зноем. Подобное чувство, забытое со студенческих времен, – порхание бабочек в животе – я испытывал каждый раз, перед встречей с ней.

С начала наших отношений прошел ровно год, и я предложил Софии отпраздновать первую годовщину в этом волшебном месте. Перед поездкой мы не виделись две недели – она работала страховым агентом и часто уезжала в командировки.

Я решил немного пройтись и свернул с площади на тенистую улочку. Шел медленно, разглядывая витрины магазинчиков и кафе. Здесь оказалось значительно тише и прохладнее, чем в центре города. Гулял легкий ветерок, приятно проникающий сквозь одежду – белые брюки и голубую льняную рубашку с короткими рукавами. С собой в поездку я взял черный пленочный фотоаппарат, приобретенный около месяца назад на блошином рынке. Он увесистым грузом висел на шее и после ремонта блестел, как новый. Я искренне надеялся, что он фотографирует так же хорошо, как и выглядит.

В конце переулка располагался колоритный старинный магазинчик. Его уличный прилавок ломился от изобилия турецких сладостей. Они словно драгоценные самоцветы, оставленные здесь самим Али-Бабой, сверкали всеми цветами радуги. Прямо за ним скрывался маленький проход, практически полностью заваленный стопками пыльных ковров, через которые я с трудом смог протиснуться. Внутри свободного места не было вовсе, удивительно, как такое невероятное разнообразие товаров удалось разместить под одной крышей – чемоданы, книги, лампы, кофейные турки, традиционные наряды и многое другое уходило под потолок, образуя замысловатые колонны и барханы.

В одном из тесных уголков магазина сидел продавец, я наткнулся на него случайно, он больше напоминал неподвижную куклу в турецких тапочках с загнутыми носами, чем живого человека. Внимательно посмотрев на меня своими ясными, несмотря на преклонный возраст, глазами, он указал рукой в центр комнаты, с гордостью представляя свой лучший товар. Им оказался высокий, узкий шкаф из темного дерева. Всю его поверхность покрывали искусные узоры тянущегося плюща, гармонично сплетающегося с кельтскими орнаментами. В верхней части изделия частично сохранились выцветшие лоскуты фиолетового бархата, по их состоянию уже невозможно было сказать, для чего они ранее служили. Скорее всего, они являлись остатками тяжелой ширмы, скрывающей от глаз необычный артефакт.

Честно, такое я видел впервые. Ни дверец, ни ручек, только два круглых отверстия разного диаметра. В большее из них были вставлены песочные часы с мелким сверкающим песком, но стекло от времени стало настолько мутным, что сияние едва пробивалось, второе же, темное и настораживающее, уходило глубоко внутрь. Я повернулся к продавцу с вопросительным выражением на лице. Он вытянул руку вперед, давая понять, что мне следует сделать. Подойдя ближе и рассмотрев внимательно загадочный объект, я последовал его примеру, очень надеясь, что это не какая-нибудь древняя разновидность турецкой гильотины, отрубающей руку пойманным ворам. Отверстие оказалось довольно узким, но стенки, обитые бархатом, позволили руке продвигаться дальше. Пальцы с опаской ощупывали каждый пройденный сантиметр, но неожиданно туннель закончился, и кисть зависла в свободном пространстве шкафа. В ту же секунду кто-то изнутри крепко схватил меня. Я попытался выдернуть руку, но отверстие словно стало вдвое уже. Раздался щелчок, и часы перевернулись. Песок посыпался быстро, но внезапно замер, и теперь понять, льется он вниз или вверх, было невозможно. Сколько секунд это продолжалось и происходило ли на самом деле, я не смог бы ответить, но вдруг понял, что свободен.

Потирая запястье, я огляделся по сторонам, пытаясь найти ответ в глазах старика, но его не оказалось на прежнем месте. Загадочный шкаф выглядел вполне обычно. Песок сыпался, как ему и было положено, без какой-либо мистики. Но что меня поразило, так это карточка, похожая на старую крапленую карту с необычным рисунком на рубашке в виде очертаний заснеженных горных вершин, оставшаяся в моей сжатой ладони. Сунув ее в задний карман брюк, я поспешил выбраться из этого места. На входе как ни в чем не бывало суетился продавец, отвешивая большой пакет сладостей таким же заблудившимся туристам. Хотелось расспросить его о случившемся, но до конца не было уверенности, что все это мне не привиделось из-за стоящей в городе жары. «Мистика какая-то…» – подумалось мне. Взглянул на часы – пришло время возвращаться на площадь, чтобы встретиться с Софией.

Обратный путь занял гораздо меньше времени, но она все равно уже ждала меня там, под тенью небольшого дерева. Выглядела София безумно мило – блузка и юбка-карандаш, в руках большая рабочая папка, а волосы собраны в высокий хвост. Она улыбнулась, завидев меня, и в ее глазах заиграли веселые чертики.

– Разве джентльмену положено опаздывать на свидание? – спросила она и протянула пластиковый стаканчик свежевыжатого гранатового сока.

Мы чокнулись и выпили бодрящий напиток. После чего я наклонился и страстно поцеловал ее, приподнял над землей и закружил. Полуденный зной становился нестерпимым, поэтому мы прямиком отправились в отель, чтобы отдохнуть и переждать жару.

Окна нашего номера выходили прямо на пролив, вечерняя прохлада начала проникать в комнату и тихо струилась, волнуя тонкую ткань штор. На город опускался замечательный летний вечер. Я вышел на маленький балкончик. Все преобразилось с приходом сумерек. В водной глади отражались огни города, проплывающих кораблей и яхт, в воздухе витал аромат сладостей и специй, а с высокого минарета доносился проникновенный голос муэдзина, призывающего к молитве.

– Дэниел, мы можем идти, – из комнаты донесся нежный голос Софии.

Я обернулся. Она была готова к нашему праздничному вечеру, улыбалась, кокетливо взмахивала ресницами и выглядела просто потрясающе – бело-жемчужное шелковое платье на тоненьких бретельках облегало ее прелестную фигуру, волосы ниспадали длинными локонами. До меня дошел цветочный аромат ее духов, возродив воспоминания о ее бархатной коже.

– Завидую сам себе! Как же мне повезло! Не перестаю повторять – ты просто красавица!

– Ты всегда такой галантный, что даже скучно.

– Поверь, София, сегодня нас ждет особенный вечер. Возьми свою кофту, накинешь на плечи. Не хочу, чтобы все испортило клацанье твоих зубов.

– Клац-клац, – передразнила София, но послушно взяла вязаный кардиган со спинки стула и направилась к выходу.

Я вышел на улицу, и, взяв девушку за руку, повел ее к набережной. Мы проходили мимо кафе и ресторанов, куда нас зазывали настойчивые официанты, казалось, несколько раз доносилось восторженное присвистывание мужчин. Не хотелось разбираться и портить вечер, поэтому, прижав Софию поближе к себе, быстро преодолел последний отрезок пути и вывел девушку к непослушной глади пролива. Шикарные белые яхты тихо покачивались на волнах. К одной из них мы подошли ближе.

– Предлагаю не спеша насладиться огнями вечернего Стамбула, поэтому приглашаю тебя поужинать на этой яхте. Сегодня она в нашем полном распоряжении… Познакомься! Это Мустафа, – представил я нашего капитана, как раз вышедшего на палубу. Он поприветствовал нас по-турецки и подал руку Софии, помогая ей подняться на борт.

Вечер обещал быть удивительным. Мы прошли на нос яхты. Там нас ждал ужин из морепродуктов и местных сладостей, шампанское охлаждалось в ведре, заполненном кубиками льда с замороженными бутонами роз. Моя спутница заняла удобное место на разноцветных подушках и жестом предложила присоединиться.

– Ну что, Дэниел, вижу, ты действительно подготовился. Поверь, я, правда, ценю все, что ты делаешь. Но это… – она взяла кубик льда с розой, – немного чересчур.

– А разве девушки не любят цветы в любых их проявлениях? – осторожно поинтересовался я, поправил воротник рубашки и неожиданно почувствовал себя как на экзамене. Раздался пенящийся хлопок, и первая бутылка шампанского была с легкостью откупорена.

– Произнесешь тост? – посмотрел я на Софию вопросительно и кончиками пальцев коснулся ее локона на плече.

– За замечательные выходные в пряном Стамбуле! За наш сумасшедший первый год и за моего романтичного мужчину! Чин-чин!

– Люблю тебя… Чин-чин!

София, как обычно, промолчала в ответ на мои проявления чувств, но все же придвинулась ближе и поцеловала. Я вытащил из кармана длинную бархатную коробочку и вложил в ее руку. Внутри поблескивала тоненькая золотая цепочка с подвеской из изумруда. Мы плыли по водной глади великого Босфора, наслаждаясь видами дворцов и мечетей. Волосы развевал теплый вечерний бриз, драгоценный камень на шее подчеркивал зеленые глаза Софии. Меня наполняло ни с чем не сравнимое ощущение счастья и уверенности в том, что все непременно будет хорошо…

…Звук колокольчика затих, и я вернулся на площадь, где все мы ждали проводника. Он появился из дверей открывшегося кафе, на ходу беседуя с пожилым хозяином заведения, который вышел следом за ним. Старик посмеялся над словами Когровича, по-дружески похлопал его по плечу и, подойдя к уличной вывеске, уверенным почерком сменил название блюда дня. Когрович оглядел выстроившуюся перед ним группу, и на его смуглом лице заиграла ослепительная улыбка, по которой, видимо, мы будем ориентироваться в темноте. Такая мысль пришла мне в голову, хотя подобная шутка – скорее из репертуара Мэтта. Джек был высоким и спортивным, в его зеленых очках-хамелеонах отразилось уже успевшее встать солнце.

– Итак, ягнята, сегодня мы выдвигаемся на ваше первое пастбище. Все сомнения оставляем здесь, на площади, и уверенно идем к цели восхождения. Если кто струсил, лучше прямо сейчас возвращайтесь домой, чтобы потом мне и оставшимся ребятам не морочить голову.

Он ненадолго замолчал, обвел всех присутствующих пристальным взглядом, скорее всего, пытаясь понять, что за люди станут его командой на ближайшие десять дней. На моем лице Когрович задержался дольше, чем на других, хотя, может быть, мне так только показалось.

– Сейчас каждый получит свисток со светоотражателем и маячком на случай непредвиденных ситуаций. Мой друг из авиации предупреждает о переменчивой погоде. Подумывал оставить ледорубы, но, по всей видимости, стоит к нему прислушаться и пойти в полном обмундировании. Как человек с опытом, могу вам сказать одно – нет ничего хуже в походе, чем люди, которые находятся в плену своих мыслей и переживаний. Требую от вас максимального внимания к мелочам, к моим словам и друг к другу. И тогда наше путешествие пройдет слаженно и в благоприятной эмоциональной обстановке. На все остальное у вас есть я, – на последней фразе он громко захохотал и переглянулся со стариком, тот неодобрительно покачал головой.

Когрович, развернув карту маршрута, сделал какие-то пометки и объявил, что план на сегодня – осилить двадцать пять километров до первой стоянки, где мы должны остаться на ночлег.

– Если никто не будет ныть из-за натертых ног, мы дойдем до темноты и разобьем лагерь. Нас ждет два перепада высот, чтобы подняться на следующее плато хребта, так что выходим немедленно.

– Стойте, стойте! – закричал Адам. – Давайте сделаем памятное фото на фоне таверны!

Когрович на это пробормотал на болгарском, как мне показалось, что-то ругательное. Все выстроились у входа и с натянутыми улыбками вошли в историю его новомодного телефона. Затем, дружно закинув на плечи рюкзаки, растянулись цепочкой и начали наши первые шаги к восхождению.

Глава 5

Первый час почти все двигались молча, наслаждались теплым солнцем, открывающимися прекрасными видами, свежим опьяняющим воздухом и ароматом почти отцветших луговых трав. Походные рюкзаки сильно не отягощали и оказались вполне подъемными. Поскольку нас ждало восхождение в горы, многие вещи использовались облегченные, посуда, снаряжение, палатки и даже провизия – высушенные сублиматы для альпинистов – была специальная. Только для перекусов Когрович разрешил взять что-то более съедобное, но забрал в свой рюкзак, дабы не провоцировать жевания на ходу. Наша светловолосая парочка поравнялась и уже минут двадцать активно что-то обсуждала, то ли ругались, то ли хотели до чего-то договориться. Девушка несколько раз пыталась придержать парня за локоть, но тот не послушал ее и, отстав на несколько метров, подошел ко мне.

– Дэниел, так? – с очень странной ухмылкой произнес Тим. – Дэниел Гилберт?

– Все верно, а в чем дело?

– Мы вроде как встречались раньше. Мэри отговаривала подходить, но мы же команда, все дела… Вверх-вниз, скалолазы… – при этом он опять странно захихикал и закатил глаза.

«Лучше бы он не подходил. Мне он казался вполне сносным парнем, пока не открыл рот», – подумал я, но промолчал.

– Вы со своей фирмой готовили проект реставрации центральных улиц с сохранением фасадов зданий в их первозданном виде. Не буду спорить, справились вы отлично. Тогда я тоже имел к этому отношение, работал журналистом в популярном журнале, собирал информацию и фотографии для статьи, которую, к моему сожалению, так и не взяли на первую полосу. Как объяснил мой шеф… бывший шеф, многие фотографии были забракованы кем-то из архитекторов, поэтому статья так и не вышла, а я довольно быстро скатился до обычного клерка и ушел из офиса. Так вот, меня все мучит вопрос – кто бы это мог быть, кто разрушил мою карьеру?

– И с этим вопросом ты решил обратиться ко мне? Прекрасно помню этот проект! Уж поверь, не одну бессонную ночь я провел над чертежами, не одну неделю просидел в кабинете заказчика, улаживая все разногласия. И знаешь, все работали на износ, каждый мечтал внести свою лепту в прекрасный вид нашего любимого города. И если кто-то пытался пропихнуть второсортные фотографии в статью, благодаря которой читатели должны были узнать о таком грандиозном проекте, то уж извини, с гордостью пожму ему руку.

Тим отшатнулся, как от пощечины, его бесцветные глаза стали красными, он хотел еще что-то сказать, но не нашел слов и поспешил вернуться к Мэри, тем более что Когрович успел заметить болтовню и призывал всех не сбавлять набранный темп.

– Да, кстати, – шепнул я ему вслед, – вполне возможно, что это мог быть и я.

Не знаю, услышал он это или нет, но прошел темнее тучи мимо своей девушки, резко отмахнувшись от ее попыток подбодрить его. Вот уж неожиданность… Я даже старался не брать проекты близких друзей во избежание бесконечных разговоров на тему: «Что и как? Стоит ли еще что-то переделать? Достаточно ли мы тебе заплатили?» и тому подобное… А тут неизвестно откуда взявшийся у меня на пути недовольный своей жизнью чужой мне человек вместо того, чтобы учиться на своих ошибках и начать делать свою работу качественно, решил посвятить себя поискам виноватого. Я и представить не мог, что путешествие примет такой оборот. И это только наши первые часы вместе. Интересно, он успел представить, как скидывает меня со скалы или это будет на втором дне восхождения? Сейчас мне ой как не хватало остроумной шутки Мэтта.

– Что нужно этому парню? – спросил идущий за мной Адам. – Не так посмотрел на его девушку или предложил стать его шафером?

– Еще не вечер, но нет. Пытался найти в моем лице виновного в своих жизненных неудачах.

– О, даже так… Я бы на его месте не жаловался, Мэри-то очень симпатичная, – шепнул парень.

В этот момент Мэри обернулась, и ее расстроенное лицо осветилось легкой улыбкой. Надеюсь, она посмотрела на Адама, а не на меня. Мне не хотелось давать Тиму новый повод для недружелюбных взглядов и разговоров. Отнял работу, а потом увел девушку… Это может помешать хорошей концовке нашего путешествия, а я на нее очень надеялся.

– Тогда, Адам, тебе и карты в руки. На ее безымянном пальце я кольца не увидел, так что есть все шансы по-рыцарски спасти девушку от злого неудачника.

– Почему бы и нет? Нужно же как-то развлечь себя в походе.

– Не надейся, что весь поход будет выглядеть как туристическая прогулка из «Энциклопедии юных сурков». Посмотри!

Когрович кинул рюкзак на небольшую полянку. Ландшафт менялся, пологие склоны становились более каменистыми, а температура воздуха понизилась на несколько градусов.

– Дети мои, привал! Даю час на обед, и возвращаемся на тропу. Каждый день будем назначать по двое дежурных. Отвечаете за все приемы пищи в течение дня. Перед завтраком встаете на час раньше, чтобы развести огонь, сделать суп и принести воды для чая. Итак, сегодня, думаю, справятся Адам и Мэри.

– Так точно, коммандер, – отозвался довольный Адам, бросил свой рюкзак и начал выбирать место для костра и ставить треногу для котелка.

По правде сказать, я не ожидал от него такой прыти. Видимо, на просторах сети он не игнорировал всяческие руководства о пикниках, разведении костров и выживании в неприступных Альпах. Мэри медленно подошла к нему, присела рядом на корточки и принялась обсуждать меню нашего предстоящего обеда. Когрович стоял рядом с ними и эмоционально распоряжался насчет провизии, то и дело поглядывая на неумелые попытки Адама добыть дар Прометея. После третьей неудачи Джек, не выдержав, отпихнул парня в сторону, мастерски сложил ветки и разжег огонь, на что ему потребовалась всего минута. Тим же, заняв удобное место на камне и разжевывая неаппетитного вида мясной сублимат с несвойственным нормальному человеку остервенением, внимательно наблюдал за всеми движениями и взглядами Мэри, словно Цербер, не отходя от нее и на метр. Мы же с Дэвидом, который вел себя невероятно тихо с начала похода, решили немного осмотреться.

С нашей первой стоянки открывался великолепный вид на ледник. Легкие по-прежнему с жадностью вдыхали невероятно чистый воздух, ту самую непередаваемую «альпийскую свежесть», которую так любят нам навязывать маркетологи. На глаза наворачивались слезы от красоты первозданной природы, от слепящего солнца, от такой никчемности человеческой жизни с ее будничными, по сравнению с мощью и бессмертием гор, проблемами. Просто невероятно, как мы не вымерли от такого удушающего смога мегаполисов! Сейчас этот контраст ощущался особенно остро. Я позавидовал Когровичу, который чувствовал себя здесь, на альпийских лугах, как дома. Наверное, это как наркотик – горы однозначно найдут ключик к любому сердцу. Он почувствовал мой внимательный взгляд, оторвавшись от своей карты, в которой делал очередные пометки, и подошел ко мне.

– Что, Дэниел, как тебе просторы? В предвкушении приключений? Это же ты у нас архитектор?

– Именно. Рад, что решился на это путешествие.

– Ну, все самое интересное еще впереди! У гор особый характер, не стоит их недооценивать. Погода изменчива, как настроение юной девчонки. Поэтому смотри в оба – и вернешься домой целым и невредимым.

Погода действительно менялась, по небу потянулись вереницы облаков, а температура воздуха продолжала снижаться.

– Небольшое объявление! Через десять километров после выхода на тропу нас ждет первый подъем по скале. Но не волнуйтесь. Три дня назад команда с другим проводником оставила там свои крючки, поэтому подняться не составит особого труда. Далее, чтобы не облегчать вам путешествие, мы возьмем левее на северо-запад, пройдем по новому маршруту и освоим несколько высот. Все это – наш план на сегодня. Если не будем отставать от графика, успеем разбить лагерь до темноты.

Судя по настороженным взглядам ребят, не всем понравилась идея уходить с маршрута. Ощущение, что мы не первые в этих диких местах, слегка расхолаживало и в целом настраивало на прогулочный лад, чем на опасные приключения в горах.

Я неосознанно крутил в руках маячок, выданный Когровичем. Он невольно напомнил мой старый браслет из коричневой кожи с подвеской в форме лисицы, который София привезла из Калифорнии. Она знала о моей мечте – посетить Национальный парк величественных секвой. Но поскольку только ей в одной из рабочих поездок довелось побывать в этом живописном месте, мне досталось лишь море ее впечатлений, смешных фотографий на фоне знаменитых деревьев, пакет огромных шишек и браслет из сувенирной лавки. Лисица была сделана из древесины одной из упавших секвой, что не могло не греть душу. Раньше я носил его постоянно, мечтал о путешествиях, сидя на работе, вспоминал Софию, когда она надолго улетала в командировки, нервно теребил пальцами брелок, когда мы вновь и вновь с ней ругались. Ей всегда удавалось выворачивать все так, что груз своей вины я начинал ощущать не только морально, но и физически. Когда София ушла, мне хотелось уничтожить все, что могло напомнить о ней… Однажды чуть не выбросил старинное зеркало, но вовремя одумался, и оно осталось на прежнем месте, мирно храня все секреты моего душевного надлома. Браслет же я то ли бросил ей вслед, то ли нарочно обронил где-то на улице… В любом случае его больше нет…

– Надеюсь, брелок с маячком вам не понадобится. Если будете и дальше грустить, то все съедят без вас, – Мэри держала в руках плошку супа и нескромно большой ломоть хлеба. Я заглянул в ее чистые голубые глаза и понял, насколько она юна – ей, скорее всего, не было и двадцати пяти. Как она оказалась здесь с этим вспыльчивым неудачником? Одному богу известно…

– Думаю, ты права, без супа остаться совсем не хочется. Но разве на моем лице была заметна грусть? – спросил я у девушки, забрал из ее рук тарелку и окинул взглядом команду, которая успела приступить к обеду.

– Воздух вокруг вас стал таким тихим и плотным, что могу сказать наверняка – ваши мысли вернулись в прошлое.

– Занятно…

– Дэниел, возвращайтесь к свету, – она скромно улыбнулась и вернулась к костру.

– Мэри… – она обернулась на мой голос. – Давай на «ты»…

Она молча кивнула, но ее улыбка тут же погасла, встретившись с недовольным взглядом Тима. Адам сидел у костра и ухмылялся, а мне же совершенно не хотелось участвовать в его играх. Какими бы заинтересованными взглядами меня не одаривала девушка – а теперь сомнений не было, что они предназначались именно мне, – я понимал, что придется ее разочаровать и не дать ни единого шанса нашим возможным отношениям. Ведь пришел я сюда совершенно не за этим.

Полчаса спустя мы вышли на маршрут. Когрович не позволил нам долго рассиживаться и грозился не возвращаться, если кто-то отстанет, что очень мотивировало, поскольку никто из команды не хотел остаться в одиночестве, тем более в незнакомом месте. Вскоре показалась скала, которую нам следовало преодолеть.

Дэвид вызвался подняться первым и протянуть страховочную веревку. И как самый крупный из нас, он считал, что сможет вытащить любого, кто по каким-либо причинам сорвется. Никто не стал его переубеждать. Когрович быстро обсудил с ним все детали, указав на удобные выступы на скале, куда тому следует крепиться, и Дэвид сразу приступил к подъему. Он, как большой медведь, вцепился в камень и начал медленно взбираться. Не могу сказать, что парень был очень грациозен, скорее, я все время удивлялся тому, как ему это удается, но, к счастью, закончилось все удачно. На самом верху он пропал из виду, выбравшись на плато, и сбросил страховочную веревку. Тим полез следующим. В отличие от предыдущего члена команды, он оказался на редкость гибким и цепким, прощупывал каждый сантиметр в поисках надежной опоры. Мы не стали ждать, когда он доберется до Дэвида. Как только оставалось около пяти метров подъема, начинал следующий – Мэри, затем Адам, и, наконец, пришла моя очередь. Я проверил карабин, размял пальцы и подошел вплотную к неровной каменной поверхности. Джек скептически наблюдал за происходящим, периодически отпуская нелестные комментарии. По его мнению, нашу подготовку можно было оценить, как ниже среднего, и в следующий раз предлагал ограничиться пикником на природе.

Я приложил ладони к отвесной скале, которая оказалась холодной и влажной. На фоне темной и плотной породы скальника руки выглядели бледными и слабыми. Попытки вспомнить все, чему учили меня последние два года, не увенчались успехом, как бывает в таких случаях, все сразу же напрочь вылетело из головы. Оставалось надеяться на мышечную память месяцами хорошо заученных действий. Медленно, но верно начался мой подъем. Будто дрессировщик, желающий найти общий язык с диким зверем, я пытался приручить камень. Сверху доносилась болтовня Адама, он пользовался случаем, подбадривал и страховал Мэри. За мной следовал Когрович, я посмотрел вниз, было интересно понаблюдать за его техникой. Он без труда, словно настоящий паук, пульсирующими движениями с легкостью находил упоры для пальцев рук и ног. Мне пришлось поторопиться, чтобы он не дышал мне в затылок. Последний рывок – и вот мы на новой точке нашего маршрута. Уши закладывало. Команда нервно хихикала и пыталась отдышаться. Когрович быстро сматывал страховку.

– Похоже, зяблики, вы тренировались на детских площадках. Молодцы, ничего не скажешь…

– А почему вы с нами постоянно разговариваете в таком тоне? – неожиданно выступил Тим.